— прервал его Марк. — Это все было до ночи убийства?
— О, задолго до нее. Иначе и быть не могло — Роз долго наслаждалась, мучая свою жертву. Конечно, вы должны были заметить нечто такое, не так ли? Должны были видеть? Сцены вроде той, что произошла в вашем доме в субботу вечером?
— Да, я наблюдал. Только не видел. Но теперь я припоминаю… — Марк кивнул.
— Вы должны вспомнить, что в тот вечер Кэролайн испытала три потрясения — и каждое хуже, чем предыдущее. За восемь дней до этого она предприняла в спортивном зале отчаянную попытку поразить всех иллюзией убийства…
И снова Марк прервал его:
— Но почему Кэролайн придумала именно такой выход? Кто подсказал ей эту идею?
— Вы, — сказал доктор Фелл.
Тиканье часов гулко и болезненно отдавалось у Марка в голове.
— Прошу прощения! — Доктор Фелл смущенно откашлялся и быстро заговорил: — Я должен был бы получше сформулировать свою мысль и сказать: «Все вы». Ее отец! Ее жених! Джудит Уолкер! Вы сами! Все вы, которые бесконечно обсуждали выдуманные романные смерти и всевозможные способы избежать подозрений. Это, конечно, вполне невинное занятие, и я с уважением отношусь к столь изысканной форме отдыха от академических штудий. Но слушал вас человек, понимающий все слишком буквально, и он пришел к выводу, что можно похоронить роковую ошибку под завесой «безобидных» проделок. Кэролайн, как она сама вам говорила, не терпела разных тонкостей. Ее замысел был прямолинеен, как у школьника. Она родилась и выросла здесь; Куин-колледж был ее домом и в определенном смысле площадкой для игр. В ее распоряжении была и люминесцентная краска, оставшаяся еще с Рождества, и рисунок статуи Основателя, знакомой ей еще со школьных лет. Она даже не представляла, что может настолько перепугать старого Джорджа Джонсона. Ей, девушке спортивной, но не очень умной, и в голову не могло прийти, что молодой Губерт не умеет плавать.
— И затем, в субботу вечером, в моей гостиной… с ужасом вспоминаю, что происходило!
— Сэм Кент получил распоряжение шефа покончить с этим безобразием. Дочь внушила ему, что это была настоящая попытка убийства, и он поверил. После чего Тоби Саундерс в вашем доме в первый раз изложил свою теорию. Это было не покушение на убийство, заявил он, а жестокая шутка, за которой стоит человек не только предельно циничный, но и в какой-то мере психически больной, и все его действия имеют какую-то причину, которую необходимо выяснить. Она запротестовала; она была растеряна; она внезапно с ужасом осознала, как со стороны выглядят ее поступки. — Доктор Фелл сделал паузу. — Но настоящий шок она испытала чуть позже. Когда ваша жена высказала совершенно убийственное предположение о шутнике. «Почему вы все время называете его „он“? С таким же успехом это могла быть и женщина!»
— При этих ее словах Кэролайн без всякой видимой причины смертельно побледнела и стала яростно возражать, — припомнил Марк.
— Дальнейшие события покатились как снежный ком. Тоби Саундерс, не представляя, что его обожаемая невеста вовсе не та застенчивая юная леди, которой она старалась казаться, обрушился на Роз Лестрейндж с обвинениями. Дескать, в спортзале была именно она. Ваши обострившиеся взаимоотношения с женой не улучшили ситуацию. Не буду вводить вас в смущение, упоминая события того вечера, но — гром и молния! — не могу забыть результат той маленькой сцены. Итак, в машине, остановившейся у бунгало, Тоби Саундерс накинулся на Роз, думая, что именно она дебоширила в спортзале. И сделал он это в присутствии Кэролайн Кент.
Доктор Фелл неторопливо подошел к камину и замер спиной к нему. Прежде чем продолжить, он несколько раз с трудом перевел дыхание.
