.. Но вернемся к моим мрачным пророчествам. Итак, предостережение первое: «Опасайся силы, скрытой за оболочкой из нефрита». Думаю, тебе будет просто его понять, если я скажу, что нефритовое облако-кулон весьма опасно.
– Так ты о кулоне, Го? О, спасибо за предупреждение! Я уже имела счастье испытать на себе его черную силу. И впредь буду осторожна.
– Будь осторожна, Нила. Ибо тебе еще доведется испытать на себе светлую силу этого кулона.
– Что такое ты говоришь, Го? Этот кулон – воплощенное зло, сгусток мрака и ужаса. Он отвратителен.
– У всякой вещи есть две стороны, кузиночка. Или ты забыла основу основ фэн-шуй? У Нефрита Желаний есть и светлая сторона. Ее лишь нужно разбудить.
– Как разбудить?
– Тьма пробуждает тьму, а свет пробуждает свет. Думаю, ты поймешь это, кузиночка.
– Свет пробуждает свет... Понять – не пойму, но запомнить – запомню, – улыбнулась я. – Значит, с Нефритом Желаний мне еще доведется столкнуться... Хорошо. Го, а что ты имел в виду, когда не советовал мне выходить из дома бедной Сони в ночи, когда на небе нет луны?
– Вокруг этого дома бродит беда и заглядывает и окна, милая кузиночка. И нет в том ни твоей вины, ни вины хозяйки этого дома. С самого начала жилище это было проклято, потому что выстроено на деньги вдов и сирот...
– Ай! – вскрикнула я, будто меня ужалили. – Соня ведь говорила, что перекупила этот особняк у какого-то магната, за нехорошие дела угодившего в тюрьму...
– Беда не только в этом, Нила. Тот человек, что построил дом, совершил за свою карьеру немало убийств (не своими руками, конечно, действовали его приспешники), а еще довел нескольких людей до самоубийства. Души убитых и самоубийц не нашли покоя ни на небесах, ни в подземном царстве, а потому Нефритовый Владыка Юй-ди повелел им искать справедливости на земле и мстить всем за свои загубленные жизни. Теперь эти души, получив разрешение от Нефритового Владыки, возвратились на землю. Это бесприютные духи-гуй, вечно голодные и мстительные. Они будут кружить около проклятого дома и строить свои козни.
– Гуй, – прошептала я. Вся китайская мифология всплыла в моей памяти. Духам-гуй там отводились не самые светлые страницы.
– Правда, есть нечто, что сдерживает этих духов, – продолжал кузен. – Они не выходят из подземных своих убежищ в те ночи, когда на небе ясно и ярко светит луна. Лунный свет обжигает их злые глаза. Поэтому не выходи из дома в безлунные облачные ночи, береги себя.
– Но я могу надеть талисман, охраняющий от злых духов, – сказала я. – Нужно из красных ниток сплести узел Двойной Удачи и надеть на запястье.
– Ты права. Но сила такого талисмана невелика, уж поверь мне. Ее не хватит надолго. Так что лучше проявляй здравую осторожность.
– Хорошо, Го. Как жаль, что тебя нет со мной каждый час и каждую минуту! Ты бы меня защищал... Впрочем, что я говорю! Это постыдная слабость, прости меня за нее, Го! Я мастер фэн-шуй, я знаю все о потоках ци и ша, я умею управлять темной и светлой энергией, и мне ли просить защиты! Прости, прости, Го! Я благодарна тебе за предупреждение о духах-гуй, я не позволю им беззаконничать на этой земле и постараюсь очистить и защитить Сонин дом, хотя Сони больше нет...
– А вот это – третье, о чем я хотел тебя предупредить, – сказал Го и вдруг приник к моим губам поцелуем. Этот поцелуй был такой нежный и томительно-небесный, что я могла лишь страстно пискнуть и обхватить руками серебряные плечи Го, своего возлюбленного небожителя...
И вот тут я действительно проснулась. И поняла, с сожалением и недовольством открыв глаза, что обнимаю я не кузена Го и целует меня не кто иной, как Марк Косарецкий.
