А ведь Рошан знал, предсказывал!
Значит, ее повелителю грозит опасность.
Марьям знала лишь одного человека, кто мог помочь. Но где искать гебра, она не представляла.
ТАЙНАЯ ЖИЗНЬ РОШАНА ФАРРОХА
Одна… ну ладно, две ночи под одной крышей - куда ни шло. Но три! Что за глупость - жизнь оседлая?
Рошан ворочался на парчовых покрывалах без сна. Дворец давил его, не давая вздохнуть спокойно. Всё здесь было слишком: слишком вязкое, слишком мягкое, слишком сладкое. Он подошел к окну и распахнул створки. В комнату ворвался свежий ветерок.
Стояла ранешняя рань. Нить белая, нить черная - все они еще одинаково серы. Дворец молчал, погруженный в дрему. Рошан лег животом на подоконник и высунулся наружу. Лицо омыло запахами ночного города: едва заметным ароматом весны, запахами соломы и шерсти. Звезда в небе подмигнула Рошану, и гебр подмигнул ей в ответ.
Интересная штука жизнь. Скажи кто-нибудь месяц назад, что он вернется на родину, Рошан посмеялся бы над этим. Что он забыл здесь? Старые могилы? Вырубленные розовые кусты под стеной где он тайком целовался с Нахлей? Развалины дома? Пустое. Манбидж - хороший город, но не лучше прочих. Да и мал он, этот городишко. Есть ведь Антиохия, Константинополь, Рим. Что искать здесь?
Оказалось, есть что искать. Воспоминания не тревожили Фарроха, но сам город внушил ему неожиданную симпатию. И люди понравились. Веселые, жизнерадостные, работящие. Халеб, Дамаск, Бухара - они прекрасны, спору нет. Но ведь настанет же когда-нибудь момент, и Рошану опротивеет базарная толчея, захочется тишины и покоя. Уютной спальни… например, во дворце. Кровати с балдахином, еды - не когда попало, а три раза в день. Бесед с мудрыми людьми: казначеем, судьей, начальником стражи.
Рошан рассмеялся. Если такой день и наступит, то, хвала Ормазду, не скоро. Побродяжим еще!
А во дворце он действительно засиделся. Не пойти ли прогуляться? Душа скучает по рванине и соломе, а живот - по базарной лапше. Чтоб жилы и хрящи, чтоб аромат фасоли и рейхана. И чтоб в ушах не унылая болтовня о шариате, которую так любит сутяга Бурхан, а живая человеческая речь. Со смехом и прибаутками, сальностями и простонародными словечками.
Хорошо!
Фаррох вытащил свой походный мешок и достал купеческое одеяние, его он добыл в Мосуле У одного скупщика краденого. Спрятать великана нелегко, приходится идти на хитрости. Фальшивая борода, чалма… нет, чалма настоящая. Голос, походку - всё придется менять.
Рошан знал тридцать разновидностей хромоты. Сутулиться и горбиться он умел четырнадцатью способами. Два из них вызывали у окружающих непреодолимый ужас. Эта пугающая сутулость составляла секрет мастеров драки; по ней они узнают друг друга.
Переодевшись, Фаррох отправился в город.
Чтобы выйти из дворца, следовало пройти через несколько охраняемых галерей. Маскировка могла сыграть дурную шутку, но Рошан хотел попрактиковаться - если вы несколько лет враждуете с ассасинами, волей-неволей приходится изучить их уловки.
Рошана ожидал сюрприз: у дверей перетаптывался казначей.
- Мир тебе… Рошан, - сказал он. Неуверенности в голосе почти не чувствовалась, но гебр ее поймал. Керим еще не привык к его обличьям.
- И тебе мир, Керим. Что-то не так с моей дверью?
- Воистину мир полон чудес. Смотри, Рошан, вчера этого знака не было. Откуда он взялся?
Гебр пригляделся к двери. На цветном орнаменте белел размашистый меловой крестик.
- А это… Ассасины балуются.
- Так, значит, в Манбидже есть ассасины?
- Успокойся. Раз Балак выгнал их из Халеба, должны же они где-то жить? В Антиохии, думаю, их еще больше.
Рошан достал из мешочка на поясе кусок мела и начертил такой же крест на соседней двери.
- Это собьет их с толку.
