И если ты еще не созрел до того, чтобы это признать, — уходи. Я сам понесу тяжкое бремя непогрешимости, и только я знаю, насколько это порой бывает болезненно.
Он схватился за челюсть, словно за рожок с мороженым, и зашипел от боли. Я широко улыбнулся. Будда отпустил подбородок и быстро вздохнул несколько раз, словно гасил потоком воздуха пожар в гортани.
На этот раз я не собирался приходить ему на помощь, лишь с легкой иронией посмотрел на него, а затем вернулся в комнату. Несколько минут я был в ней один, сигарета успела догореть на три четверти, когда они вернулись вместе, сержант и Будда, с возбужденными лицами. Видимо, Кашель успел по дороге поделиться какой-то новостью.
— Именно так, — выдохнул он, падая на стул. — Даркшилд брал отпуск на пять месяцев для лечения, что-то вроде легкого нервного переутомления. В сумме его не было в части с середины января до конца июля.
— Тогда он был у нас! — не выдержал Будда.
Я насмешливо посмотрел на него, но не дал себя спровоцировать. Кашель хлопнул ладонью по колену.
— Завтра он уходит в отпуск на месяц… — сказал он.
— Что-о? — Я вскочил со стула. — В отпуск на месяц? — машинально повторил я.
Кашель кивнул. Будда тоже вскочил на ноги, но сдержался и не произнес ни слова. Я прошелся по комнате, запустив мозг на полных оборотах, но это мало что дало. Минут пятнадцать я кружил по помещению, пока не вспотел.
— Я записался к нему с докладом, — донеслись до меня словно сквозь туман слова Кашля.
— Хорошо, — не слишком убежденно буркнул я.
— Постой-постой! Ты от меня не отделывайся, мне придется пойти, ты что, забыл, где мы находимся?
Я остановился перед сержантом Лонгфелло, схватил его за плечи и слегка встряхнул:
— Жаль, что ты не знал одного парня, который вбивал мне в башку, что даже если приходится что-то сделать, если это не наша идея, то можно это сделать и лучше, и хуже, а иногда даже обернуть ситуацию в свою пользу.
Он широко улыбнулся:
— Ты еще помнишь тот разговор? — Он с благодарностью посмотрел на меня. — Ты прав, я немного запаниковал. Все, больше не мешаю.
Он отошел и сел на один из пяти стоявших у стены стульев. Я допил кофе, выкурил три сигареты, никто не мешал мне разрушать свой организм.
— Послушайте, что вы скажете насчет такой мысли: забираем Даркшилда и сматываемся отсюда? Просто и гениально.
— Я за, но прежде всего я за то, чтобы бежать отсюда, не знаю, что вам тут еще делать, — быстро сказал сержант Кашель.
Будда немного подождал.
— Странно, что именно сержант обратил внимание на одну проблему, я имею в виду конец его фразы, — язвительно сказал он. — Нам тут как раз есть что делать, или, может быть, я ошибаюсь? — Голос у него дрожал, как у ребенка, который ожидал в подарок игрушек, а получил красивую пижамку.
— Ведь я же сказал — забираем Даркшилда? Он нам расскажет, что стало с Красински, соответственно и будем действовать дальше.
Будда сглотнул слюну и кивнул.
— Это другое дело, да, совсем другое. — На этот раз в его голосе слышалось явственное облегчение.
— Есть у тебя какие-нибудь предложения? — обратился я к Лонгфелло. — Как это сделать лучше всего?
— Лучше всего было бы вне территории части, — задумчиво сказал он.
— А как мы с нее выберемся?
— В том-то и дело. После того покушения порядки тут ужесточились…
— Кстати — что насчет покушения? — заинтересовался я.
— Кто-то препятствует следствию, это видно невооруженным глазом с Луны…
— Ведь и так понятно — вся часть не посвящена в маневры с другим измерением! — раздраженно прошипел Будда.
