Казак легко оборвал их, на секунду задумался, а потом бесшабашно ткнул всеми сразу в обнаженный металл перил. Проскочила маленькая синяя искорка, что-то гулко щелкнуло, но лифт, стоящий где-то внизу, начал подниматься.
— Ничего, монтера вызовут, — сообщил он сам себе, глянув на болтающиеся провода, и бросился обратно на восьмой.
Кабина остановилась как раз на нужном уровне. Не теряя времени, Казак отжал лопаткой крепление сетки, пролез сквозь щель и осторожно ступил на крышу лифта. Раздался предательский скрип, и Казак замер. Но пластик под его ногами лишь немного прогнулся, и он, осторожно переступая, перебрался на бетонный выступ. Выждав мгновение, Наташа повторила его путь и, оказавшись рядом, тихо сообщила:
— Ты комбинезон порвал. И маслом об трос выпачкался.
— Ты тоже ничего себе. Так что маскарад, пожалуй, кончился, даже не начавшись, — с досадой ответил он и попросил: — Подвинься немного, я открою дверь.
— А что там?
— Извини, дорогая. Забыл посмотреть в путеводителе, — со всей возможной любезностью ответил Казак и отодвинул щеколду.
Очки ночного видения, вопреки распространенному представлению, не дают возможности видеть мир, словно днем. Неопытного человека только собьют с толку непривычные сочетания цветов и яркости в тепловом диапазоне, и скорее всего он запутается еще сильнее, чем просто двигаясь наугад в темноте. Чтобы с пользой для себя применять инфракрасные приборы, нужна немалая практика.
У коренастого Тимура и горбоносого Ильи такая практика была, и они применяли очки с пользой. Когда среди разноцветных мерцающих силуэтов в поле зрения их прибора показалось особо яркое пятно, они без колебаний опознали опасность. Два тихих щелчка прозвучали одновременно, и к стрекоту цикад добавился короткий, жалобный вой. Пятимиллиметровая пуля, вошедшая в тело сторожевого пса, оборвала жизнь еще одного четвероногого сторожа клиники доктора Зуфира.
— Убери его с дороги, — скомандовал Тимур. — И быстро!
Илья скорчил брезгливую гримасу, но возмущаться не стал: он знал, что пуля, остановившая добермана, вылетела не из его ствола. А раз не смог сделать чистую работу, придется выполнять грязную.
— Ну, что нового? — вернувшись, спросил он Тимура, хотя прошло меньше минуты. Вопреки ожиданию тот ответил:
— Да вот, непонятки. Смотри сам! — и он передал Илье тонкий проводок с разъемом на конце, идущий от прибора, похожего на полицейский спидган. Сам же прибор он снова поднял выше кустов живой изгороди и спросил:
— Здание видишь?
Илья подключил проводок к гнезду в оправе своих нелепых очков и сразу же вместо местности вокруг себя увидел увеличенное изображение клиники.
— Черт, дрожит все… Тим, а стабилизацию включи? Тимур нажал кнопку, и картинка немного уменьшилась, зато приобрела четкость.
— Ого! Это в честь нашего летчика такая суматоха? Словно в салочки играют, ей-богу…
Тимур опустил руку и выключил телеобъектив.
— Салочки, хреналочки… В саму больницу, что ли, сходить? А то так до утра колупаться будем.
— Ну давай зайдем, — пожал плечами Илья. — Может, у тебя и пропуск заказан?
— Надо будет — так и закажу, — уверенно ответил Тимур. Илья еще раз пожал плечами и двинулся вслед за ним.
Наташа и Казак. Поиски
Скрип грубо приваренных петель показался Казаку оглушительным, но все обошлось. Дверца открылась примерно на четверть, а потом застряла, впрочем, в образовавшуюся щель можно было пролезть.
Казак заглянул туда и прошептал:
— Темно… Наташа, у тебя вроде зажигалка была?
