После долгого молчания Мантье согласился:
– Ладно.
– Вы раскаиваетесь в ваших грехах?
– Да.
– Во имя Отца, Сына и Святого Духа… Когда исповедь закончилась, Мантье поблагодарил меня, и мы вернулись в комнату. Я едва добрался до своего матраца. Очнувшись после тяжелого сна, я почувствовал себя еще хуже. Вся грудь болела. Когда тюремщики принесли пищу, Толливер потребовал, чтобы меня отвезли в клинику, но они его как будто не слышали.
Проснувшись в следующий раз от страшного приступа кашля, я понял, что жить мне осталось недолго, и подозвал к себе Мантье и Толливера.
– Фредерик, – зашептал я, – мне не остается ничего другого, как верить вам. Ради спасения вашей души мне бы хотелось, чтобы я не ошибся. – Я приложил палец к губам и под изумленными взорами Мантье и Толливера извлек из кармана бритву, отдал ее Толливеру. – Может быть, пригодится… Я вряд ли смогу быть полезен. А вам, Фредерик, в качестве оружия придется воспользоваться стулом или еще чем-нибудь.
– Найду из чего сделать дубинку.
– Только не ввязывайте в это дело Анни и Берзеля. И Алекса. Я постараюсь отвлечь охранников. Возможно, мне придется кричать, даже визжать. Попробуем сделать это сегодня вечером. Тянуть до утра опасно.
Когда мы обо всем договорились и я отпустил Мантье и Толливера, ко мне подошел встревоженный Алекс.
– Что вы затеяли?
– Ничего, – буркнул я. Как же противно врать!
– Но вы о чем-то шептались, – настаивал Алекс.
– Кто ты такой, чтобы требовать отчета у капитана? – вспылил я.
Алекс опустил глаза.
– Извини. – В его голосе чувствовалась обида. Мое сердце стучало с надрывом. Я скоро умру, так зачем омрачать последние часы ссорой с другом?
– Алекс, прости. Наклонись ближе. – Он наклонился, и я прошептал ему в ухо:
– Сегодня, когда нам принесут ужин, будет жестокая драка. Как только услышишь шаги охранника в коридоре, немедленно уводи Анни и Берзеля в туалет. Сидите там, пока все не кончится. Ты ответственен за их жизни.
– А как же ты?
– Со мной все будет в порядке.
Алекс пристально посмотрел мне в лицо и наконец согласился:
– Хорошо, мистер Сифорт.
Мне хотелось сказать ему что-нибудь еще, хотя бы два слова. Но что можно сказать, когда у стен есть уши?
– Мистер Тамаров…
– Что?
– Вы хороший офицер. И всегда им были.
– Спасибо, мистер Сифорт. – Алекс расправил плечи.
Я улыбнулся и вскоре уснул. Проснулся я слишком поздно, когда охранники уже ушли. Проклятье! Обругав себя последними словами, я подозвал Алекса и попросил:
– Мистер Тамаров, можете не спать всю ночь и разбудить меня до рассвета?
– Да, мистер Сифорт.
– Тогда так и сделай. Неуверенно подошел Толливер.
– Капитан, поймите меня правильно, я ни в коем случае не хочу вас обидеть…
– Говорите прямо.
– Я имею в виду ваше здоровье. Если с вами что-то случится, как нам быть? По-прежнему считать себя офицерами Военно-Космических Сил?
– Считать? – возмутился я. – Вы есть и будете офицером Военно-Космических Сил, пока вас не отправят в отставку.
– Каких Военно-Космических Сил? Где они?
– Здесь. И я, и вы представляем здесь Правительство ООН.
– Пока вы еще живы, сэр, скажите, кто главнее: я или мистер Тамаров?
Пришлось призадуматься. Алекс старше по званию, но числится в отпуске по болезни, а значит, по уставу не может командовать Толливером. Более того, Алекс утратил важные для службы воспоминания. Ничего не поделаешь, придется смириться с горькой правдой.
– Вы главный, – ответил я.
– Есть, сэр.
– Разве скоро рассвет? – простонал я.
– Да. Проснись же! – тормошил меня Алекс.
– Который час?
– Начало пятого.
Щель над дверью была темной, значит, в коридоре был выключен свет. Лампы в комнате не горели. В кромешной тьме мы едва видели неясные очертания друг друга. Завтрак должны были принести через час или через три – охранники кормили нас без строгого расписания. Я приподнялся, кое-как сел. Дышать было больно. Маску я на всякий случай не надевал. Попробовал встать, но упал на колени. Со второй попытки, опираясь на стену, я все-таки встал.
– Поставь стул туда, – показал я.
Дверь находилась в середине северной стены комнаты. Алекс поставил стул в углу, где смыкались северная и восточная стены. Я ткнул Толливера ногой, тот лишь перевернулся на другой бок. Я ткнул ему под ребра сильнее. Наконец он проснулся, сунул руку в карман с бритвой.