У меня возникло впечатление, что с того момента, как было принято решение о дальнейших действиях, все мешавшие его реализации проблемы выводили его из равновесия. Взгляд его блуждал по комнате, не желая встречаться с моим, но я видел, что глаза у него блестят, словно на них только что выступили слезы. А ведь он не плакал. Еще они могли так блестеть после небольшой дозы наркотиков. Этого я тоже не видел. Откинувшись на спинку стула, я наблюдал за Буддой из-под полуприкрытых век. Он явно волновался — вскакивал со стула, чтобы тут же вновь свалиться на него, сделав пару шагов вперед и назад, потирал верхнюю губу, дергал за несуществующие бакенбарды, выламывал пальцы. Каждую минуту он приходил на несколько секунд в себя, отдавая себе отчет в собственной нервозности, ерзал на стуле, отрывал пальцы от лица и замирал неподвижно. На десять секунд. Столь же пристально и долго я наблюдал за сержантом. Тот был на несколько порядков спокойнее. Я решил тщательнее следить за Буддой, похоже было, что последние дни или недели его доконали. В конце концов, он был всего лишь любителем, одержимым, но тем не менее.
— Во сколько ты должен туда явиться? — спросил я Кашля.
Сержант ткнул пальцем в пластинку идентификатора, я буркнул «угу», кивнул и вышел в туалет, а когда вернулся, сержант как раз нажимал на уголок пластинки. Будда стоял в позе человека, готового к отчаянному броску всем телом на убегающую по полу мышь. Я понял, что сержант только что был вызван для доклада.
— Оружия туда не внести? — утвердительно сказал я. Кашель подтвердил мои предположения, кивнув головой. — В таком случае — входим, ты говоришь, что у нас есть в папке кое-что по вопросу о взрыве в казарме наемников, мы подходим с Буддой, чтобы ее показать, и обездвиживаем полковника. Потом — надеюсь — у нас будет его оружие, а дальше посмотрим. Ясно? — Оба кивнули. — Только еще папка… — напомнил я Кашлю.
Мы вышли быстрым шагом из комнаты. Кашель на секунду отстал, а когда снова догнал нас, в руке у него была плоская конторская папка. Покинув здание, мы направились к центральной части базы. Две поверхностные проверки у двух несущественных со стратегической точки зрения ворот мы прошли без каких-либо проблем. Ближе к центру движение стало чуть более оживленным, но все равно это не была знакомая мне по собственному опыту воинская часть нашего, земного типа. Я увидел чуть лучше освещенное и оштукатуренное здание, окруженное чуть более зелеными газонами. Командование. Я слегка удивился, почувствовав, что у меня липкие пальцы, возникло желание остановиться и немного подумать, но Кашель уже поднимался по лестнице, и я последовал за ним. Мы беспрепятственно миновали первого часового. Кашель бросил мне папку и повел на штурм приемной Даркшилда. Эффектно отрапортовав, он доложил о необходимости присутствия вместе с ним нас обоих; я стоял напрягшись, готовый в случае отказа уже здесь, в приемной, ввязаться в драку. Но такой необходимости не было. Капрал проконсультировался с шефом и небрежным жестом показал на дверь кабинета Даркшилда. Кашель — любимый старый вояка — лишь скользнул по мне быстрым взглядом и распахнул дверь. Я шагнул следом за ним и выпятил грудь. За столом сидел Ласкацио, так, по крайней мере, его звали, когда комп демонстрировал мне его досье. Латиноамериканская внешность — темные большие глаза, густые брови и волнистые волосы. Маленькая родинка на виске и — родимое пятно в нижней части ушной раковины. Слова доклада Кашля доносились до меня, словно порывы ветра — я ощущал их, но не понимал, они не производили на меня никакого впечатления. Вместо этого у меня возникла идиотская мысль о том, как бы заставить Ласкацио — если это он — дернуть себя за ухо. И тут он поднял руку и именно так и поступил. «То есть, — подумал я, — все сходится: Даркшилд убил Ласкацио и организовал себе алиби и спокойствие на будущее, взяв трехмесячный отпуск „для поправки здоровья“.
