К сожалению, я был безоружен. Кроме того, слишком уж серьезной была наша задача, чтобы ссориться по пустякам. Прав был Локи, когда говорил, что, если я не верну свой Мьелльнир как можно, скорее, все великаны вторгнутся в пределы Асгарда.
И хотя все в Асгарде потешались надо мной, пришлось мне мо терпеть обиду. Однако я решил, что раз переоделся я, то следует переодеться и Локи! Видишь ли, я полагал, что он может мне пригодиться, и хотел взять его с собой под видом служанки. Кроме всего прочего не повредит иметь рядом хоть какого-никакого помощника, когда собираешься играть незнакомую роль и добровольно без оружия лезть прямо в львиное логово. Если львы окажутся голодны, всегда можно пожертвовать своим спутником, а самому в это время преспокойно смыться! — Тор расхохотался, чрезвычайно довольный своей шуткой.
Труд возмущенно хмыкнула.
— Вот, значит, пошли мы на луг и стали запрягать козлов в колесницу. В таком виде они не узнали меня — мне пришлось даже прикрикнуть на них, чтобы они повиновались. Как бы там ни было, мы тронулись в путь, и скоро уже грохот нашей колесницы раздавался над Ётунхеймом.
Великанам издали было нас слышно, и Трюм начал готовиться к свадьбе. «Все есть у меня, — бубнил он, — несметные сокровища, золоторогие коровы, мощные быки, одного лишь не хватает — Фрейи. И вот, слышу я, едет и она ко мне. Вставайте же, великаны, устилайте скамьи мягкой соломой и посыпайте полы чистым песком — будет у нас великий пир!»
Приветливо встретили великаны нас с Локи и провели в просторный зал. Слуги внесли еду и напитки. В пути я сильно проголодался и сразу же набросился на еду. Я съел целого быка, восемь жирных лососей и все сладости, предназначенные для женщин. Кроме того, все это я запил тремя бочонками меда.
— Да уж, папочка, умеренностью ты никогда не отличался, — язвительно вставила Труд.
Тор с шумом втянул в себя остатки меда и налил себе новую порцию.
— Что ж, — продолжал он, утирая усы, — Трюм действительно был удивлен — у него прямо глаза на лоб полезли. «Никогда не видел я, — сказал он, — чтобы невеста столько пила и ела!»
Локи тут же нашелся. «Все это потому, — сказал он, — что Фрейя проголодалась. Восемь дней она практически ничего не ела и не пила, так хотелось ей поскорее увидеть своего жениха».
Трюм самодовольно засмеялся и тряхнул своей глупой башкой бы, ему было куда как приятно слышать это!
Локи старался изо всех сил, играя свою роль. Он знал, что рискует собственной жизнью, если вдруг у нас что-то сорвется — и правда, все чуть было не сорвалось. Вскоре Трюм воспылал страстью и приподнял край моей фаты, намереваясь поцеловать меня.
Я едва сдержался, чтобы не боднуть его головой. Да и взгляд у меня при этом был, вероятно, весьма злобным. Трюм это заметил.
«Никогда еще не видел я, чтобы у невесты был такой взгляд. Кажется, что глаза ее так и мечут молнии!» — испуганно промолвил он, отшатнулся и даже отошел на всякий случай в глубь зала.
Но Локи и здесь отговорился тем, что Фрейя не спала восемь дней, стремясь поскорее прибыть к жениху.
В этот момент в зал пришла сестра Трюма и стала требовать с нас подарки. Была она очень безобразной и жадности непомерной. Она сказала, что не быть нам с нею друзьями, если она не получит от меня того, чего она хочет. А требовала она ни больше ни меньше, как ожерелье Брисингов, взятое мною у Фрейи.
К счастью, к тому времени Трюм уже полностью пришел в себя, оправившись от неожиданности. Он заявил, что сперва — свадьба, а подарки потом! Трюм приказал принести Мьелльнир, чтобы клятва его была соблюдена и мы могли бы принести друг другу обет, освященный Вар.
— Вар — одна из асинь здесь, в Асгарде, которая следит за исполнением обетов, данных друг другу мужчинами и женщинами, — пояснила Труд.
— Ну да, — нетерпеливо махнул рукой Тор, — впрочем, это не имеет особого значения, ибо рассказ мой подходит к самому веселому моменту — в зал внесли Мьелльнир. Ха! Быстрее молнии прыгнул я к нему, выхватил у слуг, и первым, кого я стукнул по лбу, был, разумеется, Трюм. Затем настал черед и его отвратительной сестрицы. Все его родные и близкие отведали моей стальной колотушки! Покончив с ними, мы с Локи отправились домой. — Тор снова хлопнул себя по животу. — Так вот, я и говорю, мой мальчик, будь поаккуратней со своим ножом. Как ты знаешь, братья Брисинги сделали его специально для тебя!
