Зато выпячивал грудь — мол, смотрите, я здесь… ну, может, и не главный, но не последний.
— А зачем? — пожал плечами Шенк, неторопливо, чуточку напоказ, извлекая из ножен длинный кинжал. — Хорошая железка, еще послужит.
— Брось, кому говорят! — зарычал, брызжа слюной, рыжий. — А то…
— Да ничего вы мне не сделаете, — усмехнулся темплар, стараясь говорить без излишнего презрения. Ему нужно было не столько разозлить бандитов, которые и так находились в достаточно разгоряченном состоянии, сколько протянуть время, дав возможность Синтии сделать свою работу. Результаты которой вряд ли кому здесь понравятся. — Я же вам живой нужен, разве не так?
— Живой… — недобро усмехнулся рыжий. — Но насчет того, чтобы целый… это, знаешь ли, как выйдет.
Темплар покачал головой. Где-то он нечто подобное уже слышал.
— Бросай меч, ну!
— Могу в руки тебе отдать. Подходи… и возьми.
Шенку было ясно, что бандиты, уже потерявшие нескольких товарищей, явно не горят желанием начать драку, где трупов наверняка прибавится. Рыцарь в кольчуге, вернее, в бахтерце, что прочностью мало уступает кованым латам. Привычное бандитское оружие: нож, кастет, небольшая дубинка, которую удобно прятать в рукаве и которой так славно лупить по затылку сзади, здесь не слишком помогут. Против рыцаря и оружие нужно соответствующее.
Глаза рыжего на мгновение дрогнули, дернулись вверх и снова опустились, буравя темплара чуточку насмешливым, чуточку презрительным взглядом. Но Шенку хватило этого непроизвольного движения — он тут же метнулся в сторону, уворачиваясь от падающей сверху сети и непроизвольно поворачиваясь боком к врагам.
Похоже, бандиты оказались несколько умнее, чем он ожидал, — они не полезли бездумно в драку, а попытались взять свою добычу без крови… без большой крови. Но не вышло — сеть упала на землю, не зацепив темплара. И почти сразу негодяи бросились вперед, надеясь, что рыцарь не успеет среагировать.
Он успел… правда, едва-едва. Свистнул меч, лезвие окрасилось кровью, воздух прорезал пронзительный вопль, тут же зазвенела сталь.
Темплар дрался сосредоточенно, экономя каждое движение, нанося короткие точные удары. Синтии все не было, времени на то, чтобы взнуздать двух лошадей, у нее было предостаточно. Весьма вероятно, что ловушка в конюшне оказалось серьезней, чем девушка предполагала. Он знал, что продержаться долго не удастся… только в песнях менестрелей рыцари повергают наземь десятки противников, даже толком не вспотев…
Нож ударил в бок, ударил мастерски, снизу. Бахтерец превосходно удерживал рубящие удары, мог остановить и прямой колющий — клинок скользил по чешуйкам, теряя силу… но удар снизу, под чешую, который можно было нанести только ножом, был чрезвычайно опасен. Тело пронзила боль, Шенк отчаянно отмахнулся мечом, краем глаза увидев, как на землю упала отсеченная в локте рука, все еще сжимающая нож. И тут же ощутил, как теплая волна заливает бок, спускается вниз, по бедру… Похоже, рана была серьезной. Он сделал выпад и, пользуясь тем, что враги отпрянули, уклоняясь от окровавленного уже по самую гарду клинка, бросил на рану Знак Исцеления…
Похоже, белое сияние, на мгновение залившее ладонь рыцаря и прекрасно видимое даже при дневном свете, произвело на бандитов куда большее впечатление, чем его владение мечом. В один миг они отскочили назад на несколько шагов и замерли… впрочем, не опустив оружия.
— Темплар… он темплар… проклятый колдун… — пробежал меж ними еле слышный шепот.
С некоторым огорчением Шенк отметил, что, несмотря на три уже не очень живых тела, что лежали на земле, противников стало только больше. Насчет их временной оторопи он не обольщался — статус «темплара» скорее лишь поднимал ценность дичи в глазах охотников. Конечно, о темпларах ходит немало разных слухов — особенно вне орденских земель, но неуязвимости им легенды не приписывают.