Стоявший рядом со мной Будда шагнул вперед и, обеспокоенный моим поведением, обернулся: я быстро протянул Даркшилду через стол папку, а затем сам, чуть согнувшись и изображая готовность дать необходимые пояснения, обошел стол, и прежде чем полковник успел удивиться, закинул ему на шею петлю из рук — «шей-ло-киу». Прекрасный пример отличного использования физических законов, хотя рычаг этот настолько эффективен, что как будто если и подчиняется законам, то не нашей физики. Даркшилд лишь один раз квакнул и сразу же понял, что минимальное напряжение его собственных мышц приведет к тому, что его шея сломается с легким треском. Я повернул голову и обвел взглядом помещение. Кашель стоял со слегка ошеломленным видом, впрочем, ему было уже под шестьдесят, и он имел право растеряться. Я показал ему бровями на дверь, и он обрадовался, получив конкретную задачу. Будда уже отодвигал один за другим ящики стола, удивительно ловко выхватил из одного из них пистолет и мягким, плавным движением сунул его за пояс под полой кителя. Однако поиски он не прекратил и добился очередного успеха — под крышкой стола некто неизвестный прикрепил пластырем игрушку работы знаменитой фирмы «Смит-Вес-сон», под названием «скайхоул-XX ». Я два раза держал ее в руках и каждый раз испытывал гордость, что принадлежу к расе, способной создавать такие девят-надцатизарядные пистолеты, стреляющие одиночными или двойными выстрелами, чертовски меткие, не отказывающие даже после купания в смоле, с резервуаром для неиспользованных газов, благодаря чему начиная с пятого выстрела можно увеличивать дальность стрельбы, до тех пор пока рука сможет удержать оружие. Естественно, безгильзовые патроны и прочие усовершенствования, в том числе нестандартный калибр, а потому и малое количество этих пистолетов на рынке, именно затем, чтобы они не стали основным оружием всяческих отбросов общества. Будда посмотрел на меня, и мне показалось, что он жалеет о том, что сунул за пояс первую пушку, — момент для замены оружия сейчас был не слишком подходящий.
— За пояс, сзади. — Я показал взглядом на свою спину. Будда обошел нашу парочку, напоминавшую часть скульптурной группы Лаокоона, и я почувствовал, как он засовывает пистолет мне за пояс. Ствол был длинным, холод дула я чувствовал где-то на середине ягодицы. Я посмотрел в глаза Даркшилду. — Сейчас я тебя отпущу, но помни — самоубийц не пускают в рай! — Я переместил руки, нашел нервное сплетение и положил на него пальцы, нажимая не слишком сильно, но он должен был чувствовать и понимать, что малейшее движение может вызвать жестокую боль. — Помнишь?
Он два раза моргнул. Я отпустил его шею и посмотрел на окно. Будда заметил мой взгляд, подскочил и прикрыл жалюзи. Кашель встал так, чтобы видеть дверь и краем глаза — нас с пленником. Левой рукой я вытащил «скайхоул», передернул затвор и прижал дуло к виску Даркшилда, не убирая с нервного сплетения пальцы правой руки.
— Теперь поговорим. Коротко. Или дольше. Будет видно. Зачем тебе наемники?
— Для… — прошептал он и откашлялся. — Для сражений в космосе…
— Что ты несешь? Ведь никаких сражений нет! Ни единого следа ни в одном докладе…
— Это не обычная война! — Он в первый раз дернулся. Я тотчас же вонзил в его плечо пальцы и надавил. Он протяжно застонал. Я убрал пальцы из его тела. — Я говорю правду…
— Неправда… — начал я, но меня прервал Будда:
— Слушай, у нас нет времени обсуждать тактику их эскадр. Здесь нас может обнаружить любой ординарец…
Я хотел рявкнуть на него, но неожиданно в диспут включился Кашель:
— Верно, это неподходящее место, он специально вызывает тебя на пустые разговоры.