Эрик кивнул.
— А теперь могу тебя порадовать — может статься, когда придет время отправляться в путь, ты получишь кое-кого в провожатые. — Тор хитро усмехнулся в усы. Тяжело опустившись на скамью, он осушил еще одну чарку меда. Труд вышла на улицу. Дождь уже перестал, из раскрытой двери потянуло приятной свежестью. Немного погодя девочка вернулась, неся в руках нож — она отыскала его под домом.
— Спасибо, — поблагодарил ее Эрик, вкладывая клинок в ножны.
— Но-но, — шутливо подмигнул им Тор. — Что за парочка — чуть только отвернешься, а они уже любезничают! Подождать не можете, что ли? Идите-ка лучше собирайтесь. Нам пора обратно в Вальгаллу.
Глава 21
Они вчетвером уселись в колесницу Тора, и козлы дружно натянули поводья. Колесница взмыла в небо и со своим обычным грохотом понеслась на Таксдале, над равнинами, над лесами Види, над полями, холмами, долинами, над горой сыновей Ивальди, миновала Трудвангар, Фенсалир, Альвхейм, Брейдаблик, Фолькванг и множество других крепостей и усадеб Асгарда.
Некоторое время спустя они были уже вблизи Иггдрасиля. Эрик отчетливо увидел бегающих среди его ветвей оленей. Заметив летящую колесницу, олени остановились. Белочка Рататоск также замерла как столбик, высоко задрав вверх свой пушистый хвост и уставившись на них большими темными глазами. Огромный орел на вершине дерева молча застыл как изваяние. Ястреб, сидящий у него между глаз, нервно пощипывал перья.
Стоял приятный теплый вечер, и все вокруг было погружено в какую-то настороженную выжидательную тишину. Поле, на котором ежедневно бились эйнхерии, к этому часу уже обезлюдело, и как-то непривычно было видеть его пустым. Создавалось такое впечатление, что все древние викинги вдруг разом снялись отсюда и отправились куда-то, чтобы присутствовать при некоем чрезвычайно значительном событии, Валькирий тоже нигде не было видно.
Тор направил козлов к Вальгалле и подал им знак снижаться. Вальгалла была освещена гораздо ярче, чем обычно. Во всех окнах виднелись горящие факелы. У пятисот сорока ее ворот полыхали огромные костры, возле которых сновали туда-сюда, подбрасывая хворост, многочисленные слуги.
У одних ворот стояла кучка каких-то животных, сюда-то и правил Тор.
— Сегодня все собрались здесь, — прошептала Труд.
— Кто? — спросил Эрик.
— Все асы Асгарда.
— Да, — сказал Улль, — похоже на то. Вероятно, нынче вечером должно случиться нечто особенное.
— Кто знает, — задумчиво промолвил Тор, останавливая своих скакунов. Все выбрались из колесницы и остановились, поправляя и отряхивая одежду. Уже и здесь чувствовалась атмосфера торжественного настроения, царящего сегодня в Вальгалле. Все вокруг было залито каким-то странным золотистым сиянием.
— Этот свет исходит от Золотой Щетины — вепря Фрейра, — объяснила Труд. — А других животных ты знаешь?
— Да, некоторых, — отвечал Эрик. — Вот эти две большие черные кошки принадлежат Фрейе. Тот петух — Золотой Гребешок. Это — конь Одина, Слейпнир, а рядом с ним — Золотая Челка, конь Хеймдалля. Их я раньше уже видел, а вот того коня, поблизости от них, не знаю.
— Это бесстрашный конь Фрейра, а вон и Ховварпнир. На нем я больше всего люблю кататься, — сказала Труд.
Ховварпнир стоял чуть поодаль и нетерпеливо рыл копытом землю, как будто желая показать, что с большей охотой пустился бы сейчас вскачь, чем стоять вот так без дела и ждать неизвестно чего.
Эрик и Труд подошли и ласково погладили его по бокам. Труд потянулась к уху коня и начала что-то нашептывать. Ховварпнир мигом успокоился, тихонько заржал, обнюхал Эрика и отошел к другим лошадям.
Из окна вылетели два больших ворона, сделали несколько кругов над вновь прибывшими и вновь скрылись в Вальгалле. «Это вороны Одина, — подумал Эрик.
— Наверное, он послал их проследить, где Тор».
Тор тем временем распряг козлов и пустил их пастись на лужайке.
— Пошли, — позвал он путешественников, — посмотрим, в чем там дело.
Из огромного зала доносился сильный шум — слышался рев пьяных мужских голосов, женский визг я смех, грохот сдвигаемых кубков и лязг ножен.
