— Провинциальная полиция получает премии за эффектно застреленных преступников, а уже пришло время покупать рождественские подарки.
Водитель резко распахнул дверь и спрыгнул на асфальт, направив на нас ствол штурмовой винтовки, второй полицейский выскочил с лазерным ружьем в руке и начал обходить нас по дуге, оставляя коллеге пространство для стрельбы, словно нас было два десятка.
— Спокойно… Спокойно… — зловеще и многообещающе повторял он.
— Это ты успокойся. А то удар хватит, — сообщил я. — Я частный детектив. Подумай, прежде чем сделаешь какую-нибудь глупость и тебя лишат фуражки, пистолета и жвачки. Будешь ждать пенсии с метлой в лапах.
Полицейский шаркнул подошвой по асфальту, словно наступил на камешек, и оглянулся на коллегу, потом подошел еще на шаг.
— Лицензию… пожалуйста, — пробормотал он.
— Пожалуйста. — Я медленно полез в карман, достал карточку и протянул полицейскому. Тот уставился на фотографию, бросил взгляд на меня, тщательно прочитал еще раз. Его вид напомнил мне редко употребляющееся слово «сконфуженный». — Рикки, проверь 57JOY8290. — Враждебность и настороженность в его взгляде исчезла — что было весьма непрофессионально, поскольку именно сейчас без труда можно было бы застрелить их обоих. Еще несколько минут назад они азартно мчались под вой сирены навстречу крупному делу, в очередной раз уточняли установленное тысячу лет назад распределение ролей, возбуждали себя ожидавшей их работой, словно наркотиком из клубней, стеблей или листьев тропического растения. Но тогда они были к чему-то готовы. Теперь — уже нет. Оба были молоды, оба, вероятно, еще верили в некое условное разделение мира на Добро и Зло, Полицейских и Злодеев. И в то, что пойманное Зло должно прижать уши и покорно позволить вернуть себя в лоно общества. Если бы я был преступником, я поступил бы именно так, как сейчас, — сломал бы копам раз и навсегда заведенный шаблон поведения, и теперь, когда один как раз собрался передо мной извиниться, а второй, похоже, вообще как будто о нас забыл, забравшись в машину и беседуя с компом, я не спеша достал бы пушку и перестрелял весь район. Я воздержался от взгляда на Будду, впрочем, водитель уже направлялся к нам — винтовку он оставил в машине, револьвер доставать не стал.
— А второй код? — спросил он.
Имелся в виду второй идентификатор, не обозначенный в лицензии. Парень скомпрометировал сам себя — с одной стороны, он проверяет подозреваемого, но с другой — уже успел убрать оружие. Я не выдержал — в конце концов, это когда-нибудь может стоить жизни ему или кому-нибудь другому.
— Пятьсот сорок четыре сорок. Но, может быть, все-таки… — Я отказался от нравоучения и забрал лицензию. — Откуда вы узнали, что мы здесь? Кто-то из них позвонил?
Второй полицейский убрал пушку, подошел ближе и деликатно огляделся по сторонам.
— В пяти ближайших домах на дверях установлены акустические датчики, которые реагируют на полтора десятка слов, в том числе — фамилия убитого, «убийство» и еще несколько. — Он доверительно улыбнулся. — Этакие «жучки» — они спят, пока не услышат пароль, а когда услышат — сообщают нам, что в ближайших окрестностях кто-то интересуется Мануэлем Ласкацио. — Он снова робко улыбнулся, ожидая похвалы.
— Очень интересно! Данных о таком покойнике нет, и вместе с тем вы следите за местом преступления? — вмешался в беседу Будда. Небрежной походкой он обошел машину спереди и присоединился к нам.
Меня охватила холодная ярость. Я хлопнул в ладоши.
— Ладно, кто занимается этим делом? — беззаботно бросил я.