- Но здесь живу я!
- Ай, Керим, какие пустяки. Нас завтра, может, перережут всех, а ты кричишь: я! я! Нехорошо уважаемый. На держи, - он протянул мел. - Поставишь на каждой двери. И не вздумай стирать свой! - быстро предупредил он. - А то палкой по хребту.
Уныло сопя, толстяк пошел по коридору, отмечая двери. Рошану следовало верить, он уже успел изобличить одного шпиона из стражников, верой и правдой служивших Хасану. Вся слава досталась Сабиху, но Керим-то знал правду.
- Ты опять в город?
- Да. Из всех калифов, о которых я слышал, Гарун аль Рашид был наилучшим. Пойду его стопами. Составишь мне компанию, Керим?
- Пожалуй.
- Очень славно, очень хорошо! Да, и помнишь вчерашнюю игру? С тебя завтрак.
Совершенно не скрываясь, Рошан и Керим спустились в галерею. Крадущийся человек вызывает подозрения. И наоборот: люди с озабоченными лицами, хмурые и важные, находятся на своем месте. Стражники проводили «гарунов» сонными взглядами.
Когда дворец и дворцовый сад остались позади, Рошан поинтересовался:
- Скажи, что ты думаешь об Исе?
- Аллах накажет меня, если я отзовусь плохо о брате своего господина.
- Брось, Керим. Ночные прогулки Исы не идут у меня из головы. Слишком уж просто Тимурташ говорил о том, чтобы захватить правителя. У него полно шпионов в Манбидже.
- Сабих утроил караулы у ворот, Рошан, - напомнил евнух. - Что еще похвально в твоих глазах. Даже мышь не проскочит в Манбидж, не имея на то дозволения Сабиха ибн Васима и моего собственного.
- Это меня и беспокоит. В городе стало подозрительно мало мышей. А вот разных проходимцев - дэвья пропасть.
И минувшие дни Рошан хорошо потрудился. По его совету Хасан отправил всех каменщиков восстанавливать стены, а стражники у ворот хватали без разбору всех подозрительных, выискивая шпионов. Ночные посиделки с шахматами и вином запретили, к Исе приставили шпионов.
Но только без толку всё это. Пока Хасан не признал, что бросил вызов самому Балаку, город не защитить. Стены чинят? А что в них проку, если нельзяломать трущобы под стенами? Начнись штурм, и Балаку не потребуются приставные лестницы, его воины смогут прыгать на стены с крыш домов. Усиленные караулы на воротах? Это лишь повод кое-кому набить карманы. Мышь-то не проскочит, ей платить нечем, зато шпионы - с легкостью.
Рошан поморщился: Хасан не принимает брата всерьез. Привык, что тот с детства плетется в хвосте и тянется изо всех сил за братцем, туфли роняет. Тяжело поверить, что тот, кого с детства знали как тетеху и неудачника, готовит дворцовый переворот.
Гостей ждать недолго. Разведчики обнаружили лагерь Тимурташа. Юный эмир привел с собой не менее двухсот человек, захватить Манбидж с такими силами нечего и мечтать. Но пробраться под покровом ночи, открыть ворота - это нетрудно.
А значит, что? Правильно. Жди какой-нибудь подлости.
- Пойдем к стене, - предложил Рошан. - Посмотрим, как идут работы.
- Дело нужное, - согласился его спутник. - Пойдем.
Затея со стеной Кериму ужасно нравилась. Едва узнав о планах защиты города, он перекупил все подряды на строительство. Расходы на камень, плата рабочим, снабжение пищей и инструментами - всё оказалось в ведении евнуха. Рошан согласился скрепя сердце: воровство не отменишь. На строительстве, так или иначе, кто-то заработает деньги. Пусть уж лучше это будет Керим. Знакомый дэв лучше незнакомого шайтана.
Несмотря на ранний час, каменщики уже трудились. Керим хоть и воровал, но дело поставил на совесть. Стена росла споро. Правда, не так споро, как хотелось.
- Ты думаешь, успеем? - спросил Керим.
- Вряд ли. Видишь дома внизу? - он показал на хибары, что прижимались к стене. - Оттуда лучников расстреливать - легче легкого. Да и с крыш на стену прыгать хорошо.
- Не понимаю, Рошан. Зачем же мы делаем бессмысленное?
