Попробуйте обратиться в жилищную комиссию, она находится во временном Сити-Холле. Может, они пойдут вам навстречу.
– Спасибо. Могу я теперь обходиться без маски?
– Нет, конечно. Спите в ней, да и днем надевайте почаще. Тогда, возможно, выздоровеете.
– Спасибо, что обнадежили, – съязвил я.
– Я же еще неделю назад предупреждал вас, что от этого легкого лучше избавиться. Вернетесь на Землю, там вам вставят новое.
– Дайте мне еще неделю на размышление.
– Почему именно неделю? – вдруг заинтересовался доктор. – Что случится через неделю?
– Ничего, – поспешно ответил я. – Просто через неделю станет ясно, выкарабкаюсь я или нет.
– Тогда постоянно держите наготове вертолет, капитан. – Он встал, собираясь уходить. – При ухудшении немедленно летите к нам.
Легко сказать – «летите»! Сперва я рассчитывал, что с окончанием спасательных работ наши вертолеты освободятся. Но транспорта не хватало, и местная администрация привлекла их для перевозки пассажиров. Слава богу, Толливеру удалось найти среди руин относительно краткий путь от Адмиралтейства до клиники.
Из клиники лейтенант повез меня в Сити-Холл – уцелевшее здание на окраине города, где временно расположились городские власти и жилищная комиссия. Там записали мою фамилию и обещали помочь.
– Теперь в Адмиралтейство, – приказал я Толливеру.
– Есть, сэр.
До Адмиралтейства надо было добираться через весь город, но напрямую сквозь руины пробраться было нельзя, поэтому пришлось ехать в обход. Я снова пожалел, что у меня нет вертолета, и вдруг вспомнил о винтокрылой машине, любезно предложенной Лаурой Трифорт. Странная она какая-то женщина: в деловых беседах, задевающих будущее ее планеты, Лаура тверда и часто бывает резкой, а в остальных случаях, особенно когда речь идет о здоровье, Лаура – само воплощение доброты.
Я сидел на заднем сиденье. Машину вел Толливер. На дороге то и дело встречались электромобили, а я не люблю сидеть за рулем при интенсивном движении. Толливер, конечно, знал, что мне хочется быстрее пробиться к Адмиралтейству, и пытался ехать с предельно возможной скоростью, но дорога была слишком узкой, а впереди болтался какой-то тихоход. Наконец Толливер улучил момент, когда дорога чуть расширилась, и пошел на обгон. Когда наш электромобиль поравнялся с «тихоходом», я рассеянно взглянул на водителя. Тот тоже глянул на меня и вдруг отвернулся. Что-то в его облике мне показалось знакомым. Кто же это? И тут меня озарило.
– Стоп! – заорал я. Толливер ударил по тормозам.
– Что случилось, сэр?
Оставшаяся позади машина резко свернула в боковую улицу.
– Мантье! Это Мантье! – вопил я.
– Какой Мантье? Плантатор? – спокойно поинтересовался Толливер.
– За ним! Быстро! – Я так крутанулся к заднему стеклу, что трахнулся головой о крышу.
Толливер бросился в погоню, но машина Мантье уже успела вырваться вперед на пару кварталов.
– Догонишь?
– Попробую, сэр, – ответил Толливер, не отрывая глаз от дороги. – Дотянетесь до рации?
– Рация? Конечно! – Черт возьми, как же я сам до этого не допер?! Я лихорадочно соединился с Адмиралтейством. – Адмиралтейство! Говорит Сифорт!
Через бесконечное мгновенье послышался ответ:
– Гардемарин Вильсон слушает, сэр.
– Лейтенанта Энтона, живо!
– Есть, сэр!
Пауза. Мантье свернул на другую улицу.
– Энтон, сэр, – ожила наконец рация.
– Мы гонимся за Мантье!
– Гонитесь?
– Едем на электромобиле! – уточнил я с досадой. – Свяжитесь со всеми нашими вертолетами! Немедленно! Пусть местные власти тоже помогут! Мы находимся… тут… Черт возьми, Толливер, где мы?
– На север по Черчиллю, – подсказал Толливер.
– Мы движемся на север по улице Черчилля, – повторил я в микрофон, – отъехали с километр от… ну, это… от улицы, по которой надо ехать в новый Сити-Холл.
– Есть, сэр. Вас понял. Что должны делать вертолеты? – тупо спросил Энтон.
– Схватить! Взять! – орал я в исступлении.
– Есть, сэр. Сейчас передам приказ. Рация замолкла. Я страшно ругался в микрофон, подскакивая вместе с машиной на колдобинах.
– Налево! Быстрее! – завопил я Толливеру, как будто он сам не видел, куда свернул Мантье.
– Не изволите ли сесть за руль сами, сэр? – с ядовитой вежливостью осведомился Толливер.
– Что за шутки!
– Вы располагаетесь на заднем сиденье, сэр.
– Так что?!
