— Ты бы оделась, — сказал он, отводя глаза в сторону.
— Сначала надо обсохнуть.
Кэлин поспешно натянул штаны и влез в куртку.
— Не очень приятно, да? Ты бы подождал, дал воде стечь, а уж потом одевался. Так ведь лучше.
— Да, — согласился он, застегивая пояс.
— Тебя смущает моя нагота?
— Это неприлично. Она рассмеялась:
— Неприлично? Этому вас научили варлийцы, да? Чему же еще они вас научили?
— Что ты имеешь в виду?
Кэлин уже полностью оделся и теперь решил повернуться к своей спутнице.
— Горцы никогда не стеснялись своих тел. Это варлийцы считают наготу злом.
Он сел, посмотрел на озеро, вздохнул:
— Наверное, ты права. Мы живем среди них и, сами того не замечая, воспринимаем их обычаи и взгляды. Мы думаем, что придерживаемся старинных традиций, но это самообман. У детей горцев уже нет духовных имен. Мы покупаем одежду в варлийских лавках, учимся в их школах и даже не говорим на языке своих предков. Они крадут наши души, а мы этого не замечаем. — Кэлин помолчал, потом посмотрел на девушку и улыбнулся. В этот миг он показался ей необычайно юным и каким-то печальным, ранимым. — Извини, я и сам говорю как варлиец. Ты очень красивая. Самая красивая из всех, кого я видел.
— А ты видел много обнаженных женщин?
— Нет, ни одной. До сегодняшнего дня. Она рассмеялась:
— Тогда твои слова трудно принять за комплимент.
— Наверное, ты права, Чара Джас. Она встала и надела куртку.
— Вот так лучше. Скажи, почему мое имя расстроило тебя?
Ей показалось, что он не ответит на вопрос, потому что взгляд его снова ушел в сторону.
— Я знал девушку с таким именем. — Голос Калина прозвучал глухо и печально. — Она была очень добрая и милая. Хотела пойти вместе со мной на праздник, но потом…
— Ты ей нравился?
— Кажется, да. Из-за того; что я ей нравился, ее изнасиловали и убили два варлийца.
Слова повисли в воздухе между ними. Чара не знала, что сказать. Изнасилование было редким преступлением у горцев, а уж убийство женщины… Тишина давила на обоих и становилась слишком тягостной.
— Извини. Ты любил ее?
— К несчастью, нет, хотя мне было очень хорошо с ней. На нее напали из-за меня. Если бы она влюбилась в одного из своих, то гуляла бы сейчас по лесу и наслаждалась солнцем.
— Тех, кто это сделал, повесили?
— Нет. Кто-то выследил их и убил.
— Кто-то?
Он замялся.
— Никто не знает, чьих это рук дело. — Кэлин снова посмотрел на нее и принужденно улыбнулся. — Мне очень жаль, что я не сдержался и ударил твоего отца. И извини за то, что пялился на тебя.
Попытка сменить тему разговора была явно неуклюжей, но Чара не стала заострять на этом внимание.
— Ладно, я тебя прощаю. Мой отец, возможно, тоже тебя
Теперь уже Чара отвела глаза:
— Он очень гордый. Думаю, он вызовет тебя на поединок.
— Бал дорог тебе?
— Конечно, дорог. Он же мой брат. — Она надела штаны и сапоги. — Мы будем на месте к сумеркам.
Беспокойство одолевало Колла Джаса. Как человеку сильному и уверенному в себе, ему нравилось считать, что жизнь и безопасность клана надежно защищены и он полностью контролирует ситуацию. Чаще всего было именно так, но иногда, как, например, сейчас, вождь сталкивался с тем, что события развивались, повинуясь собственной логике, и попытки изменить их ход грозили серьезными неприятностями.
Бал прав. Кэлин Ринг действительно смотрел на Чару с нескрываемым вожделением. Это вызвало всплеск раздражения, в результате чего он оскорбил парня. Кто мог предвидеть дальнейшее? Сыну повезло, что пуля не пробила ему голову.
Проблема имела свои тонкие нюансы. Колл не питал злобы к Кэлину Рингу, но это ничего не меняло. Клан «черных» ригантов процветал благодаря дани, которую платили все землевладельцы и крестьяне. Платили не из любви или уважения к клану. В основании нынешней системы отношений лежал страх. За «черными» ригантами укрепилась некая репутация, и люди опасались нажить в их лице безжалостных и смертельно опасных врагов. Слух о происшествии на ферме мог достигнуть Черной Горы и распространиться по окрестностям. Какой-то юнец южанин ударил вождя и выстрелил в его сына. При отсутствии должного воздаяния репутация клана будет серьезно подорвана, и тогда многие задумаются о том, стоит ли платить дань тем, кто не может защитить свою честь.