- Балак не станет штурмовать город. Зачем ему? Он уверен, что Манбидж беззащитен. Проще сломать стену и войти в пролом. А где ломать стену легче всего? Понимаешь?
Керим не понимал, но на всякий случай кивнул:
- Аллах наградил тебя проницательностью, кафир. Конечно же, ломать стену лучше по свежей кладке.
Гебр уже не слушал. Подойдя к одному из стражников, надзиравших за строительством, он поинтересовался:
- А что, разбойники под стенами частенько ходят?
Стражник заступил на пост недавно. Он успел заскучать, но не настолько, чтобы преисполниться ненавистью к зевакам. Кроме того, незнакомец пришел с Керимом, которого на работах хорошо знали. Поэтому ответ прозвучал почти ласково:
- Тебе что за дело, торгаш? Боишься, что яйца отстрелят?
Рошан не обиделся:
- Ставлю динар против твоих яиц, что вон ту ворону внизу ты из лука не возьмешь.
Стражник хмыкнул: не дать ли по шее малалохольному? Но к спорщикам подошел Керим, и пришлось сменить тон:
- Да что ж, господин. Где это видно, чтобы дела такие были дозволены Аллахом? Знаю я двоих, что способны на подобное, но нет их здесь.
- Хочешь увидеть третьего? Дай лук. - Стражник заухмылялся недоверчиво, посмотрел на Керима. Ворона, прыгавшая по реденькой весенней травке, была плохой целью. Да и не дело это - оружие давать разным проходимцам. Но казначей грозно сдвинул брови, и сомнения сами собой улетучились. Стражник натянул тетиву и протянул лук гебру.
- Да будет благословенна рука ваша, господин. - Рошан выстрелил, почти не целясь. Ворона каркнула, вспорхнула и, сделав круг над стеной приземлилась почти на то же место.
- Дэвья пропасть, - поморщился Рошан. - Еще стрелу, уважаемый.
Стражник ошалело протянул колчан. Неудачный выстрел? Аллах всемогущий! А перья, что от хвоста полетели - привиделись они ему, что ли?!
На второй раз Рошан целился тщательней. Тенькнула тетива, и птица закувыркалась в траве. Стражник присел от удивления:
- Аллах велик! Вы из купцов-то сами будете?.. Ну, коль дела ваши сделаются бедственны, приходите к Сабиху. Скажете, Басир словечко замолвил. Он-то меня хорошо знает, Сабих ибн Васим!..
Рошан неодобрительно покосился на стражника:
- Зачем позоришь, уважаемый? Чтоб я мастерки охранял да камни, как ты?
Стражник поперхнулся. Когда казначей и гебр уходили от стены, Керим пробормотал:
- Послушай, Рошан. Ходят слухи, будто у огнепоклонников есть могущественные жрецы - маги. Не из них ли ты будешь?
- Не из них, - гебр поскучнел. - Из магов меня уволили. За пьянство и разврат.
Возвращаться от городских ворот оказалось тяжело. Тут бы в квартал горшечников свернуть, потом по мосту - и к дворцу. Но так всегда бывает: привяжется бестолковщина хуже репейника. Что потом ни делай, всё испортишь.
Пути-дорожки вывели Рошана и Керима на базар. День торговый только начинался. Купцы продирали глаза, менялы смотрели хмуро и неприязненно, пытаясь предугадать все опасности и страхи предстоящего дня. Кто пил кофе с кориандром, кто сплетничал. Самые торопыги уже открыли торговлю. Над площадью неслось:
- К нам, к нам, уважаемый! От изюма, урюка силой полнится брюхо!
- Бастурма, плов, лаваш - кушай, драгоценный наш!
- Кувшин, горшок - ай, хорошо! Купи, уважаемый, блюдо - вовек тебя не забуду!
- Эй, красавица: перстеньки, платки, браслеты - заходи, понравится! Видишь то, видишь это? Выбирай, красавица!
Уж на что Керим человек привычный, а и его проняло. Тут приценился, там поторговался. Ни за чем, просто из любви к искусству. И пошло-поехало: глаза разбегаются, уши врастопырку, нос в чайхане.
- Эй, уважаемый! С тебя завтрак, - напомнил Рошан.