Девушка в ответ на это протянула ему маленький пластиковый цилиндрик. Короткая вспышка искры сменилась тусклым огоньком, и уже с этим огоньком в руке Казак вновь согнулся и попробовал протиснуться в щель. Прямо он не прошел, пришлось повернуться боком, и только после этого его фигура исчезла в темноте. Некоторое время Наташе было слышно, как его одежда шуршит по стенкам узкого прохода, а затем затих и этот звук.
Так прошла минута, потом вторая, третья, десятая… Девушка стояла на узкой бетонной ступеньке, держась рукой за толстый кабель, и со все нарастающим страхом смотрела на железную дверь. Почему Коля затих? Может, с ним что-то случилось? А если случилось, то что делать ей — кого искать, куда бежать?!!
Наташа почувствовала, как в ее душе что-то ослабевает, и то напряжение, та решительность, которые до сих пор держали ее на взводе, начинают сменяться обыкновенным и противным бабским страхом. Темно-серые бетонные стены со следами грубой опалубки словно начали сдвигаться, а выступ под ногами стал уменьшаться, словно грозя исчезнуть совсем и сбросить ее вниз, на крышу замершего лифта. А под ней уже ждут темнокожие и черноусые охранники…
Захотелось дергаться, кричать, визжать, звать на помощь — да вообще делать что угодно, лишь бы не стоять так неподвижно под этим равнодушным ласковым ветерком!
Чувствуя, что еще немного, и она поддастся своему страху, Наташа закусила губу. Резкая боль немного привела ее чувства в порядок, но оставаться здесь дальше… Нет, только не это! Стараясь действовать хладнокровно и разумно, она присела и боком втиснулась туда же, за железную дверь.
Проход был абсолютно темен, настолько узок, что в нем невозможно было повернуться, а кроме того, идти пришлось полусогнувшись, чтобы не цепляться головой за металлические кронштейны для проводов. Впрочем, это не спасло — буквально через несколько шагов Наташе показалось, что ее с размаху ударили в лоб: безо всякой видимой причины один из кронштейнов оказался приварен ниже остальных. Едва удержавшись от вскрика, Наташа пригнулась и миновала неожиданное препятствие. Дальше она уже двигалась, предусмотрительно вытянув руки вперед.
Узкий проход вел вперед несколько десятков метров, а потом повернул вправо под прямым углом, и Наташа замерла. Впереди, после поворота, забрезжил слабый отсвет, пробивающийся через щель где-то у пола. Рядом с щелью угадывалась какая-то темная, изредка слегка шевелящаяся масса, но очертания ее не были похожи на человеческие.
Подняв на всякий случай руку с пистолетом, девушка тихо и опасливо прошептала:
— Коля, это ты?
Темная масса шевельнулась сильнее, и теперь Наташа поняла: это действительно Николай, только стоящий в очень странной позе: нагнувшись и вполоборота.
— Что случилось? — с испугом спросила девушка, и тогда он наконец ответил:
— Иди сюда…
Она протиснулась к нему поближе, от радости сразу забыв о тесноте и духоте. Но вместо того, чтобы ободрить девушку, Казак сдавленным голосом приказал:
— Посмотри, что там у меня сверху. Над шеей!
— Железяка. Я не знаю, как она называется. Может, ты сам посмотришь?
Она услышала, как Казак втянул в себя воздух, словно собираясь выругаться, но заговорил он — вернее зашептал — почти ласково:
— Я бы, конечно, посмотрел сам. Но дело в том, что я застрял. Понимаешь ли, зацепился. Причем именно за эту штуку, которую ты мне предложила осмотреть самому.
Наташа только что хотела рассказать, объяснить этому парню, как ей было страшно одной, как она рада видеть его снова, — но теперь она поджала губы и ничего не сказала. Несмотря на крохи света, пробивавшиеся в щель у пола, разглядеть что-то в тесноте стенного прохода было очень трудно, и ей пришлось действовать на ощупь. Однако в конце концов ей все же удалось частью отсоединить, а частью оторвать ткань хирургического комбинезона от очередного «неправильного» кронштейна, и Казак облегченно разогнулся.
