– Мы стараемся не говорить о таких вещах при посторонних.
– О чем?
Дннис смущенно покраснел. Уэсли удивленно уставился на друга. Юный фермер перевел дыхание и чуть слышно прошептал:
– Понимаешь, это религия.
– А-а, – Уэсли постарался не выказывать ни малейшего признака изумления. Он изучал многие культуры, умел уважать чужие традиции, табу, религии. Чтобы успокоить Днниса окончательно, Уэсли тут же переменил тему разговора. – Когда начнется фильтрование?
– Завтра утром, – недовольно сообщил Дннис, словно бы произносил смертный приговор. Мальчик прилег на сено, оперся на локоть и принялся жевать травинку.
Уэсли хорошо понимал друга. Как только животные должны будут покинуть стазисные камеры, Дннис не сможет оправдываться тем, что проводит время в грузовом отсеке. Он больше не сможет свободно путешествовать по кораблю.
– Послушай, может быть, я чем-то сумею помочь...
– Можешь, – сразу же отозвался мальчик. – Я даже хотел попросить тебя.
Уэсли ждал, когда Дннис объяснит ему, что задумал. Но, казалось, подросток, наоборот, оттягивает этот момент.
– Ну так что ты молчишь, Дннис? Ты же знаешь, что я всегда рад помочь тебе.
– У меня есть план, – мальчик вытер выступивший на лбу пот. – Но только все должно храниться в секрете.
Уэсли внимательно слушал, что придумал Дннис. Но чем дольше он слушал рассуждения друга, тем сильнее он хмурился.
* * *
Медицинский изолятор был оборудован таким образом, что мог одновременно служить разным целям. Если сюда помещали заразного больного, то изолирующий слой, присутствующий в воздухе, блокировал распространение инфекции и не позволял болезни распространяться.
Если же у кого-то из больных иммунитет был снижен, то тот же изолирующий слой фильтровал воздух, не подпуская к больному бактерии и вирусы.
Для пациентов с высокой температурой или страдающих от сильного переутомления были установлены специальные лампы слабого накаливания. А мягкие воздушные подушки особенно подходили для больных с ожогами.
Крашер готовилась к приему пациентов с корабля чораи и попыталась создать в изоляторе условия, приближенные к реальной среде корабля противника.
Диагностический сканер фиксировал малейшие изменения физического состояния пациентов, а также отображал действие последней инъекции успокоительного. Но он не мог показать того, что доктору хотелось знать в эти минуты. Беверли молча наблюдала за спящим Ясоном, ее мучили сомнения. Тревога не оставляла доктора с тех пор, как она узнала, что все взрослые, освобожденные с кораблей чораи, погибли. Кожа мужчины все еще была влажной. Ясон потерял сознание, как только его вырвали из привычной жидкой среды и выдворили на борт "Энтерпрайза". Сейчас его лицо было спокойным. Однако доктор Крашер хорошо помнила выражение ужаса в глазах мужчины, когда он внезапно очутился на транспортной платформе.
Ясон совершенно неожиданно оказался в новом мире. Когда он закричал, в легкие хлынул поток воздуха. Если он является одним из тех, кого похитили чораи с Хэмлина пятьдесят лет назад, то, скорее всего, не помнит своего детства. Значит, попытка напомнить ему о прошлом не ослабит потрясения перехода из одной среды в другую. Даже Таша Яр, пробыв у чораи всего несколько минут, потеряла ориентацию и никак не могла сообразить, что вернулась на "Энтерпрайз".
Неужели они решили помочь этому человеку слишком поздно? Неужели Ясон умрет так, как умерли другие...
Доктор Крашер прикоснулась ладонью к прозрачному стеклу, за которым лежал Ясон. Стекло тут же потемнело, стало непрозрачным, отгородило пациента от глаз посторонних. Мужчина будет находиться без сознания еще несколько часов. Но женщина выбралась из палаты на цыпочках, будто беспокоилась, что разбудит бывшего заложника.
В соседней палате тоже лежал человек. Только малыш спал вполне естественным сном. У него были черные курчавые волосики и нежно-розовая кожа, что составляло разительный контраст с бледной кожей Ясона.
– Он накричался, видимо, утомился и уснул, – сообщила Диана Трой. Женщина сидела у кровати мальчика. – Поесть он так и не смог, но, когда проснется, будет очень голодным. Уверена, что смогу накормить его чем-нибудь вкусненьким.
Доктор посмотрела на индикатор содержания сахара в крови и почти автоматически кивнула в знак согласия. Но, сообразив, о чем говорит Диана, Беверли отрицательно покачала головой.
