Ведьмы добивались триумфа снова и снова, а теперь уже напрямую угрожали Падмасе.
— Это противоречит договору, который очень давно подписали Высшие со мной лично. В этом договоре я отказывался от своих притязаний на мир целиком, а они переместили себя в высшее пространство и обещали никогда сюда снова не возвращаться.
Черные глаза уставились на Ваакзаама.
— Они нарушили соглашение: поэтому я здесь, чтобы возобновить свои притязания.
Четверка ничего не сказала, но гигантский вопрос, казалось, вырос над их сверкающими головами.
— И что же это за претензии? — как бы невзначай спросил Прад Ацоц.
— Я возьму половину этого мира. Вы возьмете другую половину. Мы поделим его пополам.
— И на какую половину ты претендуешь?
— Южная половина меня вполне устроит. Я обоснуюсь в отдаленном Эйго, далеко от ваших краев.
— Эйго — ядовитая земля, наполненная монстрами, рептилиями древних времен. Она ждет тебя с распростертыми объятьями.
Ваакзаам не стал возмущаться этой наглостью. Он прекрасно знал, что бывает лучше смолчать.
— Значит, у нас не будет конфликтов. Я рад. А насчет ядовитости.., аргонатцы сейчас умирают тысячами, вот в это самое время, когда мы разговариваем. Мы занесли заразу в Девять городов, а также в большие военные города на материке. Скоро они достаточно ослабнут для нашего удара. Настанет время, друзья мои, и мы похороним этих отвратительных ведьм.
— Это великолепные новости. Вас можно поздравить, друг Лапсор, — сказал Гштунга.
— Спасибо, — Ваакзаам улыбнулся каждому из них по очереди. — Вы рассмотрели предложенный мною следующий шаг?
— Рассмотрели, — сказал Прад Датсе. — Мы подготовили пятьдесят тысяч бесов, пятьсот троллей, пятьдесят огров и двадцать тысяч всадников не более чем в ста милях отсюда. Командование принял генерал Мунт.
Прекрасные черты лица Ваакзаама Великого оставались неподвижными, как мрамор, но он испытывал дрожь удивления и даже приступ любопытства. Как они смогли передвинуть такие силы так быстро и так тихо?
— Великолепно. Если вы пересечете Ган и обрушитесь на западную границу, они встретят вас в нижней части долины Арго.
Тогда вы свяжете их силы и будете держать до тех пор, пока я не зайду им в тыл.
— И с какими силами вы собираетесь вторгнуться к ним? — спросил Гцуг Терва леденящим шепотом.
Ваакзаам от всего сердца рассмеялся.
— О, друг мой, великий Терва, не тревожьтесь, что я не смогу собрать достаточные силы, чтобы проделать эту работу.
— Мы посылали к тебе войска и раньше. И что с ними случилось?
— Как вы помните, я их использовал для ударов по Империи.
— Обе твои попытки провалились. Наши силы были уничтожены.
— О! Не полностью, нет. Я, сохранил больше половины. Они были спрятаны.
— Мы очень рады слышать это.
— Я также подниму племенной союз Багути. Политика ведьм заставила их сохранять нейтралитет. А я заставлю их вспомнить о своем мужском достоинстве, и они набросятся на города Арго и разграбят их.
Гцуг Терва беззвучно рассмеялся.
— Багути слишком пассивны для правильной осады. У нас большой опыт общения с этими кочевниками.
— Мои личные помощники будут руководить осадой. Остальные просто должны знать, что им делать. Мои командиры врывались в города стольких миров, что вы не сможете себе такое количество и представить, дорогие друзья.
Повелители замолкли, их мрачные роговые лица с мерцающими глазами застыли.
— Кстати, а где генерал Гексус?
— Гексус больше не командир, — ответил Прад Ацоц бесцветным голосом. — Командовать будет генерал Мунт.
— Это хорошо, — согласился Ваакзаам. — Мунт — умелый командир. Нам надо будет попробовать согласовать наши удары.
При Гестимоддене Гексус не сумел полностью воспользоваться всеми своими силами. Кстати, а что случилось с Гексусом?
— Отправился к кровавым червям, — Ах.
Повелителям нравилась их репутация — безжалостных существ, не прощающих никаких провалов. Ваакзаам постарался, чтобы они полностью насладились этим чувством.
— Должен признаться, что у меня есть сомнения по поводу операции, — сказал Прад Ацоц. — Мы уже несколько лет несем тяжелые потери. Однажды для вторжения в Аргонат мы использовали в три раза большие силы, чем сейчас, и потерпели поражение.
— Как вы, наверно, и думали, я изучал эту кампанию. Мы не должны недооценивать аргонатцев. Их Легионы — великолепная военная система. Но они серьезно ослаблены после двух эпидемий, которые я на них наслал. С моими силами у них в тылу мы победим.
