Рик поискал, за что бы зацепить
веревку, и волей-неволей остановился на белых кованых перилах крыльца.
- Привязь недостаточно длинна, - сказала Дифин, измерив взглядом
расстояние от того места, где Рик привязывал веревку, до дыры. - Нехватка
составит три фута.
- Что ж поделаешь. Придется обойтись тем, что есть. - Паренек
размотал веревку, вернулся к дверному проему и остановился на пороге. -
Веревка пошла! - крикнул он, сбрасывая ее вниз. Направив луч фонарика в
провал, он увидел, что Дифин права: конец веревки болтался в трех футах
над вцепившимися в трубу пальцами Коди.
Коди посмотрел на веревку. Три фута никогда еще не казались таким
большим расстоянием. Он попытался подтянуться, но отбитые ребра опять
прострелила боль, а труба со скрипом зашаталась. Крикнув: "Не достаю!", он
опять повис, чувствуя, что руки у него сейчас оторвутся. В луче фонарика
стали видны ручейки серой слизи, которые сползали по стенам дыры и капали
вниз, в темноту.
Рик понял, что надо делать. Он спокойно сказал: "Будь оно все
проклято" и подал фонарик Дифин. "Держи. Свети на него. Понятно?" Она
кивнула. Рик ухватился за веревку, спустил ноги в дыру и пополз вниз.
Он повис в нескольких дюймах над трубой, не желая наваливаться на нее
своей тяжестью. Труба так вибрировала, что Рик догадался: несколько лишних
фунтов - и штуковина отломается от стены.
- Локетт! - сказал он. - Ближе мне не подобраться! Тебе придется
дотянуться до моих ног!
- Не выйдет, мужик. Устал. Не смогу. - Коди мог только висеть без
движения. Он боялся, что если еще хоть раз качнет трубу, то она сломается
- или подведут скользкие ладони. - О Господи, мои руки...
- Не пудри мозги! Хватайся за ноги, и точка!
Подошвы башмаков Рика находились примерно в пяти дюймах над тем
местом, где Коди держался за трубу. Коди понимал, что единственный выход -
сделать так, как сказал президент Гремучек, но силы быстро убывали, а
напряжение казалось чудовищным. Спинные мышцы превратились в холодные
пласты сплошного страдания, по грудной клетке растекалась колющая боль.
"Тянись, - велел себе паренек. - Тянись, и все. Сперва одной рукой, потом
другой." Он потянулся было - и его решимость рухнула, как сырой картон.
Паренек крепче стиснул пальцы, но даже такое незначительное движение
заставило трубу задрожать и застонать. Внутри у Коди все сжалось и
перевернулось. Он подумал "боюсь до усеру" и сказал:
- Не могу.
Бицепсы Рика вздулись - он был готов к тому, что тяжесть Локетта
вот-вот рванет его вниз.
- Давай-давай, крутой гринго! - поддразнил он. - Что, сейчас мамочку
начнешь звать? - Локетт не ответил. Рик почувствовал, что парень сдался. -
Эй, я с тобой разговариваю, кретин! Отвечай!
Несколько секунд молчания. Потом:
- Сдаюсь.
- Я тебе сдамся по жопе, деревенщина! Может, я должен бросить тебя
тут, внизу, и забыть, а, говнотряс?
- Может, и должен. - Коди опять услышал внизу быстрый топоток. Он с
бешено колотящимся сердцем попытался раскочегарить мышцы для новой
попытки, но рассудок подсказал ему, что стоит шелохнуться - и труба
рухнет.
- Мужик, да моя сеструха храбрей тебя! И бабка! - Рассуждения Рика
были таковы: издевками можно взбесить Коди настолько, что он дотянется. -
Если б я знал, что ты такая баба, давным-давно накрутил бы тебе хвоста!
- Заткнись, - прохрипел Коди.
Почти созрел, подумал Рик и сказал первое, что пришло в голову:
- Говорил же я сеструхе, что ты не стоишь и дерьма ящерицы.
- А? Что там насчет сестры?
Рик немедленно воспрянул духом.