- Аллах побрал бы твою памятливость. Идем! Я знаю одно местечко.
- К дэвам местечки. Туда пойдем, слышишь?
Чайхана словно ждала того. Вынырнула из-за угла, красуется: вот она я! По беленым стенам арабески; над дверью изречение из Корана вязью - золотой рика, не иначе. И дух - сытный, жаркий. Мясной, просяной.
Не сговариваясь, путники свернули в гостеприимный хан. Хозяин обрадовался. Почин в любом деле важен, а уж в торговом - сам Аллах велел раннего гостя привечать.
- Заходите, уважаемые, заходите! Первыми будете. Лучшие места, лучший чай.
Рошан и Керим вошли, уселись на помосте среди подушек и одеял. Ноздри щекотал одуряющий аромат сушеных трав. Свет из окна дрожал на дастархане расплывчатым пятном. Жар очага заставлял его колебаться, словно прозрачные волны пробегали по узорам ковра.
Появился чайханщик, неся чашки и горшок с дымящейся лапшой. Ароматы перца, сельдерея, баранины заполнили чайхану. В животе гебра забурчало.
- Кушайте, уважаемые, кушайте. Благословение Аллаха на вас!
Пиалы с простоквашей, лепешки, зелень. Рошан разорвал лепешку, протянул Кериму:
- Ешь, не тушуйся. Сегодня предстоит тяжелый день.
- Тяжелый? Не говори загадками, Рошан. Что за дело постигнет нас сегодня?
- Помнишь крестики на дверях? Как думаешь, для кого они?
Керим огляделся: не подслушивает ли кто? Но нет, не подслушивали. Чайханщик возился у котлов, а посетителей, кроме казначея и его спутника, не было.
- Ты сказал - для ассасинов. - Гебр помотал головой:
- Слушай. Сегодня Тимурташ нападет на город. Не спрашивай, откуда знаю! Сердцем чую.
- Да ну?!
- Ты ешь, ешь, Керим. Время у нас есть. Примерно до полудня.
Пока евнух таращил глаза, гебр принялся за простоквашу. По жаре простокваша шла отлично. Кувшин покрылся мелкими водяными капельками - дышал, сохраняя содержимое холодным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
Значит, ее повелителю грозит опасность.
Марьям знала лишь одного человека, кто мог помочь. Но где искать гебра, она не представляла.
ТАЙНАЯ ЖИЗНЬ РОШАНА ФАРРОХА
Одна… ну ладно, две ночи под одной крышей - куда ни шло. Но три! Что за глупость - жизнь оседлая?
Рошан ворочался на парчовых покрывалах без сна. Дворец давил его, не давая вздохнуть спокойно. Всё здесь было слишком: слишком вязкое, слишком мягкое, слишком сладкое. Он подошел к окну и распахнул створки. В комнату ворвался свежий ветерок.
Стояла ранешняя рань. Нить белая, нить черная - все они еще одинаково серы. Дворец молчал, погруженный в дрему. Рошан лег животом на подоконник и высунулся наружу. Лицо омыло запахами ночного города: едва заметным ароматом весны, запахами соломы и шерсти. Звезда в небе подмигнула Рошану, и гебр подмигнул ей в ответ.
Интересная штука жизнь. Скажи кто-нибудь месяц назад, что он вернется на родину, Рошан посмеялся бы над этим. Что он забыл здесь? Старые могилы? Вырубленные розовые кусты под стеной где он тайком целовался с Нахлей? Развалины дома? Пустое. Манбидж - хороший город, но не лучше прочих. Да и мал он, этот городишко. Есть ведь Антиохия, Константинополь, Рим. Что искать здесь?
Оказалось, есть что искать. Воспоминания не тревожили Фарроха, но сам город внушил ему неожиданную симпатию. И люди понравились. Веселые, жизнерадостные, работящие. Халеб, Дамаск, Бухара - они прекрасны, спору нет. Но ведь настанет же когда-нибудь момент, и Рошану опротивеет базарная толчея, захочется тишины и покоя. Уютной спальни… например, во дворце. Кровати с балдахином, еды - не когда попало, а три раза в день. Бесед с мудрыми людьми: казначеем, судьей, начальником стражи.
Рошан рассмеялся. Если такой день и наступит, то, хвала Ормазду, не скоро. Побродяжим еще!