— Все это очень хорошо, но ведь это наша армия выступит против Легионов на берегу Оона. Пока ваша зараза не переломит их магию, мы столкнемся с тридцатью тысячами воинов, а может и более. Вместе с их проклятыми драконами.
— Аргонатцы без боя не сдадутся, но чего-чего, а тридцати тысяч у них уже не наберется. Ведьмы не так-то просто переживут эти смерти, друзья мои. И если мы правильно разыграем наши карты, то на этот раз мы разобьем их в долине Арго. Затем мы пройдем через перевалы до самого Марнери.
— На словах все великолепно, — пробормотал Прад Датсе.
— Но только при том условии, что эта ваша зараза действительно ослабила Легионы, — заметил Прад Ацоц.
— Все прошло так же гладко, как наш нынешний разговор.
— Ты сам это видел?
— Нет, но у меня здесь есть свидетель, — Ваакзаам слегка повернулся и поднял руку. — Хигуль! — крикнул он.
Хигуль Колченогий выступил вперед. Он проделал долгое путешествие на спине рукх-мыши, что поразило и ужаснуло его.
Однако он знал, что такое удивительное путешествие является частью его службы Повелителю. Просто надо сжать зубы и принять это как должное.
— Это Хигуль, человек, которому мы можем доверять. Говори, Хигуль. Расскажи нам, что ты видел в городах Аргоната.
— Смерть, Повелитель, ничего, кроме смерти. Они тысячами умирали и днем, и ночью.
— Но достаточно ли этого, чтобы ослабить их на поле битвы?
— Да, Повелитель, потому что чума разразилась в Далхаузи и в форте Пикон.
— Первая чума имела успех только местами, не так ли? — заметил Прад Ацоц.
Ваакзаам решил прекратить дальнейшие расспросы.
— Она сделала свое дело. Они серьезно ослаблены, умерло « много тысяч людей.
— Только в Кадейне она действительно разгулялась. Она вряд ли так же серьезно поразила малые города.
— Ну, существует больше одного способа освежевать кошку, друзья мои. Вторая чума опустошила Риотву. У них встали даже верфи. Разве это не так, Хигуль?
— Да, Повелитель, Риотва — как пустая раковина.
— А что в Марнери, этом беспокоящем нас городе? — поднял самый больной для Четверки вопрос Гтшунга.
— Марнери пострадал, но не так, как Риотва. Старая часть города опустошена, но дальше чума не прошла.
— А город Талион, как обстоит дело с городом кавалерии?
— Северная часть города пострадала, но они перекрыли мосты лучниками и этим спасли южную часть.
— Самое большое несчастье в том, что вы не смогли полностью уничтожит Марнери, — прохрипел Гцуг Терва.
Но Прад Ацоц все еще был озадачен.
— Этого недостаточно для полной уверенности. Мы не можем себе позволить потерять эту армию.
Как понял Ваакзаам, Гестимодден оказался тяжелым ударом.
Закованные в броню рыцари Чардхи, тяжелая кавалерия, сумели сразить троллей и разбить армию падмасцев.
— Вы просто потеряете время, коли начнете подсчитывать потери. Это, конечно, понятно. Если возникнет необходимость, я снова нашлю на них чуму. Мы не отступим от нашей цели.
— Если их силы истощились настолько, что мы сможем с ними справиться, вы вторгнетесь на север и разобьете их правый фланг?
— — Да, план таков. Потом мы прокатимся через перевалы и далее, в Марнери и Талион. Через полгода Аргонат будет нашим.
— На самом деле, — сказал Гштунга, — все эти земли будут нашими. Вам будет выделено южное полушарие.
— Конечно, но очистить этот мир от ведьм будет нашим первым шагом. Я приложу для этого все свои силы. Они вступили в контакт с Высшими и представляют их интересы. Мы сметем их и таким образом оборвем контакт Высших с этим миром.
— Отлично, — прохрипел Гштунга. — Это Херута всегда говорил, что они вторглись сюда, нарушив свою торжественную клятву.
— Клятвопреступники — вот как мы их назвали, — сказал Прад Ацоц.
— Так оно и есть, и даже более того. Но как только мы разорвем их связь с Рителтом, их сила начнет убывать.
— Убрав Аргонат с нашего пути, мы сможем все наше внимание обратить на нахальных рыцарей Чардхи, — воскликнул Прад Датсе.
— А острова? — поинтересовался Прад Ацоц.
— Это невозможно, — пробормотал Гштунга.
— Для того, чтобы заполучить острова, нам надо утопить их флот, — сказал Гцуг Терва.