Шенк знал, что может перебить всю эту толпу — вызвав Знак Последней Надежды… только вот это и в самом деле последнее, отчаянное средство, даруя силу, презрение к боли, стремительность движений… да что там, почти неуязвимость, берет за это немалую плату. Иногда этой платой становится сама жизнь. Бывает, что это не столь уж и непомерная цена… Но сейчас, когда он должен выполнить свою миссию, хотя толком еще не знает, в чем она, собственно, заключается, рисковать не стоит. Возможно, еще пара-тройка трупов, и бандиты сочтут, что дичь обходится им слишком дорого. И уйдут.
Шенк усмехнулся собственным мыслям. Уйдут, как же… наверняка уже увидели кровь, что сочится меж стальных чешуи. Рана закрылась, но еще дает о себе знать, на полноценное лечение нужно куда больше времени. А они поняли, что он уязвим, как… любой человек… В крайнем случае мстительно расстреляют из арбалетов — мол, не достанешься нам, так не доставайся же никому. От выпущенного в упор арбалетного болта не увернуться, и бахтерец от него не защитит.
Рыжий, до этого отважно сражавшийся в задних рядах, то есть шумевший, поддерживавший своих криками и картинно, но бесполезно размахивавший мечом, а потому и не получивший пока ни единой царапины, снова пронзительно заорал, указывая мечом на темплара. Его товарищи шагнули вперед… Высокие ворота конюшни потряс удар, казалось, заставивший содрогнуться все здание. Какое-то мгновение створки прогибались под напором изнутри, затем старые петли не выдержали, левая створка грохнулась на землю, подняв огромный клуб пыли…
Если бы темплар искренне верил в демонов… вернее, когда-то он, как любой уважающий себя служитель Ордена, воспринимал учение о демонах и их хозяйке, Проклятой Арианис, как догму, не подлежащую ни оспариванию, ни даже осмыслению. Но за последнее время многое изменилось, и то, что было вбито в голову молодого семинариста долгими и скучными лекциями, теперь не казалось столь непреложно истинным. В общем, если бы он верил в демонов, то решил бы, что именно сейчас один из них рвется наружу, стремясь завладеть черными душами лихих людей, на беду свою здесь собравшихся. Видимо, разбойники подумали нечто похожее, поскольку двое или трое оцепенело уставились на ворота, еще пара ударилась в бегство, справедливо решив, что целая шея куда важнее золота, которое еще неизвестно, будет ли.
Остальные, то ли куда более смелые, то ли не умеющие быстро бегать, повернули оружие в сторону рвущегося из конюшни исчадия зла. Черный силуэт на фоне демонического пламени — мужеству охотников за головами следовало отдать должное.
Огромный черный жеребец вырвался из пылающего помещения, вынося вместе с собой огромный клуб дыма… На его спине скукожилась Синтия, весьма успешно притворяясь до смерти испуганной девчонкой. Первый же негодяй, разглядевший в черном демоне обычного, хотя и весьма крупного жеребца, шагнул к нему на встречу, протягивая руку, чтобы схватить взбешенное животное за узду — идея сама по себе глупая, хотя и красивая. А свистнувший легкий меч Синтии поставил точку в этой задумке, отсекая эту руку у самого плеча.
Одним прыжком Шенк взлетел на круп жеребца позади девушки, выдавив сквозь зубы короткое, но донельзя грубое ругательство — рана вновь разошлась от резкого движения, кровь принялась пропитывать одежду. Одновременно его рука метнулась вперед, ослепительно яркий огненный шарик сорвался с пальцев — трое вовремя сообразили, с чем имеют дело, и бросились на землю, один остался стоять — и шаровая молния, Знак Огня, расплескалась на его укрытой кольчугой груди чудесным алым цветком, а в следующее мгновение несчастный вспыхнул, превратившись в живой факел. Живой… ненадолго.
Девушка отчаянно стукнула коня каблуками, но того и не требовалось подгонять — почти обезумев от страха и боли, подгоняемый ревом стремительно разгорающегося пожара, скакун и так летел стрелой, не видя препятствий и не разбирая дороги. Его копыта высекли искры, затем ударили во что-то относительно мягкое, при этом издавшее звук, средний между хрустом и хлюпаньем, а затем окружившие гостиницу бандиты остались позади, и конь вырвался на почти пустую сейчас улицу. То ли жители городка не имели привычки вставать в раннее время, то ли предусмотрительно не высовывали носа, нутром чуя творящийся неподалеку произвол… так или иначе, но копыта вороного жеребца простучали по камням, разбрасывая вокруг звонкое эхо, с каждым рывком увеличивая расстояние между всадниками и преследователями. Если таковые, конечно, были.
