Они ведь не местные.
Судья выдвинул из-под стола стул и буквально рухнул на него.
– Адвокат, – пробормотал он. – Мисс Казаи. Это она подбила меня.
– Ну, она видела, как вы старались. – Одержав победу, я мог позволить себе мирный тон. Он криво улыбнулся:
– Пока я жив, не вздумайте появиться на Надежде в качестве гражданского лица.
– Ладно, не появлюсь. – Моя эйфория мгновенно улетучилась. Я вспомнил об Аманде.
Мы возвратились в зал суда и прошли через все пункты. Я смиренно извинился, а судья стер протокол Затем он просмотрел дело и отклонил заявление Трэдвелов за отсутствием юридических мотивов.
Когда я проходил мимо миссис Трэдвел, она вскочила.
– Вам это так не пройдет! – крикнула она. – Мы обратимся в суд на Окраинной колонии! До встречи! Я пожал плечами. Все может быть.
26
Хотя дело было официально закрыто, слух о нем распространился по кораблю. Вакс даже во время вахты как-то странно улыбался. Алекс же открыто поздравил меня, за что получил строгий выговор.
Вся команда уже была в сборе. Последние пассажиры занимали свои каюты. Когда на борт поднялись Трэдвелы, я приказал привести их на мостик.
– Я не хотел брать вас в полет, но не стоит раньше времени разлучать Ральфа и Паулу. Только помните: еще один протест, или петиция, или вмешательство в работу экипажа корабля, не говоря уже о давлении на Паулу, – и остаток путешествия вы просидите на гауптвахте. Понятно?
Они долго пререкались со мной и согласились лишь после того, как я пригрозил отправить их обратно на станцию.
На корабль доставили последние запасы провизии. Новый баркас вместо того, злополучного, на котором погибли наши офицеры, под моим неусыпным наблюдением был благополучно помешен в ангар лейтенантом Хольцером. Дарла пересчитала базовую массу без каких-либо нареканий.
Все члены экипажа вернулись из отпуска, не оказалось ни дезертиров, ни находившихся в самоволке, и я мог облегченно вздохнуть. Семнадцать пассажиров, следующих до Окраинной колонии, решили не продолжать путешествия, и их места заняли другие. Всего на борту оказалось девяносто пять пассажиров.
Дерек вызвал меня со своего поста:
– Новый гардемарин ждет у шлюза, чтобы доложить о своем прибытии, сэр.
– Очень хорошо. Пошлите его на мостик. – И тут я вспомнил себя самого в «Околоземном порту» Вот я приглаживаю волосы, нервно сжимая ручку чемодана, и мне так хочется произвести хорошее впечатление на командира Хага! А теперь я был на другом конце провода.
– Разрешите войти, сэр, – послышался незнакомый голос.
– Входите, – ответил я не оборачиваясь.
– Гардемарин Филип Таер явился, сэр. – Он поставил на пол сумку и изящно вытянулся по стойке «смирно».
Наконец я повернулся к нему и онемел. Он был не просто красив. Ослепительно красив. Идеально гладкая кожа, светлые волнистые волосы, голубые глаза и точеное лицо. Прямо картинка с рекламы призывников: он служит в Военно-Космических Силах.
Я взял у него документы, не скомандовав «вольно», пока не изучил их. Он поступил на службу в тринадцать лет и прослужил уже три года. Поэтому являлся старшим не только для Дерека, но и для Алекса тоже. Алекс будет разочарован, но тут уж ничего не поделаешь. Насчет Алекса у меня были свои планы.
– Вольно, мистер Таер.
– Благодарю вас, сэр. – Голос у него был глубокий и звонкий.
– Добро пожаловать на «Гибернию». – Я едва удержался, чтобы не протянуть ему руку, забыв на какой-то момент о дистанции, которую должен держать командир, – Значит, в прошлом году вы находились в межпланетных полетах?
Юноша подкупаюше улыбнулся:
– Да, сэр.
– И на Окраинной колонии побывали?