Самый легкий ответ, самое легкое решение — позволить Балу убить мальчишку. Но Колл Джас хорошо знал, что легкие решения далеко не самые верные.
Вождь вышел из дому и, спустившись по склону холма, отправился к Святой Лощине. Ему хотелось повидаться с Обитательницей Леса, получить от нее мудрый совет и, возможно, найти выход из тупика.
Святая Лощина была местом тихой, спокойной красоты и непостижимой тайны. Пронзавшие крону деревьев солнечные лучи золотили мягкий травяной ковер, и казалось, что если посидеть здесь с закрытыми глазами, то можно услышать шепот сидхов, доносящийся через пласты столетий. Часто, пребывая в сомнениях, Колл Джас приходил сюда, слушал пение невидимых птиц или поднимался к западной оконечности лощины, и подолгу смотрел на серо-голубые воды озера Птицы Печали.
Еще дальше на западе, почти у горизонта, горы опускались и резко подымались, образуя V-образную чашу, в которую медленно спускалось вечернее солнце. На закате серые воды становились бронзово-красными, как будто умирающее светило таяло и заливало подножия гор. Прожив немало лет, Колл Джас не перестал испытывать чудесное благоговение, исходящее от Святой Лощины и озера Птицы Печали.
Прикрыв глаза ладонью, он долго всматривался в расположенный на середине озера остров, где росли высокие, кряжистые дубы, стройный ясень и величественные березы. Небольшой заливчик вдавался в восточный берег. Лодки Обитательницы Леса не было, и Колл Джас огорченно вздохнул. Ей нередко удавалось заглянуть в будущее, а ему как раз сейчас не хватало ориентира.
Навстречу Кэлину Рингу он выслал Вуллиса Свайнхема и Чару. Когда они обнаружили южанина, его дочь приказала
Вуллису вернуться домой с докладом. Необходимости в этом не было, потому что о госте доложили бы другие разведчики. Значит, Чара хотела остаться с Калином Рингом наедине.
Уж не, влюбилась ли его дочь в чужака? Колл надеялся, что нет.
Проблем хватало и без того.
Вождь вернулся в Святую Лощину и, достав из кармана плаща серебряную фляжку, сделал добрый глоток. Уисгли выстаивалось в бочке не менее двадцати лет. Напиток прокатился по горлу жидким огнем. Колл плеснул несколько капель на землю.
— За детей сидхов.
За деревьями послышались чьи-то шаги. На поляну вышел Бал. Он уже снял повязку, и под коркой запекшейся крови виднелись десять аккуратно наложенных швов.
— Я подумал, что застану тебя здесь, отец, — сказал он. — Ее нет?
— Нет.
Колл протянул ему фляжку.
Бал приложился к серебряному горлышку:
— Ух, хорошо.
— Живая вода. Что привело тебя сюда?
— Я хотел сказать, что соглашусь с любым твоим решением. Если сочтешь, что мне не стоит вызывать его на поединок, я подчинюсь.
— Ты ригант. Взрослый мужчина. Вождь клана не может приказать тебе смириться с оскорблением.
— Знаю. Но я пришел к тебе не как к вождю, а как к отцу. Сделаю так, как ты потребуешь.
— Спасибо, сын. Я сожалею, что оскорбил парня. Он повел себя храбро. Напал на трех вооруженных горцев. Его смелость достойна уважения. Тем не менее круг должен замкнуться. Вызови его на поединок. На мечах, а не на пистолетах.
— На мечах? Отец, он же южанин. Им запрещено носить оружие. Он не умеет фехтовать
— Ты сам сказал, что подчинишься любому моему решению.
— Да.
— Тогда пойдем домой. Они будут здесь через час.
Ей было приятно идти с Кэлином Рингом. Он отличался от знакомых мужчин. В его компании не нужно было заполнять тишину пустыми разговорами. Он не старался произвести на нее впечатление повествованиями о своих подвигах.
Чара уже догадалась, что Кэлин Ринг отомстил за смерть девушки из Старых Холмов. Что-то в выражении его лица подсказало ей, что именно он расправился с убийцами. Кроме того, она знала, что юный горец способен действовать решительно и беспощадно, В общем, Кэлин Ринг был не из тех, кого можно обидеть безнаказанно.
Уже одно это внушало беспокойство. Что, если Бал вызовет его и Кэлин убьет брата? Она поежилась. А если получится наоборот? Это было бы еще страшнее.
Солнце уже садилось, когда путники, поднявшись по склону, оказались перед частоколом.
Чара остановилась. Кэлин сделал еще несколько шагов и оглянулся.
— Чего ты ждешь? — спросил он.
— Думаю, что, возможно, не такой уж это и хороший план, — сказала она и села на камень.
Кэлин подошел к ней:
— В чем дело?
— Не хочу, чтобы Бал убил тебя. И не хочу, чтобы ты убил моего брата, — поспешно добавила девушка.
