– спросила она. – Тогда знай – это тоже правда.
Мишра ответил не сразу. Вместо этого он указал на наружные пластины дракона и сказал:
– Послушай.
– Я ничего не слышу, – ответила Ашнод, помолчав.
– Вот именно, – сказал Мишра. – Я полагаю, ураган наконец-то стих. Выберись-ка наружу и проверь.
Ашнод недоуменно взглянула на учителя.
– А если это лишь временное затишье? И что если все начнется заново, пока я буду снаружи?
Мишра прислонился к металлической стене.
– Ты подмастерье. Это означает, что все неприятное и рискованное – твоя работа.
Ворча, Ашнод переползла к пластинам у входа, аккуратно отогнула их и выглянула наружу. На севере стеной стоял непроницаемый мрак, но небо над головой было ярко-голубым, а песок уже осел. Ураган обогнал их и ушел вперед.
– Все кончено, – сказал Мишра, вслед за Ашнод выбираясь из укрытия. – Какое-то время мы сможем ехать на нашем звере верхом.
– Поехали немедленно, – буркнула она. Ей было наплевать, слышит ее Мишра или нет.
В последние дни путешествия они не встретили ни одного живого существа. Ураган вымел пустыню как метла, одни скалы исчезли под песком, другие, наоборот, обнажились. Наконец, проехав по пескам еще неделю, они достигли ущелья Койлоса.
Ураган обошел каньон стороной, и, по-видимому, Мишра, Урза и Токасия до сих пор могли считать себя последними посетителями транского города. Очищенные от мяса грифами и выбеленные дождями кости птицы рух все еще лежали у входа в пещеру вместе с останками уничтоженных ею су-чи.
Чем ближе путешественники подходили ко входу, тем тише и мрачнее становился Мишра, Ашнод подумала, что в его памяти оживают воспоминания, и решила, что далеко не все из них были приятными.
Несколько дней кряду они изучали разбросанные в развалинах обломки машин и пришли к выводу, что ни одна из находок не может немедленно поступить на службу к кадиру.
– Может, раньше этих металлических пауков и можно было бы использовать, – сказала в тот вечер Ашнод, – но твой брат сослужил им плохую службу, взорвав ту машину. Они и так были не в лучшем состоянии, а теперь и вовсе превратились в мусор.
При упоминании о брате Мишру передернуло. Ашнод давно поняла, что и ей, и всем остальным запрещено обсуждать с младшим братом старшего, но это лишь сильнее разжигало ее любопытство. «В чем же секрет, – недоумевала подмастерье, – как сложились их непростые отношения?» Мишра пропустил слова подмастерья мимо ушей, и Ашнод увидела, что он смотрит на кости птицы рух – они частично закрывали вход в пещеру.
Ашнод догадалась, что если им и суждено что-то найти в Койлосе, то именно там, в пещере.
Во сне Мишра непрестанно ворочался и посреди ночи проснулся с криком. Ашнод успокаивала его, как могла.
– Мне снился ветер, сильный черный ветер, – только и мог вымолвить раки. Он был весь в поту. – Он кружил вокруг меня, он говорил со мной, он хотел открыть мне тайны, ужасные, страшные тайны.
– Все в порядке, – прошептала Ашнод. – Это был просто сон, ничего особенного.
– У меня все сны особенные, – глядя в темноту, сказал Мишра.
Наутро они вошли в пещеру. Мишра говорил, что в тот раз длинный коридор был ярко освещен, но сейчас в нем царила темнота, поэтому путешественники взяли с собой масляную лампу. Ашнод провела рукой по внутренней стене туннеля. Та была сложена из гранитных кирпичей, но стыков не было видно.
Они прошли мимо останков стражей су-чи. Мишра поднял обгоревший узкий череп и разбил его о стену. Тот раскололся как орех, но вместо мозга внутри оказался силовой камень, Глаз Древних. Он был слегка поврежден, но по-прежнему сверкал огнем транской энергии. Мишра довольно заурчал, и они пошли дальше.