А во дворце он действительно засиделся. Не пойти ли прогуляться? Душа скучает по рванине и соломе, а живот - по базарной лапше. Чтоб жилы и хрящи, чтоб аромат фасоли и рейхана. И чтоб в ушах не унылая болтовня о шариате, которую так любит сутяга Бурхан, а живая человеческая речь. Со смехом и прибаутками, сальностями и простонародными словечками.
Хорошо!
Фаррох вытащил свой походный мешок и достал купеческое одеяние, его он добыл в Мосуле У одного скупщика краденого. Спрятать великана нелегко, приходится идти на хитрости. Фальшивая борода, чалма… нет, чалма настоящая. Голос, походку - всё придется менять.
Рошан знал тридцать разновидностей хромоты. Сутулиться и горбиться он умел четырнадцатью способами. Два из них вызывали у окружающих непреодолимый ужас. Эта пугающая сутулость составляла секрет мастеров драки; по ней они узнают друг друга.
Переодевшись, Фаррох отправился в город.
Чтобы выйти из дворца, следовало пройти через несколько охраняемых галерей. Маскировка могла сыграть дурную шутку, но Рошан хотел попрактиковаться - если вы несколько лет враждуете с ассасинами, волей-неволей приходится изучить их уловки.
Рошана ожидал сюрприз: у дверей перетаптывался казначей.
- Мир тебе… Рошан, - сказал он. Неуверенности в голосе почти не чувствовалась, но гебр ее поймал. Керим еще не привык к его обличьям.
- И тебе мир, Керим. Что-то не так с моей дверью?
- Воистину мир полон чудес. Смотри, Рошан, вчера этого знака не было. Откуда он взялся?
Гебр пригляделся к двери. На цветном орнаменте белел размашистый меловой крестик.
- А это… Ассасины балуются.
- Так, значит, в Манбидже есть ассасины?
- Успокойся. Раз Балак выгнал их из Халеба, должны же они где-то жить? В Антиохии, думаю, их еще больше.
Рошан достал из мешочка на поясе кусок мела и начертил такой же крест на соседней двери.
- Это собьет их с толку.
- Но здесь живу я!
- Ай, Керим, какие пустяки. Нас завтра, может, перережут всех, а ты кричишь: я! я! Нехорошо уважаемый. На держи, - он протянул мел. - Поставишь на каждой двери. И не вздумай стирать свой! - быстро предупредил он. - А то палкой по хребту.
Уныло сопя, толстяк пошел по коридору, отмечая двери. Рошану следовало верить, он уже успел изобличить одного шпиона из стражников, верой и правдой служивших Хасану. Вся слава досталась Сабиху, но Керим-то знал правду.
- Ты опять в город?
- Да. Из всех калифов, о которых я слышал, Гарун аль Рашид был наилучшим. Пойду его стопами. Составишь мне компанию, Керим?
- Пожалуй.
- Очень славно, очень хорошо! Да, и помнишь вчерашнюю игру? С тебя завтрак.
Совершенно не скрываясь, Рошан и Керим спустились в галерею. Крадущийся человек вызывает подозрения. И наоборот: люди с озабоченными лицами, хмурые и важные, находятся на своем месте. Стражники проводили «гарунов» сонными взглядами.
Когда дворец и дворцовый сад остались позади, Рошан поинтересовался:
- Скажи, что ты думаешь об Исе?
- Аллах накажет меня, если я отзовусь плохо о брате своего господина.
- Брось, Керим. Ночные прогулки Исы не идут у меня из головы. Слишком уж просто Тимурташ говорил о том, чтобы захватить правителя. У него полно шпионов в Манбидже.
- Сабих утроил караулы у ворот, Рошан, - напомнил евнух. - Что еще похвально в твоих глазах. Даже мышь не проскочит в Манбидж, не имея на то дозволения Сабиха ибн Васима и моего собственного.
- Это меня и беспокоит. В городе стало подозрительно мало мышей. А вот разных проходимцев - дэвья пропасть.
И минувшие дни Рошан хорошо потрудился. По его совету Хасан отправил всех каменщиков восстанавливать стены, а стражники у ворот хватали без разбору всех подозрительных, выискивая шпионов. Ночные посиделки с шахматами и вином запретили, к Исе приставили шпионов.