– Да, сэр. На «Гиндерберге» до того, как меня перевели.
Таер повидал больше, чем я до своего назначения на «Гибернию», не говоря уже о том, что за плечами у него было три года службы.
– Полагаю, вы будете у нас старшим гардемарином.
– Я уже слышал об этом от командира Форби, сэр. – У него была приятная улыбка. – Думаю, что справлюсь.
– Хорошо. До этого какое-то время у нас старшим гардемарином был мистер Тамаров, но, думаю, у вас с ним не будет проблем.
– Уверен, не будет, сэр.
Кажется, оптимизма ему не занимать.
– Вот и отлично, мистер Таер. Устраивайтесь в кубрике и осмотрите корабль.
– Есть, сэр, – Он отсалютовал и как-то очень изящно и легко подхватил свою сумку.
– Благодарю вас, сэр. – Он повернулся и вышел. Надо будет объяснить Алексу, что понижение его вынужденное.
Я сел в свое кресло и предался размышлениям. Сегодня – гардемарин. Вчера вечером – мистер Шантир, новый лейтенант. Последний, прибыв на мостик, непринужденно отсалютовал мне и на мое приветствие ответил теплой дружеской улыбкой:
– Спасибо, сэр. Я рад оказаться на борту вашего корабля.
– Вас характеризуют как блестящего навигатора.
– Ну что вы, сэр, – скромно ответил он. – Просто нравится решать навигационные задачи.
– Что же, будете у нас обучать гардемаринов. Он снова улыбнулся:
– Это дело мне по душе.
Лейтенант мне понравился, и я невольно сравнил его с лейтенантом Казенсом, настоящим пиратом, нагоняющим на меня страх.
Мы вскоре отчалили от станции на безопасное расстояние и почти сразу же вошли в синтез. Я замотался и не заметил, как исчезает из виду Надежда, спохватившись лишь, когда погасли экраны.
Скоро звезды снова появятся. Это был лишь короткий перелет до Боксита, где нам предстояло подобрать нашего третьего лейтенанта. При обычных источниках энергии такое путешествие отняло бы недель пять, а с помощью синтеза на скачок потребуется день. Преодолеть расстояние между планетами можно было быстрее, чем сблизиться с кораблем Объединенных Наций «Брезия».
«Брезия» была маленьким крейсером, который сновал между планетами системы «Надежда». Он выполнял спасательные функции, а также служил для других нужд гражданского флота и коммерческих судов. «Брезия» не была снабжена двигателями синтеза и ходила на скоростях ниже скорости света. К сожалению, ее командир имел лишь межпланетный ранг, иначе я завербовал бы его так же как и его лейтенанта.
Во время сближения Хейнц и Ларе Шантир работали вместе. Верный своему слову, Хейнц ни к кому не придирался и вел себя просто безукоризненно. Он действительно был отличным пилотом. После того как мы обнаружили «Брезию», он с большим мастерством перевел корабль на нужный курс и скорость. Чтобы избежать сложной процедуры стыковки воздушных шлюзов, мы остановились в сотне метров от «Брезии», и я послал матроса в скафандре, снабженном двигателем, связать наши корабли гибким тросом. По этому тросу с сумкой, привязанной к скафандру, новый офицер прибыл на наш корабль.
Дел у меня было немного, и я пошел к воздушному шлюзу встретить его. Прежде чем отдать честь, он снял скафандр.
– Лейтенант Ардвел Кроссборн явился, сэр, – Это был невысокий полнеющий человек лет под сорок.
– Вольно, лейтенант. Добро пожаловать на корабль.
– Спасибо, сэр. – Он окинул взглядом корабль. – Как только разберусь с пожитками, приступлю к своим обязанностям, сэр. Постараюсь быть полезным.
– Не торопитесь, мистер Кроссборн, – сказал я. – Вы понадобитесь не раньше чем после обеда.