— Где твоя кобыла? — спросил он, прижимаясь к тоненькому телу девушки.
— Погибла, — коротко бросила она, не поворачивая головы.
— Засада была? — полувопрос-полуутверждение.
— Разумеется… — сухой ответ.
Легран понял, что сейчас не лучшее время для вопросов и ответов, и замолчал, сосредоточившись на том, чтобы удержаться на крупе коня. До сего момента ему приходилось ездить исключительно в седле, и хотя жеребец, похоже, не испытывал особого неудобства от внезапного удвоения всадника, этот самый дополнительный всадник явственно ощущал, что еще немного — и он полетит на брусчатку.
Мимо мелькали дома — побогаче, победнее… Постепенно конь успокаивался, переходя с галопа на рысь, и теперь Шенк уже не боялся свалиться. Он даже ухитрился снова вызвать Знак Исцеления, затянув рану, теперь уже более или менее надежно. Синтия все еще молчала, напряженно глядя вперед, словно высматривая лучшую дорогу. Нужды в этом не было — они и так мчались по улице, что выводила прямо к воротам.
Прошло совсем немного времени, и впереди показалась городская стена. С точки зрения Шенка, стеной это можно было назвать только из желания беззастенчиво польстить городу, — невысокий, едва в рост всадника, частокол, способный задержать разве что свору волков или одичавших собак, он не выдерживал никакой критики… и все же был весьма серьезным препятствием для одинокого коня, несущего на своей спине сразу двух наездников.
А полдесятка стражей у ворот отнюдь не были склонны открывать массивные створки по первому требованию. И тем более — вообще без оного.
Двое алебардистов поднялись — как всегда, нудное предутреннее дежурство солдаты проводили, играя в кости и попивая подогретое вино, особо пользительное в сырое и промозглое утро, а потому сейчас движения их были не слишком стремительными… И все же это были не простые бандиты, больше привычные к ножу, — у ворот традиционно ставили самых опытных, бывалых рубак. Эти знают, как обращаться со своими алебардами, оружием, весьма эффективным и против всадника, и против пехотинца. К тому же Шенк успел заметить, как один из стражников потянулся к взведенному арбалету, прислоненному к стене, зашевелились и двое остальных, встревоженные видом приближающегося к воротам всадника.
— Сто-о-ой!!! — протяжно крикнул старший, по оценке Леграна, десятник или терц. — Кто таков, чего надобно?
Внезапно тот, что лениво держал в руке арбалет, рывком вскочил на ноги, жало арбалетного болта уставилось, как показалось Шенку, прямо ему между глаз.
— А ну, стоять! — рыкнул арбалетчик так, что даже старшой обернулся удивленно — мол, что это случилось с солдатом. И, следовало отдать ему должное, тут же принял боевую стойку, выставив перед собой алебарду. А арбалетчик, припав на одно колено, дабы прицел вышел верней, рявкнул, ни на мгновение не отводя своего оружия от мишени. — Это тот самый… орденец, за которого награду объявили.
Вот теперь и остальные проявили завидную прыть. Еще один схватился за арбалет, бросив алебарду, остальные встали плечом к плечу с десятником, образовав тем самым почти непреодолимую для всадника стену — куда более надежную и куда более опасную, чем хлипкий частокол.
Шенк рванул из ножен за плечами не так давно упрятанный туда клинок, понимая, что этот бой ему не выиграть. Стоит зазвенеть стали, и здесь через считанные мгновения не протолкнуться будет от стражников, казармы часто ставили неподалеку от ворот — и караул сменить быстрее, и помощь, в случае чего, прийти не замедлит. Да и не ограничена охрана стен одной этой пятеркой у ворот, наверняка есть еще несколько патрулей, что тут же явятся на шум…
И вдруг седло перед ним опустело. Синтия подпрыгнула, поджимая под себя ноги, а затем буквально выстрелила свое тело вверх, как из баллисты, изо всех сил оттолкнувшись от седла, — тонкая фигурка взметнулась в воздух, раскинула руки, раздался треск разрываемой материи, и распахнулись огромные, черные как ночь перепончатые крылья… Тут же слаженно тренькнули арбалеты — ветеранов не пронять было вампирскими шуточками, но все же руки чуть дрогнули — один болт прошел мимо, второй почти на всю длину ушел в шею жеребца.
