Чудовищной потерей. Прошу вас, позвоните, Скитер. Я буду ждать.
Скитер проигнорировал почти сексуальные нотки последних слов. «Жди, как же… В гробу ты дождешься, чтобы я сказал тебе хоть слово про Есугэя, его жену и его сына…» Нет, правда, луна посинеет, адское пекло замерзнет, а Скитер сделается пай-мальчиком и будет честно зарабатывать себе на жизнь, прежде чем он заговорит с Налли Мунди.
Монголы-якка не предают своих.
Он фыркнул, проверил в зеркале, заметно ли его раздражение, поправил грим на виске, которым прижимался к стене, потом решительно выкинул из головы Налли Мунди вместе с его честолюбивыми надеждами получить Нобелевскую премию — или Пулитцеровскую, черт, что там дают за такую работу? Запирая дверь, он уже насвистывал веселую воинственную мелодию. И продолжал свистеть, шагая к Вратам Конкистадоров с их усеченной пирамидой, яркими настенными росписями, знаменитыми испанскими ресторанчиками, «сельскими» танцорами, кружившимися под веселые звуки гитар и кастаньет, с развевающимися длинными юбками и пышными черными косами — и, конечно, с дюжинами хлопушек, висевших вне досягаемости до той минуты, когда до них доберутся дети, желающие поразвлечься.
Скитер продолжал насвистывать, незаметно присваивая необходимые ему снасти, а потом зашагал дальше к Вратам Конкистадоров посмотреть, чем он может поживиться там.
* * *
Голди Морран побарабанила длинными желтоватыми пальцами по стеклянной стойке своей конторы и злобно сощурилась. Значит, они напечатали все про их пари? Ничего, она найдет способ поквитаться с этим идиотом репортером, уж будьте уверены. И с редактором тоже — дайте только время. Голди улыбнулась — знак, который подсказывал всем, кто хоть немного знаком с ней, что кое-кому придется ах как несладко, и лучше сейчас спасать свою шкуру.
Голди не выносила, когда кто-нибудь вставал ей поперек дороги
Этот ничтожный червяк, Скитер Джексон, еще ответит за то, что посмел стать у нее на пути. И не он один. Надо же, у него хватило наглости бросить вызов ей! Ее улыбка сделалась еще более ледяной. Она уже предприняла кое-какие шаги насчет его депортации в Верхнее Время, переговорив с Монтгомери Уилксом за стаканчиком его любимого вина.
— Я избавлю тебя от этой маленькой крысы, — пообещала она.
— Можно подумать, я не знаю, в какие игры играешь ты сама, Голди Морран, — отвечал тот, наморщив нос так, словно разговаривать с ней — то же самое, что нюхать дохлого скунса, по крайней мере пятидневной давности. — И как-нибудь я поймаю тебя с поличным, и тогда ты будешь у меня собирать вещички. — Он улыбнулся; у Голди хватало ума понимать, что, если она попадется, вполне в его силах исполнить это свое обещание. — Но в данный момент Скитер Джексон интересует меня больше. Он настоящий паразит. Формально он не подпадает под мою юрисдикцию, во всяком случае, пока не пытается переправить что-нибудь в Верхнее Время. Но он мешает бизнесу, а это может сказаться на уплате налогов.
Он откинулся на спинку рабочего кресла, хрустнув отутюженным мундиром, и, все так же холодно улыбаясь, встретился с ней взглядом.
Голди, стараясь сохранять на лице улыбку, отчего у нее даже заболели мускулы лица, кивнула.
— Да. Я хорошо понимаю твою работу, Монтгомери. — Лучше, чем понимаешь ее ты сам, козел!.. — Уж поверь мне, я-то знаю, насколько мешают бизнесу типы вроде Скитера. Поэтому… поэтому в наших общих интересах избавиться от него. Я выиграю маленькое безобидное пари, и ты сделаешь ему ручкой. Навсегда.
— Если ты выиграешь.