Только теперь Наташа спросила:
— Так что тут?
— Смотри: видишь, провода разветвляются? Здесь у пола есть розетка, я ее немного порасшатывал, да так и застрял.
Наташа нагнулась и приникла глазом к щели: видимый с непривычной точки все тот же больничный коридор, синяя ночная подсветка, ряды дверей в противоположной стене. Никого в поле зрения не было.
— Ты не сюда смотри! — оторвал ее от созерцания Казак. — Ты стенку руками пощупай!
— Ну, кирпич… — Наташа выполнила его просьбу, не понимая, что он имеет в виду.
В ответ Казак взял ее пальцы, приложил к стене и подвел к наплыву засохшего раствора, выдавленного весом кирпичей. Нажал чуть сильнее, наплыв хрустнул и остался в руке, а к ногам скользнула струйка песка.
— Поняла? Не только в России на стройках воруют! На эту стенку, похоже, до сих пор просто никто не облокачивался. Держится даже не на штукатурке — с той стороны только декоративные панели.
— Но если мы ее обвалим, она же так загрохочет!
— А кто сказал, что будем валить? Наверху есть выемка под проводку, я уже попробовал: кирпичи можно просто руками вынимать. Я вынимаю, а ты складываешь. Только, ради бога, осторожно!
И, не дожидаясь согласия Наташи, он вытащил первый кирпич.
Через несколько минут в проходе стало ужасно пыльно, и оказалось, что антисептические повязки полезны не только в качестве маскировки. Синтетическая марля, или из чего они там были сделаны, прекрасно выполняла роль фильтра в респираторе. Вот только пот, который заливал глаза, обильно собирал на себя цементную пыль, и Казак заметил про себя, что тут не помешали бы еще и какие-нибудь защитные очки. Наташе, которой приходилось каждый кирпич осторожно переносить через голову, было еще хуже — крошево сыпалось на нее сверху, превращая хирургический комбинезон в подобие замызганной строительной спецовки.
Разбор халтурно выведенной стенки занял не так уж и много времени, и меньше чем через полчаса за спиной Наташи выросла аккуратная кирпичная пирамида. Оценив ее размеры, Казак сообщил:
— Похоже, что возвращаться придется другим путем. Как ты?
— Я… — из-под маски девушки доносилось тяжелое дыхание, — я в порядке.
— Хорошо. Давай бери пушку на изготовку, и начинаем. Может, обойдется…
— А если сейчас не обойдется? Давай я хоть какую-нибудь тряпку с себя сниму, на объектив камеры накину, если она там есть…
— Сигнал бы им оборвать… Погоди! — перебил он сам себя. У Казака мелькнула какая-то мысль, и он сосредоточился, пытаясь сообразить, о чем он только что думал. Что-то дельное ведь было! Объектив, камера… Сигнал… Во! Точно — именно оборвать!
Не говоря ни слова, он поднял руки и принялся ощупывать провода. Силовой, еще один силовой, потом многожильный телефонный, рядом с ним вообще какой-то непонятный в силиконовой оболочке… Стоп! А это очень похоже на антенный. И тут же еще один, как раз через разветвитель уходит куда-то к потолку. Жесткие такие, даром что тонкие — как раз то, что нужно. Казак подтянул оба кабеля поближе, сделав петлю, я принялся быстро сгибать и разгибать один из них, а когда почувствовал, как внутри его что-то надломилось, принялся за второй.
Наташа следила за ним не вмешиваясь — она просто сидела на кирпичах, молча уронив руки на колени, и поднялась, лишь когда Казак доломал второй кабель.