- Ага, Миранда расспрашивала про тебя. Кто ты и все такое. Она-то
думала, ты правильный парень. Просто правильный.
- Она так сказала?
- Ага. - Рик счел эту ложь необходимой. - Ты, мужик, себе голову-то
не забивай. Ей нужны очки.
- Она смазливенькая, - сказал Коди. - Клевая телка.
В любое другое время за такое замечание Коди схлопотал бы в зубы.
Однако сейчас Рик видел в этом возможность снять Коди с трубы. - Что,
неровно дышишь к моей сестренке а?
- Ага. Похоже, так.
- Хочешь еще ее увидеть - вылезай. Только, если не подтянешься,
ничего не выйдет.
- Не могу, мужик. Я в ауте.
- Вот что я сейчас сделаю, - сказал Рик. - Спущусь еще немного и
поставлю ногу на трубу. По моим прикидкам эта железка разломится пополам.
И ты, стало быть, либо хватаешься за меня, либо летишь вниз. Ясно?
- Нет. Погоди, мужик. Я не готов.
- Готов, готов, - сказал ему Рик, спустился по веревке еще на одну
ладонь и для начала поставил на трубу правую ногу.
Труба бурно отреагировала на новую нагрузку. Она сильно затряслась и
начала прогибаться внутрь. Рик крикнул: "Цепляйся!"
Лицо Коди в луче фонарика блестело от пота. Он стиснул зубы и
почувствовал, что труба колышется, готовая рухнуть. Сейчас или никогда.
Пальцы не хотели разжиматься. В глаз Коди скатилась бисеринка пота, и
паренек зажмурился.
Рик поставил на трубу вторую ступню и перенес тяжесть своего тела на
ноги. "Ну!" - подстегнул он, когда труба начала отрываться от стены и вниз
дождем посыпались земля и камни.
- Ах ты сука! - крикнул Коди, и пальцы правой руки разжались. Он
повис на одной руке, а правой потянулся к щиколотке Рика Хурадо. Мышцы
заныли от сильнейшей боли. Коди ухватился, крепко сжал пальцы - и вдруг
труба прогнулась, вырвалась из стены и в земляном ливне полетела вниз.
Рик, обжигая ладони, скользнул по веревке вниз до предела и намертво
вцепился в нее. Теперь вся тяжесть приходилась на предплечья и плечи,
поскольку Коди держался за одну лодыжку Рика и пытался поймать вторую.
Ребята качались между покрытых слизью стен. Раздался приглушенный треск -
это еще пятнадцатью футами ниже ударилась о землю труба.
Коди поймал левую ногу Рика и подтянулся к его талии. Рик услышал,
как затрещала под двойной тяжестью веревка - если бы перила наверху
обломились, обоим пришлось бы долго падать, - и вместе с висящим на нем
Коди подтянулся на пару футов. На руках вздулись мышцы и вены, в ушах
зашумело. Потом Коди ухватился за конец веревки, и Рику стало немного
легче.
- Вылезайте! - крикнула Дифин. - Вылезайте!
Рик полез вверх, перехватывая веревку руками. Башмаки срывались,
оскальзываясь на медленно стекавшей по стене слизи. Коди попытался
последовать его примеру, преодолел примерно четыре фута, и тут руки
отказались ему служить. Он повис, а Рик вскарабкался наверх, подтянулся и
перевалился через порог дома.
- Вытащи его! - сказала Дифин и сделала попытку свободной рукой
вытянуть веревку. Другой рукой она держала Коди в луче фонарика. - Скорее!
- Настойчивость в ее голосе заставила лежавшего на животе Рика подняться и
заглянуть за край дыры.
Шестью футами ниже Коди по стене что-то поднималось. Седой человек,
который отворачивался от света. Погрузив руки в слизь и землю, он без
труда, словно альпинист, преодолевал подъем.
Коди его не видел. Он щурился на пыльный луч.
- Давай, мужик! Помоги!
Уперевшись ногой в порог, Рик обеими руками ухватился за веревку и
начал тянуть. Он сам был едва жив, а Локетт висел, как мешок.