– Это будет не так просто сделать, Диана.
Медицинские карты хэмлинцев дали информацию, руководствуясь которой доктор могла сделать подобный вывод. – Малыша растили в жидкой среде. Чтобы научить его жить в наших условиях, потребуется много времени и терпения.
– Значит, за ним необходимо постоянно внимательно наблюдать, – сказала Трой. – А как мы объясним его присутствие работникам медслужбы?
Когда малыша принесли на борт "Энтерпрайза", об этом знали всего несколько человек. Трой сидела с ним почти все время, пока доктор Крашер осматривала других больных. Но дальше скрывать присутствие мальчика двух лет, неизвестно откуда взявшегося, будет очень трудно.
– Хороший вопрос. Кстати, и присутствие Ясона необходимо будет как-то объяснить.
– Будем говорить, что они выжили после крушения космического корабля, – предложила Трой. – Пусть это звучит неоригинально, но недалеко от истины.
– Прекрасно, – согласилась доктор, – только надо предупредить остальных членов экипажа, чтобы они придерживались той же истории. Разные версии только подогреют любопытство и вызовут ненужные толки. Я загляну попозже, и мы обсудим, как будем вести себя, когда малыш проснется.
Доктор направилась к выходу.
– Беверли, – окликнула Диана, – мы не можем и дальше говорить о нем: мальчик или малыш. Его надо как-то назвать.
– Может быть, назвать его Моисеем? – предложила Крашер и вышла из каюты.
Шагая по коридору, старший офицер медицинской службы пыталась хоть на время забыть о хэмлинцах. Ее помощи ждали другие больные. Изолятор оказался переполненным, значит, ей придется сегодня работать всю ночь.
Предупреждение Пикара было слишком кратким и несколько запоздалым. Не все быстро сумели сориентироваться и подготовиться к внезапному резкому толчку. Кое-кто вообще никогда не обращал внимания на сигналы тревоги и не успел принять мер предосторожности. У других просто была замедленная реакция. Травмы оказались различной степени тяжести.
Пострадавших с переломами и вывихами доставили на носилках медбратья или принесли на руках товарищи. Более часа доктор Крашер принимала несчастных, сочувствовала, помогала облегчить боль, назначала лечение, утешала.
– Дункан скоро поправится, – сообщила одна из медсестер.
Она вела наблюдение за состоянием здоровья астронома. Старик пострадал довольно серьезно во время толчка корабля – на него упал телескоп. Доктор Крашер облегченно вздохнула, увидев, что астроном отделался только сильным ушибом, переломов позвоночника не было.
– А что с Баттерфилдом? – поинтересовалась Беверли.
Ботаник получил самую серьезную травму. На него свалился горшок с цветами и проломил череп. Если бы Баттерфилд пришел в сознание, то он первым бы посмеялся над комичностью ситуации. Сейчас доктора Крашер беспокоило одно: как бы осколки черепной коробки не повредили мозг ученого. Но здесь приходилось ждать, все возможное было сделано.
Дозуэлл пожал плечами.
– Пока никаких изменений.
Доктор Крашер чувствовала, что злится из-за того, что здесь от нее ничего не зависит. Она бессильна помочь пострадавшему. Женщина вошла в рабочий кабинет и обнаружила там Жан-Люка Пикара.
– Капитан, – гневно воскликнула доктор, – из-за того, что Дилор заставил вас ограничить меры безопасности, изолятор переполнен ранеными. Они даже не поняли, что произошло. Пассажиры не имеют никакого отношения к сделкам посла, однако почему-то расплачиваться пришлось им. Я считаю, что они заплатили слишком дорого.
Обличительная речь Беверли была обращена к Жан-Люку, он был согласен с доктором полностью. Да, только он один виноват в том, что случилось. Несчастные должны лежать теперь в изоляторе.
– Это пассажиры, – продолжала обвинять доктор, – нельзя было подвергать их такой опасности. Тем более, что вы понимали, на какой риск идете! Почему вы не отделили пассажирский отсек? – спросила Беверли.
Доктор Кратер не знала, что именно это он и собирался сделать перед тем, как отправиться на встречу с чораи. Но Дилор убедил его, что делать этого не стоит. Может быть, капитану не хотелось отстаивать свое мнение? Пикар не знал, что случилось бы, если бы он оставил пассажирский отсек. Вполне возможно, что, вернувшись назад, экипаж не обнаружил бы пассажиров вовсе.
– Я предпочел не оставлять пассажиров без защиты.
– Скажите это моим пациентам.