— Если? — рассмеялась Голди. — Ну знаешь, Монти! Я играла в эти игры, когда этого мальчишки еще на свете не было. У него нет ни малейшего шанса, и это понимают все в Шангри-ла, кроме него самого. Подготовь пока все бумаги. Тебе останется только подписать их и вытолкать его взашей через Первый зал — и скатертью дорожка.
Монтгомери Уилкс даже хихикнул, и Голди ухитрилась записать этот редкий звук на пленку — как вещественное доказательство, необходимое ей для победы в небольшом побочном пари с Робертом Ли насчет исхода ее беседы с главой ДВВ — Бюро Допуска к Вратам Времени. Монтгомери Уилкс допил свой стакан, поклонился как никогда любезно и вышел, проталкиваясь сквозь толпы туристов — так носороги ломятся сквозь стада перепуганных антилоп.
Вернувшись к себе в лавку, Голди снова побарабанила пальцами по стеклу, потом раздраженно смахнула последний номер «Газеты Шангри-ла» на пол. Газета упала, взмахнув страницами, как бабочка крыльями. «Чтобы Скитер победил? Ха-ха! Этот дилетантишка скорее подавится своим хвастовством». Дверь в лавку отворилась, запуская внутрь полдюжины клиентов, спешивших к открытию Врат Конкистадоров. Всем нужно было обменять валюту. Голди улыбнулась и принялась за работу.
* * *
Смена Маркуса завершилась вскоре после открытия Римских Врат, так что домой ему пришлось пробираться сквозь толпы мужчин и женщин, разодетых богатыми римлянами. Хотя он понимал, что все они самозванцы, он не мог побороть въевшееся, точнее, вбитое годами в его сознание стремление немедленно убраться с их пути, дабы не навлечь на себя случайно их раздражения. Правда, по большей части они вели себя вполне пристойно; некоторые даже улыбались ему — в основном женщины и девушки, а также мальчишки, переполненные эмоциями настолько, что им не терпелось поделиться своим восторгом с любым встречным.
В то же время некоторым молодым мужчинам было заметно дурно — достаточно обыденное зрелище при возвращении туристских групп. Выходцы из Нижнего Времени вроде него самого, нанятые уборщиками, поспешно вытирали мостовую. Маркус кивнул одному хорошо ему знакомому валлийцу из древней Британии, который принес клятву вечной верности Киту Картону — разведчику времени, внушавшему Маркусу благоговейный трепет, скорее за его доброе к нему отношение, чем за то, что он попал гладиатором на римскую арену, но ухитрился выжить.
Кайнан Рис Гойер ответил ему вялой улыбкой.
— Глупые мальчики, — старательно выговорил он по-английски (все на вокзале говорили или по крайней мере пытались говорить по-английски). — Много пить, да? Одна грязь и вонь.
Маркус кивнул по римскому обычаю, слегка качнув головой назад.
— Ага. Многие туристы возвращаются из Рима совсем больными. Особенно мальчишки, которые возомнили себя взрослыми мужчинами.
Лицо Кайнана выразительно сморщилось, и он закатил глаза к потолку.
— Ну да. А Кайнан Рису Гойер убирать.
Маркус похлопал его по плечу.
— Ничего, дружище, мне приходилось выполнять работу и похуже.
Валлиец — у него не было ни малейшей надежды вернуться домой, ведь он попал в Шангри-ла через нестабильные Врата, не открывавшиеся с тех пор ни разу, — открыто встретил его взгляд.
— Да? Работа хуже? В Риме?
Маркус даже не пытался скрыть дрожь, пробежавшую по его спине. Да если бы и попытался, у него все равно ничего бы не получилось.
— Да, в Риме.
Он хотел добавить что-то еще, но тут из-за увитого виноградом портика вышел мужчина в богатой тунике, с мечом на поясе, подозрительно огляделся по сторонам и только после этого прошел мимо них. Маркус зажмурился. Это лицо было ему знакомо. Ведь было! Он посмотрел вслед удаляющемуся мужчине. Нет, он наверняка что-то путает. Это лицо, запечатлевшееся в его памяти, не могло принадлежать туристу — он видел его давным-давно в Риме, еще до того, как его последний господин привел его на Восемьдесят Шестой Вокзал Времени, а сам исчез по своим загадочным делам в Верхнем Времени.