Я рванулась в сторону, окончательно просыпаясь, и, сгорая со стыда, поняла, что лежу нагишом в кровати Марка, а он, негодяй и совратитель, пристроился тут же и, естественно, гол как сокол.
– Нила! Нила! – вскричал Марк, вцепляясь в меня. – Не беги! Прости меня за то, что было, я с собой не совладал...
Я замерла, истерично натягивая на себя одеяло:
– Что было?
– Сама понимаешь что, – кривовато улыбнулся Марк. – Ты была такая нежная, безвольная, на все готовая после амаретто, что я не выдержал. Пропади они пропадом, твои таланты мастера фэн-шуй, зато у нас была такая ночь!
– У тебя была «такая» ночь, – ледяным тоном поправила Марка я. – Я об этой ночи совершенно ничего не помню.
– Как? – изумился Марк и принялся шептать мне на ухо вещи, от которых я краснела, и без конца приговаривал: – И этого не помнишь? И этого? И даже вот этого?
– Ничего я не помню, – зло выпалила я, выпутываясь из объятий одеяла и Марка. – Как гадко. Ты воспользовался тем, что я нализалась в стельку и...
– Ты мне разрешила, – стоял на своем Марк.
– Не могла я тебе такого разрешить. Я мастер фэн-шуй. У меня дар. Особый. Был. А теперь его нет из-за какого-то сомнительного коитуса!
Марк мрачно поглядел на меня и, вздохнув, сказал:
– Успокойся, Нила. Ничего не было. Повторяю, на самом деле ничего не было. Хотя я предпочел бы, чтоб было.
– Ты правду говоришь? – подозрительно сощурилась я.
– Правду, – мрачно ответил Марк. – Я уже хотел было, ну, ты понимаешь... Перед такой женщиной и святой не выдержит. Но что-то меня как будто остановило.
– Голос совести? – язвительно спросила я.
– Нет, наверное, твой ангел-хранитель, – сказал Марк и встал с кровати. Хм. Если он тем самым хотел произвести на меня впечатление своими статями и намекнуть на то, как много я потеряла, что этими статями не воспользовалась, то это он зря. Марк кузену Го и в подметки не годился.
– Кузен Го! – вскричала я и победоносно взмахнула подушкой. – Вот кто мой хранитель, хотя и не ангел. Вот! Это он! Спасибо, кузен, спасибо!
– Какой еще кузен? – удивился Марк. Понял, что не впечатлил меня своим обнаженным торсом, и принялся одеваться.
– Мой китайский кузен, – доступно объяснила я. – Он погиб и стал небожителем. И теперь меня защищает. Он мне приснился. Он часто мне снится.
– Видимо, ты его любишь, этого кузена.
– Люблю.
– Нила, если б я был к тебе равнодушен, я сказал бы, что ты абсолютно сумасшедшая. Какие-то кузены-небожители... Отказ от секса только потому, что можно утратить некий непонятный дар... Да тысяча женщин на твоем месте умоляла бы меня о любви.
– Ну и обращайся к этой тысяче, – безапелляционно заявила я, обнаружила в окрестностях постели свою одежду и начала одеваться. Хотелось принять ванну, но только не в квартире Марка. А то с него станется привести-таки свой развратный план в действие. Он вообще как-то неправильно меня понимает. Думает, что если женщина осталась у него на ночь, то это уже законный повод с ней переспать. Ненормальные мужики здесь, в этой России! Сколько раз я ночевала у кузена Го, и он никогда себе не позволял...
Кузен Го...
Сон...
Каллиграфическая кисть, щекочущая мою щеку...
– Марк, – одевшись, я сочла своего визави менее опасным и доступным к общению, – Марк, посмотри вот здесь, на щеке, у меня ничего нет?
Марк придирчиво осмотрел мою щеку:
– Нет, все чисто.
– И все-таки... Можно, я воспользуюсь твоей ванной?
– Конечно.
Я вошла в ванную, включила свет и внимательно разглядела обе свои щеки. Ничего. Но почему у меня еще осталось ощущение щекочущей мои щеки кисти?