– Рано еще, – тихо сказал я. – Алекс, разбуди Фредерика.
Мантье протер сонные глаза.
– Я готов, – доложил он, заметив, что мы уже на ногах, оделся, сел у стола ближе к двери, поставил рядом с собой стул, чтобы при случае использовать его как холодное оружие.
– Разбуди мальчишку и отведи его в туалет, – приказал я Алексу.
Мне послышалось, будто по пути к туалету Берзель всхлипнул. Я присел около Анни, погладил ее по лбу.
– Вставай, лапочка. Проснись, пожалуйста. Она вздрогнула.
– Все хорошо, лапочка, – утешал ее я. – Побудь в соседней комнате с Алексом и Берзелем.
Она испуганно озиралась, заметила в руках Толливера бритву и оцепенела.
– Толливер, не держи ее на виду! – приказал я. – Анни, вставай.
Но она уже все поняла, судорожно прижалась ко мне.
– Будете драться? Бритвой? Никки, вас перебьют!
– Анни, иди в туалет.
– Но…
– Живо! – рявкнул я.
Тихо плача, она поплелась в наше единственное укрытие. Я поковылял в угол у восточной стены, сел. Хотелось спать, меня бил озноб, я едва боролся со сном, иногда заходился в приступах кашля и утешал себя тем, что мучиться осталось недолго. Скоро тело мое заснет навеки, а душа отправится на Суд Божий. Господи, как я раскаиваюсь в своих грехах! Если бы все можно было повернуть вспять… Я прожил бы жизнь иначе.
Вдруг мне стало легче. Конечно, Господь покарает меня, но, может быть, он услышал мое покаяние…
Минуты казались вечностью. Я нервно теребил маску на коленях. Толливер лежал, спрятав руку с бритвой под одеяло. Мантье сидел на стуле. Ни звука, ни шороха, лишь мое тяжкое, прерывистое дыхание.
В коридоре зажегся свет, послышались шаги. Я заставил себя встать. Как только откроется дверь, надо заорать, отвлечь внимание охранников на себя. Может быть, Толливеру удастся с ними разделаться.
– Никки! – Анни выглянула из туалета.
В этот момент дверь комнаты распахнулась, вошел охранник. Взгляд Анни замер на бритве, которую Толливер держал за спиной, повернувшись лицом к охраннику.
– Не надо, Никки! – взвизгнула Анни.
– Не высовывайся! – крикнул я.
Охранник, кажется, почуял неладное, начал шарить глазами по комнате. Я понял, что одним криком его не отвлеку. Жаль, что Анни вышла из укрытия…
Я бросил в охранника маску. Он выхватил лазерный пистолет, но Толливер уже был в прыжке и успел ударить тюремщика под дых. Еще удар… хруст… Я бросился к пистолету, упавшему на пол. С яростными ругательствами в комнату влетел второй охранник, выстрелил, но попал в стул, брошенный ему в лицо Фредериком. Толливер, на карачках, чтоб не попасть на линию огня, быстро пополз к двери. Подняв пистолет, я вскочил, но тут же от слабости рухнул на пол. Лазерный луч прошел в нескольких сантиметрах над моей головой.
– Не трогай Никки! – вскрикнула Анни, в мгновенье ока подскочила к охраннику, впилась ему ногтями в глаза, ударила в пах.
Тот с диким воплем упал. Распахнув ногой дверь, влетел третий охранник, выстрелил в меня, но за долю секунды до выстрела Анни ударила его по руке с пистолетом. Выстрел угодил в бетонную стену. Я отскочил в сторону. Кто-то навалился на меня, прижал к полу, вырвал у меня пистолет, вскочил и грохнулся на пол – я инстинктивно схватил его за ногу и вдруг заметил, что это Толливер. Анни вцепилась охраннику в руку зубами, тот взвыл, выпустил пистолет.
Комната озарялась лазерными выстрелами, оглашалась душераздирающими воплями. Вдруг все померкло. Я потерял сознание.
Проснулся я, почувствовав на лице мокрую от слез щеку Анни.
– Куда делись охранники? – спросил я.
– Убиты, – ответил Толливер. – Я так и не воспользовался бритвой. Вошел Мантье.
– Я проверил, в доме больше никого нет, – сообщил он, тяжело дыша. – Жаль, что у нас нет вертолета.
Из туалета вышли Алекс и Берзель. Берзель уткнулся заплаканным лицом Алексу в плечо.
– Гардемарин, – презрительно процедил Толливер. Я свирепо уставился на него. – Извините, забыл, – добавил он.
Анни заплакала громче.
– Все хорошо, лапочка, – утешал я, поглаживая ее растрепанные волосы. – Где ты так научилась драться?
– Чепуха. С двумя я легко справляюсь. Беспризорникам часто приходится драться. В кафедрале я проломила одному гаду голову.
