!
— Можешь не верить! — обиженно поджал губки Ула. — Я уложил двоих… троих, но последний, издыхая, достал меня черенком вил…
— Ладно, ладно, бузотер, так и быть, поверю, что кровь предков сильнее сложившегося характера! Ты вот лучше скажи, что мне делать? А-то что-то ты последнее время отлыниваешь от своих прямых обязанностей, динамишь меня, как последнюю кошелку!
На недвусмысленные обвинения в свой адрес Улик не отреагировал. Сдержался. Померцал подсветкой и сказал большое слово:
— Делать ничего не надо. Мы скоро оттесним чернявых от прохода и вернем вас обратно. Желательно, чтобы за это время вы не делали резких телодвижений, не играли в валькирий, не рвались на баррикады, ну и все такое… Вообще-то это в первую очередь к тебе относится! Говорил я тебе, чтоб не лезла в драку?! Говорил?!
Я изобразила раскаяние. Надо чуточку потрафить малышу, все-таки как-никак единственный защитник.
Пока я старательно лила, так сказать, бальзам на израненное мужское самолюбие Улы, впереди послышались голоса.
Я тут же встала в боевую стойку, Ула притаился сзади…
Я перебирала в голове заветы тренера. Вот, пожалуй, самый подходящий: «Врагу не показывай спину — бей с, разбегу в брюшину!»
Отста-авить!!! Из-за поворота выплыла Миха, путаясь в рясе. Как всегда, в полунирване, ногой за ногу цепляет, о чем-то вечном думает… За ней тащился худенький мальчик с полубезумным взглядом, прижимающий к груди что-то деревянное, похожее на половинку седушки от унитаза.
Увидев нас, то есть меня (Ула выключился), Миха остановилась и принялась озадаченно ковыряться в своих рыжих кудрях, сейчас стоявших почти перпендикулярно к ее филологическому черепу. Ощущение такое, что она так сама себя за волосы из ступора вытаскивает. Вообще-то я где-то читала, что на башке у нас аккурат из темечка растет какой-то космический столбик и мы через него к космосу подключены. Ну, в таком разе у Михи там прям телемост…
— Полиночка! — Наконец Миха заткнула свой столбик и кинулась ко мне.
Я прижала подругу к широкой груди и для верности пошарила рукой по ее макушке, чтоб столбик в неподходящий момент не вылез…
— Это чего? — потыкала я пальчиком в направлении мальца с половинкой стульчака. — Только не говори, что это мужчина твой мечты, я о тебе лучшего мнения!
— Хуже! — вздохнула Мишка. — Это и есть мой будущий Помощник!
Я приложилась подбородком о Михин столбик. Ну все, перекрыла, наверное, намертво…
— Минь, ты в этом уверена? — спросила я, оглядывая субтильное тельце. — По-моему, на складе чего то напутали… У тебя товарный чек остался? Это ж явно пиратская продукция!
— Не смешно! — Мишка насупилась и сунула мне под нос свои музыкальные пальцы, из которых даже приличную фигу сложить было нельзя, не говоря уж о кулаке. — Главное, работает нормально!
Я пожала плечами. Работает так работает, мне-то что. Главное, что у меня есть Ула, и его много! О, врубилась: они там, наверное, Помощников по размеру подбирают. Чтоб все было симметрично…
Мальчик продолжал вздрагивать у стеночки. Так, нам только лишних нервов не хватало…
— У ти, масенький! — сделала я парню козу. — А смотри, что у тети есть!
Из кармана я вытащила еще почти свежую гopбушку и зазывно ею покрутила. Пацан глянул на меня, как на девицу с полупридурью, но горбушку цапнул и расслабился.
Ну вот, пусть пока отвлечется, а то мне все казалось — отвернусь, а он мне своей нунчакой по хребту как заедет!
Пока единственный мужчина с упоением жрал мою последнюю горбушку, я кратко излагала Михе ситуацию.
Оказалось, что выбраться из этих чертовых катакомб будет не так-то просто. Миха с пажом прочненько похерили последний выход, устроив после себя обвал. Замели следы, блин! Что ж нам теперь делать?
Я села на пятки — так почему-то думалось лучше — и активно принялась трясти жалкие миллиграммы серого вещества в многострадальном черепе. Итак, что мы имеем? Реально у нас осталось два выхода — тот, что рядом с конюшней, и тот, на котором предположительно расположилась Иулька с ножом в зубах. Судя по Мишкиным рассказам, Иулька была девахой мобильной. И нам с Клотькой насовала, и на Миху с пажом покусилась. Минька упомянула, что их пытались добить две девицы — одна почти лысая, другая с явной гормональной дисфункцией. Так вот, та, гормонально обиженная, по описаниям точь-в-точь Иулька после битвы. Мишка припомнила, что девчонку странные силы воткнули головенкой в грязь возле свинарника, так что можно было надеяться, что на какое-то время прыткая мстительница выведена из строя.