Преодолев бесконечную череду ступеней, путешественники в конце концов добрались до порога огромной пещеры, логова транских машин. Она была залита мерцающим светом кристаллических пластин на потолке. В самом центре зала стояла машина, сделанная из непонятных пластин и зеркал, расположенных на одинаковом расстоянии вокруг чего-то вроде чаши. Чаша была пуста.
Мишра поместил туда камень из головы су-чи. Тут же раздалось низкое жужжание, пульсация, которая, казалось, исходила от самих стен. Мерцание прекратилось, и пещера озарилась мягким светом.
– Откуда ты знал, что надо сделать? – спросила Ашнод.
– Просто знал, – ответил Мишра. Его голос звучал так, словно он находился в тысяче миль отсюда. Раки пожал плечами, казалось, он пытается избавиться от каких-то воспоминаний.
Перед машиной стоял пьедестал, похожий на гигантскую открытую книгу. На металлических страницах были нанесены знаки, и Ашнод принялась внимательно осматривать их, постоянно напоминая себе, что нельзя ни к чему прикасаться.
Один из знаков явно был ключом к двери, за которой прятались металлические гуманоиды, останки которых валялись у входа в пещеру. Если открыть эту дверь, решили Ашнод с Мишрой, они смогут доставить новые чудеса в лагерь кадира. Чудеса в рабочем состоянии.
Через некоторое время Мишра спросил:
– Ну что?
Ашнод покачала головой. Знаки в виде разнообразных геометрических фигур могли оказаться или ярлыками, или инструкциями, или предупреждением ни в коем случае ничего не трогать. Как подобрать ключ к разгадке?
Наконец подмастерье решилась и показала на один из значков:
– Вот этот. Может, это и есть символ двери?
Мишра заглянул ей через плечо и кивнул.
– Нажми на него, – сказал он.
– Ты, как всегда, «просто знаешь», что так надо? – спросила Ашнод.
Мишра нахмурился:
– Я, как и ты, гадаю. Но все равно нажми на него. Похоже, это правильное решение.
Ашнод легко коснулась знака своими длинными пальцами, и где-то в глубине горы раздался низкий звон. Казалось, он не слышен, лишь тело чувствовало вибрацию звука. Что-то в стоящей перед ними транской машине щелкнуло, и она включилась.
Ашнод затаила дыхание.
Справа появился свет. Сначала в воздухе повисло маленькое пятнышко, потом оно стало увеличиваться, пока не образовался тонкий, ярко светящийся диск, висящий над землей перпендикулярно полу. Ашнод медленно обошла вокруг него. Диск излучал мягкое, заманчивое сияние. Ашнод показалось, что она видит на поверхности диска паутину тонких линий, отдаленно напоминающих звезду.
Рыжеволосая женщина посмотрела на раки, но тот застыл, словно ждал чего-то. Меж тем диск продолжал расти. Вскоре его диаметр увеличился до размеров человеческого роста.
Тогда Ашнод прикоснулась нижним концом своего посоха к диску. Он не сопротивлялся, но и свет не исчез. Подмастерье надавила на посох, и он легко прошел сквозь диск.
И тут выяснилось, что с другой стороны диска посоха не видно. Ашнод продолжала погружать посох в тонкий сияющий диск, но с обратной стороны так ничего и не появилось.
Ашнод вытащила посох обратно. На первый взгляд конец, побывавший внутри диска, остался в целости и сохранности.
Ашнод снова посмотрела на Мишру.
– Мы нашли дверь, которую искали, – тихо сказал раки.
– Кто пойдет первым? – спросила Ашнод.
Мишра окинул ее невыразительным взглядом. Мгновением позже она кивнула.
– Понимаю, – сказала она. – Я ученик, а значит, все неприятное и рискованное – моя работа.
Ашнод шагнула в сияющий диск. Ей показалось, что свет залил ее изнутри, заполнил все поры ее тела. А потом ей послышался приглушенный вскрик пожилой женщины. Но затем все стихло, и она оказалась а другом мире.