Внешняя декоративная панель оказалась сделана не из пластика, а из какой-то разновидности стружечной панели. Казак, ощупав ее шершавую изнанку, прошептал:
— Ага… Две панели как раз сходятся. Теперь смотри в оба! — и вставил в еле заметную щель лезвие лопатки. Осторожно нажал, сдерживаясь, чтобы не ломить со всей силы, и с удовольствием услышал негромкий скрип. Панель начала подаваться, Казак усилил нажим, и вдруг раздался ужасающе громкий треск. Декоративная плита треснула пополам и с грохотом рухнула вперед.
— А черт, сейчас сюда сбежится вся охрана! — зло крикнул Казак и выскочил в коридор, который после стенного прохода показался просторней пятиполосного шоссе. Следом за ним неуклюже вывалилась Наташа, споткнулась и упала прямо на руку, в которой держала пистолет.
Казак внутренне сжался, ожидая ко всему еще и выстрела, но его не последовало. Девушка вскочила и с удивлением уставилась на оружие.
— Я… — начала она, но Казак не дал ей продолжить, а аккуратно оттеснил к стене, рядом с безобразным проломом, решив, что если начнется пальба, то в нем можно будет хоть как-то укрыться. Но ни звуков сирены, ни топота ног сбегающихся людей не было. Коридор продолжал оставаться все таким же тихим и спокойным.
— Нас что, опять не слышали? — поразился Казак и перевел дух: — Уф, похоже, нам сегодня здорово везет!
Девушка, по-прежнему с опаской державшая пистолет, прошептала:
— А я боялась, что он выстрелит. Казак пригляделся повнимательней, потом протянул руку, щелкнул предохранителем и обнадежил:
— Вот теперь — выстрелит.
Наташа виновато потупила взгляд
Причина, по которой выломанная стена не подняла тревоги, оказалась вполне уважительной: на этаже попросту никого не оказалось. Коридоры с рядами дверей образовывали правильный квадрат, один из углов которого был немного стесан — именно в этом углу и находился вход со стороны лифта Перед плотно закрытыми дверями с таким же кодовым замком стоял небольшой стол с креслом, и тут же висел бронежилет, небрежно наброшенный на укрепленный на стене огнетушитель солидных размеров Кроме графина с водой, на столе ничего не было
— Похоже, здесь должен сидеть охранник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
— Ничего, монтера вызовут, — сообщил он сам себе, глянув на болтающиеся провода, и бросился обратно на восьмой.
Кабина остановилась как раз на нужном уровне. Не теряя времени, Казак отжал лопаткой крепление сетки, пролез сквозь щель и осторожно ступил на крышу лифта. Раздался предательский скрип, и Казак замер. Но пластик под его ногами лишь немного прогнулся, и он, осторожно переступая, перебрался на бетонный выступ. Выждав мгновение, Наташа повторила его путь и, оказавшись рядом, тихо сообщила:
— Ты комбинезон порвал. И маслом об трос выпачкался.
— Ты тоже ничего себе. Так что маскарад, пожалуй, кончился, даже не начавшись, — с досадой ответил он и попросил: — Подвинься немного, я открою дверь.
— А что там?
— Извини, дорогая. Забыл посмотреть в путеводителе, — со всей возможной любезностью ответил Казак и отодвинул щеколду.
Очки ночного видения, вопреки распространенному представлению, не дают возможности видеть мир, словно днем. Неопытного человека только собьют с толку непривычные сочетания цветов и яркости в тепловом диапазоне, и скорее всего он запутается еще сильнее, чем просто двигаясь наугад в темноте. Чтобы с пользой для себя применять инфракрасные приборы, нужна немалая практика.
У коренастого Тимура и горбоносого Ильи такая практика была, и они применяли очки с пользой. Когда среди разноцветных мерцающих силуэтов в поле зрения их прибора показалось особо яркое пятно, они без колебаний опознали опасность. Два тихих щелчка прозвучали одновременно, и к стрекоту цикад добавился короткий, жалобный вой. Пятимиллиметровая пуля, вошедшая в тело сторожевого пса, оборвала жизнь еще одного четвероногого сторожа клиники доктора Зуфира.