Чтобы избавиться от этого ощущения, я пустила воду в раковине и принялась умываться. Умылась, потянулась за полотенцем и, мельком взглянув на себя в зеркало, ахнула.
На моих мокрых от воды щеках сверкали золотом два искусно начертанных иероглифа: «крепость» и «защита». Не знаю, сколько времени я простояла перед зеркалом, рассматривая чудесные иероглифы и понимая, что встреча с кузеном не была по-настоящему сном. На лице высыхала вода, и я заметила, что иероглифы тускнеют, становясь прозрачными и незаметными. Когда лицо высохло окончательно, никаких иероглифов на моих щеках видно не было. Но едва я плеснула в лицо водой, как они проступили снова. Чудеса, да и только! Чудеса от моего милого кузена Го...
– Нила, ты уже закончила? – раздался голос Марка. – Тебе сварить кофе?
– Нет, я буду чай! – крикнула я, торопливо вытирая лицо полотенцем. Ни к чему сердцееду Марку видеть эти иероглифы на моих щеках. Ему этого не понять.
Когда я вышла на кухню, Марк уже приготовил кофе и чай. И – о чудо из чудес! – он сменил одежду. Сегодня вольный художник выглядел прямо-таки парадно: костюм-тройка, жемчужно-серая рубашка, галстук в строгую узенькую полоску. Дипломатический корпус, да и только. Я в своем свитере и джинсах смотрелась совсем непрезентабельно.
– Какие у тебя планы на сегодня, Нила? – спросил Марк.
– Разумеется, ехать в «Кардиосферу», проверять вчерашний звонок от доброжелателя. Я должна знать, жива или нет моя подруга. Должна знать, как все произошло. И кроме того, высказать доктору Саблиной все, что я думаю о врачебной этике.
– Что ж, планы солидные. Ты не против, если я буду тебя сопровождать?
– Не против. Марк, не смотри на меня букой. За исключением некоторых моментов ты хороший человек, и с тобой можно иметь дело. Пожалуй, я смогла бы даже тебе довериться. В некоторых вопросах.
– Это мне льстит, – сказал Марк.
И мы отправились проторенной тропой в клинику «Кардиосфера».
В холле дежурила уже другая медсестра – постарше и ликом помрачнее. Вчерашнего небесного создания с хрустальным голоском и помину не было.
– Могу я видеть доктора Саблину? – бросаясь с места в карьер, спросила я у мрачной леди в медицинском облачении.
– А по какому вопросу? – помрачнела та еще больше.
– По личному, – встрял Марк. Видимо, он полагал, что его костюм, галстук и шарм свежевыбритого мужчины растопят сердце даже такой горгульи.
Подействовало. Горгулья смешалась и бросила затравленный взгляд на монитор компьютера:
– Доктор Саблина сейчас на обходе...
– Ничего, мы подождем. Ведь ее кабинет, кажется, на пятом этаже? – рассиялся улыбкой Марк.
– Да, но у нас так не положено.
– А это ничего, – сказал Марк, продолжая сиять улыбкой. – Для нас вам придется сделать исключение. Если вы хотите, чтобы клиника с красивым названием «Кардиосфера» и дальше продолжала свое безбедное существование.
И Марк (вот артист!) достал из кармана некое удостоверение в красной корочке и выразительно помахал им перед носом горгульи. Та спала с лица и сказала:
– Пройдите к лифту, пожалуйста. В лифте я спросила Марка:
– Это что за волшебная красная книжечка? Ты что, помимо того что вольный художник, еще и являешься сотрудником правоохранительных органов? Какой ужас!
Марк продемонстрировал мне книжечку. Это было удостоверение местного Союза художников.
– Марк, иногда мне нравится, как ты действуешь, – задумчиво проговорила я.
– Мерси, – надменно ответил Марк.
Мы снова оказались на пятом этаже. Тишина, дезинфекция, медицинская благодать. Только в этой благодати почему-то не смогли спасти мою подругу. Или все-таки сумели?
И кто был тот доброжелатель, что позвонил вчера вечером и сообщил о смерти Сони?
Я стояла, растерянно оглядываясь.
– Марк, здесь никого нет, – прошептала я, и собственный шепот показался мне громче, чем крик.