Коди поднялся еще на четырнадцать дюймов и попытался оттолкнуться от
стены, но слизь оказалась слишком густой.
Вокруг его левой щиколотки сомкнулась чья-то рука. Парнишка посмотрел
вниз и увидел ухмыляющееся лицо Кошачьей Барыни.
Только теперь рот вдовы был полон серебряных иголок, а кожа стала
рябой, серовато-желтой, как у сгнившей на солнце дохлой змеи. Она пыталась
загородиться парнишкой от света, прижимаясь животом к стене. Глаза
Кошачьей Барыни пылали холодным огнем. Она заговорила, и ее голос напомнил
Коди свист бьющего из прорванной трубы пара:
- Не спешшши, ниччччтожжжессство...
Секунды на три Коди оцепенел и за этот промежуток времени понял
значение слова "ужас". Она тянула его к себе, все крепче сдавливая
холодными пальцами, впиваясь свободной рукой в слизь и землю. Рик
лихорадочно дернул веревку, и оцепенение слетело с Коди. Повинуясь
инстинкту, он лягнул Кошачью Барыню ногой в лицо. Ощущение было таким,
будто он саданул по кирпичу, однако изо рта чудовища полетела россыпь
выбитых иголок, а нос лопнул, как ракушка улитки.
Коди рывком освободил щиколотку, и ногу обожгла боль - это ногти
Кошачьей Барыни прорвали башмак и прошлись по живому. В следующую секунду
он уже карабкался наверх, перебирая руками так шустро, будто родился
обезьяной, а Рик тянул веревку на себя. В результате Коди выбрался из дыры
настолько быстро, что налетел на Дифин и сбил ее с ног. Фонарик покатился
по крыльцу. Не вставая на ноги, Коди поскорее отполз от дыры, а Рик
отпустил веревку и отскочил от дверного проема. Он слышал сырое чавканье -
седоволосое существо лезло наверх.
- Свет! - крикнул он. - Давайте свет!
Дифин, у которой звенело в ушах, увидела лежащий у самых ступенек
фонарик и поползла за ним.
Из дыры по локоть высунулась рука. Металлические ногти вгрызлись в
деревянную раму двери, и монстр принялся выбираться наружу. Вторая рука
зашарила в воздухе, отыскивая ноги Рика, и парнишка лихорадочно лягнул ее.
Дифин подняла фонарик и направила на дверь. Луч ударил в сморщенное,
поблескивающее лицо твари. С булькающим криком, который, возможно, выражал
смесь ярости и боли, она вскинула руку, загораживая глаза. Несмотря на
это, тварь была очень близка к тому, чтобы выбраться из дыры целиком. Она
напружинила мышцы, качнулась вперед, всем телом плюхнулась на крыльцо,
извернулась и кинулась на Рика.
И неминуемо схватила бы его, но Коди шагнул вперед и ткнул в лицо
Кошачьей Барыне рукой, на которой вырос лишний, металлический, палец:
ствол пистолета, подобранного им на крыльце. Он выстрелил в упор, и часть
челюсти миссис Стелленберг провалилась внутрь. Вторая пуля вошла в глаз,
третий заряд снес лоскут мяса с прядью седых волос, обнажив вместо кости
узловатую серовато-синюю металлическую поверхность, которая шевелилась,
как мешок, полный змей.
Чудовище раззявило рот, вытянуло шею и вскинуло голову, собираясь
отхватить Коди руку с пистолетом. Он выстрелил прямо в пасть, выбив
водопад серебряных игл и пробив в затылке дыру, откуда выплеснулась серая
жидкость, и отступил, увернувшись от руки, которая метнулась к его
коленям. Рик, откатившись к краю крыльца, убрал ноги за пределы
досягаемости монстра. Дифин осталась на своем месте рядом с Коди, ровно
держа фонарик обеими руками.