Только Марк и без того знал, какой сильный характер таится под спокойной сдержанностью Кэролайн. Да, он прекрасно помнил, как она сидела на диване рядом с Тоби. «Ты, Тоби! Только ты!» Марк тогда расчувствовался. Теперь же…
В памяти у него отчетливо всплыла еще одна сцена, о которой он забыл рассказать доктору Феллу. Ясно было, что Роз встречалась с Кэролайн в субботу вечером.
Он вспомнил, как протянул Роз экземпляр «Армадейла» — она в этот момент стояла спиной к открытым дверям. Бренда и Тоби были в холле, а Кэролайн ждала снаружи. Взяв книгу, Роз внимательно посмотрела через правое плечо на Кэролайн и повысила голос.
«Люблю викторианцев, — услышал Марк вкрадчивый голос Роз. — На публике они вели такой ханжеский добропорядочный образ жизни, не так ли?»
Эти ее слова в субботу вечером смертельно перепугали Кэролайн. После этого они с Тоби вызвались отвезти Роз к Красному коттеджу.
Доктор Фелл, стоящий теперь лицом к камину, словно бы услышал мысли Марка.
— К тому времени, — сказал он, — Роз Лестрейндж уже в полной мере насладилась ситуацией. Она прекрасно знала, кто был виновником событий в спортивном зале и в изоляторе. Должно быть, говоря образно, она использовала любую возможность вонзать в свою жертву отточенную сталь. Но пока еще она не хотела выдавать Кэролайн Кент.
— И тут — Тоби Саундерс обвинил ее. Обвинил в том, что «шутки» в спортзале — дело ее рук. — Марк был очень взволнован.
— Не стоит удивляться, что наша милая Роз испытала такое изумление, что лишилась дара речи. И совершенно понятно, что она имела в виду, когда, повернувшись к Тоби, произнесла следующие слова: «Завтра утром, доктор Саундерс, вы кое-что услышите».
— Прошлым вечером мы с вами уже согласились, что в этих словах звучала смертельная угроза, — напомнил Марк.
— Кто, кроме Саундерса, слышал эту угрозу? Только Кэролайн Кент. Кто, кроме нее, мог понять тайный смысл этих слов? И через час женщина, которая больше не могла выносить это напряжение, заставила навеки замолчать Роз Лестрейндж. И если оставленных ею следов было недостаточно, то после некоторых ее слов даже Джудит Уолкер все стало ясно.
— Джудит Уолкер? Когда она поняла?
— В воскресенье, рано утром. Вы тоже присутствовали там. Сэм Кент позвонил домой, чтобы объяснить причину своего отсутствия, но ни словом не обмолвился ни о смерти, ни об убийстве. И если вы помните, Кэролайн тут же примчалась к бунгало в машине Сэма. — Доктор Фелл отдышался. — Встретив ее, миссис Уолкер рассказала только то, что сама слышала: Роз мертва, лежит в бунгало, заколотая ударом кинжала. Кэролайн была в таком напряжении, что, не выдержав, закричала в ответ: «Убита? Каким кинжалом? Она лежит ничком в кресле?» О стуле не было сказано ни слова. Правда, миссис Уолкер тут же упомянула о нем. И конечно, к тому времени все оказавшиеся на месте преступления свидетели уже уверились, что Роз Лестрейндж погибла, когда сидела на стуле у туалетного столика. Это ведь не подвергалось сомнению? — Гидеон Фелл усмехнулся. — Как вы понимаете, лишь два человека знали, что Роз была убита в кресле, стоявшем в другом конце комнаты: Тоби Саундерс, который перетащил тело и запер комнату, и убийца, который оставил свою жертву в кресле.
Марк провел ладонью по лбу.