– Может быть, это и хорошо? – тоже прошептал Марк. – Как ты думаешь, в какой из этих палат лежала Соня?
Мы шли полутемным коридором с рядами бесконечно уходящих вдаль одинаковых белых дверей.
И тут я замерла. Потому что перед дверью одной из палат стояли две ярко-алые собачки-фу с золотыми разинутыми пастями.
– Марк, – прошептала я, – они все-таки выполнили мою просьбу! Смотри!
– И что? – возразил Марк. – Думаешь, какие-го игрушки оживят твою подругу? Сони давно нет здесь, Соня в морге.
– Нет, – сказала я и толкнула дверь.
Она легко подалась, и взору моему предстала небольшая уютная палата с единственной кроватью. Все было светлым, каким-то ирреальным, так что я не сразу увидела, что на кровати кто-то лежит. А когда увидела...
Это была Соня. Моя дорогая подруга собственной персоной.
И вовсе она была не мертва. Она лежала и спала, а кардиомонитор отмечал ровный стук ее сердца. Игла от капельницы с каким-то лекарством уходила в вену Сониной руки, и это еще сильнее убедило меня в том, что Соня жива – мертвым капельниц не ставят.
А еще...
На тумбочке рядом с Сониной кроватью стояли три звездных старца, три куклы-божества, и таинственно улыбались чему-то. И черная с позолотой черепаха была тут же. И хрустальная пирамидка.
Соня дышала, тихо-тихо, и мне этот звук дыхания показался райской музыкой. Значит, меня обманул телефонный звонок и Соня жива!..
– Что вы тут делаете?!
На этот грозный шепот мы с Марком обернулись, как два застигнутых врасплох гангстера. И взгляды, и выражения лиц у нас были, соответственно, совершенно гангстерские. Эх, нам бы в вестернах сниматься. Или в триллерах...
Я отбросила прочь дурацкие мысли, потому что перед нами стояла доктор Саблина и никто иной.
– Я прошу вас выйти из реанимационной палаты, – шепотом отчеканила Саблина. – Иначе я вызову охрану.
Мы выйти-то вышли, но гангстерское выражение лиц сохраняли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
– Так ты о кулоне, Го? О, спасибо за предупреждение! Я уже имела счастье испытать на себе его черную силу. И впредь буду осторожна.
– Будь осторожна, Нила. Ибо тебе еще доведется испытать на себе светлую силу этого кулона.
– Что такое ты говоришь, Го? Этот кулон – воплощенное зло, сгусток мрака и ужаса. Он отвратителен.
– У всякой вещи есть две стороны, кузиночка. Или ты забыла основу основ фэн-шуй? У Нефрита Желаний есть и светлая сторона. Ее лишь нужно разбудить.
– Как разбудить?
– Тьма пробуждает тьму, а свет пробуждает свет. Думаю, ты поймешь это, кузиночка.
– Свет пробуждает свет... Понять – не пойму, но запомнить – запомню, – улыбнулась я. – Значит, с Нефритом Желаний мне еще доведется столкнуться... Хорошо. Го, а что ты имел в виду, когда не советовал мне выходить из дома бедной Сони в ночи, когда на небе нет луны?
– Вокруг этого дома бродит беда и заглядывает и окна, милая кузиночка. И нет в том ни твоей вины, ни вины хозяйки этого дома. С самого начала жилище это было проклято, потому что выстроено на деньги вдов и сирот...
– Ай! – вскрикнула я, будто меня ужалили. – Соня ведь говорила, что перекупила этот особняк у какого-то магната, за нехорошие дела угодившего в тюрьму...
– Беда не только в этом, Нила. Тот человек, что построил дом, совершил за свою карьеру немало убийств (не своими руками, конечно, действовали его приспешники), а еще довел нескольких людей до самоубийства. Души убитых и самоубийц не нашли покоя ни на небесах, ни в подземном царстве, а потому Нефритовый Владыка Юй-ди повелел им искать справедливости на земле и мстить всем за свои загубленные жизни. Теперь эти души, получив разрешение от Нефритового Владыки, возвратились на землю. Это бесприютные духи-гуй, вечно голодные и мстительные. Они будут кружить около проклятого дома и строить свои козни.