После этого последовала пауза. Флот Империи Розы включал в себя более десятка огромных кораблей, больших белых кораблей для торговли и войны. На них были установлены катапульты, которые одним выстрелом могли потопить более мелкое судно, и эти суда были быстрее всего, что могло плавать.
— Нам потребуется время, чтобы создать флот, сравнимый с их флотом.
— Это всегда было их высшим секретом, — сказал Ваакзаам, — но, возможно, есть и другие способы атаковать их бесценные острова, м-м-м?
Черные глаза опять вспыхнули. Что это? Их разум насторожился, ловя мельчайшие крупицы информации.
— Да, — прошипел Гштунга, внезапно все сообразив, — Мы знаем Магию Черного Зеркала.
— Хорошо. Ваш удар изумит их, когда до этого дойдет дело.
А что касается Марнери… Я возьму Марнери на себя.
Черные глаза на какое-то время остановились на каждом из присутствующих. У Ваакзаама было что-то особое на уме в отношении ненавистного белого города на проливе Лонгсаунд.
Позже, когда Четверка удалилась, Хигуль Колченогий прокрался к янтарному огню. На вершине холма на зимнем ветру было холодно, и Хигуль надел теплый кафтан кочевников, застегнув его на все пуговицы до самого горла. Чтобы защититься от ледяного ветра, он натянул даже капюшон. Как сказал ему Повелитель, его эмиссары должны присоединиться к нему здесь.
Луна частично спряталась за серебристыми облаками, но света было достаточно, чтобы разглядеть раскинувшуюся внизу землю, черные складки в море травы. Внезапно появилась рукх-мышь, летящая со стороны Гана на огромных крыльях, она сложила крылья и стремительно приземлилась. Рукх-мышь посмотрела на Хигуля, и в ее глазах сверкнул неприкрытый голод. Но Хигуль не обратил внимания на красные огоньки в глазах чудовища.
Со спины рукх-мыши спустился Мезомастер Гринг.
— Я — Гринг.
— Хигуль.
— Ты был здесь во время встречи?
— Был.
— А теперь ты возвратишься на восток?
— Ты задаешь слишком много вопросов, великий Гринг.
— А как же, ведь ты будешь моим проводником в восточных землях. Мне очень многое надо будет разузнать.
Хигуль подошел ближе к рукх-мыши, которая продолжала разглядывать его голодными глазами.
— Надеюсь, она сегодня уже пообедала.
— Она съела молодого пони час назад в Гане.
— Полагаю, вы это видели своими глазами.
Гринг оставался невозмутимым.
— Вы летали на рукх-мыши раньше?
— Однажды.
— Тогда вы знаете, что надо делать.
Хигуль не обратил внимания на взгляд глаз монстра, вставил ногу в стремя и вскочил на спину рукх-мыши, усевшись в небольшое седло. Мезомастер занял седло перед Хигулем.
Рукх-мышь приподнялась и несколько раз подпрыгнула, прежде чем расправить крылья. Затем она устремился в небо. Хигуль как можно крепче ухватился за шею монстра и старался не смотреть вниз. От яростных взмахов крыльев огромное тело согрелось, устремляясь высоко в небо. Вскоре земля превратилась в огромное серое пятно, маячащее в свете луны где-то далеко на горизонте.
Глава 19
Человеческое лицо исказилось в крике. Глаза вылезли из орбит, череп начал менять форму и превратился во что-то непонятное — поднимающаяся змея, гигантский мотылек, нечто из паутины и ткани, шипящее на него смертью. Он почувствовал, как повернулся, заскользил по земле и увидел дрейф смерти, кучи, россыпи, огромный холм трупов поднимался в небо.
Сама земля испускала печаль, боги лили свои слезы серыми потоками, но смерть победно наступала, возвышаясь на своей бледной кобыле, неся с собой свою косу, чтобы косить людей и складывать их, как колосья, в снопы.
Ему хотелось, чтобы он мог что-то сделать, но он оставался бессильным. Он поднял арбалет. Лицо мужчины исказилось, рот превратился в черный круг, глаза вылезали из орбит, легкие испустили крик. Его имя — Вил, Вил Фаншер.
Релкин подплыл во сне к берегу, заваленному трупами, которые временами уплотнялись течением, двигались с приливом взад и вперед. Океан был серый и маслянистый, небо зловещее. Надо всем витала смерть.
И тут опять появился Вил Фаншер, по-прежнему кричавший, и Релкин снова поднял арбалет. Лицо Фаншера превратилось в мишень, центр ее — его правый вытаращенный глаз. С ноющим чувством в сердце Релкин выстрели.
И проснулся от прикосновения к своим ребрам большого хорошо ухоженного когтя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52