— Готов признать, что Джудит Уолкер очень умная женщина. Если она так быстро все сумела сопоставить…
— Нет, нет, нет! — прервал его доктор Фелл. — Как видно, вы очень буквально меня истолковали. Она еще не сделала выводов — была слишком потрясена; кроме того, она видела, как ваша жена шла по дорожке к бунгало, и не могла отделаться от этого воспоминания. С другой стороны, большую часть дня она находилась в коттедже, где ее допрашивала полиция. Она слышала все показания. Никто не упоминал о кресле! Она стала складывать два и два лишь после того, как оправилась от шока, когда поняла, что женщиной у изолятора была не Роз, а Кэролайн. Тут она сообразила, что Кэролайн оговорилась не случайно. Очевидно, окончательно она уверилась в своей правоте в воскресенье вечером в библиотеке, и это заставило ее потерять сознание. Должен признаться, что у меня в мозгах царил такой же хаос, когда я приехал сюда, я понимал ситуацию не лучше, чем Джудит. Из того, что мне по телефону рассказывал Сэм, я мало что понял. Правда, у меня мелькнула мысль, что и тем сумасшедшим шутником из спортзала и, не исключено, даже убийцей может оказаться его собственная дочь. Но Сэм никогда, даже в самых бредовых видениях не мог себе этого представить. Притом что он умно и проницательно, словно читая по книге, определил подлинный характер Роз Лестрейндж, он не хотел, чтобы правда выплыла на поверхность, поскольку эта женщина, по его мнению, сполна и жестоко заплатила за свою страсть мучить окружающих — но ему и в голову не могло прийти, что жертвой этих садистских наклонностей могла быть его дочь. То, что Сэм исключил из числа подозреваемых свою дочь, — довольно обычное дело. Но легче мне от этого не было. Каждое слово, каждое показание свидетелей говорило о том, что за всем этим стоит Кэролайн. И тем не менее Сэм продолжал настаивать на расследовании, пусть даже не хотел выносить его результаты на публику. О, мудрецы Афин! Если порой я расстраивался, огрызался или делал вид, что я глупее, чем обо мне принято думать, вы, полагаю, поймете причину, которой я руководствовался. Самые тяжелые моменты я пережил вечером в бунгало. Сэм подробно рассказал вам об истинной натуре Роз Лестрейндж и предположил, что Роз, скорее всего, была убита кем-то, кого она довела до отчаяния шантажом. — Доктор Фелл тяжело вздохнул. — Когда Сэм повел вас в гостиную коттеджа показывать висящие там карикатуры, я не мог удержаться и буркнул: «Слепец!» — по крайней мере, это было сказано от всего сердца. — Он стукнул об пол тростью. — Но это был еще не самый худший момент. Вскоре — а мне уже все было ясно — вы с Сэмом затеяли дискуссию о том, что за женщина была в изоляторе. Вы раздраженно заявили, что Роз не могла быть в изоляторе с Чедвиком; Сэм, в свою очередь, сказал, что если мы выясним причину этого загадочного посещения изолятора, то нам откроется и вся правда.
Доктор Фелл проницательно взглянул на Марка.
— У меня невольно вырвалось проклятье, и я решил, что улики против Кэролайн Кент кем-то тщательно уничтожены. Но каким образом? Тоби Саундерс искренне убежден — о чем он громогласно объявил, — что в спортзале дебоширила Роз. Могла ли Кэролайн воспользоваться этим преимуществом? Должно быть, выскользнув из дома, она примерно к четверти первого пешком вернулась к бунгало. Ее отец, Тоби Саундерс и доктор Хьюит обсуждали эту историю. У нее была прекрасная возможность незамеченной покинуть дом. Могла ли она прихватить с собой, например, бутылку с люминесцентной краской? Смазать ею кончики пальцев убитой женщины и где-то спрятать бутылку? Правда, полиция тщательно обыскала дом. С другой стороны, Роз, как мы знаем, назвала ее «дорогая» — так женщины обычно обращаются друг к другу — и попросила дать ей закладку со стола. Тогда, может, бутылка с краской или вообще какая-то емкость была спрятана в этом чиппендейловском письменном столе? Или, возможно, в каком-то тайнике? Словом, ее нигде не оказалось. Немного поразмыслив, я пришел к выводу, что такой мелодраматический ход был бы сущей глупостью. Кэролайн Кент, которую ее мучительница довела чуть ли не до сумасшествия, совершила убийство. Но она никогда не стала бы возлагать вину за свои действия на другого человека. Если вы помните, как в воскресенье вечером она взмолилась в библиотеке, то поймете — она хотела лишь одного…
— Тоби Саундерс никогда не должен узнать об этом. Не так ли? — опередил его Марк.