— Убери его с дороги, — скомандовал Тимур. — И быстро!
Илья скорчил брезгливую гримасу, но возмущаться не стал: он знал, что пуля, остановившая добермана, вылетела не из его ствола. А раз не смог сделать чистую работу, придется выполнять грязную.
— Ну, что нового? — вернувшись, спросил он Тимура, хотя прошло меньше минуты. Вопреки ожиданию тот ответил:
— Да вот, непонятки. Смотри сам! — и он передал Илье тонкий проводок с разъемом на конце, идущий от прибора, похожего на полицейский спидган. Сам же прибор он снова поднял выше кустов живой изгороди и спросил:
— Здание видишь?
Илья подключил проводок к гнезду в оправе своих нелепых очков и сразу же вместо местности вокруг себя увидел увеличенное изображение клиники.
— Черт, дрожит все… Тим, а стабилизацию включи? Тимур нажал кнопку, и картинка немного уменьшилась, зато приобрела четкость.
— Ого! Это в честь нашего летчика такая суматоха? Словно в салочки играют, ей-богу…
Тимур опустил руку и выключил телеобъектив.
— Салочки, хреналочки… В саму больницу, что ли, сходить? А то так до утра колупаться будем.
— Ну давай зайдем, — пожал плечами Илья. — Может, у тебя и пропуск заказан?
— Надо будет — так и закажу, — уверенно ответил Тимур. Илья еще раз пожал плечами и двинулся вслед за ним.
Наташа и Казак. Поиски
Скрип грубо приваренных петель показался Казаку оглушительным, но все обошлось. Дверца открылась примерно на четверть, а потом застряла, впрочем, в образовавшуюся щель можно было пролезть.
Казак заглянул туда и прошептал:
— Темно… Наташа, у тебя вроде зажигалка была?
Девушка в ответ на это протянула ему маленький пластиковый цилиндрик. Короткая вспышка искры сменилась тусклым огоньком, и уже с этим огоньком в руке Казак вновь согнулся и попробовал протиснуться в щель. Прямо он не прошел, пришлось повернуться боком, и только после этого его фигура исчезла в темноте. Некоторое время Наташе было слышно, как его одежда шуршит по стенкам узкого прохода, а затем затих и этот звук.
Так прошла минута, потом вторая, третья, десятая… Девушка стояла на узкой бетонной ступеньке, держась рукой за толстый кабель, и со все нарастающим страхом смотрела на железную дверь. Почему Коля затих? Может, с ним что-то случилось? А если случилось, то что делать ей — кого искать, куда бежать?!!
Наташа почувствовала, как в ее душе что-то ослабевает, и то напряжение, та решительность, которые до сих пор держали ее на взводе, начинают сменяться обыкновенным и противным бабским страхом. Темно-серые бетонные стены со следами грубой опалубки словно начали сдвигаться, а выступ под ногами стал уменьшаться, словно грозя исчезнуть совсем и сбросить ее вниз, на крышу замершего лифта. А под ней уже ждут темнокожие и черноусые охранники…
Захотелось дергаться, кричать, визжать, звать на помощь — да вообще делать что угодно, лишь бы не стоять так неподвижно под этим равнодушным ласковым ветерком!
Чувствуя, что еще немного, и она поддастся своему страху, Наташа закусила губу. Резкая боль немного привела ее чувства в порядок, но оставаться здесь дальше… Нет, только не это! Стараясь действовать хладнокровно и разумно, она присела и боком втиснулась туда же, за железную дверь.
Проход был абсолютно темен, настолько узок, что в нем невозможно было повернуться, а кроме того, идти пришлось полусогнувшись, чтобы не цепляться головой за металлические кронштейны для проводов. Впрочем, это не спасло — буквально через несколько шагов Наташе показалось, что ее с размаху ударили в лоб: безо всякой видимой причины один из кронштейнов оказался приварен ниже остальных. Едва удержавшись от вскрика, Наташа пригнулась и миновала неожиданное препятствие. Дальше она уже двигалась, предусмотрительно вытянув руки вперед.
