— Ты справишься, — заверил король. — Уверен, ты все преодолеешь, несмотря на все каверзы со стороны моей дочери.
— Постараюсь, государь, — уныло согласился Дор. — А тебе и в самом деле очень нужно ехать?
— Очень нужно, Дор. Это прекрасная возможность заключить длительный договор. Обыкновения обладает огромными и большей частью неиспользованными сокровищами, природными богатствами, способными принести нам большую пользу. А мы владеем волшебными возможностями, которые могут, в свою очередь, помочь им, обыкновенам. До сих пор общение между нами едва теплилось, и мы не могли наладить прочные торговые связи. Мы должны установить связь с Обыкновенией, но держать это в глубочайшем секрете. Надо соблюдать осторожность, иначе обыкновены снова вторгнутся в Ксанф. Поэтому мы выбрали небольшое обыкновенское королевство. Если там и задумают напасть, то у них попросту не хватит сил.
Дор оценил мудрость короля. За свою многовековую историю Ксанф неоднократно переживал нашествия обыкновенов. Они прекратились только тогда, когда на границе между Ксанфом и Обыкновенией был поставлен заслон. В реальности постоянного пути из Обыкновении в Ксанф не существовало; время в Обыкновении, кажется, отличалось от ксанфского, и если обыкновены оказывались в Ксанфе, то происходило это чисто случайно. И наоборот, любой житель Ксанфа мог оказаться в Обыкновении. Для этого требовалось одно — перейти магическую границу. Если отважный путешественник запоминал дорогу, то мог отыскать путь назад, в Ксанф. Рассуждать об этом можно было бесконечно, но большей частью на бумаге, потому что в реальности мало кому приходило в голову покидать Ксанф. Ведь тот, кто уходил из этой страны, лишался волшебного таланта.
Мать Дора, Хамелеоша, когда-то возжаждала покинуть Ксанф. Это случилось еще до того, как она встретила Бинка. Хамелеоша надеялась, что в Обыкновении излечится от своих мучительных превращений из красавицы в уродину и наоборот. Горгона тоже провела несколько лет в Обыкновении. Там она ходила с открытым лицом, и прохожие не превращались в камень. Может, были и другие смельчаки, но и они наверняка бежали в Обыкновению не от радости, а с горя. В Ксанфе так хорошо живется, что покидать его охотников мало.
— А если ты заблудишься, государь? — с тревогой спросил Дор.
— Ты забываешь, что я уже бывал в Обыкновении и знаю дорогу.
— Но Обыкновения меняется! Ты не можешь попасть туда, где уже бывал.
— Вероятно, ты прав. И уж конечно, я не повезу королеву в те места, где был впервые женат.
Король на мгновение смолк. Дор знал, что есть воспоминания, которых Трент не любит касаться. Когда-то, будучи в Обыкновении, Трент женился на обыкновенской женщине. У них родился сын. Но жена и сын умерли. Поэтому Трент вернулся в Ксанф и стал королем. Будь его семья жива, Трент никогда бы не вернулся.
— Полагаю, я справлюсь и с этими затруднениями, — тихо произнес Трент. Но Дор не успокаивался.
— В Обыкновении очень опасно, — настаивал он. — Там водятся медведи, лошади. Там эти ужасные такси и страшная атомная энергия.
— Да, так ты написал в своем сочинении. Конечно, Дор, определенный риск есть, но выгода, я думаю, все равно больше. Я ведь прекрасный фехтовальщик. Я двадцать лет закалял душу и тело. Если мой волшебный талант исчезнет, я смогу обойтись и без него. Но не могу не сознаться, что я просто немного тоскую по Обыкновении. Может, именно эта тоска тайком нашептывает мне: отправляйся. — Король снова замолчал. — Граница — вот что самое трудное, — продолжил он. — Видишь ли, когда мы пересекаем границу и оказываемся в Обыкновении, то можем очутиться в любой точке ее истории. До недавнего времени выбирать время и место было абсолютно не в нашей власти. Но королева верит, что ей удастся найти способ строго направленного перехода. Вот еще одна причина, почему я не могу доверить переговоры кому-то другому. Переход связан с риском, а я никого не хочу подвергать опасности. А вдруг мы не достигнем того королевства или достигнем, но вернемся ни с чем? Нет, я сам поеду и в случае неудачи буду винить только самого себя.
— Но может случиться и так: ты переходишь границу и оказываешься совсем не там, где хотел.