Марк, который, слушая рассказ доктора Фелла, восстанавливал перед мысленным взором все сцены и диалоги в библиотеке, пришел в крайнее возбуждение.
— Да! — воскликнул он. — В библиотеке Кэролайн держалась из последних сил. Она хотела, чтобы смерть Роз была признана самоубийством. Я так и слышу, как она кричит: «Если вы и дальше будете говорить, что это убийство, вы навлечете ужасные неприятности на голову человека, который мне очень до рог!» Она имела в виду Тоби. Он ведь ничего не должен знать. Но неужели вы не можете найти ни одного, пусть и ложного, свидетельства, которое защитило бы ее?
— Ни одного.
— Или придумать какой-нибудь способ спасти ее?
Такового не существует. Кроме того, Джудит Уолкер знает, что Кэролайн виновна.
— Но Джудит не может выдать Кэролайн! Теперь-то я понимаю, о чем она говорила прошлой ночью, когда была под воздействием лекарств.
— Сегодня днем миссис Уолкер мне призналась, — хмыкнул доктор Фелл, — что выболтала массу способов приобретения светящейся краски и изготовления копии ключа от изолятора.
— Да! Она говорила о Кэролайн! В то время я этого не понял; я вел себя с ней резко и нетерпимо, и, спохватившись, она сказала, что имеет в виду Роз Лестрейндж. Но вовсе не о ней она вела речь! Затем, когда она поняла, что я раскрыл тайну запертой комнаты…
— Мой дорогой сэр, — прервал его доктор Фелл, — миссис Уолкер не знает тайны запертой комнаты!
— Нет. Но она поняла, что я раскрыл ее. И, поняв это, она сказала…
Со стороны лестницы отчетливо донесся голос Джудит Уолкер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
— О, задолго до нее. Иначе и быть не могло — Роз долго наслаждалась, мучая свою жертву. Конечно, вы должны были заметить нечто такое, не так ли? Должны были видеть? Сцены вроде той, что произошла в вашем доме в субботу вечером?
— Да, я наблюдал. Только не видел. Но теперь я припоминаю… — Марк кивнул.
— Вы должны вспомнить, что в тот вечер Кэролайн испытала три потрясения — и каждое хуже, чем предыдущее. За восемь дней до этого она предприняла в спортивном зале отчаянную попытку поразить всех иллюзией убийства…
И снова Марк прервал его:
— Но почему Кэролайн придумала именно такой выход? Кто подсказал ей эту идею?
— Вы, — сказал доктор Фелл.
Тиканье часов гулко и болезненно отдавалось у Марка в голове.
— Прошу прощения! — Доктор Фелл смущенно откашлялся и быстро заговорил: — Я должен был бы получше сформулировать свою мысль и сказать: «Все вы». Ее отец! Ее жених! Джудит Уолкер! Вы сами! Все вы, которые бесконечно обсуждали выдуманные романные смерти и всевозможные способы избежать подозрений. Это, конечно, вполне невинное занятие, и я с уважением отношусь к столь изысканной форме отдыха от академических штудий. Но слушал вас человек, понимающий все слишком буквально, и он пришел к выводу, что можно похоронить роковую ошибку под завесой «безобидных» проделок. Кэролайн, как она сама вам говорила, не терпела разных тонкостей. Ее замысел был прямолинеен, как у школьника. Она родилась и выросла здесь; Куин-колледж был ее домом и в определенном смысле площадкой для игр. В ее распоряжении была и люминесцентная краска, оставшаяся еще с Рождества, и рисунок статуи Основателя, знакомой ей еще со школьных лет. Она даже не представляла, что может настолько перепугать старого Джорджа Джонсона. Ей, девушке спортивной, но не очень умной, и в голову не могло прийти, что молодой Губерт не умеет плавать.