– Хорошо, сэр, если вы настаиваете. – Странный ответ, на у него вообще были необычные манеры. Хотя рекомендовали его как компетентного опытного офицера. Я вернулся на мостик и нетерпеливо ждал, когда мистер Хейнц и лейтенант Шантир рассчитают и сверят друг с другом координаты для синтеза. Сам я при проверке расчетов не обнаружил ошибки. Мы вошли в синтез.
Через семь недель мы будем на Окраинной колонии, более молодой, чем Надежда. Природа там суровее, а в воздухе меньше азота, чем углекислого газа, но дышать можно. Предстояло еще много работы по терраформированию – надо было уменьшить содержание в атмосфере серных соединений, чтобы планета могла развиваться дальше. Уже сейчас она была открыта для колонизации и туда прибыло около шестидесяти тысяч поселенцев.
Ларе Шантир стал моим первым лейтенантом. Мистер Кроссборн с его шестилетним опытом – вторым. Вакс был последним по рангу, но для лейтенантов это не имело особого значения, как для гардемаринов, по крайней мере до тех пор, пока был жив командир. Бочку, как и полагалось, перенесли к лейтенанту Шантиру. По традиции эта неприятная обязанность лежала на первом лейтенанте.
Каждую минуту свободного времени я скучал по Аманде. В те незабываемые ночи в горах Западного континента у меня родилось к ней настоящее чувство. Аманда знала все мои недостатки и все же любила меня. Мне так ее не хватало!
Мы окунулись в рутину корабельной жизни. Я часто вспоминал пассажиров, к которым привык: миссис Донхаузер, мистера Ибн Сауда и, конечно, Аманду. Из прежних пассажиров остались немногие, и, к сожалению, среди них Трэдвелы.
Однажды на мостик пришел встревоженный Вакс:
– Сэр, хочу вам кое-что сообщить.
– В чем дело?
Он не сразу заговорил:
– Лейтенант Кроссборн. сэр. Он расспрашивал матросов о нападении на Шахтере. Сначала я думал, что это просто треп, а потом понял, что у него какая-то своя цель.
Я решил отмахнуться:
– Чем катить бочку на вышестоящего офицера, занимались бы лучше своими делами.
– Да, сэр. Но я просто информирую вас.
– Забудьте об этом. Пусть спрашивает о чем хочет. Мне все равно.
Я не собирался что-либо скрывать от своего нового лейтенанта. Ведь мои действия будут подвергнуты строгой проверке в недремлющем Адмиралтействе, как только мы прибудем домой, уж понижения мне точно не миновать, а может, и чего-нибудь похуже. Так что испортить мою уже испорченную карьеру Кроссборн просто не мог.
И тем не менее информация Вакса несколько удивила меня. Но что действительно встревожило, так это небрежное замечание лейтенанта Шантира во время очередной тихой вахты, когда я читал книгу по шахматам.
– Просто удивительно, сэр, что ваши гардемарины не очень-то усердно отрабатывают свои штрафные баллы.
– Что вы имеете в виду?
– Вчера я выпорол одного из них, потому что он набрал десять. Мог бы поднатужиться и отработать их. На каждый штрафной балл уходит не больше двух часов.
– Кто же был этот гардемарин? – спросил я, сосредоточившись на ферзевом гамбите.
– Мистер Кэрр. Я наказал его за лень. А вы, командир, сторонник более жестких действий или более мягких?
– Ни то, ни другое, – ответил я, встревожившись. – Обращайтесь к своему чувству справедливости, – Я сам назначил Дереку семь баллов за то, что он пытался задушить меня, и не забыл записать их в журнал, когда вернулся на корабль. Но, наученный горьким опытом, он вряд ли стал бы зарабатывать еще. – Сколько баллов у него было?
– Одиннадцать. – Странно. Никогда не думал, что Дерек может вести себя столь опрометчиво.
– Интересно, в чем же он провинился? – Я потянулся за журналом, заранее зная ответ. Чтобы выпороть Дерека, лейтенанту не надо было назначать ему штрафные баллы. Он просто послал бы его к мистеру Шантиру с приказом о наказании. А вот первый гардемарин такого приказа отдать не мог. В его власти было лишь записывать штрафные баллы, которые, если их назначать достаточно быстро, приводили к такому же результату.