Полицейские угрюмо переглянулись, скорее всего обвиняя друг друга в недопустимой доверительности в разговоре с двумя дурными приезжими.
— Детектив Джонсон, — буркнул водитель.
— Я бы хотел с ним поговорить, он у себя?
— Да. Прямо, направо и третья улица налево.
Он повернулся и, не прощаясь, пошел к машине; его товарищ кивнул и двинулся следом. Прежде чем сесть в автомобиль, он посмотрел на меня и коротко сказал:
— Он тоже с удовольствием с вами побеседует. Полицейские уехали. Я посмотрел на Будду; за его
спиной в окне дома торчали отец с сыном, с нескрываемым любопытством наблюдая за нами. Не мог же я у них на глазах заехать Будде в морду. Я закурил.
— Иногда я сочувствую полицейским, — сказал я. — Если они чересчур быстро пристрелят преступника, на них обрушивается так называемое общественное мнение, которое столь же радостно навешивает на них всех собак за неповоротливость, если точно такой же преступник причинит вред кому-то из выразителей этого самого общественного мнения. Преступникам не нужно беспокоиться о пенсии, самое большее — о собственной жизни, а бедным полицейским приходится, как о пенсии, так и о жизни, и своей, и чужой. И так далее, и так далее. Вдобавок ко всему время от времени появляется какой-нибудь любопытный и задает вопросы, основанные на нелегально добытых сведениях. — Будда два раза открыл и закрыл рот, но тут же сам понял, что его аргументы выглядят осмысленно лишь до тех пор, пока он не облечет их в словесную форму. — К счастью, такой любопытный сам в итоге подставляется, поскольку освобождает копов от моральных обязательств и приносит им радость, давая возможность отыграться за полученные от других унижения. Понимаешь, дурень? То ли тебе заплатили за саботаж, то ли ты просто сам такой… — Я понял, что еще немного, и мы подеремся, к радости скучающих местных жителей, так что лишь махнул рукой и сел в машину. Похоже, это была последняя возможность — Будда уже набрал в грудь воздуха и сжал кулаки, явно готовясь к нескольким раундам жестокой схватки на нейтральной территории Спокейна. Когда я спрятался от него в автомобиле, он начал колебаться — драка в салоне выглядела не слишком эстетично, на то же, чтобы вызвать меня наружу, шансов было слишком мало. Выдохнув, он полез на свое сиденье, по дороге несколько остыв. Садясь, он оттолкнул коленом мою руку, протянутую к упаковке пива; невозмутимо подождав, пока он сядет, я снова протянул руку, взял банку и выпил сразу половину.
— Глупо я себя повел, — прохрипел Будда. — Не знаю, что на меня нашло. Наверное, понравилось, как ты урезониваешь копов, и самому захотелось по ним проехаться… — Он вскочил и ударил ладонью по приборной панели. Двигатель фыркнул и заворчал, руль слегка опустился, надавив на мои бедра. Будда этого не заметил, продолжая наносить удары. Я допил пиво.
— Ладно, заедем куда-нибудь, чтобы ты мог покаяться в грехах. — Я тронулся с места, рывком приведя руль в нормальное положение. Будда стукнул кулаком по дверце, но автомобиль никак не отреагировал. — Что это значило — d scord a c v um?..
— Не знаю… Когда-то я провел несколько дней в пансионате, где на стене висела картинка с этим текстом, — буркнул он.
Я свернул направо, и прежде чем мы доехали до третьей улицы по левой стороне, коми сообщил, что это означает: «Раздоры обычно губят великие государства». Я не смог найти в этой цитате ничего, что имело бы хоть какое-то отношение к реальной действительности.
11
Детектив Джонсон был бледен, словно загорал лунном свете, взгляд его казался не слишком приятным, может быть, не пустым, но безразличным, и все это свидетельствовало о том, что он действительно специалист в своей области, если с такой внешностью смог
получить должность детектива и на ней удержаться. Когда он заговорил, я понял, что голос его полностью лишен выразительности, а эмоции он, видимо, оставлял за порогом своего кабинета. Первый вопрос — голос вполне соответствовал внешности, сухой, деревянный, с легким шелестящим присвистом — был, судя по всему, самым существенным для него.