Лысую Марию, правда, тоже нельзя со счетов сбрасывать: у той, наверное, цель всей жизни — упаковать Виталиса в красивый деревянный костюмчик и крышечку просмолить…
— Эй, ты, — окликнула я облизывающегося пажа. — Ты, случайно так, не знаешь, за что тебя Готфридова сестрица порешить хочет? Она, часом, не некрафилка? Может, в тебя вгрызлась по уши, а ты ее продинамил? Ну, то есть любовь-морковь — злая свекровь?..
Мишка старательно перевела:
— Она хочет спросить: не питает ли к тебе Мария безответной любви?
— Нет, — покачал головой паж. — А у тебя больше еды нету?
— Нету! Можешь карман пожевать, там крошек до фига. Слушай, ну не может же она на тебя — просто так взъесться? Может, ты знаешь какую-то тайну? Может, видел что? Слышал? Нюхал? Лизал? Трогал пальцами ног?
Но парень отрицательно мотал головой, даже не пытаясь напрячься и подумать. Ну и ладно, это его проблемы. Нам лучше подумать, как выбраться отсюда. Я глянула на Мишку:
— Эй, подруга! Ты, как ведьма, чего умеешь? Мишка вытаращилась на меня, потом пожала плечиками:
— Незнаю… Я вообще-то принципиально не колдую.
Я оттянула свой большой карман:
— Клади свои принципы сюда и говори по существу! Вот ты рассказывала, что у вас окно не пойми как из стены вывернуло, двух здоровых мужиков к стене приклеило, Пульку в свинарник отнесло… Твоих рук дело?
— Не! — вдруг перепугалась Мишка. — Не! Ни за что! Я не могу владеть такой силой… Это просто невозможно!
— Невозможно на стенке спать — одеяло сползает! — отрезала я. — Если в округе не завелся мощный барабашка, обиженный на все человечество, то, кроме тебя, такое учинить некому! Это… этот, как его, телекинез!
— Психокинез, — рассеянно поправила меня Мишка, размышляя о чем-то своем и постепенно бледнея. — С 1910 года не считается колдовством.
Я только хотела у нее спросить, кто же это постановил, как Миха схватилась пальчиками за кудри и завыла. С потолка посыпались камни и земля…
— Убедилась? — Я хватанула девчонку за руку, не дав ей опомниться и вновь вытащить принципы на волю, и потащила обратно, к тому месту, где очнулась после драки.
Виталис припустил за нами, тоже подвывая. М-да, несладко, видать, парнишке в жизни пришлось, того и гляди с катушек съедет…
Вот эта улица, вот этот дом, тут мы с братвой учинили погром! Я без слов развернула Миху и указала на виднеющуюся в потолке деревянную крышку подпола.
— Вот тебе задание — свернуть за шестьдесят секунд! Главное, сработать ювелирно, чтоб нас тут не завалило…
Мишка старается
Тетя Роза всегда говорила, что, когда от мамулиных нервов по дому начинали летать чашки-ложки, главное — сфокусировать энергию.
«Ведьма, племянница, это очень просто. Никакой романтики, сплошная физика. Вокруг нас всего-навсего более мощное энергополе — это раз, и мы знаем о его существовании — это два. Так что нужно просто расслабиться и увидеть эту энергию. А там, как пойдет, лепи, что хочешь…»
И тут я впервые увидела окружающую меня энергию. И поняла, чего боялась мамуля. Такой мартышки на танковом орудии колдовской мир еще не видел…
Это было везде! Сплошное бело-голубое сияние — закрывало и Полянку, и Виталиса, уходя все дальше и дальше в темноту коридора… Мамочки-ведьмочки, что же мне с этим делать? Теперь понятно, почему окно вывернуло из стены вместе с рамой… А ведь стоило мне сосредоточиться, вместе с окном вылетела бы и стена. А тех мужиков бы просто размазало по стене ровным металлическим слоем, а на месте свинарника была бы дыра размером с Марианский желоб…
Полина ткнула меня в бок, и я перестала видеть кучу энергии вокруг меня.
— Вперед, вперед! — скомандовала она. — Сверни ее, и дело с концом…
Я осторожно подняла вверх пальчик, и… Этого оказалось достаточно! Крышка со свистом и уханьем ушла куда-то в поднебесье, а на нас посыпались какие-то железки, камни, песок…
— Ложись! — Полинка резво оттащила меня в сторону и кинула в угол.
Крышка просвистела обратно, как ступень запущенной ракеты, и грохнулась рядом с Виталисом, который подумал и грохнулся рядом с ней.