— Маркус? — тихо спросил Кайнан. — Ты все в порядке?
— Я… не знаю. Я… — Он тряхнул головой. — Нет. Нет, этого не может быть. Просто этот человек напомнил мне кое-кого. Но этого не может быть. И потом, все туристы одинаковы, — добавил он, попробовав — без особого успеха — улыбнуться.
— Ага, — невесело усмехнулся Кайнан, — грубые и неловкие. Я кончил работа, да? Тогда не ходить мы ко мне, перекусить немного?
— С удовольствием, — улыбнулся Маркус. — Да. Позвони мне, когда закончишь.
Кайнан только застонал. Маркус засмеялся. Кайнан Рис Гойер до сих пор называл телефон «сатанинской трубой», но все же научился пользоваться им и даже начал ценить все его преимущества. Маркус плохо представлял себе, кто такой этот Сатана, — он вообще мало интересовался религиозными убеждениями остальных обитателей Ла-ла-ландии, не без оснований считая, что то, каким богам поклоняется человек, — его личное дело.
Но кем бы ни был этот самый Сатана, Кайнан очень боялся его. Маркус восхищался той смелостью, которую проявил валлиец, обучившись пользоваться телефоном. Он надеялся, что время укрепит зародившуюся между ними дружбу. Довольно много людей называли Маркуса своим другом, но только на нескольких из их числа мог положиться сам Маркус в случае необходимости.
— Я домыть это, — согласился Кайнан, — и позвонить. И еще вымыться сам. — Он скорчил еще одну брезгливую гримасу. Неприязнь к туристам укоренилась в нем гораздо глубже, чем в Маркусе, который находил их скорее забавными, чем раздражающими.
— Отлично. — Маркус еще раз ободряюще улыбнулся ему и зашагал домой, в Жилой сектор, умыться, переодеться и посмотреть, что он может захватить для совместной трапезы из их семейных припасов — богатых по сравнению с тем, что мог позволить себе Кайнан Рис Гойер.
Интересно, не оставила ли Йанира в холодильнике один из своих знаменитых сырных пирогов? Он улыбнулся, вспомнив, что писал Арли Айзенштайн в меню «Радости эпикурейца» после того, как Йанира продала ему очередной рецепт: «Глоток истории!.. Неземной вкус!..» Если там осталось хоть немного от последнего, он позволит себе отрезать пару кусков для Кайнана. Улыбка Маркуса сделалась шире, когда он вспомнил, как удивлялась Йанира тому, что даже видные политики и философы древних Афин регулярно встречались, чтобы обменяться мнениями по поводу того или иного рецепта. Он и сам не знал кушанья древнее.
Арли заплатил ей достаточно денег, чтобы она смогла открыть свой собственный маленький киоск на Маленькой агоре, у Врат Философов, которыми владело правительство Верхнего Времени. Даже «Путешествиям во времени», самой крупной фирме в туристском бизнесе, приходилось платить за то, чтобы посылать своих клиентов через эти Врата. Билеты в античные Афины были действительно дороги. Несколько туристических фирм даже предлагали Йанире поработать у них гидом за умопомрачительные деньги. Она отвергла эти предложения в выражениях, которые шокировали даже их. Впрочем, Маркус хорошо понимал ее.
Он и сам бы ни за какие коврижки не шагнул через Римские Врата, разве что от этого зависела бы безопасность его семьи.
Он собрался было заглянуть к ней в киоск — спросить, не составит ли она компанию им с Кайнаном, — когда снова заметил человека с мечом. Кто бы ни был этот парень, он украдкой нырнул в служебную дверь салона-магазина «Костюмы и аксессуары» Конни Логан.