Он взглянул на высящийся впереди частокол.
— Там люди, часовые. Они видели меня, так что уйти я уже не могу. Может быть, никакого поединка и не будет. Я принесу извинения твоему отцу.
— И Балу.
— Если ты так хочешь, то и ему тоже. Конечно, он ударил меня, но, с другой стороны, мог бы застрелить или заколоть. Твой брат защищал вождя клана.
Чара улыбнулась и, поднявшись, взяла его за руку:
— Хорошо.
Рука у него была теплая, и она слегка сжала пальцы, наслаждаясь прикосновением его плоти. Кэлин не сопротивлялся.
— Так ты говоришь, что у вас на юге детям не дают духовные имена? Мы сходим к Обитательнице Леса и…
— У меня есть духовное имя. Я — Сердце Ворона.
— А я — Пламя-на-Воде.
Некоторое время они стояли молча, потом Кэлин поднес ее руку к губам.
— Мне было хорошо с тобой, Пламя-на-Воде. А теперь пойдем к твоему отцу.
Первое разочарование настигло Кэлина, когда они прошли ворота. Часовые спустились со стены, встретив его спутницу смехом и шутками. Они говорили на незнакомом языке, и он чувствовал себя посторонним. Еще хуже было ощущение того, что его лишили чего-то ценного, дорогого. Путешествие с Чарой стало самым счастливым событием в жизни. Ее присутствие, ее близость волновали его. И вот теперь они больше не были вдвоем, а ему не хотелось делиться Чарой с кем бы то ни стало.
Взяв за руку одного из часовых, высокого, поджарого, с твердыми чертами лица мужчину, девушка подвела его к Кэлину Рингу.
— Познакомься, это Райстер, мой самый близкий друг. Юный горец вежливо протянул руку:
— Приятно познакомиться.
— А ты Кэлин Ринг. — В голубых глазах Райстера —блеснуло любопытство. Его рукопожатие оказалось твердым и по-мужски уверенным. — В тебе есть что-то от ригантов. Для южанина это редкость.
— Ты просто не знаком с моим дядей Жэмом Гримо. Райстер усмехнулся.
— О, Гримо-то я знаю, — сказал он. — Пьянчуга и мастер уводить чужих быков. Молодец. Но ведь Гримо не южанин. Он родился в трех милях отсюда. Давненько его не видел. Слышал, как он расправился с варлийским борцом. Вот уж, наверное, было зрелище. Лучшего кулачного бойца в мире нет.
Райстер вел себя дружелюбно и естественно, и Калин расслабился. Если бы еще Чара отпустила руку своего «лучшего друга»…
Вторым часовым был невысокий мужчина, жилистый, гибкий, с покатыми плечами и редкой рыжеватой бороденкой, едва скрывающей скошенный подбородок. Чара представила его как Вуллиса Свайнхема. Кэлин протянул руку. Вуллис подал свою, едва коснувшись тонкими, влажными пальцами ладони юноши, и тут же отошел и поднялся на частокол.
Оба часовых носили голубые с зеленым плащи в крупную красную клетку, а на Райстере был еще и килт из той же ткани.
— Разве цвета ригантов не запрещены? — спросил Кэлин.
— Да, конечно, но здесь не Эльдакр, парень. Это земля «черных» ригантов. Солдаты нас особенно не беспокоят. Но бдительности мы не теряем. Они не дураки, варлийцы. Оглядись. Этот перевал один из четырех маршрутов, ведущих сюда. Охраняется он — как и остальные — весьма надежно, и в случае нападения атакующим не избежать крупных потерь. Перевалы высоки, ущелья, через которые идут дороги, узки и полны ловушек. Кроме того, у нас есть две пушки, бьющие картечью.
— Картечью? А что это такое? — полюбопытствовал Кэлин.
— Варлийское изобретение. Сотни мелких шариков, выстреливаемых одним зарядом. Одним залпом можно вывести из строя десятки врагов. Думаю, варлийцы побаиваются нас и на какое-то время оставят в покое. — Райстер повернулся к Чаре и поцеловал ее в щеку. Кэлин подавил злость и отвернулся. — Вам пора в большой дом. Увидимся на празднике.
Девушка и южанин пошли дальше по тропинке, Проход, как и предсказывал Райстер, стал сужаться, по обе стороны от дороги высились отвесные скалы. В некоторых местах путь преграждали огромные валуны. Ближе к вершине их поджидали еще одни ворота, за которыми виднелись большие пушки с расширяющимися стволами. Часовые на стене просто помахали путникам и не стали задерживать их разговорами.
Перед Кэлином открылся вид на прекрасную долину. Он увидел несколько небольших, словно нарисованных на зеленом фоне озер и широкую полосу реки. На ее берегах расположилась водяная мельница, чуть дальше раскинулся поселок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59