Атр высвободился.
– Они гибнут, – уже в который раз повторил он. – Мы должны им помочь. Ты же можешь внести изменения…
Ген невесело рассмеялся.
– Изменения?
– Да, сделать все, как прежде. Минуту Ген смотрел на сына в упор, а затем отвернулся.
Мысленно Атр вновь представил себе ливень, хлещущий на гигантский каменный выступ, который постепенно поднимался на подушке горячей красной лавы.
– Так, значит, вот в чем дело! – Атра вдруг осенило. – Ты просто ничего не можешь сделать!
Ген выпрямился и с былой надменностью взглянул на Атра.
– Разве я сказал это? Помедлив еще минуту, Ген открыл Книгу
Тридцать Седьмой Эпохи и, обмакнув перо в чернильницу, перечеркнул последние записи в Книге, пользуясь символом Д'ни, обозначающим отмену.
– Вот, – произнес он, показывая Книгу Атру. – Я все исправил.
Атр ошеломленно смотрел на него.
Ген кивнул на Книгу.
– Хочешь убедиться сам?
– А можно?
– Ты ведь этого хочешь, верно? Атр кивнул.
– Тогда ступай, но не задерживайся надолго. Я и без того потратил слишком много времени на этих неблагодарных!
Воздух в пещере был влажным, но не более, чем в прежние времена. Но самое главное – исчезла отвратительная вонь серы. Одного этого хватило, чтобы Атр воспрянул духом.
«Вот, – снова услышал он слова отца, подающего ему Книгу, – я все исправил».
Ладно, он это проверит.
Атр выбрался из пещеры и остановился на вершине холма, оглядываясь и вдыхая чистый, сладковатый воздух.
Гену и вправду удалось помочь островитянам. В озере поблескивала вода, склоны вновь покрылись травой. Атр слышал пение птиц и шелест ветра в ветвях ближайших деревьев. Внизу, в деревне, островитяне занимались привычными делами.
Рассмеявшись, Атр бросился вниз, сгорая от желания расспросить Салар, что случилось в его отсутствие, но, приблизившись, остановился как вкопанный, изумленный открывшимся перед ним зрелищем.
Тяжело дыша, он обвел взглядом гавань. Лодки были на месте, стояли плотным полукругом, как и прежде, и мост был цел, но за мостом…
Он задохнулся, мгновенно получив подтверждение своей теории. Хижина Гена и шатер за ней исчезли. Их место заняла горстка хижин – таких же, как по другую сторону моста.
Услышав за спиной шум, Атр обернулся и лицом к лицу столкнулся с Коэной, с удивлением заметив на нем обычную деревенскую одежду.
– Коэна!
Мужчина вздрогнул и крепко сжал толстую деревянную дубинку. На его лице отразился ужас.
– Что случилось? – удивленно спросил Атр.
– Усшуа умма иммуни? – спросил Коэна с явной враждебностью.
Атр испуганно заморгал. Что это за язык? Вдруг осознав, что ему грозит опасность, он повернул руки ладонями вверх, показывая, что он безоружен.
– Это же я, Атр. Ты меня не узнаешь?
– Усшуа иллила умава? – переспросил перепуганный островитянин, помахивая дубинкой.
Атр потряс головой, словно желая прояснить мысли. Что здесь произошло? Почему все так изменилось? Невольно он бросился к пещере и вдруг застыл, вспомнив, что там может не оказаться Книги Уз. С тревогой Атр сунул руку в карман и с облегчением вздохнул. Его собственная Книга Уз была на месте.
Коэна по-прежнему наблюдал за ним, настороженно прищурившись. Но, разумеется, это был не Коэна или, во всяком случае, не тот Коэна, которого когда-то знал Атр, и отец никогда не бывал здесь и не брал этого островитянина в слуги. «Да, – мысленно подтвердил Атр, – и меня здесь не было». Ибо он оказался отнюдь не в Тридцать Седьмой Эпохе – по крайней мере, не в той Эпохе, которую создал его отец и в которой жил сам Атр: его окружал совершенно иной мир, хотя и до боли знакомый.
У Атра закружилась голова, словно почва вдруг начала уходить из-под ног. «Я оказался в иной вселенной, в другой Эпохе, которую некогда не успел домыслить мой отец…»
«Нет, – тут же поправил он себя, – неверно: отец не создавал этот мир – он давно существовал здесь в ожидании, пока мы не установим с ним связь».