Но стоило лишь Тору, Уллю, Труд и Эрику войти внутрь, как все моментально стихло. В зале установилась мертвая тишина, лишь дрова тихо потрескивали в костре.
В противоположном, дальнем от двери углу зала, возвышаясь над всеми на своем троне, Хлидскьяльве, сидел огромный седовласый старик с величавой и торжественной осанкой — Один. Подле трона, также гордо выпрямившись, облаченная в золотисто-пурпурную мантию, стояла его жена, Фригг. На спинке Хлидскьяльва по обе стороны от Одина устроились его вороны, Хугин и Мунин, а у ног главы асов лежали его волки — Гери и Фреки.
За двумя длинными столами, косыми лучами расходящимися от стоявшего на возвышении Хлидскьяльва, сидели асы и асини. Рядом с ними за столиками поменьше примостилось множество карликов. Взгляды всех были прикованы к четырем вошедшим, медленным шагом продвигавшимся к центру зала.
Эрик беспокойно озирался по сторонам. За каждым его движением с пристальным вниманием, напряженным любопытством и каким-то тревожным ожиданием наблюдали сотни пар глаз. Мальчик обратил внимание, что все собравшиеся здесь смотрят главным образом на него. Внезапно он ощутил себя бесконечно одиноким. «Вероятно, такое чувство испытывает подсудимый, когда стоит перед судьей, готовясь выслушать приговор», — мелькнуло у него в голове.
Каждый шаг гулко отдавался у Эрика в ушах, ноги его отяжелели, будто налились свинцом. Он был убежден, что, появись на гладком полу хоть малейшая неровность, он обязательно споткнется и упадет. «Если можно здесь что-нибудь сделать не так, я обязательно это сделаю!» — с ужасом подумал он.
— Успокойся, — шепнул ему Тор. Он шел позади Эрика и положил ему руку на плечо. Бок о бок с мальчиком шагала Труд. Ее присутствие приятно волновало Эрика и отчасти придавало ему силы. Щеки девочки пылали, она шла, гордо выпрямившись, почти под стать величавой осанке Фригг.
Позади всех следовал Улль. Улучив момент, он быстро и бесшумно скользнул за один из столов и примостился там, смешавшись с толпой гостей. Однако Эрик продолжал чувствовать на себе его испытующий взгляд. Со стороны это, вероятно, было похоже на то, как учитель следит за своим учеником, отвечающим на экзамене. Ладони Эрика вдруг вспотели.
Что здесь происходит? Все выглядело так торжественно, так великолепно и величественно. Вот это гости! Весь мир богов Асгарда, собравшихся под одной крышей! Все, кто мог ходить, ползать, летать, — все были тут!
«Эх, если бы кто-нибудь мог сейчас меня увидеть! — подумал Эрик, — Кто-нибудь из них, моих домашних, там, на Земле. Нет, они бы и теперь ни за что не поверили». Чем ближе подходил мальчик к Одину, тем слабее становилась его уверенность в себе — точнее, то, что от нее еще оставалось. Эрик чувствовал, что и сам он как будто уменьшается в размерах, тогда как окружающие его тысячи воинов-викингов, сидящих в зале, росли на глазах, превращаясь в могучих богатырей, грозных воителей, ощетинившихся лесом рогатых шлемов, щитов и мечей. Вместе с тем с каждым его шагом все большее любопытство и почтительность читались в устремленных на него взглядах.
Асы и асини, сидящие за передними столами, постепенно также росли и увеличивались до невероятных размеров, а глаза их сверлили мальчика как острые копья. Чем ближе подходил к ним Эрик, тем неумолимее и жестче становились эти взгляды. Даже карлики и те выглядели теперь великанами.
— Успокойся! — снова прошептал Тор, почувствовав, что мальчика начинает бить дрожь. — Клянусь, ничего плохого с тобой здесь не случится. Подойди к Одину.
Труд молча вложила свою ладонь в руку Эрика. Пальцы их переплелись, и она легонько погладила тыльную сторону его ладони своим большим пальцем. Эрик почувствовал, как в душе его поднимается волна самой теплой признательности к Труд и ее отцу. Однако выразить ее им сейчас он никак не мог — все в нем словно застыло, он лишь покорно ступал вперед, как заведенная механическая кукла. «Ничего, — подумал он, — ведь Труд и Тор могут читать мои мысли и наверняка поймут, какую нежность я к ним сейчас испытываю». Мысль эта молнией промелькнула в его сознании и моментально погасла — в данный момент ей там не было места.
Во рту у Эрика пересохло, в горле сильно першило. Он хотел было проглотить слюну и не смог — ее попросту не было. На глаза мальчика навернулись слезы. Взгляд его был прикован к Одину — он не мог отвести его от верховного бога, который возвышался на своем троне над всеми остальными.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50