Тело Кошачьей Барыни задрожало. Под ломкое похрустывание начали
удлиняться руки и ноги. Сквозь желтоватую кожу проступил темный чешуйчатый
покров. Хребет твари прогнулся, и плоть выросшего на спине горба лопнула
вдоль позвоночника. Выпустив хвост, чудовище нанесло удар по навесу над
крыльцом, и тут Дифин схватила Коди за руку и потащила прочь. Теперь
конечности Кошачьей Барыни стали мускулистыми, похожими на лапы
насекомого, и покрылись лентами кожистой чешуи. Нелепое тело, лежавшее
брюхом на земле, поднялось и скользнуло вперед, оставив слизистый след.
Вытянув руку с пистолетом, Коди выстрелил дважды. Одна пуля угодила
твари в лицо и вмяла его внутрь, откинув голову назад. Вторая вышибла
очередную порцию иголок и выбила нижнюю челюсть из суставов. А потом Коди
нажал на курок, и боек ударил по пустому патроннику.
Тварь молотила по лучу фонарика, пытаясь ухватить, словно он был
твердым. Потом хлестнула хвостом: костяные шипы в злобном неистовстве
стегали луч. Единственный глаз на изуродованном мокром лице дергался в
глазнице. Рик уже успел перескочить через перила крыльца, а Дифин с Коди
пятились по ступенькам от хвоста.
Тварь издала высокий шипящий звук, в котором странным образом
соединились визг человека и зудение насекомого, отступила к дверному
проему и бегом скрылась во мраке дыры. Далеко внизу послышалось
основательное "бух" упавшего тела, а потом звук легкого скольжения, словно
краб закапывался в свою нору.
- Ушел, - сказала Дифин. У нее перехватило горло. - Кусака ушел.
- Господи, - хрипло выговорил Коди. По лицу тек маслянистый пот, и
парнишка чувствовал, что близок к обмороку. - Так это был Кусака?
- Это творение Кусаки. Все творения - это Кусака.
Рик отошел и нагнулся над канавой. В желудке бурлило, но наружу не
шло. Коди сказал:
- Ты в норме?
Рик сплюнул. Слюна на вкус напоминала аккумуляторную кислоту. Ему
удалось выговорить:
- Ага. Я таких уродов каждый день вижу, мужик. А ты нет? - Он
выпрямился, вдохнул провонявший горелой резиной воздух и протянул Коди
руку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
веревку, и волей-неволей остановился на белых кованых перилах крыльца.
- Привязь недостаточно длинна, - сказала Дифин, измерив взглядом
расстояние от того места, где Рик привязывал веревку, до дыры. - Нехватка
составит три фута.
- Что ж поделаешь. Придется обойтись тем, что есть. - Паренек
размотал веревку, вернулся к дверному проему и остановился на пороге. -
Веревка пошла! - крикнул он, сбрасывая ее вниз. Направив луч фонарика в
провал, он увидел, что Дифин права: конец веревки болтался в трех футах
над вцепившимися в трубу пальцами Коди.
Коди посмотрел на веревку. Три фута никогда еще не казались таким
большим расстоянием. Он попытался подтянуться, но отбитые ребра опять
прострелила боль, а труба со скрипом зашаталась. Крикнув: "Не достаю!", он
опять повис, чувствуя, что руки у него сейчас оторвутся. В луче фонарика
стали видны ручейки серой слизи, которые сползали по стенам дыры и капали
вниз, в темноту.
Рик понял, что надо делать. Он спокойно сказал: "Будь оно все
проклято" и подал фонарик Дифин. "Держи. Свети на него. Понятно?" Она
кивнула. Рик ухватился за веревку, спустил ноги в дыру и пополз вниз.
Он повис в нескольких дюймах над трубой, не желая наваливаться на нее
своей тяжестью. Труба так вибрировала, что Рик догадался: несколько лишних
фунтов - и штуковина отломается от стены.
- Локетт! - сказал он. - Ближе мне не подобраться! Тебе придется
дотянуться до моих ног!
- Не выйдет, мужик. Устал. Не смогу. - Коди мог только висеть без
движения. Он боялся, что если еще хоть раз качнет трубу, то она сломается
- или подведут скользкие ладони. - О Господи, мои руки...
- Не пудри мозги! Хватайся за ноги, и точка!