Но только без толку всё это. Пока Хасан не признал, что бросил вызов самому Балаку, город не защитить. Стены чинят? А что в них проку, если нельзяломать трущобы под стенами? Начнись штурм, и Балаку не потребуются приставные лестницы, его воины смогут прыгать на стены с крыш домов. Усиленные караулы на воротах? Это лишь повод кое-кому набить карманы. Мышь-то не проскочит, ей платить нечем, зато шпионы - с легкостью.
Рошан поморщился: Хасан не принимает брата всерьез. Привык, что тот с детства плетется в хвосте и тянется изо всех сил за братцем, туфли роняет. Тяжело поверить, что тот, кого с детства знали как тетеху и неудачника, готовит дворцовый переворот.
Гостей ждать недолго. Разведчики обнаружили лагерь Тимурташа. Юный эмир привел с собой не менее двухсот человек, захватить Манбидж с такими силами нечего и мечтать. Но пробраться под покровом ночи, открыть ворота - это нетрудно.
А значит, что? Правильно. Жди какой-нибудь подлости.
- Пойдем к стене, - предложил Рошан. - Посмотрим, как идут работы.
- Дело нужное, - согласился его спутник. - Пойдем.
Затея со стеной Кериму ужасно нравилась. Едва узнав о планах защиты города, он перекупил все подряды на строительство. Расходы на камень, плата рабочим, снабжение пищей и инструментами - всё оказалось в ведении евнуха. Рошан согласился скрепя сердце: воровство не отменишь. На строительстве, так или иначе, кто-то заработает деньги. Пусть уж лучше это будет Керим. Знакомый дэв лучше незнакомого шайтана.
Несмотря на ранний час, каменщики уже трудились. Керим хоть и воровал, но дело поставил на совесть. Стена росла споро. Правда, не так споро, как хотелось.
- Ты думаешь, успеем? - спросил Керим.
- Вряд ли. Видишь дома внизу? - он показал на хибары, что прижимались к стене. - Оттуда лучников расстреливать - легче легкого. Да и с крыш на стену прыгать хорошо.
- Не понимаю, Рошан. Зачем же мы делаем бессмысленное?
- Балак не станет штурмовать город. Зачем ему? Он уверен, что Манбидж беззащитен. Проще сломать стену и войти в пролом. А где ломать стену легче всего? Понимаешь?
Керим не понимал, но на всякий случай кивнул:
- Аллах наградил тебя проницательностью, кафир. Конечно же, ломать стену лучше по свежей кладке.
Гебр уже не слушал. Подойдя к одному из стражников, надзиравших за строительством, он поинтересовался:
- А что, разбойники под стенами частенько ходят?
Стражник заступил на пост недавно. Он успел заскучать, но не настолько, чтобы преисполниться ненавистью к зевакам. Кроме того, незнакомец пришел с Керимом, которого на работах хорошо знали. Поэтому ответ прозвучал почти ласково:
- Тебе что за дело, торгаш? Боишься, что яйца отстрелят?
Рошан не обиделся:
- Ставлю динар против твоих яиц, что вон ту ворону внизу ты из лука не возьмешь.
Стражник хмыкнул: не дать ли по шее малалохольному? Но к спорщикам подошел Керим, и пришлось сменить тон:
- Да что ж, господин. Где это видно, чтобы дела такие были дозволены Аллахом? Знаю я двоих, что способны на подобное, но нет их здесь.
- Хочешь увидеть третьего? Дай лук. - Стражник заухмылялся недоверчиво, посмотрел на Керима. Ворона, прыгавшая по реденькой весенней травке, была плохой целью. Да и не дело это - оружие давать разным проходимцам. Но казначей грозно сдвинул брови, и сомнения сами собой улетучились. Стражник натянул тетиву и протянул лук гебру.
- Да будет благословенна рука ваша, господин. - Рошан выстрелил, почти не целясь. Ворона каркнула, вспорхнула и, сделав круг над стеной приземлилась почти на то же место.
- Дэвья пропасть, - поморщился Рошан. - Еще стрелу, уважаемый.
Стражник ошалело протянул колчан. Неудачный выстрел? Аллах всемогущий! А перья, что от хвоста полетели - привиделись они ему, что ли?!