— Итак, вы располагаете некими сведениями о том, что из архивов изъяты данные о смерти Мануэля Ласкацио? Откуда?
— Из тех самых вышеупомянутых архивов, — спокойно ответил я. — Как вы заметили, я обладаю определенными полномочиями и позволил себе ими воспользоваться, благодаря чему и узнал, что дела об убийстве этого человека не существует. И одновременно жители окрестностей места преступления достаточно хорошо помнят о факте обнаружения тела, вы же устанавливаете в их жилищах подслушивающую аппаратуру. — Я развел руками. — Ну, так есть в конце концов труп или его нет?
— Из архива лишь временно была изъята запись о Ласкацио. Для блага следствия, — прошипел он.
— Ну и прекрасно! — Я широко и дружелюбно улыбнулся. — И чего вы тогда от меня хотите?
Он долго смотрел в пол, слегка двигая челюстью, и два раза шмыгнул носом. Я подумал, что наверняка он таким образом вводит в заблуждение допрашиваемых, притворяясь, будто крайне сконфужен, чтобы мгновение спустя нанести удар. Как оказалось, я почти не ошибся.
— Ваши полномочия не дают вам права доступа к полицейскому архиву. Да, если бы вы к кому-нибудь с этим обратились — наверняка получили бы разрешение, но подобного разрешения нигде нет.
Он поднял взгляд и посмотрел вопреки ожиданиям не на меня, а на Будду. Это был его очередной аргумент, и потому я не ответил, как собирался, что упомянутое разрешение было временно удалено с компа для блага следствия.
— Пат? — спросил я. — Вы поймали меня на краже несуществующего товара?
Он вздохнул и встал. В обычной ситуации я приготовился бы к нападению, возможно, даже с применением физической силы, но Джонсон, похоже, предпочитал действовать иначе. Он подошел к окну, некоторое время смотрел на улицу, затем приложил палец к стеклу, словно хотел коснуться какого-то фрагмента идущей за окном жизни, но ему это не удалось, лишь раздался короткий тихий писк. Я перехватил обеспокоенный взгляд Будды. Мой ответный взгляд его отнюдь не приободрил. Джонсон шмыгнул носом.
— Вы не сможете мне помешать, как бы вам ни хотелось. Решение было согласовано на высшем уровне.
— Пусть будет так, меня это не волнует. Меня интересует сам Мануэль Ласкацио, — буркнул я в стену.
— Зачем?
— В свое время я наткнулся на группу, занимавшуюся переброской людей из параллельного мира. Наткнулся, расследуя случаи появления двойников. Чем-то подобным попахивает от обоих Мануэлей Ласкацио. Один мог быть наш, а второй с той стороны. — Я с удивлением ощутил пробежавший по спине холодок при словах «с той стороны». — Мне хотелось бы выяснить, верны ли мои догадки, и — если ответ будет утвердительным — кто из них был кто.
Я умышленно не закончил, но за крысиной мордочкой Джонсона скрывался в достаточной степени сообразительный мозг.
— А что делать с проходом в этот фантастический мир?
Я вытянул перед собой ноги и повертел ступнями.
— Вероятно, он должен будет исчезнуть, — предположил я с вопросительной интонацией.
Он отошел от окна, обошел Будду и, садясь в кресло, позволил себе слегка улыбнуться:
— И вы считаете, что детектив-одиночка справится с этой задачей? Как вы собираетесь это сделать? Подопрете бревном ворота?
— Нет, я позову вас, чтобы запломбировать дверь! — рявкнул я лишь затем, чтобы не выглядеть чересчур покорным. — Поставите там один пост, и все, разве не так?