– Ничего, сэр.
О чем он болтает, черт побери?! Но заметив, что Толливер уверенно ведет машину и настигает Мантье, я немного успокоился. Наконец послышался голос из рации:
– Докладывает лейтенант Энтон, сэр. Два вертолета отправились к вам на помощь. Где вы сейчас?
– Ответь ему! – сунул я рацию Толливеру. Тот дал Энтону точные координаты, отшвырнул рацию и резко свернул за угол.
– Черт! – Машину занесло, бросило на перевернутый грузовик.
Визг тормозов, удар. Я по инерции налетел на спинку переднего сиденья, Толливер – на руль.
– Извините, сэр, – с дьявольским спокойствием произнес Толливер, ослабляя галстук. Кажется, этот псих лейтенант совсем спятил! Но нет, «псих» пришел в норму, снова погнался за Мантье и даже крикнул человеческим голосом:
– Смотрите!
Я выглянул в окошко и едва не свернул шею, пытаясь взглянуть наверх. Отлично! Над машиной Мантье кружил вертолет. Господи, сделай так, чтоб этот гад не ушел от меня! Пожалуйста!
– Как они заставят его остановиться? – спросил я и вдруг понял всю тупость своего вопроса.
– Вертолеты вооружены, сэр, – объяснил мне Толливер, словно ребенку. Я схватил рацию:
– Энтон, соедините меня с вертолетами.
– Есть, сэр. Шесть секунд… Готово.
– Говорит капитан Сифорт.
– Лейтенант Хасс слушает, сэр, – ответили с вертолета. – Мы преследуем указанный вами электромобиль.
– Говорит гардемарин Келл! – ответил возбужденный юношеский голос со второго вертолета. – Я приближаюсь к его машине. Уже вижу!
– Слушайте оба! – загремел я. – Возьмите его живым. Поняли? Живым! – Я не сомневался, что Мантье не мог добыть военную ракету в одиночку, а значит, надо выпытать у него имена сообщников. – Попробуйте прострелить ему шины. Но если убьете, я вас… – Я вовремя прикусил язык.
– Подвесите их за яйца? – поинтересовался Толливер.
– Молчать! – рявкнул я. – Вперед!
– Есть, сэр, – процедил Толливер.
– Я слегка отстану от машины Мантье для выстрела сбоку, – доложил по рации лейтенант Хасс.
– Пожалуйста, сэр, позвольте мне выстрелить, – вмешался голос гардемарина Келла. – Я уже близок к идеальной позиции. Кроме того, в этом году на ученьях я был лучшим стрелком.
– Ты уверен, что попадешь точно, пацан? – снисходительно подколол его Хасс.
– Уверен! Честно! – взмолился гардемарин.
– Ладно, валяй, гард.
Толливер сбавил скорость. Один из вертолетов ни с того ни с сего помчался от машины Мантье в сторону.
– Что он, придурок, делает?! – взорвался я.
– Занимает позицию для выстрела по колесам, – объяснил мне, словно недоумку, Толливер.
– Молчать! – затрясся я.
Толливер открыл было рот, но решил не связываться с буйным психом.
Выстрела я не слышал, видел только пятнышко лазерного прицела, прыгавшее по колесам. Машина Мантье шарахнулась на обочину, врезалась в крыльцо деревянного дома. Гардемарин издал громоподобный торжествующий крик, и у меня заложило уши. Содрогнувшись, я опрометью бросился к рации, сбавил громкость и так же остервенело развернулся к Толливеру:
– Быстрее! А то сбежит!
Едва Толливер затормозил у крыльца, из помятой машины выбрался Мантье и с умопомрачительной скоростью понесся прочь.
– Лови!
Толливер выскочил и рванул за Мантье. Я тоже поплелся следом, проклиная свою болезнь. Ну и черт с нею! Толливер – отличный бегун. Догнал Джеренса, догонит и Мантье. Так оно и случилось. Настигнув плантатора, Толливер врезал ему кулаком. Мантье повалился за землю, как мешок с мусором.
Я упрямо ковылял к месту расправы. Вдруг Мантье вскочил на ноги, но Толливер моментально дал ему под дых и добавил по физиономии. Когда я наконец дотащился, Толливер одной рукой пригвоздил плантатора к дереву, а другой молотил дергающееся тело.
– Хватит, – пропыхтел я.
Но Толливер не останавливался.
– За Тамарова! За вертолет! – приговаривал он, потчуя Мантье увесистыми ударами.
Против такой постановки вопроса я возразить не мог и в нерешительности застыл. Однако увлекшийся Толливер столь плотно приложил кулаком под ребра Мантье, что тот обмяк и рухнул наземь.
– Хватит! – повторил я настойчивее.
Теперь Толливер подчинился и оставил поверженного врага в покое. Рядом на дороге приземлился вертолет. Едва лопасти замедлили свое вращение, из него выпрыгнул светловолосый мальчишка.