— И затем, в субботу вечером, в моей гостиной… с ужасом вспоминаю, что происходило!
— Сэм Кент получил распоряжение шефа покончить с этим безобразием. Дочь внушила ему, что это была настоящая попытка убийства, и он поверил. После чего Тоби Саундерс в вашем доме в первый раз изложил свою теорию. Это было не покушение на убийство, заявил он, а жестокая шутка, за которой стоит человек не только предельно циничный, но и в какой-то мере психически больной, и все его действия имеют какую-то причину, которую необходимо выяснить. Она запротестовала; она была растеряна; она внезапно с ужасом осознала, как со стороны выглядят ее поступки. — Доктор Фелл сделал паузу. — Но настоящий шок она испытала чуть позже. Когда ваша жена высказала совершенно убийственное предположение о шутнике. «Почему вы все время называете его „он“? С таким же успехом это могла быть и женщина!»
— При этих ее словах Кэролайн без всякой видимой причины смертельно побледнела и стала яростно возражать, — припомнил Марк.
— Дальнейшие события покатились как снежный ком. Тоби Саундерс, не представляя, что его обожаемая невеста вовсе не та застенчивая юная леди, которой она старалась казаться, обрушился на Роз Лестрейндж с обвинениями. Дескать, в спортзале была именно она. Ваши обострившиеся взаимоотношения с женой не улучшили ситуацию. Не буду вводить вас в смущение, упоминая события того вечера, но — гром и молния! — не могу забыть результат той маленькой сцены. Итак, в машине, остановившейся у бунгало, Тоби Саундерс накинулся на Роз, думая, что именно она дебоширила в спортзале. И сделал он это в присутствии Кэролайн Кент.
Доктор Фелл неторопливо подошел к камину и замер спиной к нему. Прежде чем продолжить, он несколько раз с трудом перевел дыхание.
Только Марк и без того знал, какой сильный характер таится под спокойной сдержанностью Кэролайн. Да, он прекрасно помнил, как она сидела на диване рядом с Тоби. «Ты, Тоби! Только ты!» Марк тогда расчувствовался. Теперь же…
В памяти у него отчетливо всплыла еще одна сцена, о которой он забыл рассказать доктору Феллу. Ясно было, что Роз встречалась с Кэролайн в субботу вечером.
Он вспомнил, как протянул Роз экземпляр «Армадейла» — она в этот момент стояла спиной к открытым дверям. Бренда и Тоби были в холле, а Кэролайн ждала снаружи. Взяв книгу, Роз внимательно посмотрела через правое плечо на Кэролайн и повысила голос.
«Люблю викторианцев, — услышал Марк вкрадчивый голос Роз. — На публике они вели такой ханжеский добропорядочный образ жизни, не так ли?»
Эти ее слова в субботу вечером смертельно перепугали Кэролайн. После этого они с Тоби вызвались отвезти Роз к Красному коттеджу.
Доктор Фелл, стоящий теперь лицом к камину, словно бы услышал мысли Марка.
— К тому времени, — сказал он, — Роз Лестрейндж уже в полной мере насладилась ситуацией. Она прекрасно знала, кто был виновником событий в спортивном зале и в изоляторе. Должно быть, говоря образно, она использовала любую возможность вонзать в свою жертву отточенную сталь. Но пока еще она не хотела выдавать Кэролайн Кент.
— И тут — Тоби Саундерс обвинил ее. Обвинил в том, что «шутки» в спортзале — дело ее рук. — Марк был очень взволнован.
— Не стоит удивляться, что наша милая Роз испытала такое изумление, что лишилась дара речи. И совершенно понятно, что она имела в виду, когда, повернувшись к Тоби, произнесла следующие слова: «Завтра утром, доктор Саундерс, вы кое-что услышите».
— Прошлым вечером мы с вами уже согласились, что в этих словах звучала смертельная угроза, — напомнил Марк.