Он взял карандаш и начал вертеть им вокруг указательного пальца — надо признать, довольно ловко. Годы тренировок во время умственных усилий за письменным столом. Вращающийся карандаш притягивал взгляд, и поглощенного его рассматриванием человека легче было застать врасплох очередным вопросом. К счастью для себя, я пришел к этому выводу на секунду раньше, чем Джонсон задал упомянутый вопрос:
— Вы намерены сотрудничать по этому делу с полицией, не так ли?
— Нет, не намерен. Чем больше народу узнает об этом, тем труднее потом будет заткнуть им рот. Так что предпочту обойтись без лишних посвященных.
— Вот как?! — Он подбросил карандаш и отложил его в сторону. Я едва не наградил аплодисментами завершение номера. — Ну так чего вы от меня хотите?
— Ничего, — ответил я после нескольких секунд размышлений. Джонсон предложил сотрудничество, но я в нем вряд ли нуждался. Во всяком случае, я куда больше опасался осложнений, чем хотел помощи. — Можете снять свои «жучки» в домах ничего не знающих людей. Никто туда больше не придет. Дело Ласкацио решится в другом месте или не решится вообще.
— А вы сообщите мне о результатах, — сказал он; я так и не смог понять, прозвучала ли в его словах ирония или нет.
— Ладно. — Я ответил так, чтобы любая возможная интерпретация моих слов удовлетворила Джонсона. Немного выждав, я задал самый важный для себя вопрос: — Вы занимались Ласкацио, тем невезучим воришкой?
— Нет, не было причин… — осторожно ответил он. — А вы хотите им заняться?
— Пожалуй, да.
Он схватил карандаш, но сразу же снова бросил его на стол. Не отрывая взгляда от катящегося деревянного многогранника с графитным стержнем в середине, он тихо, будто не ожидая благодарности, сказал:
— Если потребуется, можете ссылаться на меня. Я имею в виду разрешение на доступ к архивам, — уточнил он.
Я встал и взглядом поторопил Будду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
Водитель резко распахнул дверь и спрыгнул на асфальт, направив на нас ствол штурмовой винтовки, второй полицейский выскочил с лазерным ружьем в руке и начал обходить нас по дуге, оставляя коллеге пространство для стрельбы, словно нас было два десятка.
— Спокойно… Спокойно… — зловеще и многообещающе повторял он.
— Это ты успокойся. А то удар хватит, — сообщил я. — Я частный детектив. Подумай, прежде чем сделаешь какую-нибудь глупость и тебя лишат фуражки, пистолета и жвачки. Будешь ждать пенсии с метлой в лапах.
Полицейский шаркнул подошвой по асфальту, словно наступил на камешек, и оглянулся на коллегу, потом подошел еще на шаг.
— Лицензию… пожалуйста, — пробормотал он.
— Пожалуйста. — Я медленно полез в карман, достал карточку и протянул полицейскому. Тот уставился на фотографию, бросил взгляд на меня, тщательно прочитал еще раз. Его вид напомнил мне редко употребляющееся слово «сконфуженный». — Рикки, проверь 57JOY8290. — Враждебность и настороженность в его взгляде исчезла — что было весьма непрофессионально, поскольку именно сейчас без труда можно было бы застрелить их обоих. Еще несколько минут назад они азартно мчались под вой сирены навстречу крупному делу, в очередной раз уточняли установленное тысячу лет назад распределение ролей, возбуждали себя ожидавшей их работой, словно наркотиком из клубней, стеблей или листьев тропического растения. Но тогда они были к чему-то готовы. Теперь — уже нет. Оба были молоды, оба, вероятно, еще верили в некое условное разделение мира на Добро и Зло, Полицейских и Злодеев. И в то, что пойманное Зло должно прижать уши и покорно позволить вернуть себя в лоно общества. Если бы я был преступником, я поступил бы именно так, как сейчас, — сломал бы копам раз и навсегда заведенный шаблон поведения, и теперь, когда один как раз собрался передо мной извиниться, а второй, похоже, вообще как будто о нас забыл, забравшись в машину и беседуя с компом, я не спеша достал бы пушку и перестрелял весь район. Я воздержался от взгляда на Будду, впрочем, водитель уже направлялся к нам — винтовку он оставил в машине, револьвер доставать не стал.