– Гуй, – прошептала я. Вся китайская мифология всплыла в моей памяти. Духам-гуй там отводились не самые светлые страницы.
– Правда, есть нечто, что сдерживает этих духов, – продолжал кузен. – Они не выходят из подземных своих убежищ в те ночи, когда на небе ясно и ярко светит луна. Лунный свет обжигает их злые глаза. Поэтому не выходи из дома в безлунные облачные ночи, береги себя.
– Но я могу надеть талисман, охраняющий от злых духов, – сказала я. – Нужно из красных ниток сплести узел Двойной Удачи и надеть на запястье.
– Ты права. Но сила такого талисмана невелика, уж поверь мне. Ее не хватит надолго. Так что лучше проявляй здравую осторожность.
– Хорошо, Го. Как жаль, что тебя нет со мной каждый час и каждую минуту! Ты бы меня защищал... Впрочем, что я говорю! Это постыдная слабость, прости меня за нее, Го! Я мастер фэн-шуй, я знаю все о потоках ци и ша, я умею управлять темной и светлой энергией, и мне ли просить защиты! Прости, прости, Го! Я благодарна тебе за предупреждение о духах-гуй, я не позволю им беззаконничать на этой земле и постараюсь очистить и защитить Сонин дом, хотя Сони больше нет...
– А вот это – третье, о чем я хотел тебя предупредить, – сказал Го и вдруг приник к моим губам поцелуем. Этот поцелуй был такой нежный и томительно-небесный, что я могла лишь страстно пискнуть и обхватить руками серебряные плечи Го, своего возлюбленного небожителя...
И вот тут я действительно проснулась. И поняла, с сожалением и недовольством открыв глаза, что обнимаю я не кузена Го и целует меня не кто иной, как Марк Косарецкий.
Я рванулась в сторону, окончательно просыпаясь, и, сгорая со стыда, поняла, что лежу нагишом в кровати Марка, а он, негодяй и совратитель, пристроился тут же и, естественно, гол как сокол.
– Нила! Нила! – вскричал Марк, вцепляясь в меня. – Не беги! Прости меня за то, что было, я с собой не совладал...
Я замерла, истерично натягивая на себя одеяло:
– Что было?
– Сама понимаешь что, – кривовато улыбнулся Марк. – Ты была такая нежная, безвольная, на все готовая после амаретто, что я не выдержал. Пропади они пропадом, твои таланты мастера фэн-шуй, зато у нас была такая ночь!
– У тебя была «такая» ночь, – ледяным тоном поправила Марка я. – Я об этой ночи совершенно ничего не помню.
– Как? – изумился Марк и принялся шептать мне на ухо вещи, от которых я краснела, и без конца приговаривал: – И этого не помнишь? И этого? И даже вот этого?
– Ничего я не помню, – зло выпалила я, выпутываясь из объятий одеяла и Марка. – Как гадко. Ты воспользовался тем, что я нализалась в стельку и...
– Ты мне разрешила, – стоял на своем Марк.
– Не могла я тебе такого разрешить. Я мастер фэн-шуй. У меня дар. Особый. Был. А теперь его нет из-за какого-то сомнительного коитуса!
Марк мрачно поглядел на меня и, вздохнув, сказал:
– Успокойся, Нила. Ничего не было. Повторяю, на самом деле ничего не было. Хотя я предпочел бы, чтоб было.
– Ты правду говоришь? – подозрительно сощурилась я.
– Правду, – мрачно ответил Марк. – Я уже хотел было, ну, ты понимаешь... Перед такой женщиной и святой не выдержит. Но что-то меня как будто остановило.
– Голос совести? – язвительно спросила я.
– Нет, наверное, твой ангел-хранитель, – сказал Марк и встал с кровати. Хм. Если он тем самым хотел произвести на меня впечатление своими статями и намекнуть на то, как много я потеряла, что этими статями не воспользовалась, то это он зря. Марк кузену Го и в подметки не годился.