– Гардемарин Харви Келл, сэр! – доложил он, вытянувшись по стойке смирно и расплываясь в экстатической улыбке. – Я же говорил, что попаду в гада!
– Вольно, мистер Келл. – Пораскинув мозгами, как бы отблагодарить меткого стрелка, я добавил:
– Отличная работа, гардемарин.
– Это тот самый тип, что покушался на вашу жизнь, сэр? – спросил он, удовлетворенно поглядывая на Мантье, в полубессознательном состоянии скребущего лапами землю.
– Да. – Лишь теперь я ощутил сладость победы. – Заберите его в вертолет и доставьте в Адмиралтейство. Толливер, помогите мистеру Келлу. Я справлюсь с электромобилем сам.
– Есть, сэр, но…
– Это приказ! – оборвал я Толливера.
– Есть, сэр. Извините. – Толливер подхватил Мантье за шкирку, Келл – за ноги, и бросили плантатора в вертолет.
– Где он?! – нетерпеливо крикнул я, ворвавшись в Адмиралтейство.
– В светоизолированном помещении, сэр, – вскочил лейтенант Энтон. – Мне показалось, это для него лучшее место.
– Надежно заперт?
– Под охраной, сэр. Его стережет гардемарин Толливер.
Из конференц-зала выглянул Алекс.
– Как самочувствие, мистер Сифорт? – заботливо поинтересовался он.
– Порядок! – На всякий случай я нацепил маску.
– Какое у меня на сегодня задание?
– Не путаться у меня под ногами, мистер Тамаров, – раздраженно буркнул я. Алекс изменился в лице.
– Ладно, пошли вместе, – смягчился я и заковылял по коридору.
– Куда?
– Допрашивать человека, который лишил тебя памяти.
Фредерик Мантье сидел на стуле в центре комнаты без окон, а над ним со сжатыми кулаками свирепо нависал Толливер. Лицо Мантье распухло от синяков.
– Что вы с ним делаете? – грубо спросил я сквозь маску.
– Охраняю преступника, – зло огрызнулся Толливер. – Жду, когда он попробует дернуться.
– Оставьте нас, мистер Толливер, – приказал я.
– Но… Есть, сэр. – С нескрываемой досадой Толливер вышел.
– Рад видеть вас снова, капитан, – саркастически произнес Мантье. – В прошлый раз мы оба выглядели несколько лучше.
– Сам виноват, не надо было драпать, – холодно ответил я, наливаясь яростью.
– Это единственная причина моего избиения? – съязвил он.
– После допроса ты запоешь по-другому! – Я знал по собственному опыту, как после допроса с наркотиками и полиграфом раскалывается голова, а желудок норовит вывернуться наизнанку.
– А зачем меня допрашивать? – изобразил он удивление.
– Вы обвиняетесь в покушении на убийство, причинении тяжких телесных повреждений, уничтожении армейской собственности. – И в похищении воспоминаний Алекса, ублюдок. – Я вытрясу из тебя все! А потом тебя повесят. – Я злорадно оскалился. – Так что допроса вам не избежать, Мантье. У нас достаточно доказательств, чтобы отправить тебя кормить могильных червей.
– К сожалению, должен вас разочаровать. Я сознаюсь добровольно.
– В чем? – опешил я.
– Во всем. В том, что пустил в ваш вертолет ракету, что перегородил дорогу грузовиком и устроил взрыв.
– Все равно вас повесят!
– Разумеется.
Я без сил рухнул в кресло.
Откуда это ощущение неудовлетворенности? Может быть, оттого, что ему не придется переживать муки допроса с использованием наркотика правды и детектора лжи? Мне во время такого допроса было легче, ведь я ничего не собирался утаивать, никаких преступлений я не совершал, наоборот, я хотел, чтоб Адмиралтейство убедилось в моей искренности. Но все равно тот допрос потрепал мне нервы. Вот почему мне хотелось, чтобы Мантье помучился. Ведь ему есть что срывать! Его муки стали бы во сто крат горше.
Но он обманул меня. Он признался добровольно, а это значит, что допрос «с пристрастием» отменяется. По закону наркотики правды и детекторы лжи предназначены для выявления правды, а не для издевательств.
– Алекс, позови лейтенанта Траппа, – попросил я упавшим голосом. Вскоре тот явился.
– Мистер Трапп, допросите Мантье, – приказал я. – Пусть подробно расскажет обо всем: и о грузовике, и с ракете, и о сообщниках. Все-все. Если на какой-либо вопрос он не пожелает отвечать, немедленно доложите мне.
– Есть, сэр.
– Начинайте. – Я направился в конференц-зал. Следом за мной шел Алекс. Там я сел за стол, тяжко вздохнул. – Вот и все, Алекс. Мы с этим покончили.
– Разве? – уныло отозвался он. Я покраснел от стыда. Как я мог забыть, что для Алекса эта мука никогда не кончится!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69