В этом мире Атр знал все вокруг, но был чужаком. Да, Атр понял, что случилось. Исправления отца в Книге вернули мир к стволу Великого древа возможностей и вместе с тем изменили все ветки до единой.
Атр окинул Эпоху последним долгим взглядом, а затем, понимая, что здесь он никому не нужен, вернулся в пещеру.
В отсутствие Атра Ген развел огонь в очаге и сел в кресло. В таком положении Атр и застал его – Ген сидел обмякнув, бросив трубку на пол рядом с собой, нелепо приоткрыв рот.
Ген не спал, а если это и был сон, то непрочный, очень чуткий: его веки подергивались, время от времени он бормотал и издавал стоны.
Глядя на отца, Атр испытывал такое чувство, словно его предали. Ген обещал, что поможет жителям Эпохи, но не сделал этого. Другой мир, настоящая Тридцать Седьмая Эпоха, был уничтожен – по крайней мере, исчезла связь с ним. И это случилось по вине Гена, поскольку он не понимал, что делает. Атр встал перед отцом, наполняясь презрением к нему.
– Проснись! – крикнул он, встряхнув Гена за плечо. – Нам надо поговорить!
Он уже подумал, что не сможет разбудить Гена, но вскоре тот пошевелился и отбросил его руку.
– Оставь меня в покое! – проворчал он. – Убирайся… уходи к себе, Атр, дай мне побыть одному!
– Нет! – с вызовом вскричал Атр. – Я не уйду до тех пор, пока все не будет решено.
Ген приоткрыл левый глаз, и кривая усмешка приподняла угол его губ.
– Решено?
– Нам надо поговорить, – повторил Атр, решив не отступать От цели, не позволять отцу уклониться от разговора.
– Поговорить? – В голосе Гена явственно прозвучала насмешка. – О чем мне с тобой говорить?
– Об Искусстве. О том, что это такое. Ген пренебрежительно взглянул на него, выпрямился и потянулся за трубкой.
– Иди проспись, мальчик, и перестань болтать чепуху. Что ты можешь знать об Искусстве?
– Я знаю достаточно, чтобы понять: ты ошибаешься, отец. Твои Эпохи непрочны потому, что ты не понимаешь, что творишь!
Атр мог только догадываться, почему большинство миров Гена непрочны, но, видимо, его слова попали в самую точку, ибо Ген выпрямился, и его без того бледное лицо вдруг стало мертвенно-белым.
– Ложь! – прошипел Ген. – Ты еще мальчишка, что ты можешь знать обо всем этом?
– Мне известно, что Целое недоступно твоему пониманию.
Ген рассмеялся.
– И ты уверен, что знаешь все ответы? Атр подошел ближе, решив выдержать бой до конца.
– Не все, только некоторые. Но не те, какие хотел бы услышать ты. Ты готов продолжать работу по-старому, ковылять вслепую по Эпохам, бездумно списывать фразы, словно таким способом можно хоть что-то изменить.
Во время этой страстной речи ладони Гена медленно сжимались на подлокотниках кресла. Дослушав сына, он вскочил в порыве гнева. Атр попятился, а Ген закричал ему в лицо, в бешенстве брызгая слюной:
– Как ты посмел сомневаться в моей правоте? Сомневаться во мне – твоем отце, который научил тебя всему! Который вывел тебя из забытой богами трещины! Как ты осмелился даже помыслить, что тебе известны ответы?
Он с силой толкнул Атра в грудь.
– Сколько лет ты, мальчишка, учился, – три года? Или три с половиной? А ты знаешь, сколько изучал Искусство я? Тридцать лет! С четырехлетнего возраста.
Ген презрительно фыркнул.
– Думаешь, если тебе удалось создать одну жалкую Эпоху, ты уже знаешь все на свете? Нет, ошибаешься! Ты еще даже не начинал учиться! Вот, смотри…
Ген повернулся и шагнул к столу. К ужасу Атра, он схватил со стола его Книгу и стал торопливо перелистывать страницы. Минуты две он читал молча.
– Хотя бы вот эта фраза… смотри, сколько в ней ненужных украшений… это стиль новичка, Атр. Ему недостает силы и краткости. – Он схватил перо и окунул его в чернильницу.