Я потянул за собой полковника; он отъехал от стола в кресле, но никакой ловушки не обнаружилось, что, впрочем, не означало, что Будда и Кашель неправы. Я немного подумал.
— Поехали к нему домой, — поторопил меня Будда. — Там его допросим с пристрастием, спокойно и без спешки.
Пленник дернулся, словно хотел через плечо посмотреть на своего мучителя. Я придержал его, и он зашипел от боли.
— Кто сейчас у тебя дома?
— Никого, — сразу же ответил он. Я взглядом поздравил Будду — интуиция его не подвела. — Но я не собираюсь… — смело начал полковник.
— Послушай, кто тут спрашивает твое мнение?! — начал я достаточно хорошо мне знакомую процедуру подавления воли допрашиваемого. — Я скажу «раз», и можешь потом, после смерти, сколько угодно хихикать над тем, что обвел меня вокруг пальца. Ясно? Значит, так — мы выходим, а я несу твою фуражку. Под фуражкой у меня вот это. — Я показал ему мушку «скайхо-ула». — Даже если тебе удастся поднять тревогу, то наши люди снаружи устроят здесь такой кавардак, что, даже если уцелеешь, предстанешь перед судом за действия, приведшие к резкому скачку смертности среди военнослужащих. Ясно? — Он никак не реагировал. Некоторое время я его не торопил, но через четверть минуты ткнул дулом в висок. Еще через несколько секунд он кивнул. — Потом все четыре машины… Не беспокойся, ты организуешь только одну, остальные три у нас есть, — порадовал я его. — Так вот, все машины выезжают отсюда и следуют к твоему дому, понятно? А там мы побеседуем в тишине и комфорте, хорошо?
На этот раз он кивнул быстрее. Я облегченно вздохнул — так, чтобы он этого не видел. Кашель внезапно повернулся и что-то пробормотал в свой нагрудный карман. Я окаменел от страха и пребывал в этом состоянии до тех пор, пока он не посмотрел на меня и не сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
Он схватился за челюсть, словно за рожок с мороженым, и зашипел от боли. Я широко улыбнулся. Будда отпустил подбородок и быстро вздохнул несколько раз, словно гасил потоком воздуха пожар в гортани.
На этот раз я не собирался приходить ему на помощь, лишь с легкой иронией посмотрел на него, а затем вернулся в комнату. Несколько минут я был в ней один, сигарета успела догореть на три четверти, когда они вернулись вместе, сержант и Будда, с возбужденными лицами. Видимо, Кашель успел по дороге поделиться какой-то новостью.
— Именно так, — выдохнул он, падая на стул. — Даркшилд брал отпуск на пять месяцев для лечения, что-то вроде легкого нервного переутомления. В сумме его не было в части с середины января до конца июля.
— Тогда он был у нас! — не выдержал Будда.
Я насмешливо посмотрел на него, но не дал себя спровоцировать. Кашель хлопнул ладонью по колену.
— Завтра он уходит в отпуск на месяц… — сказал он.
— Что-о? — Я вскочил со стула. — В отпуск на месяц? — машинально повторил я.
Кашель кивнул. Будда тоже вскочил на ноги, но сдержался и не произнес ни слова. Я прошелся по комнате, запустив мозг на полных оборотах, но это мало что дало. Минут пятнадцать я кружил по помещению, пока не вспотел.
— Я записался к нему с докладом, — донеслись до меня словно сквозь туман слова Кашля.
— Хорошо, — не слишком убежденно буркнул я.
— Постой-постой! Ты от меня не отделывайся, мне придется пойти, ты что, забыл, где мы находимся?
Я остановился перед сержантом Лонгфелло, схватил его за плечи и слегка встряхнул:
— Жаль, что ты не знал одного парня, который вбивал мне в башку, что даже если приходится что-то сделать, если это не наша идея, то можно это сделать и лучше, и хуже, а иногда даже обернуть ситуацию в свою пользу.