Подошвы башмаков Рика находились примерно в пяти дюймах над тем
местом, где Коди держался за трубу. Коди понимал, что единственный выход -
сделать так, как сказал президент Гремучек, но силы быстро убывали, а
напряжение казалось чудовищным. Спинные мышцы превратились в холодные
пласты сплошного страдания, по грудной клетке растекалась колющая боль.
"Тянись, - велел себе паренек. - Тянись, и все. Сперва одной рукой, потом
другой." Он потянулся было - и его решимость рухнула, как сырой картон.
Паренек крепче стиснул пальцы, но даже такое незначительное движение
заставило трубу задрожать и застонать. Внутри у Коди все сжалось и
перевернулось. Он подумал "боюсь до усеру" и сказал:
- Не могу.
Бицепсы Рика вздулись - он был готов к тому, что тяжесть Локетта
вот-вот рванет его вниз.
- Давай-давай, крутой гринго! - поддразнил он. - Что, сейчас мамочку
начнешь звать? - Локетт не ответил. Рик почувствовал, что парень сдался. -
Эй, я с тобой разговариваю, кретин! Отвечай!
Несколько секунд молчания. Потом:
- Сдаюсь.
- Я тебе сдамся по жопе, деревенщина! Может, я должен бросить тебя
тут, внизу, и забыть, а, говнотряс?
- Может, и должен. - Коди опять услышал внизу быстрый топоток. Он с
бешено колотящимся сердцем попытался раскочегарить мышцы для новой
попытки, но рассудок подсказал ему, что стоит шелохнуться - и труба
рухнет.
- Мужик, да моя сеструха храбрей тебя! И бабка! - Рассуждения Рика
были таковы: издевками можно взбесить Коди настолько, что он дотянется. -
Если б я знал, что ты такая баба, давным-давно накрутил бы тебе хвоста!
- Заткнись, - прохрипел Коди.
Почти созрел, подумал Рик и сказал первое, что пришло в голову:
- Говорил же я сеструхе, что ты не стоишь и дерьма ящерицы.
- А? Что там насчет сестры?
Рик немедленно воспрянул духом.
- Ага, Миранда расспрашивала про тебя. Кто ты и все такое. Она-то
думала, ты правильный парень. Просто правильный.
- Она так сказала?
- Ага. - Рик счел эту ложь необходимой. - Ты, мужик, себе голову-то
не забивай. Ей нужны очки.
- Она смазливенькая, - сказал Коди. - Клевая телка.
В любое другое время за такое замечание Коди схлопотал бы в зубы.
Однако сейчас Рик видел в этом возможность снять Коди с трубы. - Что,
неровно дышишь к моей сестренке а?
- Ага. Похоже, так.
- Хочешь еще ее увидеть - вылезай. Только, если не подтянешься,
ничего не выйдет.
- Не могу, мужик. Я в ауте.
- Вот что я сейчас сделаю, - сказал Рик. - Спущусь еще немного и
поставлю ногу на трубу. По моим прикидкам эта железка разломится пополам.
И ты, стало быть, либо хватаешься за меня, либо летишь вниз. Ясно?
- Нет. Погоди, мужик. Я не готов.
- Готов, готов, - сказал ему Рик, спустился по веревке еще на одну
ладонь и для начала поставил на трубу правую ногу.
Труба бурно отреагировала на новую нагрузку. Она сильно затряслась и
начала прогибаться внутрь. Рик крикнул: "Цепляйся!"
Лицо Коди в луче фонарика блестело от пота. Он стиснул зубы и
почувствовал, что труба колышется, готовая рухнуть. Сейчас или никогда.
Пальцы не хотели разжиматься. В глаз Коди скатилась бисеринка пота, и
паренек зажмурился.
Рик поставил на трубу вторую ступню и перенес тяжесть своего тела на
ноги. "Ну!" - подстегнул он, когда труба начала отрываться от стены и вниз
дождем посыпались земля и камни.
- Ах ты сука! - крикнул Коди, и пальцы правой руки разжались. Он
повис на одной руке, а правой потянулся к щиколотке Рика Хурадо. Мышцы
заныли от сильнейшей боли. Коди ухватился, крепко сжал пальцы - и вдруг
труба прогнулась, вырвалась из стены и в земляном ливне полетела вниз.