— А второй код? — спросил он.
Имелся в виду второй идентификатор, не обозначенный в лицензии. Парень скомпрометировал сам себя — с одной стороны, он проверяет подозреваемого, но с другой — уже успел убрать оружие. Я не выдержал — в конце концов, это когда-нибудь может стоить жизни ему или кому-нибудь другому.
— Пятьсот сорок четыре сорок. Но, может быть, все-таки… — Я отказался от нравоучения и забрал лицензию. — Откуда вы узнали, что мы здесь? Кто-то из них позвонил?
Второй полицейский убрал пушку, подошел ближе и деликатно огляделся по сторонам.
— В пяти ближайших домах на дверях установлены акустические датчики, которые реагируют на полтора десятка слов, в том числе — фамилия убитого, «убийство» и еще несколько. — Он доверительно улыбнулся. — Этакие «жучки» — они спят, пока не услышат пароль, а когда услышат — сообщают нам, что в ближайших окрестностях кто-то интересуется Мануэлем Ласкацио. — Он снова робко улыбнулся, ожидая похвалы.
— Очень интересно! Данных о таком покойнике нет, и вместе с тем вы следите за местом преступления? — вмешался в беседу Будда. Небрежной походкой он обошел машину спереди и присоединился к нам.
Меня охватила холодная ярость. Я хлопнул в ладоши.
— Ладно, кто занимается этим делом? — беззаботно бросил я.
Полицейские угрюмо переглянулись, скорее всего обвиняя друг друга в недопустимой доверительности в разговоре с двумя дурными приезжими.
— Детектив Джонсон, — буркнул водитель.
— Я бы хотел с ним поговорить, он у себя?
— Да. Прямо, направо и третья улица налево.
Он повернулся и, не прощаясь, пошел к машине; его товарищ кивнул и двинулся следом. Прежде чем сесть в автомобиль, он посмотрел на меня и коротко сказал:
— Он тоже с удовольствием с вами побеседует. Полицейские уехали. Я посмотрел на Будду; за его
спиной в окне дома торчали отец с сыном, с нескрываемым любопытством наблюдая за нами. Не мог же я у них на глазах заехать Будде в морду. Я закурил.
— Иногда я сочувствую полицейским, — сказал я. — Если они чересчур быстро пристрелят преступника, на них обрушивается так называемое общественное мнение, которое столь же радостно навешивает на них всех собак за неповоротливость, если точно такой же преступник причинит вред кому-то из выразителей этого самого общественного мнения. Преступникам не нужно беспокоиться о пенсии, самое большее — о собственной жизни, а бедным полицейским приходится, как о пенсии, так и о жизни, и своей, и чужой. И так далее, и так далее. Вдобавок ко всему время от времени появляется какой-нибудь любопытный и задает вопросы, основанные на нелегально добытых сведениях. — Будда два раза открыл и закрыл рот, но тут же сам понял, что его аргументы выглядят осмысленно лишь до тех пор, пока он не облечет их в словесную форму. — К счастью, такой любопытный сам в итоге подставляется, поскольку освобождает копов от моральных обязательств и приносит им радость, давая возможность отыграться за полученные от других унижения. Понимаешь, дурень? То ли тебе заплатили за саботаж, то ли ты просто сам такой… — Я понял, что еще немного, и мы подеремся, к радости скучающих местных жителей, так что лишь махнул рукой и сел в машину. Похоже, это была последняя возможность — Будда уже набрал в грудь воздуха и сжал кулаки, явно готовясь к нескольким раундам жестокой схватки на нейтральной территории Спокейна. Когда я спрятался от него в автомобиле, он начал колебаться — драка в салоне выглядела не слишком эстетично, на то же, чтобы вызвать меня наружу, шансов было слишком мало. Выдохнув, он полез на свое сиденье, по дороге несколько остыв. Садясь, он оттолкнул коленом мою руку, протянутую к упаковке пива; невозмутимо подождав, пока он сядет, я снова протянул руку, взял банку и выпил сразу половину.