Я бегло просмотрел записи, сделанные офицерами во время вахт. «…Мистер Кэрр, небрежность в содержании личных вещей. Мистер Таер назначает один штрафной балл…Мистер Кэрр, нарушение субординации, два штрафных балла от мистера Таера». Почему Дерек не отработал их? Я стал дальше листать страницы. «…Мистер Кэрр, неудовлетворительное состояние формы, два штрафных балла от мистера Таера…Мистер Кэрр, пренебрежение служебными обязанностями, два штрафных балла от мистера Таера».
Вот оно в чем дело. Таер назначал штрафные баллы быстрее, чем Дерек мог их отработать.
Я решил не вмешиваться. Дереку не повезло, Таер, новый старший гардемарин, демонстрировал на нем свою власть. Я, как ни старался, не мог выкинуть этот инцидент из головы, да и не только этот, потому что сам совсем еще недавно был гардемарином. Встретившись на вахте с Алексом, я заметил в нем растерянность и озабоченность. И вдруг подумал о том, что с некоторых пор встречаюсь с ним только на вахте и за ужином, да и остальных гардемаринов вижу редко. Я надеялся что-то узнать у Алекса, но у него была наша флотская школа. Дела кубрика только в кубрике.
Во время синтеза делать почти нечего, навигационные проверки не нужны, данных на экранах нет, остается только наблюдать за системами жизнеобеспечения: рециркуляции, гидропоники, энергоснабжения. Размышляя над ситуацией в кубрике, я стал следить за появлением новых записей в журнале.
Дерек, Алекс и оба кадета быстро набирали штрафные баллы. У Алекса за три дня их накопилось семь, и еще два появилось у Дерека. У Паулы и Рики на двоих было шестнадцать.
В нарушение всех правил я отправился прямо к Филипу Таеру:
– В кубрике все в порядке, мистер Таер?
Он весело улыбнулся:
– Все хорошо, сэр. Я держу их в руках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
Судья выдвинул из-под стола стул и буквально рухнул на него.
– Адвокат, – пробормотал он. – Мисс Казаи. Это она подбила меня.
– Ну, она видела, как вы старались. – Одержав победу, я мог позволить себе мирный тон. Он криво улыбнулся:
– Пока я жив, не вздумайте появиться на Надежде в качестве гражданского лица.
– Ладно, не появлюсь. – Моя эйфория мгновенно улетучилась. Я вспомнил об Аманде.
Мы возвратились в зал суда и прошли через все пункты. Я смиренно извинился, а судья стер протокол Затем он просмотрел дело и отклонил заявление Трэдвелов за отсутствием юридических мотивов.
Когда я проходил мимо миссис Трэдвел, она вскочила.
– Вам это так не пройдет! – крикнула она. – Мы обратимся в суд на Окраинной колонии! До встречи! Я пожал плечами. Все может быть.
26
Хотя дело было официально закрыто, слух о нем распространился по кораблю. Вакс даже во время вахты как-то странно улыбался. Алекс же открыто поздравил меня, за что получил строгий выговор.
Вся команда уже была в сборе. Последние пассажиры занимали свои каюты. Когда на борт поднялись Трэдвелы, я приказал привести их на мостик.
– Я не хотел брать вас в полет, но не стоит раньше времени разлучать Ральфа и Паулу. Только помните: еще один протест, или петиция, или вмешательство в работу экипажа корабля, не говоря уже о давлении на Паулу, – и остаток путешествия вы просидите на гауптвахте. Понятно?
Они долго пререкались со мной и согласились лишь после того, как я пригрозил отправить их обратно на станцию.
На корабль доставили последние запасы провизии. Новый баркас вместо того, злополучного, на котором погибли наши офицеры, под моим неусыпным наблюдением был благополучно помешен в ангар лейтенантом Хольцером. Дарла пересчитала базовую массу без каких-либо нареканий.