Первое, что она ощутила, – душную жару: не пустынную, сухую и мягкую, а душную и влажную жару, с какой Ашнод не сталкивалась со времен путешествий по болотам Алмааза. Жара окутала ее словно одеялом.
Внезапно она почувствовала запах – резкий запах гниения и разложения. «Нет, – подумала она, – здесь есть что-то еще». Ага, пахнет нефтью и солью, гоблинским порохом, огнем и сталью. Ашнод передернуло – ей померещилось, что она снова в Корлинде и снова бежит, пытаясь увернуться от взрывающихся вокруг нее бомб.
Затем появился цвет. Ее окружали цветущие джунгли: буйство красок, яркие пятна цветов в море темно-зеленых листьев и лиан. Но краски непривычные – слишком грубые, слишком чуждые, слишком холодные; все сверкало и переливалось – листья походили на начищенные до блеска металлические пластины, а лианы напоминали сплетенные рукой человека канаты, но не стебли растений. Она прикоснулась к одному из цветков и быстро отдернула руку. Сок растения оказался едким и обжег ей кожу.
На цветок приземлилась стрекоза, но, внимательно разглядев ее, Ашнод поняла, что это не насекомое, а маленькая машина, изготовленная из серебряной проволоки и золотых чешуек. Она потянулась, чтобы ее схватить, но та моментально исчезла, метнувшись вглубь джунглей.
Она обернулась. Из сияющего диска, словно пловец из моря, выходил Мишра.
– Да, – сказал он, – все именно так, как я помню.
– Ты бывал здесь раньше? – спросила Ашнод.
– Только во сне, – ответил Мишра.
И в самом деле, даже голоса звучали странно, словно им действительно снился сон. Ашнод покрепче сжала в руках посох и посмотрела на небо, покрытое красноватыми тучами. Ей показалось, она смотрит на раскаленные угли, скрытые снежной пеленой.
– Фирексия, – произнес Мишра.
Ашнод взглянула на него и сказала:
– Это ты тоже узнал во сне?
Мишра рассеянно кивнул.
– Слово, принесенное на крыльях черного ветра, – сказал он. – Это место называется Фирексией. – Он огляделся вокруг. – Туда, – поразмыслив, сказал младший брат. – Мне кажется, склон ведет к водоему или к реке.
Внизу они увидели озеро, большое черное зеркало, покрытое пленкой радужных масляных пятен. Несколько машин – мелкие сородичи оставшегося в Койлосе мак фава – медленно бороздили маслянистое пространство, вытаскивая со дна озера какие-то металлические предметы. Ашнод насчитала четыре машины.
– Оставайся здесь, – сказал Мишра. – Держи посох наготове.
– Что ты будешь делать? – спросила Ашнод.
Мишра взглянул на нее.
– Я попробую заставить их повиноваться. Когда-то мне подчинился наш механический дракон, и я думаю повторить этот трюк еще раз. – Он говорил так, словно ответ на вопрос очевиден.
– А если они не захотят повиноваться? – спросила Ашнод.
– Именно для этого тебе и надо держать наготове посох, – ответил Мишра. – Если что – беги.
Ашнод застыла в ожидании, а Мишра двинулся вперед. Самый маленький из механических драконов заметил его и издал низкий блеющий звук. Остальные тут же повернулись к нему.
Затем металлические чудовища поползли навстречу Мишре. Вперед снова вырвался самый маленький, и у Ашнод перехватило дыхание – прямо на ее глазах дракон изогнул шею и стал обнюхивать Мишру, точь-в-точь как собака обнюхивает незнакомца.
Мишра стоял спокойно, словно всю жизнь – каждый день – его обнюхивают гигантские смертоносные механизмы.
Затем дракончик поджал лапы и положил голову на землю, троица последовала его примеру. Ашнод заметила, что они отличаются от знакомого ей мак фава: головы погрубее – по форме напоминают лопаты, да и кожа более тусклая, чем у латунного монстра, погубившего старого кадира.