Спрыгнув с валящегося набок коня, чьи шейные позвонки были раздроблены железным стержнем, Шенк выставил перед собой меч. Его радовало лишь то, что Синтия все же спасется… по крайней мере имеет некоторый шанс на спасение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
— А зачем? — пожал плечами Шенк, неторопливо, чуточку напоказ, извлекая из ножен длинный кинжал. — Хорошая железка, еще послужит.
— Брось, кому говорят! — зарычал, брызжа слюной, рыжий. — А то…
— Да ничего вы мне не сделаете, — усмехнулся темплар, стараясь говорить без излишнего презрения. Ему нужно было не столько разозлить бандитов, которые и так находились в достаточно разгоряченном состоянии, сколько протянуть время, дав возможность Синтии сделать свою работу. Результаты которой вряд ли кому здесь понравятся. — Я же вам живой нужен, разве не так?
— Живой… — недобро усмехнулся рыжий. — Но насчет того, чтобы целый… это, знаешь ли, как выйдет.
Темплар покачал головой. Где-то он нечто подобное уже слышал.
— Бросай меч, ну!
— Могу в руки тебе отдать. Подходи… и возьми.
Шенку было ясно, что бандиты, уже потерявшие нескольких товарищей, явно не горят желанием начать драку, где трупов наверняка прибавится. Рыцарь в кольчуге, вернее, в бахтерце, что прочностью мало уступает кованым латам. Привычное бандитское оружие: нож, кастет, небольшая дубинка, которую удобно прятать в рукаве и которой так славно лупить по затылку сзади, здесь не слишком помогут. Против рыцаря и оружие нужно соответствующее.
Глаза рыжего на мгновение дрогнули, дернулись вверх и снова опустились, буравя темплара чуточку насмешливым, чуточку презрительным взглядом. Но Шенку хватило этого непроизвольного движения — он тут же метнулся в сторону, уворачиваясь от падающей сверху сети и непроизвольно поворачиваясь боком к врагам.
Похоже, бандиты оказались несколько умнее, чем он ожидал, — они не полезли бездумно в драку, а попытались взять свою добычу без крови… без большой крови. Но не вышло — сеть упала на землю, не зацепив темплара. И почти сразу негодяи бросились вперед, надеясь, что рыцарь не успеет среагировать.
Он успел… правда, едва-едва. Свистнул меч, лезвие окрасилось кровью, воздух прорезал пронзительный вопль, тут же зазвенела сталь.
Темплар дрался сосредоточенно, экономя каждое движение, нанося короткие точные удары. Синтии все не было, времени на то, чтобы взнуздать двух лошадей, у нее было предостаточно. Весьма вероятно, что ловушка в конюшне оказалось серьезней, чем девушка предполагала. Он знал, что продержаться долго не удастся… только в песнях менестрелей рыцари повергают наземь десятки противников, даже толком не вспотев…
Нож ударил в бок, ударил мастерски, снизу. Бахтерец превосходно удерживал рубящие удары, мог остановить и прямой колющий — клинок скользил по чешуйкам, теряя силу… но удар снизу, под чешую, который можно было нанести только ножом, был чрезвычайно опасен. Тело пронзила боль, Шенк отчаянно отмахнулся мечом, краем глаза увидев, как на землю упала отсеченная в локте рука, все еще сжимающая нож. И тут же ощутил, как теплая волна заливает бок, спускается вниз, по бедру… Похоже, рана была серьезной. Он сделал выпад и, пользуясь тем, что враги отпрянули, уклоняясь от окровавленного уже по самую гарду клинка, бросил на рану Знак Исцеления…
Похоже, белое сияние, на мгновение залившее ладонь рыцаря и прекрасно видимое даже при дневном свете, произвело на бандитов куда большее впечатление, чем его владение мечом. В один миг они отскочили назад на несколько шагов и замерли… впрочем, не опустив оружия.
— Темплар… он темплар… проклятый колдун… — пробежал меж ними еле слышный шепот.
С некоторым огорчением Шенк отметил, что, несмотря на три уже не очень живых тела, что лежали на земле, противников стало только больше. Насчет их временной оторопи он не обольщался — статус «темплара» скорее лишь поднимал ценность дичи в глазах охотников. Конечно, о темпларах ходит немало разных слухов — особенно вне орденских земель, но неуязвимости им легенды не приписывают.
Шенк знал, что может перебить всю эту толпу — вызвав Знак Последней Надежды… только вот это и в самом деле последнее, отчаянное средство, даруя силу, презрение к боли, стремительность движений… да что там, почти неуязвимость, берет за это немалую плату. Иногда этой платой становится сама жизнь. Бывает, что это не столь уж и непомерная цена… Но сейчас, когда он должен выполнить свою миссию, хотя толком еще не знает, в чем она, собственно, заключается, рисковать не стоит. Возможно, еще пара-тройка трупов, и бандиты сочтут, что дичь обходится им слишком дорого. И уйдут.