— Глупо я себя повел, — прохрипел Будда. — Не знаю, что на меня нашло. Наверное, понравилось, как ты урезониваешь копов, и самому захотелось по ним проехаться… — Он вскочил и ударил ладонью по приборной панели. Двигатель фыркнул и заворчал, руль слегка опустился, надавив на мои бедра. Будда этого не заметил, продолжая наносить удары. Я допил пиво.
— Ладно, заедем куда-нибудь, чтобы ты мог покаяться в грехах. — Я тронулся с места, рывком приведя руль в нормальное положение. Будда стукнул кулаком по дверце, но автомобиль никак не отреагировал. — Что это значило — d scord a c v um?..
— Не знаю… Когда-то я провел несколько дней в пансионате, где на стене висела картинка с этим текстом, — буркнул он.
Я свернул направо, и прежде чем мы доехали до третьей улицы по левой стороне, коми сообщил, что это означает: «Раздоры обычно губят великие государства». Я не смог найти в этой цитате ничего, что имело бы хоть какое-то отношение к реальной действительности.
11
Детектив Джонсон был бледен, словно загорал лунном свете, взгляд его казался не слишком приятным, может быть, не пустым, но безразличным, и все это свидетельствовало о том, что он действительно специалист в своей области, если с такой внешностью смог
получить должность детектива и на ней удержаться. Когда он заговорил, я понял, что голос его полностью лишен выразительности, а эмоции он, видимо, оставлял за порогом своего кабинета. Первый вопрос — голос вполне соответствовал внешности, сухой, деревянный, с легким шелестящим присвистом — был, судя по всему, самым существенным для него.
— Итак, вы располагаете некими сведениями о том, что из архивов изъяты данные о смерти Мануэля Ласкацио? Откуда?
— Из тех самых вышеупомянутых архивов, — спокойно ответил я. — Как вы заметили, я обладаю определенными полномочиями и позволил себе ими воспользоваться, благодаря чему и узнал, что дела об убийстве этого человека не существует. И одновременно жители окрестностей места преступления достаточно хорошо помнят о факте обнаружения тела, вы же устанавливаете в их жилищах подслушивающую аппаратуру. — Я развел руками. — Ну, так есть в конце концов труп или его нет?
— Из архива лишь временно была изъята запись о Ласкацио. Для блага следствия, — прошипел он.
— Ну и прекрасно! — Я широко и дружелюбно улыбнулся. — И чего вы тогда от меня хотите?
Он долго смотрел в пол, слегка двигая челюстью, и два раза шмыгнул носом. Я подумал, что наверняка он таким образом вводит в заблуждение допрашиваемых, притворяясь, будто крайне сконфужен, чтобы мгновение спустя нанести удар. Как оказалось, я почти не ошибся.
— Ваши полномочия не дают вам права доступа к полицейскому архиву. Да, если бы вы к кому-нибудь с этим обратились — наверняка получили бы разрешение, но подобного разрешения нигде нет.
Он поднял взгляд и посмотрел вопреки ожиданиям не на меня, а на Будду. Это был его очередной аргумент, и потому я не ответил, как собирался, что упомянутое разрешение было временно удалено с компа для блага следствия.
— Пат? — спросил я. — Вы поймали меня на краже несуществующего товара?