Мишра поманил Ашнод рукой, и она вышла на берег с посохом наготове. Мишра угрюмо кивнул.
– Дело не в камне, – сказал он. – Я думал, что их контролирует мой камень, но это не так. Их контролирую я, я сам. Мне достаточно только подумать, и они выполняют мой приказ. – Открытие, казалось, скорее озадачило Мишру, нежели обрадовало его.
– Хорошо, – сказала Ашнод, на мгновение задумавшись, так ли все хорошо. – Но, по-моему, они слишком большие, они не пройдут сквозь диск. Может, попробовать подчинить что-нибудь поменьше?
Вдруг вдали раздался низкий звон железного колокола. Механические драконы подняли головы. Колокол зазвонил снова, и чудовища задрожали, не зная, кому повиноваться – Мишре или тому неведомому, что к ним приближалось. Колокол прозвонил в третий раз, и Ашнод услышала странный скрежет, – казалось, кто-то идет по металлическому лесу и с корнем вырывает растения. Три машины в панике бросились в озеро, а маленький дракон остался, но отчаянно завыл.
На берег выполз настоящий гигант, что-то вроде океанского корабля, поставленного на гусеницы для передвижения по суше. Огромная пасть чудовища, полная острых вращающихся металлических зубов, с легкостью крошила стволы деревьев и растений, расчищая путь монстру. Когда его челюсти перекусывали слишком толстое дерево, куски ствола летели во все стороны, ударяясь о корпус колосса, и раздавался звон, принятый Ашнод за звон колокола.
На платформе, закрепленной над пастью, стояла высокая фигура, отдаленно напоминающая человека. Это был демон из ночных кошмаров Мишры, металлический демон с кожистой шкурой, сквозь которую наружу выступали осколки костей. На существе были доспехи, составлявшие часть корпуса чудовища. Бесплотное лицо сияло застывшей металлической улыбкой. На голове колыхался лес червеобразных усиков, этаких вымпелов из человеческой кожи, венчала же череп пара рогов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
Мишра ответил не сразу. Вместо этого он указал на наружные пластины дракона и сказал:
– Послушай.
– Я ничего не слышу, – ответила Ашнод, помолчав.
– Вот именно, – сказал Мишра. – Я полагаю, ураган наконец-то стих. Выберись-ка наружу и проверь.
Ашнод недоуменно взглянула на учителя.
– А если это лишь временное затишье? И что если все начнется заново, пока я буду снаружи?
Мишра прислонился к металлической стене.
– Ты подмастерье. Это означает, что все неприятное и рискованное – твоя работа.
Ворча, Ашнод переползла к пластинам у входа, аккуратно отогнула их и выглянула наружу. На севере стеной стоял непроницаемый мрак, но небо над головой было ярко-голубым, а песок уже осел. Ураган обогнал их и ушел вперед.
– Все кончено, – сказал Мишра, вслед за Ашнод выбираясь из укрытия. – Какое-то время мы сможем ехать на нашем звере верхом.
– Поехали немедленно, – буркнула она. Ей было наплевать, слышит ее Мишра или нет.
В последние дни путешествия они не встретили ни одного живого существа. Ураган вымел пустыню как метла, одни скалы исчезли под песком, другие, наоборот, обнажились. Наконец, проехав по пескам еще неделю, они достигли ущелья Койлоса.
Ураган обошел каньон стороной, и, по-видимому, Мишра, Урза и Токасия до сих пор могли считать себя последними посетителями транского города. Очищенные от мяса грифами и выбеленные дождями кости птицы рух все еще лежали у входа в пещеру вместе с останками уничтоженных ею су-чи.
Чем ближе путешественники подходили ко входу, тем тише и мрачнее становился Мишра, Ашнод подумала, что в его памяти оживают воспоминания, и решила, что далеко не все из них были приятными.
Несколько дней кряду они изучали разбросанные в развалинах обломки машин и пришли к выводу, что ни одна из находок не может немедленно поступить на службу к кадиру.