Наступила тишина. Я тихо кашляла в углу, Полинкатопталась рядом. Я чувствовала, что сейчас она скажет что-то эпохальное. И она не подвела.
— М-да, Мишаня! — наконец изрекла подруга, стряхнув с плеча обломки пудового замка. — Я вот всегда думала, что только двум теткам под силу перевернуть мир — это Кларе Цеткин и уборщице из нашего морга. А теперь…
— А теперь?
— Теперь я не уверена насчет Клары…
Я еще раздумывала над этим странным афоризмом, пытаясь оценить его прелесть, а Полинка уже перешла к решительным действиям. Подпрыгнув, она уцепилась за край дыры, ловко подтянулась на руках и, поболтав ногами, вылезла наружу…
Из соседнего прохода послышались взволнованные голоса, без конца поминающие какого-то дедушку Танкреда как добром, так и… не совсем добром, и вскоре я узрела перед собой очаровательную двухметровую резвушку-пампушку, правда немного щербатую, и украшенную синяками маленькую тетеньку, испуганно хватающуюся за резвушкин подол.
— Виталис! — проревела резвушка, с грохотом приземляясь на колени перед пажом.
Та-ак, похоже, это мадам Клотильда собственной персоной. Впечатляет девушка, конечно. Завидная невеста, что и говорить…
Полинка свесилась из дыры вниз головой:
— А, госпожа Фусшнель! А мы тут… крышку снесли, наверх подняться не желаете, сестрице любимой в сопелку нащелкать?
Клотильда подхватила пажа на руки и выпрямилась. Знаете, где-то, я видела похожий монумент. Там такая каменная гигантская мамаша, потуг на Колосса Родосского, а на руках у нее скукожился худосочный младенец, как будто украденный с мемориала погибшим в застенках Освенцима. Головка Виталиса к тому же так трогательно свисала с мощного локтя…
С помощью Полины я неуклюже выползла наверх, потом Клотильда метнула нам Виталиса с тетенькой и запрыгнула сама, обрушив часть крепи. Пол в комнате стал похож на воронку, оставшуюся после мощного взрыва.
Очутившись наверху, Клотильда вновь превратилась в важную даму, хозяйку замка, и покровительственно похлопала Полину по плечу, да так, что чуть не вогнала Полли обратно в подпол:
— Благодарю вас, госпожа Кузнецофф за неоценимую помощь. Сейчас мне нужно удалиться… Дела, знаете ли. Мужа привести в чувство, родственников проводить в дальний путь. Некоторых, может быть, в последний, — кровожадно добавила резвушка, а мне осталось только гадать, что же такого произошло в замке, пока меня не было. Судя по расцвеченным синяками глазам Полины, здесь было что-то грандиозное…
Клотильда с тетенькой потопали вершить правеж. Перед уходом Клотильда бросила на пажа последний нежный взгляд, но сдержалась, видимо решив стать примерной женой.
Наконец мы с Полинкой остались одни, не считая Виталиса в обмороке. Нервишки мальчику, конечно, надо было лечить. Тут помогла бы теткина настойка из аниса с пустырником…
— Вытаскивать нас не торопятся, — мрачно сообшила мне Полинка. — Уж не знаю, чем так ваша семья не приглянулась подземной канцелярии, но лупиловка идет страшная. Они наших вилами из «катюш» окорачивают, наши их святой водой из цистерн поливают и бомбами из ладана… бомбят.
Я растерянно села прямо на пол. Мало того что мне ужасно хотелось домой, так еще и реветь сразу приспичило. Но, глянув на Полинкины фонари, я притихла. Самой мне такими обзавестись не хотелось.
— Слезы — в пищевод! — грозно скомандовала Полинка. — Ничего, прорвемся! Нам сейчас, конечно, не помешал бы качок с автоматом, но мы и сами девчонки хоть куда. Вот Ула прилетит, вообще весело будет!
Мне почему-то вспомнилась любимая поговорка тети Розы, которой она обычно провожала студентов на сессию: «Тяжело в ученье, легко в раю!»
Но до рая нам было еще далеко. Внезапно с улицы послышались какие-то странные вопли. Я, конечно, не специалист, но, думаю, что примерно такими выкриками должны были сопровождаться восстание на крейсере «Аврора» или очередь за колбасой в перестроечные времена…
Мы с Полли, конечно, ринулись к окну, а там… Нет, этого не может быть! Слишком рано для охоты на ведьм! Но, к сожалению, глаза меня не подводили — на площади рядом со свинарником, выполнявшей роль местного майдана, возвышался столб с привязанной к нему Веркой. Куча хвороста вокруг недвусмысленно намекала на то, что простым выяснением отношений здесь не обойдется…
— Вах, какой хищный народ!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46