Вот это уже занятно… Может, этот человек работает у Конни? Он знал, что эксцентричная юная дама постоянно нанимает агентов для экспедиций в Нижнее Время в поисках костюмов, тканей, аксессуаров и всего прочего в этом роде, использовавшихся в повседневной жизни по ту сторону множества Врат Ла-ла-ландии. Но этого человека Маркус не знал.
И потом, его не оставляло странное ощущение того, что он его где-то видел. Должно быть… разве это возможно? Он решил подождать немного, присев на край неглубокого бассейна, в котором резвились разноцветные рыбы, и стал ждать, не сводя глаз с двери. Мимо него прошли, погруженные в беседу, Брайан Хендриксон и один из гидов. Разговор у них шел на латыни. Судя по всему, Брайан был занят уроком языка, обучая сравнительно недавно пришедшего в фирму гида тонкостям разговорной латыни. По ту сторону улицы дверь на склад Конни снова открылась. Интересовавший Маркуса человек осторожно выглянул наружу. Какая-то проходившая мимо женщина покосилась на него и хихикнула. Да и сам Маркус тоже поперхнулся. Кожаные ковбойские штаны, вечерняя сорочка викторианской эпохи, поверх всего этого безупречно повязанная, но совершенно неуместная здесь тога и в довершение — высокий цилиндр…
На мгновение взгляды их встретились.
На загорелых щеках незнакомца вспыхнул румянец. Человек, которого Маркус определенно видел когда-то, нырнул обратно в склад Конни. Хихикающая туристка поманила к себе приятеля и принялась оживленно объяснять ему, что она видела только что. Дверь открылась почти сразу же; на этот раз незнакомец появился, облаченный только в штаны и рубаху-ковбойку. Впрочем, Маркус заметил и меч — тот довольно удачно прятал его в складках кожаных штанин. Последнее Маркусу очень не понравилось. «Стоит ли мне донести об этом?»
Спрятанное оружие противоречило правилам вокзала. Оружие, носимое открыто, не возбранялось. Прятать личное оружие можно было только при прохождении Врат. Таковы были правила, и Маркус неукоснительно придерживался их.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
Скитер проигнорировал почти сексуальные нотки последних слов. «Жди, как же… В гробу ты дождешься, чтобы я сказал тебе хоть слово про Есугэя, его жену и его сына…» Нет, правда, луна посинеет, адское пекло замерзнет, а Скитер сделается пай-мальчиком и будет честно зарабатывать себе на жизнь, прежде чем он заговорит с Налли Мунди.
Монголы-якка не предают своих.
Он фыркнул, проверил в зеркале, заметно ли его раздражение, поправил грим на виске, которым прижимался к стене, потом решительно выкинул из головы Налли Мунди вместе с его честолюбивыми надеждами получить Нобелевскую премию — или Пулитцеровскую, черт, что там дают за такую работу? Запирая дверь, он уже насвистывал веселую воинственную мелодию. И продолжал свистеть, шагая к Вратам Конкистадоров с их усеченной пирамидой, яркими настенными росписями, знаменитыми испанскими ресторанчиками, «сельскими» танцорами, кружившимися под веселые звуки гитар и кастаньет, с развевающимися длинными юбками и пышными черными косами — и, конечно, с дюжинами хлопушек, висевших вне досягаемости до той минуты, когда до них доберутся дети, желающие поразвлечься.
Скитер продолжал насвистывать, незаметно присваивая необходимые ему снасти, а потом зашагал дальше к Вратам Конкистадоров посмотреть, чем он может поживиться там.
* * *
Голди Морран побарабанила длинными желтоватыми пальцами по стеклянной стойке своей конторы и злобно сощурилась. Значит, они напечатали все про их пари? Ничего, она найдет способ поквитаться с этим идиотом репортером, уж будьте уверены. И с редактором тоже — дайте только время. Голди улыбнулась — знак, который подсказывал всем, кто хоть немного знаком с ней, что кое-кому придется ах как несладко, и лучше сейчас спасать свою шкуру.