– Может, раньше этих металлических пауков и можно было бы использовать, – сказала в тот вечер Ашнод, – но твой брат сослужил им плохую службу, взорвав ту машину. Они и так были не в лучшем состоянии, а теперь и вовсе превратились в мусор.
При упоминании о брате Мишру передернуло. Ашнод давно поняла, что и ей, и всем остальным запрещено обсуждать с младшим братом старшего, но это лишь сильнее разжигало ее любопытство. «В чем же секрет, – недоумевала подмастерье, – как сложились их непростые отношения?» Мишра пропустил слова подмастерья мимо ушей, и Ашнод увидела, что он смотрит на кости птицы рух – они частично закрывали вход в пещеру.
Ашнод догадалась, что если им и суждено что-то найти в Койлосе, то именно там, в пещере.
Во сне Мишра непрестанно ворочался и посреди ночи проснулся с криком. Ашнод успокаивала его, как могла.
– Мне снился ветер, сильный черный ветер, – только и мог вымолвить раки. Он был весь в поту. – Он кружил вокруг меня, он говорил со мной, он хотел открыть мне тайны, ужасные, страшные тайны.
– Все в порядке, – прошептала Ашнод. – Это был просто сон, ничего особенного.
– У меня все сны особенные, – глядя в темноту, сказал Мишра.
Наутро они вошли в пещеру. Мишра говорил, что в тот раз длинный коридор был ярко освещен, но сейчас в нем царила темнота, поэтому путешественники взяли с собой масляную лампу. Ашнод провела рукой по внутренней стене туннеля. Та была сложена из гранитных кирпичей, но стыков не было видно.
Они прошли мимо останков стражей су-чи. Мишра поднял обгоревший узкий череп и разбил его о стену. Тот раскололся как орех, но вместо мозга внутри оказался силовой камень, Глаз Древних. Он был слегка поврежден, но по-прежнему сверкал огнем транской энергии. Мишра довольно заурчал, и они пошли дальше.
Преодолев бесконечную череду ступеней, путешественники в конце концов добрались до порога огромной пещеры, логова транских машин. Она была залита мерцающим светом кристаллических пластин на потолке. В самом центре зала стояла машина, сделанная из непонятных пластин и зеркал, расположенных на одинаковом расстоянии вокруг чего-то вроде чаши. Чаша была пуста.
Мишра поместил туда камень из головы су-чи. Тут же раздалось низкое жужжание, пульсация, которая, казалось, исходила от самих стен. Мерцание прекратилось, и пещера озарилась мягким светом.
– Откуда ты знал, что надо сделать? – спросила Ашнод.
– Просто знал, – ответил Мишра. Его голос звучал так, словно он находился в тысяче миль отсюда. Раки пожал плечами, казалось, он пытается избавиться от каких-то воспоминаний.
Перед машиной стоял пьедестал, похожий на гигантскую открытую книгу. На металлических страницах были нанесены знаки, и Ашнод принялась внимательно осматривать их, постоянно напоминая себе, что нельзя ни к чему прикасаться.
Один из знаков явно был ключом к двери, за которой прятались металлические гуманоиды, останки которых валялись у входа в пещеру. Если открыть эту дверь, решили Ашнод с Мишрой, они смогут доставить новые чудеса в лагерь кадира. Чудеса в рабочем состоянии.
Через некоторое время Мишра спросил:
– Ну что?
Ашнод покачала головой. Знаки в виде разнообразных геометрических фигур могли оказаться или ярлыками, или инструкциями, или предупреждением ни в коем случае ничего не трогать. Как подобрать ключ к разгадке?
Наконец подмастерье решилась и показала на один из значков:
– Вот этот. Может, это и есть символ двери?
Мишра заглянул ей через плечо и кивнул.
– Нажми на него, – сказал он.
– Ты, как всегда, «просто знаешь», что так надо? – спросила Ашнод.
Мишра нахмурился:
– Я, как и ты, гадаю. Но все равно нажми на него. Похоже, это правильное решение.