— Все возможно, но кое-что мы уже знаем. Знаем, к примеру, что сейчас самое подходящее время, чтобы попасть в обыкновенское средневековье. Королева изучила этот вопрос и не сомневается, что сможет прочно связать место нашего входа с обыкновенским местом и временем. И мы окажемся именно там, где не бывал раньше наш разведчик. В том месте, где мы, надеюсь, окажемся, нас ждут непочатые залежи богатств — древесина и ткани. С помощью магии мы будем превращать древесину в резные изделия, невиданные в Обыкновении, а из тканей делать одежду. Может, все сложится именно так. А может, и совсем иначе. Или вообще никак. Думаю, недели хватит, чтобы понять. Но нельзя стоять на месте. Надо все время работать, и тогда жизнь в Ксанфе станет еще лучше. И еще одно. Для процветания Ксанфа недостаточно одной магии. Стране требуется строгое управление.
Дор согласился с Трентом, но в душе сильно сомневался, что сумеет управлять страной как следует. А Ксанф сейчас и в самом деле в поре расцвета. Со дня восшествия на трон нынешнего короля дела с каждым днем шли все лучше. В Ксанфе царил строгий порядок. Даже драконы не осмеливались трогать людей, живущих с ними по соседству. Дор ужасно боялся, что едва он, нерадивый ученик, станет королем, золотой век тут же и кончится.
— Желаю тебе удачи, государь.
— Знаю, что ты желаешь мне добра, — приветливо отозвался король. — И прошу тебя запомнить одно: будь прям.
— Растолкуй, государь.
— Когда тебя охватывают сомнения, не хитри, будь прям. И что бы ни случилось, у тебя не будет причины стыдиться.
— Запомню, — пообещал Дор. — Не хитри, будь прям.
— Не хитри, — со странной настойчивостью повторил король. — Это самое главное.
Глава 2
Король Дор
Ужасный день наступил, как показалось Дору, мгновенно. Он опомнился уже на троне, где съежился в пугающем одиночестве. Король Трент и королева Ирис объявили, что отбывают, и окутались облачком. Когда облачко рассеялось, их и след простыл. Благодаря умению Ирис создавать иллюзии они сделались невидимками. Ирис обожала драматические появления и исчезновения.
Дор взял себя в руки и принялся за дело. Главное, надо поддерживать уже установившийся, раз и навсегда заведенный порядок. Имелся штат вышколенных и весьма опытных дворцовых слуг, с большинством из которых Дор уже был знаком. Они выполняли любые его поручения и отвечали на любые вопросы. Но важные решения были не в их ведении — а Дор, между прочим, сделал для себя открытие: любое решение, даже самое пустяковое, кажется важным для тех, кто в нем заинтересован. Поэтому Дор поступил так: налаженным делам позволил идти по наезженной колее, а сам сосредоточился на тех, где без вмешательства короля ну просто никак не обойтись. При этом он тешил себя надеждой, что просторная королевская мантия скроет дрожь в его коленках.
Первым из таких дел оказался спор двух крестьян. Они поругались из-за выращенного на огороде урожая светелок. Каждому хотелось получить самые светлые из светелок. Дор подверг допросу деревянные пряжки их поясов и, пока изумленные королевской магией крестьяне приходили в себя, выяснил суть дела. С пряжками Дор затеял разговор не без умысла. Только после этого крестьяне убедились, что он и в самом деле волшебник. Они уважали красноречивую магию и стали относиться к Дору с большим уважением.
Так вот, крестьянин А возделывал принадлежащий ему огород уже много лет. И дела у него шли то так, то сяк. Крестьянин Б нанялся к нему в помощники на сезон. После того как крестьянин Б приступил к делу, поле дало обильный урожай, какого крестьянин А не видел уже много лет. От густо взошедших светелок на огороде ночью было светло как днем. Кому же в таком случае принадлежит право отобрать лучшие светелки — крестьянину А или крестьянину Б?
Дор понял, что без дипломатии не обойтись. Он мог, разумеется, принять решение в чью-либо пользу, но тогда другая сторона наверняка затаила бы обиду, а это грозило новыми неприятностями в будущем. Любая его ошибка может потом обернуться горем для другого короля — Трента.