Он вздохнул и встал. В обычной ситуации я приготовился бы к нападению, возможно, даже с применением физической силы, но Джонсон, похоже, предпочитал действовать иначе. Он подошел к окну, некоторое время смотрел на улицу, затем приложил палец к стеклу, словно хотел коснуться какого-то фрагмента идущей за окном жизни, но ему это не удалось, лишь раздался короткий тихий писк. Я перехватил обеспокоенный взгляд Будды. Мой ответный взгляд его отнюдь не приободрил. Джонсон шмыгнул носом.
— Вы не сможете мне помешать, как бы вам ни хотелось. Решение было согласовано на высшем уровне.
— Пусть будет так, меня это не волнует. Меня интересует сам Мануэль Ласкацио, — буркнул я в стену.
— Зачем?
— В свое время я наткнулся на группу, занимавшуюся переброской людей из параллельного мира. Наткнулся, расследуя случаи появления двойников. Чем-то подобным попахивает от обоих Мануэлей Ласкацио. Один мог быть наш, а второй с той стороны. — Я с удивлением ощутил пробежавший по спине холодок при словах «с той стороны». — Мне хотелось бы выяснить, верны ли мои догадки, и — если ответ будет утвердительным — кто из них был кто.
Я умышленно не закончил, но за крысиной мордочкой Джонсона скрывался в достаточной степени сообразительный мозг.
— А что делать с проходом в этот фантастический мир?
Я вытянул перед собой ноги и повертел ступнями.
— Вероятно, он должен будет исчезнуть, — предположил я с вопросительной интонацией.
Он отошел от окна, обошел Будду и, садясь в кресло, позволил себе слегка улыбнуться:
— И вы считаете, что детектив-одиночка справится с этой задачей? Как вы собираетесь это сделать? Подопрете бревном ворота?
— Нет, я позову вас, чтобы запломбировать дверь! — рявкнул я лишь затем, чтобы не выглядеть чересчур покорным. — Поставите там один пост, и все, разве не так?
Он взял карандаш и начал вертеть им вокруг указательного пальца — надо признать, довольно ловко. Годы тренировок во время умственных усилий за письменным столом. Вращающийся карандаш притягивал взгляд, и поглощенного его рассматриванием человека легче было застать врасплох очередным вопросом. К счастью для себя, я пришел к этому выводу на секунду раньше, чем Джонсон задал упомянутый вопрос:
— Вы намерены сотрудничать по этому делу с полицией, не так ли?
— Нет, не намерен. Чем больше народу узнает об этом, тем труднее потом будет заткнуть им рот. Так что предпочту обойтись без лишних посвященных.
— Вот как?! — Он подбросил карандаш и отложил его в сторону. Я едва не наградил аплодисментами завершение номера. — Ну так чего вы от меня хотите?
— Ничего, — ответил я после нескольких секунд размышлений. Джонсон предложил сотрудничество, но я в нем вряд ли нуждался. Во всяком случае, я куда больше опасался осложнений, чем хотел помощи. — Можете снять свои «жучки» в домах ничего не знающих людей. Никто туда больше не придет. Дело Ласкацио решится в другом месте или не решится вообще.
— А вы сообщите мне о результатах, — сказал он; я так и не смог понять, прозвучала ли в его словах ирония или нет.
— Ладно. — Я ответил так, чтобы любая возможная интерпретация моих слов удовлетворила Джонсона. Немного выждав, я задал самый важный для себя вопрос: — Вы занимались Ласкацио, тем невезучим воришкой?
— Нет, не было причин… — осторожно ответил он. — А вы хотите им заняться?
— Пожалуй, да.
Он схватил карандаш, но сразу же снова бросил его на стол. Не отрывая взгляда от катящегося деревянного многогранника с графитным стержнем в середине, он тихо, будто не ожидая благодарности, сказал:
— Если потребуется, можете ссылаться на меня. Я имею в виду разрешение на доступ к архивам, — уточнил он.
Я встал и взглядом поторопил Будду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52