– Боже мой! Это ты убила его? – Я был потрясен. В памяти всплыл труп с разбитой головой, лужи крови.
– Они взяли рубины, – помрачнев, горько посетовала она.
– Ничего, это пустяки, лапочка.
– Сэр, – вмешался Толливер, – нам лучше отсюда убираться.
Я мягко отстранил Анни. Вдруг на меня накатил такой жестокий приступ кашля, что я едва не отдал концы от удушья.
– Надо доставить его в клинику, – сказал Толливер.
– Там нас наверняка сцапают, – возразил Мантье. – Вашего капитана знают слишком многие. Лауре донесут сразу, как только он появится в клинике.
Мой кашель наконец утих.
– Обойдусь без клиники, – просипел я. – У вас есть надежные люди?
– Конечно. Через полчаса сюда прилетят пять верных людей на вертолете, – заверил Мантье.
– Тогда спешите.
Перешагнув через валявшиеся у двери прожженные лазерами трупы, мы перебрались в комнату с окнами. Мантье стал названивать кому-то по телефону. Берзеля начало рвать. Меня тоже тошнило. После темной камеры глаза болели от яркого света.
– Как холодно, – проворчал я, плотнее закутываясь в китель.
Мантье и Толливер как-то странно переглянулись.
Теперь в нашем распоряжении было два полностью заряженных пистолета. Заряд третьего Анни израсходовала на тюремщиков. Сам я стрелять уже не мог, поэтому пистолеты взяли Мантье и Толливер. Послышался шум вертолета. Мантье осторожно выглянул в окно, долго присматривался.
– Это наши, – сказал он, – Вначале они должны увидеть меня, во избежание недоразумений.
Мантье вышел во двор к вертолетной площадке.
– Толливер, держите пистолет наготове, – предупредил я. Зачем я отдал пистолет Фредерику? Болезнь совсем затуманила мне голову.
Мантье вернулся в дом в сопровождении своих людей, вынул пистолет. Толливер мгновенно упал на колено, наставил на Мантье пистолет, но тот протянул оружие мне со словами:
– Возьмите, теперь у меня есть свой.
– Спасибо, – сказал я, стараясь казаться спокойным.
– Нам лучше смыться отсюда, и побыстрей. Но куда?
В голове туманилось, стены покачивались, соображать в таком состоянии я не мог, но надо было решать. Что делать? Арестовать Лауру? Но ее охраняют. Хорошо охраняют.
– Откуда я знаю! – вспылил я. – Разве не видите, как я болен?
– Тогда полезайте в вертолет, – предложил Мантье.
– С мисс Трифорт мы уже летали, – хмуро намекнул Толливер.
– Он не Лаура, – отрезал я.
Путаясь в обрывках мыслей, я пытался наметить план действий. Может быть, укрыться у надежных плантаторов: у Бранстэда или Зака Хоупвелла? Но через несколько часов Лаура узнает о нашем побеге и примет меры. Хорошо бы застать ее врасплох, пока она еще не успела подготовиться. Правда, у нас слишком мало сил. Значит, нужно прятаться.
Вертолет оказался маленьким.
– Мы поместимся? – спросил я.
– Даже если поместимся, вертолет всех не поднимет, – с сожалением ответил Мантье.
– Тогда я поговорю с Хармоном Бранстэдом.
– Вас могут подслушать, – предупредил Мантье, подавая мне телефон.
Мне пришла мысль связаться с Адмиралтейством, но оно наверняка уже контролировалось врагами. Значит, помощи надо искать у плантаторов. Я набрал номер.
– Говорит Бранстэд, – раздался в трубке знакомый голос.
– Узнаете меня?
– Вы?! Слава Богу!
– Нам нужна помощь.
– Вы… без посторонних?
– Да. Нам нужен большой вертолет, и как можно быстрее.
– Где вы будете нас ждать?
Назначать место встречи у дома-тюрьмы было опасно.
– Там, где вы встретили меня и вашего сына, когда мы вернулись из путешествия, – ответил я.
– Хорошо, будем там через час. Я положил трубку.
– Где это? – спросил Алекс.
– У здания космодрома. Придется лететь туда двумя группами.
– Вначале надо отправить вас, – предложил Мантье. – Если люди Лауры нагрянут сюда прежде, чем вылетит вторая группа, то…
– Машина у вас есть? – перебил я.
– Поблизости нет.
– Дорога рядом, остановите первую встречную.
– Отправляйтесь, – приказал Мантье двум своим людям, по виду работникам его плантации.
– Только без убийств, – предупредил я.
– А если они не захотят останавливаться? – спросил один из рабочих.
– Штатских нельзя убивать, – упрямо повторил я.
Рабочие побежали к дороге. Казалось, прошла вечность. Наконец они вернулись на электромобиле. Кроме них в машине сидел съежившийся от страха парень, подняв руки вверх.
Куда его деть? Запереть в доме? Что, если люди Лауры его убьют?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69