Шенк усмехнулся собственным мыслям. Уйдут, как же… наверняка уже увидели кровь, что сочится меж стальных чешуи. Рана закрылась, но еще дает о себе знать, на полноценное лечение нужно куда больше времени. А они поняли, что он уязвим, как… любой человек… В крайнем случае мстительно расстреляют из арбалетов — мол, не достанешься нам, так не доставайся же никому. От выпущенного в упор арбалетного болта не увернуться, и бахтерец от него не защитит.
Рыжий, до этого отважно сражавшийся в задних рядах, то есть шумевший, поддерживавший своих криками и картинно, но бесполезно размахивавший мечом, а потому и не получивший пока ни единой царапины, снова пронзительно заорал, указывая мечом на темплара. Его товарищи шагнули вперед… Высокие ворота конюшни потряс удар, казалось, заставивший содрогнуться все здание. Какое-то мгновение створки прогибались под напором изнутри, затем старые петли не выдержали, левая створка грохнулась на землю, подняв огромный клуб пыли…
Если бы темплар искренне верил в демонов… вернее, когда-то он, как любой уважающий себя служитель Ордена, воспринимал учение о демонах и их хозяйке, Проклятой Арианис, как догму, не подлежащую ни оспариванию, ни даже осмыслению. Но за последнее время многое изменилось, и то, что было вбито в голову молодого семинариста долгими и скучными лекциями, теперь не казалось столь непреложно истинным. В общем, если бы он верил в демонов, то решил бы, что именно сейчас один из них рвется наружу, стремясь завладеть черными душами лихих людей, на беду свою здесь собравшихся. Видимо, разбойники подумали нечто похожее, поскольку двое или трое оцепенело уставились на ворота, еще пара ударилась в бегство, справедливо решив, что целая шея куда важнее золота, которое еще неизвестно, будет ли.
Остальные, то ли куда более смелые, то ли не умеющие быстро бегать, повернули оружие в сторону рвущегося из конюшни исчадия зла. Черный силуэт на фоне демонического пламени — мужеству охотников за головами следовало отдать должное.
Огромный черный жеребец вырвался из пылающего помещения, вынося вместе с собой огромный клуб дыма… На его спине скукожилась Синтия, весьма успешно притворяясь до смерти испуганной девчонкой. Первый же негодяй, разглядевший в черном демоне обычного, хотя и весьма крупного жеребца, шагнул к нему на встречу, протягивая руку, чтобы схватить взбешенное животное за узду — идея сама по себе глупая, хотя и красивая. А свистнувший легкий меч Синтии поставил точку в этой задумке, отсекая эту руку у самого плеча.
Одним прыжком Шенк взлетел на круп жеребца позади девушки, выдавив сквозь зубы короткое, но донельзя грубое ругательство — рана вновь разошлась от резкого движения, кровь принялась пропитывать одежду. Одновременно его рука метнулась вперед, ослепительно яркий огненный шарик сорвался с пальцев — трое вовремя сообразили, с чем имеют дело, и бросились на землю, один остался стоять — и шаровая молния, Знак Огня, расплескалась на его укрытой кольчугой груди чудесным алым цветком, а в следующее мгновение несчастный вспыхнул, превратившись в живой факел. Живой… ненадолго.
Девушка отчаянно стукнула коня каблуками, но того и не требовалось подгонять — почти обезумев от страха и боли, подгоняемый ревом стремительно разгорающегося пожара, скакун и так летел стрелой, не видя препятствий и не разбирая дороги. Его копыта высекли искры, затем ударили во что-то относительно мягкое, при этом издавшее звук, средний между хрустом и хлюпаньем, а затем окружившие гостиницу бандиты остались позади, и конь вырвался на почти пустую сейчас улицу. То ли жители городка не имели привычки вставать в раннее время, то ли предусмотрительно не высовывали носа, нутром чуя творящийся неподалеку произвол… так или иначе, но копыта вороного жеребца простучали по камням, разбрасывая вокруг звонкое эхо, с каждым рывком увеличивая расстояние между всадниками и преследователями. Если таковые, конечно, были.
— Где твоя кобыла? — спросил он, прижимаясь к тоненькому телу девушки.