Голди не выносила, когда кто-нибудь вставал ей поперек дороги
Этот ничтожный червяк, Скитер Джексон, еще ответит за то, что посмел стать у нее на пути. И не он один. Надо же, у него хватило наглости бросить вызов ей! Ее улыбка сделалась еще более ледяной. Она уже предприняла кое-какие шаги насчет его депортации в Верхнее Время, переговорив с Монтгомери Уилксом за стаканчиком его любимого вина.
— Я избавлю тебя от этой маленькой крысы, — пообещала она.
— Можно подумать, я не знаю, в какие игры играешь ты сама, Голди Морран, — отвечал тот, наморщив нос так, словно разговаривать с ней — то же самое, что нюхать дохлого скунса, по крайней мере пятидневной давности. — И как-нибудь я поймаю тебя с поличным, и тогда ты будешь у меня собирать вещички. — Он улыбнулся; у Голди хватало ума понимать, что, если она попадется, вполне в его силах исполнить это свое обещание. — Но в данный момент Скитер Джексон интересует меня больше. Он настоящий паразит. Формально он не подпадает под мою юрисдикцию, во всяком случае, пока не пытается переправить что-нибудь в Верхнее Время. Но он мешает бизнесу, а это может сказаться на уплате налогов.
Он откинулся на спинку рабочего кресла, хрустнув отутюженным мундиром, и, все так же холодно улыбаясь, встретился с ней взглядом.
Голди, стараясь сохранять на лице улыбку, отчего у нее даже заболели мускулы лица, кивнула.
— Да. Я хорошо понимаю твою работу, Монтгомери. — Лучше, чем понимаешь ее ты сам, козел!.. — Уж поверь мне, я-то знаю, насколько мешают бизнесу типы вроде Скитера. Поэтому… поэтому в наших общих интересах избавиться от него. Я выиграю маленькое безобидное пари, и ты сделаешь ему ручкой. Навсегда.
— Если ты выиграешь.
— Если? — рассмеялась Голди. — Ну знаешь, Монти! Я играла в эти игры, когда этого мальчишки еще на свете не было. У него нет ни малейшего шанса, и это понимают все в Шангри-ла, кроме него самого. Подготовь пока все бумаги. Тебе останется только подписать их и вытолкать его взашей через Первый зал — и скатертью дорожка.
Монтгомери Уилкс даже хихикнул, и Голди ухитрилась записать этот редкий звук на пленку — как вещественное доказательство, необходимое ей для победы в небольшом побочном пари с Робертом Ли насчет исхода ее беседы с главой ДВВ — Бюро Допуска к Вратам Времени. Монтгомери Уилкс допил свой стакан, поклонился как никогда любезно и вышел, проталкиваясь сквозь толпы туристов — так носороги ломятся сквозь стада перепуганных антилоп.
Вернувшись к себе в лавку, Голди снова побарабанила пальцами по стеклу, потом раздраженно смахнула последний номер «Газеты Шангри-ла» на пол. Газета упала, взмахнув страницами, как бабочка крыльями. «Чтобы Скитер победил? Ха-ха! Этот дилетантишка скорее подавится своим хвастовством». Дверь в лавку отворилась, запуская внутрь полдюжины клиентов, спешивших к открытию Врат Конкистадоров. Всем нужно было обменять валюту. Голди улыбнулась и принялась за работу.
* * *
Смена Маркуса завершилась вскоре после открытия Римских Врат, так что домой ему пришлось пробираться сквозь толпы мужчин и женщин, разодетых богатыми римлянами. Хотя он понимал, что все они самозванцы, он не мог побороть въевшееся, точнее, вбитое годами в его сознание стремление немедленно убраться с их пути, дабы не навлечь на себя случайно их раздражения. Правда, по большей части они вели себя вполне пристойно; некоторые даже улыбались ему — в основном женщины и девушки, а также мальчишки, переполненные эмоциями настолько, что им не терпелось поделиться своим восторгом с любым встречным.