Он широко улыбнулся:
— Ты еще помнишь тот разговор? — Он с благодарностью посмотрел на меня. — Ты прав, я немного запаниковал. Все, больше не мешаю.
Он отошел и сел на один из пяти стоявших у стены стульев. Я допил кофе, выкурил три сигареты, никто не мешал мне разрушать свой организм.
— Послушайте, что вы скажете насчет такой мысли: забираем Даркшилда и сматываемся отсюда? Просто и гениально.
— Я за, но прежде всего я за то, чтобы бежать отсюда, не знаю, что вам тут еще делать, — быстро сказал сержант Кашель.
Будда немного подождал.
— Странно, что именно сержант обратил внимание на одну проблему, я имею в виду конец его фразы, — язвительно сказал он. — Нам тут как раз есть что делать, или, может быть, я ошибаюсь? — Голос у него дрожал, как у ребенка, который ожидал в подарок игрушек, а получил красивую пижамку.
— Ведь я же сказал — забираем Даркшилда? Он нам расскажет, что стало с Красински, соответственно и будем действовать дальше.
Будда сглотнул слюну и кивнул.
— Это другое дело, да, совсем другое. — На этот раз в его голосе слышалось явственное облегчение.
— Есть у тебя какие-нибудь предложения? — обратился я к Лонгфелло. — Как это сделать лучше всего?
— Лучше всего было бы вне территории части, — задумчиво сказал он.
— А как мы с нее выберемся?
— В том-то и дело. После того покушения порядки тут ужесточились…
— Кстати — что насчет покушения? — заинтересовался я.
— Кто-то препятствует следствию, это видно невооруженным глазом с Луны…
— Ведь и так понятно — вся часть не посвящена в маневры с другим измерением! — раздраженно прошипел Будда.
У меня возникло впечатление, что с того момента, как было принято решение о дальнейших действиях, все мешавшие его реализации проблемы выводили его из равновесия. Взгляд его блуждал по комнате, не желая встречаться с моим, но я видел, что глаза у него блестят, словно на них только что выступили слезы. А ведь он не плакал. Еще они могли так блестеть после небольшой дозы наркотиков. Этого я тоже не видел. Откинувшись на спинку стула, я наблюдал за Буддой из-под полуприкрытых век. Он явно волновался — вскакивал со стула, чтобы тут же вновь свалиться на него, сделав пару шагов вперед и назад, потирал верхнюю губу, дергал за несуществующие бакенбарды, выламывал пальцы. Каждую минуту он приходил на несколько секунд в себя, отдавая себе отчет в собственной нервозности, ерзал на стуле, отрывал пальцы от лица и замирал неподвижно. На десять секунд. Столь же пристально и долго я наблюдал за сержантом. Тот был на несколько порядков спокойнее. Я решил тщательнее следить за Буддой, похоже было, что последние дни или недели его доконали. В конце концов, он был всего лишь любителем, одержимым, но тем не менее.
— Во сколько ты должен туда явиться? — спросил я Кашля.
Сержант ткнул пальцем в пластинку идентификатора, я буркнул «угу», кивнул и вышел в туалет, а когда вернулся, сержант как раз нажимал на уголок пластинки. Будда стоял в позе человека, готового к отчаянному броску всем телом на убегающую по полу мышь. Я понял, что сержант только что был вызван для доклада.
— Оружия туда не внести? — утвердительно сказал я. Кашель подтвердил мои предположения, кивнув головой. — В таком случае — входим, ты говоришь, что у нас есть в папке кое-что по вопросу о взрыве в казарме наемников, мы подходим с Буддой, чтобы ее показать, и обездвиживаем полковника. Потом — надеюсь — у нас будет его оружие, а дальше посмотрим. Ясно? — Оба кивнули. — Только еще папка… — напомнил я Кашлю.