Ашнод легко коснулась знака своими длинными пальцами, и где-то в глубине горы раздался низкий звон. Казалось, он не слышен, лишь тело чувствовало вибрацию звука. Что-то в стоящей перед ними транской машине щелкнуло, и она включилась.
Ашнод затаила дыхание.
Справа появился свет. Сначала в воздухе повисло маленькое пятнышко, потом оно стало увеличиваться, пока не образовался тонкий, ярко светящийся диск, висящий над землей перпендикулярно полу. Ашнод медленно обошла вокруг него. Диск излучал мягкое, заманчивое сияние. Ашнод показалось, что она видит на поверхности диска паутину тонких линий, отдаленно напоминающих звезду.
Рыжеволосая женщина посмотрела на раки, но тот застыл, словно ждал чего-то. Меж тем диск продолжал расти. Вскоре его диаметр увеличился до размеров человеческого роста.
Тогда Ашнод прикоснулась нижним концом своего посоха к диску. Он не сопротивлялся, но и свет не исчез. Подмастерье надавила на посох, и он легко прошел сквозь диск.
И тут выяснилось, что с другой стороны диска посоха не видно. Ашнод продолжала погружать посох в тонкий сияющий диск, но с обратной стороны так ничего и не появилось.
Ашнод вытащила посох обратно. На первый взгляд конец, побывавший внутри диска, остался в целости и сохранности.
Ашнод снова посмотрела на Мишру.
– Мы нашли дверь, которую искали, – тихо сказал раки.
– Кто пойдет первым? – спросила Ашнод.
Мишра окинул ее невыразительным взглядом. Мгновением позже она кивнула.
– Понимаю, – сказала она. – Я ученик, а значит, все неприятное и рискованное – моя работа.
Ашнод шагнула в сияющий диск. Ей показалось, что свет залил ее изнутри, заполнил все поры ее тела. А потом ей послышался приглушенный вскрик пожилой женщины. Но затем все стихло, и она оказалась а другом мире.
Первое, что она ощутила, – душную жару: не пустынную, сухую и мягкую, а душную и влажную жару, с какой Ашнод не сталкивалась со времен путешествий по болотам Алмааза. Жара окутала ее словно одеялом.
Внезапно она почувствовала запах – резкий запах гниения и разложения. «Нет, – подумала она, – здесь есть что-то еще». Ага, пахнет нефтью и солью, гоблинским порохом, огнем и сталью. Ашнод передернуло – ей померещилось, что она снова в Корлинде и снова бежит, пытаясь увернуться от взрывающихся вокруг нее бомб.
Затем появился цвет. Ее окружали цветущие джунгли: буйство красок, яркие пятна цветов в море темно-зеленых листьев и лиан. Но краски непривычные – слишком грубые, слишком чуждые, слишком холодные; все сверкало и переливалось – листья походили на начищенные до блеска металлические пластины, а лианы напоминали сплетенные рукой человека канаты, но не стебли растений. Она прикоснулась к одному из цветков и быстро отдернула руку. Сок растения оказался едким и обжег ей кожу.
На цветок приземлилась стрекоза, но, внимательно разглядев ее, Ашнод поняла, что это не насекомое, а маленькая машина, изготовленная из серебряной проволоки и золотых чешуек. Она потянулась, чтобы ее схватить, но та моментально исчезла, метнувшись вглубь джунглей.
Она обернулась. Из сияющего диска, словно пловец из моря, выходил Мишра.
– Да, – сказал он, – все именно так, как я помню.
– Ты бывал здесь раньше? – спросила Ашнод.
– Только во сне, – ответил Мишра.
И в самом деле, даже голоса звучали странно, словно им действительно снился сон. Ашнод покрепче сжала в руках посох и посмотрела на небо, покрытое красноватыми тучами. Ей показалось, она смотрит на раскаленные угли, скрытые снежной пеленой.
– Фирексия, – произнес Мишра.
Ашнод взглянула на него и сказала:
– Это ты тоже узнал во сне?