В то же время некоторым молодым мужчинам было заметно дурно — достаточно обыденное зрелище при возвращении туристских групп. Выходцы из Нижнего Времени вроде него самого, нанятые уборщиками, поспешно вытирали мостовую. Маркус кивнул одному хорошо ему знакомому валлийцу из древней Британии, который принес клятву вечной верности Киту Картону — разведчику времени, внушавшему Маркусу благоговейный трепет, скорее за его доброе к нему отношение, чем за то, что он попал гладиатором на римскую арену, но ухитрился выжить.
Кайнан Рис Гойер ответил ему вялой улыбкой.
— Глупые мальчики, — старательно выговорил он по-английски (все на вокзале говорили или по крайней мере пытались говорить по-английски). — Много пить, да? Одна грязь и вонь.
Маркус кивнул по римскому обычаю, слегка качнув головой назад.
— Ага. Многие туристы возвращаются из Рима совсем больными. Особенно мальчишки, которые возомнили себя взрослыми мужчинами.
Лицо Кайнана выразительно сморщилось, и он закатил глаза к потолку.
— Ну да. А Кайнан Рису Гойер убирать.
Маркус похлопал его по плечу.
— Ничего, дружище, мне приходилось выполнять работу и похуже.
Валлиец — у него не было ни малейшей надежды вернуться домой, ведь он попал в Шангри-ла через нестабильные Врата, не открывавшиеся с тех пор ни разу, — открыто встретил его взгляд.
— Да? Работа хуже? В Риме?
Маркус даже не пытался скрыть дрожь, пробежавшую по его спине. Да если бы и попытался, у него все равно ничего бы не получилось.
— Да, в Риме.
Он хотел добавить что-то еще, но тут из-за увитого виноградом портика вышел мужчина в богатой тунике, с мечом на поясе, подозрительно огляделся по сторонам и только после этого прошел мимо них. Маркус зажмурился. Это лицо было ему знакомо. Ведь было! Он посмотрел вслед удаляющемуся мужчине. Нет, он наверняка что-то путает. Это лицо, запечатлевшееся в его памяти, не могло принадлежать туристу — он видел его давным-давно в Риме, еще до того, как его последний господин привел его на Восемьдесят Шестой Вокзал Времени, а сам исчез по своим загадочным делам в Верхнем Времени.
— Маркус? — тихо спросил Кайнан. — Ты все в порядке?
— Я… не знаю. Я… — Он тряхнул головой. — Нет. Нет, этого не может быть. Просто этот человек напомнил мне кое-кого. Но этого не может быть. И потом, все туристы одинаковы, — добавил он, попробовав — без особого успеха — улыбнуться.
— Ага, — невесело усмехнулся Кайнан, — грубые и неловкие. Я кончил работа, да? Тогда не ходить мы ко мне, перекусить немного?
— С удовольствием, — улыбнулся Маркус. — Да. Позвони мне, когда закончишь.
Кайнан только застонал. Маркус засмеялся. Кайнан Рис Гойер до сих пор называл телефон «сатанинской трубой», но все же научился пользоваться им и даже начал ценить все его преимущества. Маркус плохо представлял себе, кто такой этот Сатана, — он вообще мало интересовался религиозными убеждениями остальных обитателей Ла-ла-ландии, не без оснований считая, что то, каким богам поклоняется человек, — его личное дело.
Но кем бы ни был этот самый Сатана, Кайнан очень боялся его. Маркус восхищался той смелостью, которую проявил валлиец, обучившись пользоваться телефоном. Он надеялся, что время укрепит зародившуюся между ними дружбу. Довольно много людей называли Маркуса своим другом, но только на нескольких из их числа мог положиться сам Маркус в случае необходимости.
— Я домыть это, — согласился Кайнан, — и позвонить. И еще вымыться сам. — Он скорчил еще одну брезгливую гримасу. Неприязнь к туристам укоренилась в нем гораздо глубже, чем в Маркусе, который находил их скорее забавными, чем раздражающими.