Рик, обжигая ладони, скользнул по веревке вниз до предела и намертво
вцепился в нее. Теперь вся тяжесть приходилась на предплечья и плечи,
поскольку Коди держался за одну лодыжку Рика и пытался поймать вторую.
Ребята качались между покрытых слизью стен. Раздался приглушенный треск -
это еще пятнадцатью футами ниже ударилась о землю труба.
Коди поймал левую ногу Рика и подтянулся к его талии. Рик услышал,
как затрещала под двойной тяжестью веревка - если бы перила наверху
обломились, обоим пришлось бы долго падать, - и вместе с висящим на нем
Коди подтянулся на пару футов. На руках вздулись мышцы и вены, в ушах
зашумело. Потом Коди ухватился за конец веревки, и Рику стало немного
легче.
- Вылезайте! - крикнула Дифин. - Вылезайте!
Рик полез вверх, перехватывая веревку руками. Башмаки срывались,
оскальзываясь на медленно стекавшей по стене слизи. Коди попытался
последовать его примеру, преодолел примерно четыре фута, и тут руки
отказались ему служить. Он повис, а Рик вскарабкался наверх, подтянулся и
перевалился через порог дома.
- Вытащи его! - сказала Дифин и сделала попытку свободной рукой
вытянуть веревку. Другой рукой она держала Коди в луче фонарика. - Скорее!
- Настойчивость в ее голосе заставила лежавшего на животе Рика подняться и
заглянуть за край дыры.
Шестью футами ниже Коди по стене что-то поднималось. Седой человек,
который отворачивался от света. Погрузив руки в слизь и землю, он без
труда, словно альпинист, преодолевал подъем.
Коди его не видел. Он щурился на пыльный луч.
- Давай, мужик! Помоги!
Уперевшись ногой в порог, Рик обеими руками ухватился за веревку и
начал тянуть. Он сам был едва жив, а Локетт висел, как мешок.
Коди поднялся еще на четырнадцать дюймов и попытался оттолкнуться от
стены, но слизь оказалась слишком густой.
Вокруг его левой щиколотки сомкнулась чья-то рука. Парнишка посмотрел
вниз и увидел ухмыляющееся лицо Кошачьей Барыни.
Только теперь рот вдовы был полон серебряных иголок, а кожа стала
рябой, серовато-желтой, как у сгнившей на солнце дохлой змеи. Она пыталась
загородиться парнишкой от света, прижимаясь животом к стене. Глаза
Кошачьей Барыни пылали холодным огнем. Она заговорила, и ее голос напомнил
Коди свист бьющего из прорванной трубы пара:
- Не спешшши, ниччччтожжжессство...
Секунды на три Коди оцепенел и за этот промежуток времени понял
значение слова "ужас". Она тянула его к себе, все крепче сдавливая
холодными пальцами, впиваясь свободной рукой в слизь и землю. Рик
лихорадочно дернул веревку, и оцепенение слетело с Коди. Повинуясь
инстинкту, он лягнул Кошачью Барыню ногой в лицо. Ощущение было таким,
будто он саданул по кирпичу, однако изо рта чудовища полетела россыпь
выбитых иголок, а нос лопнул, как ракушка улитки.
Коди рывком освободил щиколотку, и ногу обожгла боль - это ногти
Кошачьей Барыни прорвали башмак и прошлись по живому. В следующую секунду
он уже карабкался наверх, перебирая руками так шустро, будто родился
обезьяной, а Рик тянул веревку на себя. В результате Коди выбрался из дыры
настолько быстро, что налетел на Дифин и сбил ее с ног. Фонарик покатился
по крыльцу. Не вставая на ноги, Коди поскорее отполз от дыры, а Рик
отпустил веревку и отскочил от дверного проема. Он слышал сырое чавканье -
седоволосое существо лезло наверх.
- Свет! - крикнул он. - Давайте свет!
Дифин, у которой звенело в ушах, увидела лежащий у самых ступенек
фонарик и поползла за ним.