— Погибла, — коротко бросила она, не поворачивая головы.
— Засада была? — полувопрос-полуутверждение.
— Разумеется… — сухой ответ.
Легран понял, что сейчас не лучшее время для вопросов и ответов, и замолчал, сосредоточившись на том, чтобы удержаться на крупе коня. До сего момента ему приходилось ездить исключительно в седле, и хотя жеребец, похоже, не испытывал особого неудобства от внезапного удвоения всадника, этот самый дополнительный всадник явственно ощущал, что еще немного — и он полетит на брусчатку.
Мимо мелькали дома — побогаче, победнее… Постепенно конь успокаивался, переходя с галопа на рысь, и теперь Шенк уже не боялся свалиться. Он даже ухитрился снова вызвать Знак Исцеления, затянув рану, теперь уже более или менее надежно. Синтия все еще молчала, напряженно глядя вперед, словно высматривая лучшую дорогу. Нужды в этом не было — они и так мчались по улице, что выводила прямо к воротам.
Прошло совсем немного времени, и впереди показалась городская стена. С точки зрения Шенка, стеной это можно было назвать только из желания беззастенчиво польстить городу, — невысокий, едва в рост всадника, частокол, способный задержать разве что свору волков или одичавших собак, он не выдерживал никакой критики… и все же был весьма серьезным препятствием для одинокого коня, несущего на своей спине сразу двух наездников.
А полдесятка стражей у ворот отнюдь не были склонны открывать массивные створки по первому требованию. И тем более — вообще без оного.
Двое алебардистов поднялись — как всегда, нудное предутреннее дежурство солдаты проводили, играя в кости и попивая подогретое вино, особо пользительное в сырое и промозглое утро, а потому сейчас движения их были не слишком стремительными… И все же это были не простые бандиты, больше привычные к ножу, — у ворот традиционно ставили самых опытных, бывалых рубак. Эти знают, как обращаться со своими алебардами, оружием, весьма эффективным и против всадника, и против пехотинца. К тому же Шенк успел заметить, как один из стражников потянулся к взведенному арбалету, прислоненному к стене, зашевелились и двое остальных, встревоженные видом приближающегося к воротам всадника.
— Сто-о-ой!!! — протяжно крикнул старший, по оценке Леграна, десятник или терц. — Кто таков, чего надобно?
Внезапно тот, что лениво держал в руке арбалет, рывком вскочил на ноги, жало арбалетного болта уставилось, как показалось Шенку, прямо ему между глаз.
— А ну, стоять! — рыкнул арбалетчик так, что даже старшой обернулся удивленно — мол, что это случилось с солдатом. И, следовало отдать ему должное, тут же принял боевую стойку, выставив перед собой алебарду. А арбалетчик, припав на одно колено, дабы прицел вышел верней, рявкнул, ни на мгновение не отводя своего оружия от мишени. — Это тот самый… орденец, за которого награду объявили.
Вот теперь и остальные проявили завидную прыть. Еще один схватился за арбалет, бросив алебарду, остальные встали плечом к плечу с десятником, образовав тем самым почти непреодолимую для всадника стену — куда более надежную и куда более опасную, чем хлипкий частокол.
Шенк рванул из ножен за плечами не так давно упрятанный туда клинок, понимая, что этот бой ему не выиграть. Стоит зазвенеть стали, и здесь через считанные мгновения не протолкнуться будет от стражников, казармы часто ставили неподалеку от ворот — и караул сменить быстрее, и помощь, в случае чего, прийти не замедлит. Да и не ограничена охрана стен одной этой пятеркой у ворот, наверняка есть еще несколько патрулей, что тут же явятся на шум…
И вдруг седло перед ним опустело. Синтия подпрыгнула, поджимая под себя ноги, а затем буквально выстрелила свое тело вверх, как из баллисты, изо всех сил оттолкнувшись от седла, — тонкая фигурка взметнулась в воздух, раскинула руки, раздался треск разрываемой материи, и распахнулись огромные, черные как ночь перепончатые крылья… Тут же слаженно тренькнули арбалеты — ветеранов не пронять было вампирскими шуточками, но все же руки чуть дрогнули — один болт прошел мимо, второй почти на всю длину ушел в шею жеребца.
Спрыгнув с валящегося набок коня, чьи шейные позвонки были раздроблены железным стержнем, Шенк выставил перед собой меч. Его радовало лишь то, что Синтия все же спасется… по крайней мере имеет некоторый шанс на спасение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76