— Кто, кроме Саундерса, слышал эту угрозу? Только Кэролайн Кент. Кто, кроме нее, мог понять тайный смысл этих слов? И через час женщина, которая больше не могла выносить это напряжение, заставила навеки замолчать Роз Лестрейндж. И если оставленных ею следов было недостаточно, то после некоторых ее слов даже Джудит Уолкер все стало ясно.
— Джудит Уолкер? Когда она поняла?
— В воскресенье, рано утром. Вы тоже присутствовали там. Сэм Кент позвонил домой, чтобы объяснить причину своего отсутствия, но ни словом не обмолвился ни о смерти, ни об убийстве. И если вы помните, Кэролайн тут же примчалась к бунгало в машине Сэма. — Доктор Фелл отдышался. — Встретив ее, миссис Уолкер рассказала только то, что сама слышала: Роз мертва, лежит в бунгало, заколотая ударом кинжала. Кэролайн была в таком напряжении, что, не выдержав, закричала в ответ: «Убита? Каким кинжалом? Она лежит ничком в кресле?» О стуле не было сказано ни слова. Правда, миссис Уолкер тут же упомянула о нем. И конечно, к тому времени все оказавшиеся на месте преступления свидетели уже уверились, что Роз Лестрейндж погибла, когда сидела на стуле у туалетного столика. Это ведь не подвергалось сомнению? — Гидеон Фелл усмехнулся. — Как вы понимаете, лишь два человека знали, что Роз была убита в кресле, стоявшем в другом конце комнаты: Тоби Саундерс, который перетащил тело и запер комнату, и убийца, который оставил свою жертву в кресле.
Марк провел ладонью по лбу.
— Готов признать, что Джудит Уолкер очень умная женщина. Если она так быстро все сумела сопоставить…
— Нет, нет, нет! — прервал его доктор Фелл. — Как видно, вы очень буквально меня истолковали. Она еще не сделала выводов — была слишком потрясена; кроме того, она видела, как ваша жена шла по дорожке к бунгало, и не могла отделаться от этого воспоминания. С другой стороны, большую часть дня она находилась в коттедже, где ее допрашивала полиция. Она слышала все показания. Никто не упоминал о кресле! Она стала складывать два и два лишь после того, как оправилась от шока, когда поняла, что женщиной у изолятора была не Роз, а Кэролайн. Тут она сообразила, что Кэролайн оговорилась не случайно. Очевидно, окончательно она уверилась в своей правоте в воскресенье вечером в библиотеке, и это заставило ее потерять сознание. Должен признаться, что у меня в мозгах царил такой же хаос, когда я приехал сюда, я понимал ситуацию не лучше, чем Джудит. Из того, что мне по телефону рассказывал Сэм, я мало что понял. Правда, у меня мелькнула мысль, что и тем сумасшедшим шутником из спортзала и, не исключено, даже убийцей может оказаться его собственная дочь. Но Сэм никогда, даже в самых бредовых видениях не мог себе этого представить. Притом что он умно и проницательно, словно читая по книге, определил подлинный характер Роз Лестрейндж, он не хотел, чтобы правда выплыла на поверхность, поскольку эта женщина, по его мнению, сполна и жестоко заплатила за свою страсть мучить окружающих — но ему и в голову не могло прийти, что жертвой этих садистских наклонностей могла быть его дочь. То, что Сэм исключил из числа подозреваемых свою дочь, — довольно обычное дело. Но легче мне от этого не было. Каждое слово, каждое показание свидетелей говорило о том, что за всем этим стоит Кэролайн. И тем не менее Сэм продолжал настаивать на расследовании, пусть даже не хотел выносить его результаты на публику. О, мудрецы Афин! Если порой я расстраивался, огрызался или делал вид, что я глупее, чем обо мне принято думать, вы, полагаю, поймете причину, которой я руководствовался. Самые тяжелые моменты я пережил вечером в бунгало. Сэм подробно рассказал вам об истинной натуре Роз Лестрейндж и предположил, что Роз, скорее всего, была убита кем-то, кого она довела до отчаяния шантажом. — Доктор Фелл тяжело вздохнул. — Когда Сэм повел вас в гостиную коттеджа показывать висящие там карикатуры, я не мог удержаться и буркнул: «Слепец!» — по крайней мере, это было сказано от всего сердца. — Он стукнул об пол тростью. — Но это был еще не самый худший момент. Вскоре — а мне уже все было ясно — вы с Сэмом затеяли дискуссию о том, что за женщина была в изоляторе. Вы раздраженно заявили, что Роз не могла быть в изоляторе с Чедвиком; Сэм, в свою очередь, сказал, что если мы выясним причину этого загадочного посещения изолятора, то нам откроется и вся правда.