Узкий проход вел вперед несколько десятков метров, а потом повернул вправо под прямым углом, и Наташа замерла. Впереди, после поворота, забрезжил слабый отсвет, пробивающийся через щель где-то у пола. Рядом с щелью угадывалась какая-то темная, изредка слегка шевелящаяся масса, но очертания ее не были похожи на человеческие.
Подняв на всякий случай руку с пистолетом, девушка тихо и опасливо прошептала:
— Коля, это ты?
Темная масса шевельнулась сильнее, и теперь Наташа поняла: это действительно Николай, только стоящий в очень странной позе: нагнувшись и вполоборота.
— Что случилось? — с испугом спросила девушка, и тогда он наконец ответил:
— Иди сюда…
Она протиснулась к нему поближе, от радости сразу забыв о тесноте и духоте. Но вместо того, чтобы ободрить девушку, Казак сдавленным голосом приказал:
— Посмотри, что там у меня сверху. Над шеей!
— Железяка. Я не знаю, как она называется. Может, ты сам посмотришь?
Она услышала, как Казак втянул в себя воздух, словно собираясь выругаться, но заговорил он — вернее зашептал — почти ласково:
— Я бы, конечно, посмотрел сам. Но дело в том, что я застрял. Понимаешь ли, зацепился. Причем именно за эту штуку, которую ты мне предложила осмотреть самому.
Наташа только что хотела рассказать, объяснить этому парню, как ей было страшно одной, как она рада видеть его снова, — но теперь она поджала губы и ничего не сказала. Несмотря на крохи света, пробивавшиеся в щель у пола, разглядеть что-то в тесноте стенного прохода было очень трудно, и ей пришлось действовать на ощупь. Однако в конце концов ей все же удалось частью отсоединить, а частью оторвать ткань хирургического комбинезона от очередного «неправильного» кронштейна, и Казак облегченно разогнулся.
Только теперь Наташа спросила:
— Так что тут?
— Смотри: видишь, провода разветвляются? Здесь у пола есть розетка, я ее немного порасшатывал, да так и застрял.
Наташа нагнулась и приникла глазом к щели: видимый с непривычной точки все тот же больничный коридор, синяя ночная подсветка, ряды дверей в противоположной стене. Никого в поле зрения не было.
— Ты не сюда смотри! — оторвал ее от созерцания Казак. — Ты стенку руками пощупай!
— Ну, кирпич… — Наташа выполнила его просьбу, не понимая, что он имеет в виду.
В ответ Казак взял ее пальцы, приложил к стене и подвел к наплыву засохшего раствора, выдавленного весом кирпичей. Нажал чуть сильнее, наплыв хрустнул и остался в руке, а к ногам скользнула струйка песка.
— Поняла? Не только в России на стройках воруют! На эту стенку, похоже, до сих пор просто никто не облокачивался. Держится даже не на штукатурке — с той стороны только декоративные панели.
— Но если мы ее обвалим, она же так загрохочет!
— А кто сказал, что будем валить? Наверху есть выемка под проводку, я уже попробовал: кирпичи можно просто руками вынимать. Я вынимаю, а ты складываешь. Только, ради бога, осторожно!
И, не дожидаясь согласия Наташи, он вытащил первый кирпич.
Через несколько минут в проходе стало ужасно пыльно, и оказалось, что антисептические повязки полезны не только в качестве маскировки. Синтетическая марля, или из чего они там были сделаны, прекрасно выполняла роль фильтра в респираторе. Вот только пот, который заливал глаза, обильно собирал на себя цементную пыль, и Казак заметил про себя, что тут не помешали бы еще и какие-нибудь защитные очки. Наташе, которой приходилось каждый кирпич осторожно переносить через голову, было еще хуже — крошево сыпалось на нее сверху, превращая хирургический комбинезон в подобие замызганной строительной спецовки.