Мы вышли быстрым шагом из комнаты. Кашель на секунду отстал, а когда снова догнал нас, в руке у него была плоская конторская папка. Покинув здание, мы направились к центральной части базы. Две поверхностные проверки у двух несущественных со стратегической точки зрения ворот мы прошли без каких-либо проблем. Ближе к центру движение стало чуть более оживленным, но все равно это не была знакомая мне по собственному опыту воинская часть нашего, земного типа. Я увидел чуть лучше освещенное и оштукатуренное здание, окруженное чуть более зелеными газонами. Командование. Я слегка удивился, почувствовав, что у меня липкие пальцы, возникло желание остановиться и немного подумать, но Кашель уже поднимался по лестнице, и я последовал за ним. Мы беспрепятственно миновали первого часового. Кашель бросил мне папку и повел на штурм приемной Даркшилда. Эффектно отрапортовав, он доложил о необходимости присутствия вместе с ним нас обоих; я стоял напрягшись, готовый в случае отказа уже здесь, в приемной, ввязаться в драку. Но такой необходимости не было. Капрал проконсультировался с шефом и небрежным жестом показал на дверь кабинета Даркшилда. Кашель — любимый старый вояка — лишь скользнул по мне быстрым взглядом и распахнул дверь. Я шагнул следом за ним и выпятил грудь. За столом сидел Ласкацио, так, по крайней мере, его звали, когда комп демонстрировал мне его досье. Латиноамериканская внешность — темные большие глаза, густые брови и волнистые волосы. Маленькая родинка на виске и — родимое пятно в нижней части ушной раковины. Слова доклада Кашля доносились до меня, словно порывы ветра — я ощущал их, но не понимал, они не производили на меня никакого впечатления. Вместо этого у меня возникла идиотская мысль о том, как бы заставить Ласкацио — если это он — дернуть себя за ухо. И тут он поднял руку и именно так и поступил. «То есть, — подумал я, — все сходится: Даркшилд убил Ласкацио и организовал себе алиби и спокойствие на будущее, взяв трехмесячный отпуск „для поправки здоровья“.
Стоявший рядом со мной Будда шагнул вперед и, обеспокоенный моим поведением, обернулся: я быстро протянул Даркшилду через стол папку, а затем сам, чуть согнувшись и изображая готовность дать необходимые пояснения, обошел стол, и прежде чем полковник успел удивиться, закинул ему на шею петлю из рук — «шей-ло-киу». Прекрасный пример отличного использования физических законов, хотя рычаг этот настолько эффективен, что как будто если и подчиняется законам, то не нашей физики. Даркшилд лишь один раз квакнул и сразу же понял, что минимальное напряжение его собственных мышц приведет к тому, что его шея сломается с легким треском. Я повернул голову и обвел взглядом помещение. Кашель стоял со слегка ошеломленным видом, впрочем, ему было уже под шестьдесят, и он имел право растеряться. Я показал ему бровями на дверь, и он обрадовался, получив конкретную задачу. Будда уже отодвигал один за другим ящики стола, удивительно ловко выхватил из одного из них пистолет и мягким, плавным движением сунул его за пояс под полой кителя. Однако поиски он не прекратил и добился очередного успеха — под крышкой стола некто неизвестный прикрепил пластырем игрушку работы знаменитой фирмы «Смит-Вес-сон», под названием «скайхоул-XX ». Я два раза держал ее в руках и каждый раз испытывал гордость, что принадлежу к расе, способной создавать такие девят-надцатизарядные пистолеты, стреляющие одиночными или двойными выстрелами, чертовски меткие, не отказывающие даже после купания в смоле, с резервуаром для неиспользованных газов, благодаря чему начиная с пятого выстрела можно увеличивать дальность стрельбы, до тех пор пока рука сможет удержать оружие. Естественно, безгильзовые патроны и прочие усовершенствования, в том числе нестандартный калибр, а потому и малое количество этих пистолетов на рынке, именно затем, чтобы они не стали основным оружием всяческих отбросов общества. Будда посмотрел на меня, и мне показалось, что он жалеет о том, что сунул за пояс первую пушку, — момент для замены оружия сейчас был не слишком подходящий.