Мишра рассеянно кивнул.
– Слово, принесенное на крыльях черного ветра, – сказал он. – Это место называется Фирексией. – Он огляделся вокруг. – Туда, – поразмыслив, сказал младший брат. – Мне кажется, склон ведет к водоему или к реке.
Внизу они увидели озеро, большое черное зеркало, покрытое пленкой радужных масляных пятен. Несколько машин – мелкие сородичи оставшегося в Койлосе мак фава – медленно бороздили маслянистое пространство, вытаскивая со дна озера какие-то металлические предметы. Ашнод насчитала четыре машины.
– Оставайся здесь, – сказал Мишра. – Держи посох наготове.
– Что ты будешь делать? – спросила Ашнод.
Мишра взглянул на нее.
– Я попробую заставить их повиноваться. Когда-то мне подчинился наш механический дракон, и я думаю повторить этот трюк еще раз. – Он говорил так, словно ответ на вопрос очевиден.
– А если они не захотят повиноваться? – спросила Ашнод.
– Именно для этого тебе и надо держать наготове посох, – ответил Мишра. – Если что – беги.
Ашнод застыла в ожидании, а Мишра двинулся вперед. Самый маленький из механических драконов заметил его и издал низкий блеющий звук. Остальные тут же повернулись к нему.
Затем металлические чудовища поползли навстречу Мишре. Вперед снова вырвался самый маленький, и у Ашнод перехватило дыхание – прямо на ее глазах дракон изогнул шею и стал обнюхивать Мишру, точь-в-точь как собака обнюхивает незнакомца.
Мишра стоял спокойно, словно всю жизнь – каждый день – его обнюхивают гигантские смертоносные механизмы.
Затем дракончик поджал лапы и положил голову на землю, троица последовала его примеру. Ашнод заметила, что они отличаются от знакомого ей мак фава: головы погрубее – по форме напоминают лопаты, да и кожа более тусклая, чем у латунного монстра, погубившего старого кадира.
Мишра поманил Ашнод рукой, и она вышла на берег с посохом наготове. Мишра угрюмо кивнул.
– Дело не в камне, – сказал он. – Я думал, что их контролирует мой камень, но это не так. Их контролирую я, я сам. Мне достаточно только подумать, и они выполняют мой приказ. – Открытие, казалось, скорее озадачило Мишру, нежели обрадовало его.
– Хорошо, – сказала Ашнод, на мгновение задумавшись, так ли все хорошо. – Но, по-моему, они слишком большие, они не пройдут сквозь диск. Может, попробовать подчинить что-нибудь поменьше?
Вдруг вдали раздался низкий звон железного колокола. Механические драконы подняли головы. Колокол зазвонил снова, и чудовища задрожали, не зная, кому повиноваться – Мишре или тому неведомому, что к ним приближалось. Колокол прозвонил в третий раз, и Ашнод услышала странный скрежет, – казалось, кто-то идет по металлическому лесу и с корнем вырывает растения. Три машины в панике бросились в озеро, а маленький дракон остался, но отчаянно завыл.
На берег выполз настоящий гигант, что-то вроде океанского корабля, поставленного на гусеницы для передвижения по суше. Огромная пасть чудовища, полная острых вращающихся металлических зубов, с легкостью крошила стволы деревьев и растений, расчищая путь монстру. Когда его челюсти перекусывали слишком толстое дерево, куски ствола летели во все стороны, ударяясь о корпус колосса, и раздавался звон, принятый Ашнод за звон колокола.
На платформе, закрепленной над пастью, стояла высокая фигура, отдаленно напоминающая человека. Это был демон из ночных кошмаров Мишры, металлический демон с кожистой шкурой, сквозь которую наружу выступали осколки костей. На существе были доспехи, составлявшие часть корпуса чудовища. Бесплотное лицо сияло застывшей металлической улыбкой. На голове колыхался лес червеобразных усиков, этаких вымпелов из человеческой кожи, венчала же череп пара рогов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72