Разбор халтурно выведенной стенки занял не так уж и много времени, и меньше чем через полчаса за спиной Наташи выросла аккуратная кирпичная пирамида. Оценив ее размеры, Казак сообщил:
— Похоже, что возвращаться придется другим путем. Как ты?
— Я… — из-под маски девушки доносилось тяжелое дыхание, — я в порядке.
— Хорошо. Давай бери пушку на изготовку, и начинаем. Может, обойдется…
— А если сейчас не обойдется? Давай я хоть какую-нибудь тряпку с себя сниму, на объектив камеры накину, если она там есть…
— Сигнал бы им оборвать… Погоди! — перебил он сам себя. У Казака мелькнула какая-то мысль, и он сосредоточился, пытаясь сообразить, о чем он только что думал. Что-то дельное ведь было! Объектив, камера… Сигнал… Во! Точно — именно оборвать!
Не говоря ни слова, он поднял руки и принялся ощупывать провода. Силовой, еще один силовой, потом многожильный телефонный, рядом с ним вообще какой-то непонятный в силиконовой оболочке… Стоп! А это очень похоже на антенный. И тут же еще один, как раз через разветвитель уходит куда-то к потолку. Жесткие такие, даром что тонкие — как раз то, что нужно. Казак подтянул оба кабеля поближе, сделав петлю, я принялся быстро сгибать и разгибать один из них, а когда почувствовал, как внутри его что-то надломилось, принялся за второй.
Наташа следила за ним не вмешиваясь — она просто сидела на кирпичах, молча уронив руки на колени, и поднялась, лишь когда Казак доломал второй кабель.
Внешняя декоративная панель оказалась сделана не из пластика, а из какой-то разновидности стружечной панели. Казак, ощупав ее шершавую изнанку, прошептал:
— Ага… Две панели как раз сходятся. Теперь смотри в оба! — и вставил в еле заметную щель лезвие лопатки. Осторожно нажал, сдерживаясь, чтобы не ломить со всей силы, и с удовольствием услышал негромкий скрип. Панель начала подаваться, Казак усилил нажим, и вдруг раздался ужасающе громкий треск. Декоративная плита треснула пополам и с грохотом рухнула вперед.
— А черт, сейчас сюда сбежится вся охрана! — зло крикнул Казак и выскочил в коридор, который после стенного прохода показался просторней пятиполосного шоссе. Следом за ним неуклюже вывалилась Наташа, споткнулась и упала прямо на руку, в которой держала пистолет.
Казак внутренне сжался, ожидая ко всему еще и выстрела, но его не последовало. Девушка вскочила и с удивлением уставилась на оружие.
— Я… — начала она, но Казак не дал ей продолжить, а аккуратно оттеснил к стене, рядом с безобразным проломом, решив, что если начнется пальба, то в нем можно будет хоть как-то укрыться. Но ни звуков сирены, ни топота ног сбегающихся людей не было. Коридор продолжал оставаться все таким же тихим и спокойным.
— Нас что, опять не слышали? — поразился Казак и перевел дух: — Уф, похоже, нам сегодня здорово везет!
Девушка, по-прежнему с опаской державшая пистолет, прошептала:
— А я боялась, что он выстрелит. Казак пригляделся повнимательней, потом протянул руку, щелкнул предохранителем и обнадежил:
— Вот теперь — выстрелит.
Наташа виновато потупила взгляд
Причина, по которой выломанная стена не подняла тревоги, оказалась вполне уважительной: на этаже попросту никого не оказалось. Коридоры с рядами дверей образовывали правильный квадрат, один из углов которого был немного стесан — именно в этом углу и находился вход со стороны лифта Перед плотно закрытыми дверями с таким же кодовым замком стоял небольшой стол с креслом, и тут же висел бронежилет, небрежно наброшенный на укрепленный на стене огнетушитель солидных размеров Кроме графина с водой, на столе ничего не было
— Похоже, здесь должен сидеть охранник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49