Доктор Фелл проницательно взглянул на Марка.
— У меня невольно вырвалось проклятье, и я решил, что улики против Кэролайн Кент кем-то тщательно уничтожены. Но каким образом? Тоби Саундерс искренне убежден — о чем он громогласно объявил, — что в спортзале дебоширила Роз. Могла ли Кэролайн воспользоваться этим преимуществом? Должно быть, выскользнув из дома, она примерно к четверти первого пешком вернулась к бунгало. Ее отец, Тоби Саундерс и доктор Хьюит обсуждали эту историю. У нее была прекрасная возможность незамеченной покинуть дом. Могла ли она прихватить с собой, например, бутылку с люминесцентной краской? Смазать ею кончики пальцев убитой женщины и где-то спрятать бутылку? Правда, полиция тщательно обыскала дом. С другой стороны, Роз, как мы знаем, назвала ее «дорогая» — так женщины обычно обращаются друг к другу — и попросила дать ей закладку со стола. Тогда, может, бутылка с краской или вообще какая-то емкость была спрятана в этом чиппендейловском письменном столе? Или, возможно, в каком-то тайнике? Словом, ее нигде не оказалось. Немного поразмыслив, я пришел к выводу, что такой мелодраматический ход был бы сущей глупостью. Кэролайн Кент, которую ее мучительница довела чуть ли не до сумасшествия, совершила убийство. Но она никогда не стала бы возлагать вину за свои действия на другого человека. Если вы помните, как в воскресенье вечером она взмолилась в библиотеке, то поймете — она хотела лишь одного…
— Тоби Саундерс никогда не должен узнать об этом. Не так ли? — опередил его Марк.
Марк, который, слушая рассказ доктора Фелла, восстанавливал перед мысленным взором все сцены и диалоги в библиотеке, пришел в крайнее возбуждение.
— Да! — воскликнул он. — В библиотеке Кэролайн держалась из последних сил. Она хотела, чтобы смерть Роз была признана самоубийством. Я так и слышу, как она кричит: «Если вы и дальше будете говорить, что это убийство, вы навлечете ужасные неприятности на голову человека, который мне очень до рог!» Она имела в виду Тоби. Он ведь ничего не должен знать. Но неужели вы не можете найти ни одного, пусть и ложного, свидетельства, которое защитило бы ее?
— Ни одного.
— Или придумать какой-нибудь способ спасти ее?
Такового не существует. Кроме того, Джудит Уолкер знает, что Кэролайн виновна.
— Но Джудит не может выдать Кэролайн! Теперь-то я понимаю, о чем она говорила прошлой ночью, когда была под воздействием лекарств.
— Сегодня днем миссис Уолкер мне призналась, — хмыкнул доктор Фелл, — что выболтала массу способов приобретения светящейся краски и изготовления копии ключа от изолятора.
— Да! Она говорила о Кэролайн! В то время я этого не понял; я вел себя с ней резко и нетерпимо, и, спохватившись, она сказала, что имеет в виду Роз Лестрейндж. Но вовсе не о ней она вела речь! Затем, когда она поняла, что я раскрыл тайну запертой комнаты…
— Мой дорогой сэр, — прервал его доктор Фелл, — миссис Уолкер не знает тайны запертой комнаты!
— Нет. Но она поняла, что я раскрыл ее. И, поняв это, она сказала…
Со стороны лестницы отчетливо донесся голос Джудит Уолкер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32