На второй раз Рошан целился тщательней. Тенькнула тетива, и птица закувыркалась в траве. Стражник присел от удивления:
- Аллах велик! Вы из купцов-то сами будете?.. Ну, коль дела ваши сделаются бедственны, приходите к Сабиху. Скажете, Басир словечко замолвил. Он-то меня хорошо знает, Сабих ибн Васим!..
Рошан неодобрительно покосился на стражника:
- Зачем позоришь, уважаемый? Чтоб я мастерки охранял да камни, как ты?
Стражник поперхнулся. Когда казначей и гебр уходили от стены, Керим пробормотал:
- Послушай, Рошан. Ходят слухи, будто у огнепоклонников есть могущественные жрецы - маги. Не из них ли ты будешь?
- Не из них, - гебр поскучнел. - Из магов меня уволили. За пьянство и разврат.
Возвращаться от городских ворот оказалось тяжело. Тут бы в квартал горшечников свернуть, потом по мосту - и к дворцу. Но так всегда бывает: привяжется бестолковщина хуже репейника. Что потом ни делай, всё испортишь.
Пути-дорожки вывели Рошана и Керима на базар. День торговый только начинался. Купцы продирали глаза, менялы смотрели хмуро и неприязненно, пытаясь предугадать все опасности и страхи предстоящего дня. Кто пил кофе с кориандром, кто сплетничал. Самые торопыги уже открыли торговлю. Над площадью неслось:
- К нам, к нам, уважаемый! От изюма, урюка силой полнится брюхо!
- Бастурма, плов, лаваш - кушай, драгоценный наш!
- Кувшин, горшок - ай, хорошо! Купи, уважаемый, блюдо - вовек тебя не забуду!
- Эй, красавица: перстеньки, платки, браслеты - заходи, понравится! Видишь то, видишь это? Выбирай, красавица!
Уж на что Керим человек привычный, а и его проняло. Тут приценился, там поторговался. Ни за чем, просто из любви к искусству. И пошло-поехало: глаза разбегаются, уши врастопырку, нос в чайхане.
- Эй, уважаемый! С тебя завтрак, - напомнил Рошан.
- Аллах побрал бы твою памятливость. Идем! Я знаю одно местечко.
- К дэвам местечки. Туда пойдем, слышишь?
Чайхана словно ждала того. Вынырнула из-за угла, красуется: вот она я! По беленым стенам арабески; над дверью изречение из Корана вязью - золотой рика, не иначе. И дух - сытный, жаркий. Мясной, просяной.
Не сговариваясь, путники свернули в гостеприимный хан. Хозяин обрадовался. Почин в любом деле важен, а уж в торговом - сам Аллах велел раннего гостя привечать.
- Заходите, уважаемые, заходите! Первыми будете. Лучшие места, лучший чай.
Рошан и Керим вошли, уселись на помосте среди подушек и одеял. Ноздри щекотал одуряющий аромат сушеных трав. Свет из окна дрожал на дастархане расплывчатым пятном. Жар очага заставлял его колебаться, словно прозрачные волны пробегали по узорам ковра.
Появился чайханщик, неся чашки и горшок с дымящейся лапшой. Ароматы перца, сельдерея, баранины заполнили чайхану. В животе гебра забурчало.
- Кушайте, уважаемые, кушайте. Благословение Аллаха на вас!
Пиалы с простоквашей, лепешки, зелень. Рошан разорвал лепешку, протянул Кериму:
- Ешь, не тушуйся. Сегодня предстоит тяжелый день.
- Тяжелый? Не говори загадками, Рошан. Что за дело постигнет нас сегодня?
- Помнишь крестики на дверях? Как думаешь, для кого они?
Керим огляделся: не подслушивает ли кто? Но нет, не подслушивали. Чайханщик возился у котлов, а посетителей, кроме казначея и его спутника, не было.
- Ты сказал - для ассасинов. - Гебр помотал головой:
- Слушай. Сегодня Тимурташ нападет на город. Не спрашивай, откуда знаю! Сердцем чую.
- Да ну?!
- Ты ешь, ешь, Керим. Время у нас есть. Примерно до полудня.
Пока евнух таращил глаза, гебр принялся за простоквашу. По жаре простокваша шла отлично. Кувшин покрылся мелкими водяными капельками - дышал, сохраняя содержимое холодным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45