— Очевидно, крестьянин Б владеет особым умением выращивать овощи. Благодаря его умению на твоем огороде, А, и вырос столь обильный урожай столь ослепительных светелок, — провозгласил Дор. — И он по праву может выбрать сколько угодно самых лучших. — Услыхав эти слова, крестьянин Б сразу повеселел. — Однако не будем забывать, что огород принадлежит все-таки А, — продолжил король. — На следующий год он вправе нанять в помощники кого ему захочется и оставить себе большую часть урожая. — Крестьянин А угрюмо кивнул. — Разумеется, — бодро рассуждал дальше король, — крестьянин А не увидит уже столь фантастического урожая, а крестьянин Б потеряет работу. На следующий год светелки, конечно, не уродятся такими яркими. Вы оба проиграете. Это скверно. А не проще ли поступить так — разделить поровну лучшие плоды, то есть поделить доход от совместного труда, и тем самым заложить основу для еще более богатого урожая.
Закончив речь, Дор пожал плечами — мол, больше ничего предложить не могу.
Крестьяне переглянулись. И стало ясно, что король рассудил справедливо. В самом деле, разве не важнее, в конце концов, совместно вырастить много будущих урожаев, чем перессориться из-за одного, пусть и очень хорошего? Глядишь, они и сами сумеют договориться.
Крестьяне ушли, оживленно строя планы на будущее, а король Дор вздохнул с облегчением. Правильно ли он рассудил спор? Осчастливить каждого, понятно, никому не по силам, но и стараться не запрещено.
На следующее утро Дор проснулся и обнаружил, что возле королевского ложа стоит призрак. Это была Дорин, кухарка. Все знали, что в замке Ругна обитает с полдюжины призраков. Каждый из них мог — или могла — рассказать собственную печальную историю, но большинство предпочитали помалкивать. Их допризрачная жизнь была покрыта тайной. Дор всегда тепло относился к Дорин из-за сходства их имен — на этом сходство, разумеется, и заканчивалось. Возможно, его и назвали в ее честь. Ведь кухарка Дорин была приятельницей Милли-дух, а та в давние времена нянчила младенца Дора. Подробностей никто не слыхал, а дворцовая мебель вообще ничего не знала. Подобных малюсеньких тайн в замке было предостаточно. Они словно составляли часть его атмосферы.
Дорин казалась полной женщиной средних лет. Нрав у нее был сварливый, и поэтому она редко общалась с живыми людьми. Вот почему Дор удивился, обнаружив ее рядом со своей постелью.
— Чем могу быть полезен, Дорин?
— Сэр, государь король Дор, — робко произнесла кухарка. — Мы тут все гадаем... то бишь, может, есть такая возможность... раз уж ты теперь наш король, хоть на время... и поэтому...
Дор усмехнулся. Дорин привыкла мямлить и всегда с трудом добиралась до сути.
— Говори же, робкий дух, — поощрил король.
— Ну, мы... ты сам знаешь, мы почти не видели Милли с тех пор, как она скончалась...
У привидений все иначе, чем у людей: раз кто-то из них ожил, значит, скончался. Несколько столетий Милли жила среди призраков, а теперь снова стала смертной.
— Так вы по ней скучаете?
— Да, конечно, государь. Милли обычно навещала нас каждый день, даже после того, как... да ты сам знаешь, но вот вышла она замуж, уехала, и с тех пор не...
Милли вышла замуж за повелителя зомби и отправилась вместе с ним в замок, которым теперь владел добрый волшебник Хамфри. Восемьсот лет назад этот замок принадлежал повелителю зомби.
— И ты хочешь снова с ней повидаться, — понял Дор.
— Да, сэр, государь. Ты был ее другом, а теперь, когда стал королем...
— Вряд ли Милли так уж необходимо королевское разрешение, если она захочет навестить старую приятельницу, — улыбнулся Дор. — Только не подумай, что я против, но пусть я даже буду против визита Милли, смогу ли я помешать тебе, призраку, лететь куда пожелаешь?
— О государь, не так уж мы и свободны, — возразила Дорин. — Призраки, скажу я тебе, навсегда привязаны к месту их жестокой кончины. Привязаны до той поры, пока... бремя не будет снято.
— Ну, если ты поведаешь мне о своем бремени, тебе, возможно, станет легче, — предложил Дор.
И тут он впервые в жизни увидел, как призрак краснеет.
— О, нет, н-н-никогда! — пробормотала Дорин.
Очевидно, он коснулся больного места.
— Зато Милли может приехать к тебе в гости.
— Но она не приезжает, нет, наверное, не хочет, — простонала Дорин. — Мы слыхали... до нас дошло... кажется, Милли стала матерью...
— Верно. У нее родились близнецы. Мальчик и девочка. При ее таланте этого было не миновать.
— Да, она занята, конечно, — согласилась стыдливая Дорин, сделав вид, что не расслышала последней фразы. — Но если сам король намекнет, посоветует, попросит Милли приехать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48