— Отлично. — Маркус еще раз ободряюще улыбнулся ему и зашагал домой, в Жилой сектор, умыться, переодеться и посмотреть, что он может захватить для совместной трапезы из их семейных припасов — богатых по сравнению с тем, что мог позволить себе Кайнан Рис Гойер.
Интересно, не оставила ли Йанира в холодильнике один из своих знаменитых сырных пирогов? Он улыбнулся, вспомнив, что писал Арли Айзенштайн в меню «Радости эпикурейца» после того, как Йанира продала ему очередной рецепт: «Глоток истории!.. Неземной вкус!..» Если там осталось хоть немного от последнего, он позволит себе отрезать пару кусков для Кайнана. Улыбка Маркуса сделалась шире, когда он вспомнил, как удивлялась Йанира тому, что даже видные политики и философы древних Афин регулярно встречались, чтобы обменяться мнениями по поводу того или иного рецепта. Он и сам не знал кушанья древнее.
Арли заплатил ей достаточно денег, чтобы она смогла открыть свой собственный маленький киоск на Маленькой агоре, у Врат Философов, которыми владело правительство Верхнего Времени. Даже «Путешествиям во времени», самой крупной фирме в туристском бизнесе, приходилось платить за то, чтобы посылать своих клиентов через эти Врата. Билеты в античные Афины были действительно дороги. Несколько туристических фирм даже предлагали Йанире поработать у них гидом за умопомрачительные деньги. Она отвергла эти предложения в выражениях, которые шокировали даже их. Впрочем, Маркус хорошо понимал ее.
Он и сам бы ни за какие коврижки не шагнул через Римские Врата, разве что от этого зависела бы безопасность его семьи.
Он собрался было заглянуть к ней в киоск — спросить, не составит ли она компанию им с Кайнаном, — когда снова заметил человека с мечом. Кто бы ни был этот парень, он украдкой нырнул в служебную дверь салона-магазина «Костюмы и аксессуары» Конни Логан.
Вот это уже занятно… Может, этот человек работает у Конни? Он знал, что эксцентричная юная дама постоянно нанимает агентов для экспедиций в Нижнее Время в поисках костюмов, тканей, аксессуаров и всего прочего в этом роде, использовавшихся в повседневной жизни по ту сторону множества Врат Ла-ла-ландии. Но этого человека Маркус не знал.
И потом, его не оставляло странное ощущение того, что он его где-то видел. Должно быть… разве это возможно? Он решил подождать немного, присев на край неглубокого бассейна, в котором резвились разноцветные рыбы, и стал ждать, не сводя глаз с двери. Мимо него прошли, погруженные в беседу, Брайан Хендриксон и один из гидов. Разговор у них шел на латыни. Судя по всему, Брайан был занят уроком языка, обучая сравнительно недавно пришедшего в фирму гида тонкостям разговорной латыни. По ту сторону улицы дверь на склад Конни снова открылась. Интересовавший Маркуса человек осторожно выглянул наружу. Какая-то проходившая мимо женщина покосилась на него и хихикнула. Да и сам Маркус тоже поперхнулся. Кожаные ковбойские штаны, вечерняя сорочка викторианской эпохи, поверх всего этого безупречно повязанная, но совершенно неуместная здесь тога и в довершение — высокий цилиндр…
На мгновение взгляды их встретились.
На загорелых щеках незнакомца вспыхнул румянец. Человек, которого Маркус определенно видел когда-то, нырнул обратно в склад Конни. Хихикающая туристка поманила к себе приятеля и принялась оживленно объяснять ему, что она видела только что. Дверь открылась почти сразу же; на этот раз незнакомец появился, облаченный только в штаны и рубаху-ковбойку. Впрочем, Маркус заметил и меч — тот довольно удачно прятал его в складках кожаных штанин. Последнее Маркусу очень не понравилось. «Стоит ли мне донести об этом?»
Спрятанное оружие противоречило правилам вокзала. Оружие, носимое открыто, не возбранялось. Прятать личное оружие можно было только при прохождении Врат. Таковы были правила, и Маркус неукоснительно придерживался их.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61