Из дыры по локоть высунулась рука. Металлические ногти вгрызлись в
деревянную раму двери, и монстр принялся выбираться наружу. Вторая рука
зашарила в воздухе, отыскивая ноги Рика, и парнишка лихорадочно лягнул ее.
Дифин подняла фонарик и направила на дверь. Луч ударил в сморщенное,
поблескивающее лицо твари. С булькающим криком, который, возможно, выражал
смесь ярости и боли, она вскинула руку, загораживая глаза. Несмотря на
это, тварь была очень близка к тому, чтобы выбраться из дыры целиком. Она
напружинила мышцы, качнулась вперед, всем телом плюхнулась на крыльцо,
извернулась и кинулась на Рика.
И неминуемо схватила бы его, но Коди шагнул вперед и ткнул в лицо
Кошачьей Барыне рукой, на которой вырос лишний, металлический, палец:
ствол пистолета, подобранного им на крыльце. Он выстрелил в упор, и часть
челюсти миссис Стелленберг провалилась внутрь. Вторая пуля вошла в глаз,
третий заряд снес лоскут мяса с прядью седых волос, обнажив вместо кости
узловатую серовато-синюю металлическую поверхность, которая шевелилась,
как мешок, полный змей.
Чудовище раззявило рот, вытянуло шею и вскинуло голову, собираясь
отхватить Коди руку с пистолетом. Он выстрелил прямо в пасть, выбив
водопад серебряных игл и пробив в затылке дыру, откуда выплеснулась серая
жидкость, и отступил, увернувшись от руки, которая метнулась к его
коленям. Рик, откатившись к краю крыльца, убрал ноги за пределы
досягаемости монстра. Дифин осталась на своем месте рядом с Коди, ровно
держа фонарик обеими руками.
Тело Кошачьей Барыни задрожало. Под ломкое похрустывание начали
удлиняться руки и ноги. Сквозь желтоватую кожу проступил темный чешуйчатый
покров. Хребет твари прогнулся, и плоть выросшего на спине горба лопнула
вдоль позвоночника. Выпустив хвост, чудовище нанесло удар по навесу над
крыльцом, и тут Дифин схватила Коди за руку и потащила прочь. Теперь
конечности Кошачьей Барыни стали мускулистыми, похожими на лапы
насекомого, и покрылись лентами кожистой чешуи. Нелепое тело, лежавшее
брюхом на земле, поднялось и скользнуло вперед, оставив слизистый след.
Вытянув руку с пистолетом, Коди выстрелил дважды. Одна пуля угодила
твари в лицо и вмяла его внутрь, откинув голову назад. Вторая вышибла
очередную порцию иголок и выбила нижнюю челюсть из суставов. А потом Коди
нажал на курок, и боек ударил по пустому патроннику.
Тварь молотила по лучу фонарика, пытаясь ухватить, словно он был
твердым. Потом хлестнула хвостом: костяные шипы в злобном неистовстве
стегали луч. Единственный глаз на изуродованном мокром лице дергался в
глазнице. Рик уже успел перескочить через перила крыльца, а Дифин с Коди
пятились по ступенькам от хвоста.
Тварь издала высокий шипящий звук, в котором странным образом
соединились визг человека и зудение насекомого, отступила к дверному
проему и бегом скрылась во мраке дыры. Далеко внизу послышалось
основательное "бух" упавшего тела, а потом звук легкого скольжения, словно
краб закапывался в свою нору.
- Ушел, - сказала Дифин. У нее перехватило горло. - Кусака ушел.
- Господи, - хрипло выговорил Коди. По лицу тек маслянистый пот, и
парнишка чувствовал, что близок к обмороку. - Так это был Кусака?
- Это творение Кусаки. Все творения - это Кусака.
Рик отошел и нагнулся над канавой. В желудке бурлило, но наружу не
шло. Коди сказал:
- Ты в норме?
Рик сплюнул. Слюна на вкус напоминала аккумуляторную кислоту. Ему
удалось выговорить:
- Ага. Я таких уродов каждый день вижу, мужик. А ты нет? - Он
выпрямился, вдохнул провонявший горелой резиной воздух и протянул Коди
руку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79