— За пояс, сзади. — Я показал взглядом на свою спину. Будда обошел нашу парочку, напоминавшую часть скульптурной группы Лаокоона, и я почувствовал, как он засовывает пистолет мне за пояс. Ствол был длинным, холод дула я чувствовал где-то на середине ягодицы. Я посмотрел в глаза Даркшилду. — Сейчас я тебя отпущу, но помни — самоубийц не пускают в рай! — Я переместил руки, нашел нервное сплетение и положил на него пальцы, нажимая не слишком сильно, но он должен был чувствовать и понимать, что малейшее движение может вызвать жестокую боль. — Помнишь?
Он два раза моргнул. Я отпустил его шею и посмотрел на окно. Будда заметил мой взгляд, подскочил и прикрыл жалюзи. Кашель встал так, чтобы видеть дверь и краем глаза — нас с пленником. Левой рукой я вытащил «скайхоул», передернул затвор и прижал дуло к виску Даркшилда, не убирая с нервного сплетения пальцы правой руки.
— Теперь поговорим. Коротко. Или дольше. Будет видно. Зачем тебе наемники?
— Для… — прошептал он и откашлялся. — Для сражений в космосе…
— Что ты несешь? Ведь никаких сражений нет! Ни единого следа ни в одном докладе…
— Это не обычная война! — Он в первый раз дернулся. Я тотчас же вонзил в его плечо пальцы и надавил. Он протяжно застонал. Я убрал пальцы из его тела. — Я говорю правду…
— Неправда… — начал я, но меня прервал Будда:
— Слушай, у нас нет времени обсуждать тактику их эскадр. Здесь нас может обнаружить любой ординарец…
Я хотел рявкнуть на него, но неожиданно в диспут включился Кашель:
— Верно, это неподходящее место, он специально вызывает тебя на пустые разговоры.
Я потянул за собой полковника; он отъехал от стола в кресле, но никакой ловушки не обнаружилось, что, впрочем, не означало, что Будда и Кашель неправы. Я немного подумал.
— Поехали к нему домой, — поторопил меня Будда. — Там его допросим с пристрастием, спокойно и без спешки.
Пленник дернулся, словно хотел через плечо посмотреть на своего мучителя. Я придержал его, и он зашипел от боли.
— Кто сейчас у тебя дома?
— Никого, — сразу же ответил он. Я взглядом поздравил Будду — интуиция его не подвела. — Но я не собираюсь… — смело начал полковник.
— Послушай, кто тут спрашивает твое мнение?! — начал я достаточно хорошо мне знакомую процедуру подавления воли допрашиваемого. — Я скажу «раз», и можешь потом, после смерти, сколько угодно хихикать над тем, что обвел меня вокруг пальца. Ясно? Значит, так — мы выходим, а я несу твою фуражку. Под фуражкой у меня вот это. — Я показал ему мушку «скайхо-ула». — Даже если тебе удастся поднять тревогу, то наши люди снаружи устроят здесь такой кавардак, что, даже если уцелеешь, предстанешь перед судом за действия, приведшие к резкому скачку смертности среди военнослужащих. Ясно? — Он никак не реагировал. Некоторое время я его не торопил, но через четверть минуты ткнул дулом в висок. Еще через несколько секунд он кивнул. — Потом все четыре машины… Не беспокойся, ты организуешь только одну, остальные три у нас есть, — порадовал я его. — Так вот, все машины выезжают отсюда и следуют к твоему дому, понятно? А там мы побеседуем в тишине и комфорте, хорошо?
На этот раз он кивнул быстрее. Я облегченно вздохнул — так, чтобы он этого не видел. Кашель внезапно повернулся и что-то пробормотал в свой нагрудный карман. Я окаменел от страха и пребывал в этом состоянии до тех пор, пока он не посмотрел на меня и не сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52