Все члены экипажа вернулись из отпуска, не оказалось ни дезертиров, ни находившихся в самоволке, и я мог облегченно вздохнуть. Семнадцать пассажиров, следующих до Окраинной колонии, решили не продолжать путешествия, и их места заняли другие. Всего на борту оказалось девяносто пять пассажиров.
Дерек вызвал меня со своего поста:
– Новый гардемарин ждет у шлюза, чтобы доложить о своем прибытии, сэр.
– Очень хорошо. Пошлите его на мостик. – И тут я вспомнил себя самого в «Околоземном порту» Вот я приглаживаю волосы, нервно сжимая ручку чемодана, и мне так хочется произвести хорошее впечатление на командира Хага! А теперь я был на другом конце провода.
– Разрешите войти, сэр, – послышался незнакомый голос.
– Входите, – ответил я не оборачиваясь.
– Гардемарин Филип Таер явился, сэр. – Он поставил на пол сумку и изящно вытянулся по стойке «смирно».
Наконец я повернулся к нему и онемел. Он был не просто красив. Ослепительно красив. Идеально гладкая кожа, светлые волнистые волосы, голубые глаза и точеное лицо. Прямо картинка с рекламы призывников: он служит в Военно-Космических Силах.
Я взял у него документы, не скомандовав «вольно», пока не изучил их. Он поступил на службу в тринадцать лет и прослужил уже три года. Поэтому являлся старшим не только для Дерека, но и для Алекса тоже. Алекс будет разочарован, но тут уж ничего не поделаешь. Насчет Алекса у меня были свои планы.
– Вольно, мистер Таер.
– Благодарю вас, сэр. – Голос у него был глубокий и звонкий.
– Добро пожаловать на «Гибернию». – Я едва удержался, чтобы не протянуть ему руку, забыв на какой-то момент о дистанции, которую должен держать командир, – Значит, в прошлом году вы находились в межпланетных полетах?
Юноша подкупаюше улыбнулся:
– Да, сэр.
– И на Окраинной колонии побывали?
– Да, сэр. На «Гиндерберге» до того, как меня перевели.
Таер повидал больше, чем я до своего назначения на «Гибернию», не говоря уже о том, что за плечами у него было три года службы.
– Полагаю, вы будете у нас старшим гардемарином.
– Я уже слышал об этом от командира Форби, сэр. – У него была приятная улыбка. – Думаю, что справлюсь.
– Хорошо. До этого какое-то время у нас старшим гардемарином был мистер Тамаров, но, думаю, у вас с ним не будет проблем.
– Уверен, не будет, сэр.
Кажется, оптимизма ему не занимать.
– Вот и отлично, мистер Таер. Устраивайтесь в кубрике и осмотрите корабль.
– Есть, сэр, – Он отсалютовал и как-то очень изящно и легко подхватил свою сумку.
– Благодарю вас, сэр. – Он повернулся и вышел. Надо будет объяснить Алексу, что понижение его вынужденное.
Я сел в свое кресло и предался размышлениям. Сегодня – гардемарин. Вчера вечером – мистер Шантир, новый лейтенант. Последний, прибыв на мостик, непринужденно отсалютовал мне и на мое приветствие ответил теплой дружеской улыбкой:
– Спасибо, сэр. Я рад оказаться на борту вашего корабля.
– Вас характеризуют как блестящего навигатора.
– Ну что вы, сэр, – скромно ответил он. – Просто нравится решать навигационные задачи.
– Что же, будете у нас обучать гардемаринов. Он снова улыбнулся:
– Это дело мне по душе.
Лейтенант мне понравился, и я невольно сравнил его с лейтенантом Казенсом, настоящим пиратом, нагоняющим на меня страх.
Мы вскоре отчалили от станции на безопасное расстояние и почти сразу же вошли в синтез. Я замотался и не заметил, как исчезает из виду Надежда, спохватившись лишь, когда погасли экраны.