– Я отвечаю за свои действия.
– По крайней мере, вы можете говорить, в отличие от Дункана и Баттерфилда, – она не успела договорить, как уже пожалела о сказанном. Но Пикар не дал ей возможности извиниться или поправиться.
– Ваша обязанность – исправлять ошибки, допущенные капитаном, – резко сказал он, – вы должны радоваться, что ваши руки не обагрились кровью.
– Жан-Люк, извините. Я не имею права так открыто говорить. Я виновата.
– Никогда не извиняйтесь, если уверены, что говорите правду, доктор Крашер, – отрезал Пикар.
Женщина не успела ничего сказать, как Жан-Люк быстро вышел из кабинета.
* * *
Офицеры покидали мостик один за другим. Вскоре здесь остался только ля Форж. Он устроился в капитанском кресле и попытался представить себя командиром корабля. Наблюдая за тем, как Пикар принимал решения во время переговоров с чораи, лейтенант спрашивал себя, смог бы он действовать с таким же самообладанием в подобной ситуации. Конечно, в ближайшем будущем у него не появится возможность проверить это.
– Джорди?
Ля Форж оглянулся.
– А-а, Уэсли, привет, – он не заметил, как юноша появился на мостике. Джорди облегченно вздохнул, радуясь, что врасплох его застал мичман, а не кто-то из офицеров. – Можешь поработать на любой из свободных станций...
– Я пришел сюда не работать, – мотнув головой, сказал Уэсли. – Я хочу кое о чем тебя попросить.
– О чем же? – ободряюще поинтересовался Джорди. Он обратил внимание на то, что юноша настроен очень серьезно.
– Вообще-то, моя просьба не имеет отношения к службе на корабле, – сообщил Уэсли. – Просто моему другу нужна кое-какая информация.
– Какая информация? – насторожился ля Форж.
Юный мичман нервно оглянулся, потом наклонился и что-то зашептал на ухо Джорди. Как только офицер услышал и уловил суть просьбы, он сразу же понял, о ком идет речь.
– Лучше всего поговорить с Логаном, – сказал ля Форж.
– О-о!
Ля Форж только улыбнулся:
– Ладно, ладно, я знаю, что главного инженера нельзя назвать твоим лучшим другом, но уверен, что он ответит на твой вопрос. В конце концов, у него появится шанс задать несколько вопросов в качестве компенсации.
– Да, наверное, ты прав, – согласился Уэсли и направился к выходу.
– Еще вот что, Уэсли, скажи Дннису.., я хотел сказать: твоему другу. Передай, что я желаю ему удачи.
– Спасибо, Джорди, – поблагодарил Уэсли, – удача ему непременно понадобится.
* * *
Райкер направлялся к себе в каюту. Неожиданно он услышал нежную мелодию, звуки которой доносились откуда-то сверху. Музыка завораживала, манила. Уильям и сам не заметил, как остановился, а потом направился в ту сторону, откуда лились волшебные звуки. Офицер свернул в боковой коридор, и музыка зазвучала громче. Повернул еще раз, мелодия стала еле слышной.
Он вернулся назад и снова прислушался: мелодия, казалось, доносится с потолка. Печальные переливы были настолько искренними, что на глаза сами собой наворачивались слезы.
Подняв голову, Райкер обнаружил люк, открыл его и подтянулся. Широкие плечи с трудом протиснулись в круглое отверстие. Поднявшись по вертикальной лестнице, мужчина оказался на площадке между двумя палубами.
Рут сидела на металлическом бортике, поджав под себя ноги. Когда девушка увидела Райкера, то стала играть тише. А когда он уселся рядом на бортике, огибающем люк, выводящий на лестницу, то девушка совсем перестала играть. Рут опустила флейту на колени, но так ничего и не сказала.
– Ты поранилась, – сказал Райкер, заметив на щеке переводчицы кровоточащую ссадину. Протянув руку, он отвел прядь волос в сторону и увидел, что царапина уходит к виску, а на лбу виден кровоподтек.
Рут уклонилась и немного поежилась, будто ей неприятно прикосновение его ладони.
– Острые углы и твердое железо. Разве не из этого сделаны космические корабли?
– Мы доставили на борт Ясона. Думаю, что ты должна знать об этом. Доктор Крашер сделает все возможное...
Пикар описал Райкеру столкновение с переводчицей, сообщил, что Рут отказалась им помочь.
– Он лжет, – неожиданно выпалила Рут.
Райкер чуть не спросил, кого она имеет в виду, но потом сообразил, что она может говорить только об одном человеке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30