– Кузен Го! – вскричала я и победоносно взмахнула подушкой. – Вот кто мой хранитель, хотя и не ангел. Вот! Это он! Спасибо, кузен, спасибо!
– Какой еще кузен? – удивился Марк. Понял, что не впечатлил меня своим обнаженным торсом, и принялся одеваться.
– Мой китайский кузен, – доступно объяснила я. – Он погиб и стал небожителем. И теперь меня защищает. Он мне приснился. Он часто мне снится.
– Видимо, ты его любишь, этого кузена.
– Люблю.
– Нила, если б я был к тебе равнодушен, я сказал бы, что ты абсолютно сумасшедшая. Какие-то кузены-небожители... Отказ от секса только потому, что можно утратить некий непонятный дар... Да тысяча женщин на твоем месте умоляла бы меня о любви.
– Ну и обращайся к этой тысяче, – безапелляционно заявила я, обнаружила в окрестностях постели свою одежду и начала одеваться. Хотелось принять ванну, но только не в квартире Марка. А то с него станется привести-таки свой развратный план в действие. Он вообще как-то неправильно меня понимает. Думает, что если женщина осталась у него на ночь, то это уже законный повод с ней переспать. Ненормальные мужики здесь, в этой России! Сколько раз я ночевала у кузена Го, и он никогда себе не позволял...
Кузен Го...
Сон...
Каллиграфическая кисть, щекочущая мою щеку...
– Марк, – одевшись, я сочла своего визави менее опасным и доступным к общению, – Марк, посмотри вот здесь, на щеке, у меня ничего нет?
Марк придирчиво осмотрел мою щеку:
– Нет, все чисто.
– И все-таки... Можно, я воспользуюсь твоей ванной?
– Конечно.
Я вошла в ванную, включила свет и внимательно разглядела обе свои щеки. Ничего. Но почему у меня еще осталось ощущение щекочущей мои щеки кисти?
Чтобы избавиться от этого ощущения, я пустила воду в раковине и принялась умываться. Умылась, потянулась за полотенцем и, мельком взглянув на себя в зеркало, ахнула.
На моих мокрых от воды щеках сверкали золотом два искусно начертанных иероглифа: «крепость» и «защита». Не знаю, сколько времени я простояла перед зеркалом, рассматривая чудесные иероглифы и понимая, что встреча с кузеном не была по-настоящему сном. На лице высыхала вода, и я заметила, что иероглифы тускнеют, становясь прозрачными и незаметными. Когда лицо высохло окончательно, никаких иероглифов на моих щеках видно не было. Но едва я плеснула в лицо водой, как они проступили снова. Чудеса, да и только! Чудеса от моего милого кузена Го...
– Нила, ты уже закончила? – раздался голос Марка. – Тебе сварить кофе?
– Нет, я буду чай! – крикнула я, торопливо вытирая лицо полотенцем. Ни к чему сердцееду Марку видеть эти иероглифы на моих щеках. Ему этого не понять.
Когда я вышла на кухню, Марк уже приготовил кофе и чай. И – о чудо из чудес! – он сменил одежду. Сегодня вольный художник выглядел прямо-таки парадно: костюм-тройка, жемчужно-серая рубашка, галстук в строгую узенькую полоску. Дипломатический корпус, да и только. Я в своем свитере и джинсах смотрелась совсем непрезентабельно.
– Какие у тебя планы на сегодня, Нила? – спросил Марк.
– Разумеется, ехать в «Кардиосферу», проверять вчерашний звонок от доброжелателя. Я должна знать, жива или нет моя подруга. Должна знать, как все произошло. И кроме того, высказать доктору Саблиной все, что я думаю о врачебной этике.
– Что ж, планы солидные. Ты не против, если я буду тебя сопровождать?
– Не против. Марк, не смотри на меня букой. За исключением некоторых моментов ты хороший человек, и с тобой можно иметь дело. Пожалуй, я смогла бы даже тебе довериться. В некоторых вопросах.
– Это мне льстит, – сказал Марк.
И мы отправились проторенной тропой в клинику «Кардиосфера».
В холле дежурила уже другая медсестра – постарше и ликом помрачнее. Вчерашнего небесного создания с хрустальным голоском и помину не было.