Скоро звезды снова появятся. Это был лишь короткий перелет до Боксита, где нам предстояло подобрать нашего третьего лейтенанта. При обычных источниках энергии такое путешествие отняло бы недель пять, а с помощью синтеза на скачок потребуется день. Преодолеть расстояние между планетами можно было быстрее, чем сблизиться с кораблем Объединенных Наций «Брезия».
«Брезия» была маленьким крейсером, который сновал между планетами системы «Надежда». Он выполнял спасательные функции, а также служил для других нужд гражданского флота и коммерческих судов. «Брезия» не была снабжена двигателями синтеза и ходила на скоростях ниже скорости света. К сожалению, ее командир имел лишь межпланетный ранг, иначе я завербовал бы его так же как и его лейтенанта.
Во время сближения Хейнц и Ларе Шантир работали вместе. Верный своему слову, Хейнц ни к кому не придирался и вел себя просто безукоризненно. Он действительно был отличным пилотом. После того как мы обнаружили «Брезию», он с большим мастерством перевел корабль на нужный курс и скорость. Чтобы избежать сложной процедуры стыковки воздушных шлюзов, мы остановились в сотне метров от «Брезии», и я послал матроса в скафандре, снабженном двигателем, связать наши корабли гибким тросом. По этому тросу с сумкой, привязанной к скафандру, новый офицер прибыл на наш корабль.
Дел у меня было немного, и я пошел к воздушному шлюзу встретить его. Прежде чем отдать честь, он снял скафандр.
– Лейтенант Ардвел Кроссборн явился, сэр, – Это был невысокий полнеющий человек лет под сорок.
– Вольно, лейтенант. Добро пожаловать на корабль.
– Спасибо, сэр. – Он окинул взглядом корабль. – Как только разберусь с пожитками, приступлю к своим обязанностям, сэр. Постараюсь быть полезным.
– Не торопитесь, мистер Кроссборн, – сказал я. – Вы понадобитесь не раньше чем после обеда.
– Хорошо, сэр, если вы настаиваете. – Странный ответ, на у него вообще были необычные манеры. Хотя рекомендовали его как компетентного опытного офицера. Я вернулся на мостик и нетерпеливо ждал, когда мистер Хейнц и лейтенант Шантир рассчитают и сверят друг с другом координаты для синтеза. Сам я при проверке расчетов не обнаружил ошибки. Мы вошли в синтез.
Через семь недель мы будем на Окраинной колонии, более молодой, чем Надежда. Природа там суровее, а в воздухе меньше азота, чем углекислого газа, но дышать можно. Предстояло еще много работы по терраформированию – надо было уменьшить содержание в атмосфере серных соединений, чтобы планета могла развиваться дальше. Уже сейчас она была открыта для колонизации и туда прибыло около шестидесяти тысяч поселенцев.
Ларе Шантир стал моим первым лейтенантом. Мистер Кроссборн с его шестилетним опытом – вторым. Вакс был последним по рангу, но для лейтенантов это не имело особого значения, как для гардемаринов, по крайней мере до тех пор, пока был жив командир. Бочку, как и полагалось, перенесли к лейтенанту Шантиру. По традиции эта неприятная обязанность лежала на первом лейтенанте.
Каждую минуту свободного времени я скучал по Аманде. В те незабываемые ночи в горах Западного континента у меня родилось к ней настоящее чувство. Аманда знала все мои недостатки и все же любила меня. Мне так ее не хватало!
Мы окунулись в рутину корабельной жизни. Я часто вспоминал пассажиров, к которым привык: миссис Донхаузер, мистера Ибн Сауда и, конечно, Аманду. Из прежних пассажиров остались немногие, и, к сожалению, среди них Трэдвелы.
Однажды на мостик пришел встревоженный Вакс:
– Сэр, хочу вам кое-что сообщить.
– В чем дело?
Он не сразу заговорил:
– Лейтенант Кроссборн. сэр. Он расспрашивал матросов о нападении на Шахтере. Сначала я думал, что это просто треп, а потом понял, что у него какая-то своя цель.
Я решил отмахнуться:
– Чем катить бочку на вышестоящего офицера, занимались бы лучше своими делами.
– Да, сэр. Но я просто информирую вас.
– Забудьте об этом. Пусть спрашивает о чем хочет. Мне все равно.
Я не собирался что-либо скрывать от своего нового лейтенанта. Ведь мои действия будут подвергнуты строгой проверке в недремлющем Адмиралтействе, как только мы прибудем домой, уж понижения мне точно не миновать, а может, и чего-нибудь похуже. Так что испортить мою уже испорченную карьеру Кроссборн просто не мог.
И тем не менее информация Вакса несколько удивила меня. Но что действительно встревожило, так это небрежное замечание лейтенанта Шантира во время очередной тихой вахты, когда я читал книгу по шахматам.
– Просто удивительно, сэр, что ваши гардемарины не очень-то усердно отрабатывают свои штрафные баллы.
– Что вы имеете в виду?
– Вчера я выпорол одного из них, потому что он набрал десять. Мог бы поднатужиться и отработать их. На каждый штрафной балл уходит не больше двух часов.
– Кто же был этот гардемарин? – спросил я, сосредоточившись на ферзевом гамбите.
– Мистер Кэрр. Я наказал его за лень. А вы, командир, сторонник более жестких действий или более мягких?
– Ни то, ни другое, – ответил я, встревожившись. – Обращайтесь к своему чувству справедливости, – Я сам назначил Дереку семь баллов за то, что он пытался задушить меня, и не забыл записать их в журнал, когда вернулся на корабль. Но, наученный горьким опытом, он вряд ли стал бы зарабатывать еще. – Сколько баллов у него было?
– Одиннадцать. – Странно. Никогда не думал, что Дерек может вести себя столь опрометчиво.
– Интересно, в чем же он провинился? – Я потянулся за журналом, заранее зная ответ. Чтобы выпороть Дерека, лейтенанту не надо было назначать ему штрафные баллы. Он просто послал бы его к мистеру Шантиру с приказом о наказании. А вот первый гардемарин такого приказа отдать не мог. В его власти было лишь записывать штрафные баллы, которые, если их назначать достаточно быстро, приводили к такому же результату.
Я бегло просмотрел записи, сделанные офицерами во время вахт. «…Мистер Кэрр, небрежность в содержании личных вещей. Мистер Таер назначает один штрафной балл…Мистер Кэрр, нарушение субординации, два штрафных балла от мистера Таера». Почему Дерек не отработал их? Я стал дальше листать страницы. «…Мистер Кэрр, неудовлетворительное состояние формы, два штрафных балла от мистера Таера…Мистер Кэрр, пренебрежение служебными обязанностями, два штрафных балла от мистера Таера».
Вот оно в чем дело. Таер назначал штрафные баллы быстрее, чем Дерек мог их отработать.
Я решил не вмешиваться. Дереку не повезло, Таер, новый старший гардемарин, демонстрировал на нем свою власть. Я, как ни старался, не мог выкинуть этот инцидент из головы, да и не только этот, потому что сам совсем еще недавно был гардемарином. Встретившись на вахте с Алексом, я заметил в нем растерянность и озабоченность. И вдруг подумал о том, что с некоторых пор встречаюсь с ним только на вахте и за ужином, да и остальных гардемаринов вижу редко. Я надеялся что-то узнать у Алекса, но у него была наша флотская школа. Дела кубрика только в кубрике.
Во время синтеза делать почти нечего, навигационные проверки не нужны, данных на экранах нет, остается только наблюдать за системами жизнеобеспечения: рециркуляции, гидропоники, энергоснабжения. Размышляя над ситуацией в кубрике, я стал следить за появлением новых записей в журнале.
Дерек, Алекс и оба кадета быстро набирали штрафные баллы. У Алекса за три дня их накопилось семь, и еще два появилось у Дерека. У Паулы и Рики на двоих было шестнадцать.
В нарушение всех правил я отправился прямо к Филипу Таеру:
– В кубрике все в порядке, мистер Таер?
Он весело улыбнулся:
– Все хорошо, сэр. Я держу их в руках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62