– Могу я видеть доктора Саблину? – бросаясь с места в карьер, спросила я у мрачной леди в медицинском облачении.
– А по какому вопросу? – помрачнела та еще больше.
– По личному, – встрял Марк. Видимо, он полагал, что его костюм, галстук и шарм свежевыбритого мужчины растопят сердце даже такой горгульи.
Подействовало. Горгулья смешалась и бросила затравленный взгляд на монитор компьютера:
– Доктор Саблина сейчас на обходе...
– Ничего, мы подождем. Ведь ее кабинет, кажется, на пятом этаже? – рассиялся улыбкой Марк.
– Да, но у нас так не положено.
– А это ничего, – сказал Марк, продолжая сиять улыбкой. – Для нас вам придется сделать исключение. Если вы хотите, чтобы клиника с красивым названием «Кардиосфера» и дальше продолжала свое безбедное существование.
И Марк (вот артист!) достал из кармана некое удостоверение в красной корочке и выразительно помахал им перед носом горгульи. Та спала с лица и сказала:
– Пройдите к лифту, пожалуйста. В лифте я спросила Марка:
– Это что за волшебная красная книжечка? Ты что, помимо того что вольный художник, еще и являешься сотрудником правоохранительных органов? Какой ужас!
Марк продемонстрировал мне книжечку. Это было удостоверение местного Союза художников.
– Марк, иногда мне нравится, как ты действуешь, – задумчиво проговорила я.
– Мерси, – надменно ответил Марк.
Мы снова оказались на пятом этаже. Тишина, дезинфекция, медицинская благодать. Только в этой благодати почему-то не смогли спасти мою подругу. Или все-таки сумели?
И кто был тот доброжелатель, что позвонил вчера вечером и сообщил о смерти Сони?
Я стояла, растерянно оглядываясь.
– Марк, здесь никого нет, – прошептала я, и собственный шепот показался мне громче, чем крик.
– Может быть, это и хорошо? – тоже прошептал Марк. – Как ты думаешь, в какой из этих палат лежала Соня?
Мы шли полутемным коридором с рядами бесконечно уходящих вдаль одинаковых белых дверей.
И тут я замерла. Потому что перед дверью одной из палат стояли две ярко-алые собачки-фу с золотыми разинутыми пастями.
– Марк, – прошептала я, – они все-таки выполнили мою просьбу! Смотри!
– И что? – возразил Марк. – Думаешь, какие-го игрушки оживят твою подругу? Сони давно нет здесь, Соня в морге.
– Нет, – сказала я и толкнула дверь.
Она легко подалась, и взору моему предстала небольшая уютная палата с единственной кроватью. Все было светлым, каким-то ирреальным, так что я не сразу увидела, что на кровати кто-то лежит. А когда увидела...
Это была Соня. Моя дорогая подруга собственной персоной.
И вовсе она была не мертва. Она лежала и спала, а кардиомонитор отмечал ровный стук ее сердца. Игла от капельницы с каким-то лекарством уходила в вену Сониной руки, и это еще сильнее убедило меня в том, что Соня жива – мертвым капельниц не ставят.
А еще...
На тумбочке рядом с Сониной кроватью стояли три звездных старца, три куклы-божества, и таинственно улыбались чему-то. И черная с позолотой черепаха была тут же. И хрустальная пирамидка.
Соня дышала, тихо-тихо, и мне этот звук дыхания показался райской музыкой. Значит, меня обманул телефонный звонок и Соня жива!..
– Что вы тут делаете?!
На этот грозный шепот мы с Марком обернулись, как два застигнутых врасплох гангстера. И взгляды, и выражения лиц у нас были, соответственно, совершенно гангстерские. Эх, нам бы в вестернах сниматься. Или в триллерах...
Я отбросила прочь дурацкие мысли, потому что перед нами стояла доктор Саблина и никто иной.
– Я прошу вас выйти из реанимационной палаты, – шепотом отчеканила Саблина. – Иначе я вызову охрану.
Мы выйти-то вышли, но гангстерское выражение лиц сохраняли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33