Атр со страхом наблюдал за ним, зная, что последует дальше, но не в силах поверить, что отец и впрямь осмелится исковеркать его Эпоху.
Но Ген не замечал его. Он принялся уничтожать символы, ставя знаки отрицания, упрощая фразы, на отшлифовку которых Атр затратил столько труда, – те самые фразы, которые, как понял Атр из древних книг, были идеальным способом описания элементов мира.
– Не надо! – взмолился Атр. – Каждое из этих слов на своем месте!
– В какой Книге ты откопал вот это? – спросил Ген, ткнув пальцем в одну из фраз. – Вот эту чепуху про голубые цветы?
– Эта фраза не из Книги…
– Ложь! – не скрывая презрения, прервал его Ген. – Бессмысленная ерунда, вот что это такое! Фраза была переписана откуда-то, это несомненно – в ней слишком много никчемных подробностей!
И, не колеблясь, Ген принялся вымарывать абзац про цветы.
– Нет! – крикнул Атр, бросаясь к столу. Ген вскинул голову и строго произнес:
– Не кричи, Атр, дай мне сосредоточиться!
Атр застонал, но Ген, казалось, не понимал, какую боль причиняет сыну. Он перевернул еще страницу и усмехнулся, словно обнаружил нечто несуразное, заслуживающее лишь презрения.
– А это еще что такое? – Он вновь окунул перо в чернильницу и принялся исправлять один за другим тщательно выписанные символы. – Это попросту нелепо, Атр. Это описание… чересчур перегружено деталями.
– Пожалуйста… – Атр сделал еще шаг к столу. – Оставь все, как было. Отец, умоляю тебя…
Но Ген был непреклонен.
– Э нет, так не годится! Это надо исправить. Я имел в виду… – Ген вдруг вскинул голову, и его лицо расплылось в улыбке. – Надеюсь, теперь ты меня понимаешь?
Атр недоуменно уставился на отца. Глаза Гена стали ледяными – такими Атр еще никогда их не видел.
– Ты должен понять одно, Атр: ответов у тебя быть не может. Ты считаешь, что знаешь их, но ты заблуждаешься. Нельзя постичь тайны Д'ни за столь короткий срок, попросту невозможно.
Атр молчал под суровым взглядом отца. – Ген вздохнул и заговорил снова:
– Кажется, я ошибался насчет тебя, Атр. В тебе есть нечто от твоей бабушки… какое-то упрямство… непонятная настойчивость…
Атр приоткрыл рот, но Ген поднял руку.
– Подожди, дай мне закончить! Атр вздрогнул, но все же высказал то, что собирался сказать с самого начала, уже не боясь разозлить Гена.
– Ты сказал, что исправил Тридцать Седьмую Эпоху.
Ген улыбнулся.
– Да, я ее исправил. Атр пристально посмотрел на отца, но Ген спокойно встретил его взгляд.
– В чем же дело?
– Я хотел сказать, что она изменилась. Нет, и озеро, и деревня остались прежними, как и люди. Однако они уже не те, которых я знал. Они меня не узнают.
Ген дернул подбородком.
– Эпоха была исправлена.
– Но мои друзья– Салар, Коэна…
Некоторое время Ген смотрел на раскрытую книгу, а затем поднял ее и повернулся к огню.
Атр робко шагнул к нему.
– Позволь мне поправить дело. Разреши помочь людям.
Ген пренебрежительно взглянул на него и подступил еще ближе к пылающему в очаге пламени.
– Отец!..
Под правым глазом Гена задергался мускул.
– Эта Книга безнадежно испорчена.
– Нет! – Атр попытался остановить его, вырвать Книгу, но их разделял стол. И кроме того, было уже слишком поздно. Небрежным движением Ген швырнул Книгу в огонь и застыл, глядя, как постепенно сворачиваются края страниц, как они чернеют, как огненные языки слизывают символы один за другим, обращая их в пепел.
Атр в ужасе застыл на месте. Помочь он уже ничем не мог. Мост между Эпохами был уничтожен.
В голубоватом свете фонаря каждый предмет в комнате казался вырубленным изо льда – кресла и шкаф, массивная деревянная кровать, стол. В отличие от предметов, тени в комнате были темными – и не просто темными, а черными, словно налитыми пустотой.
Беспечному наблюдателю могло показаться, что в этой комнате нет ничего реального, что все в ней – просто видимость, творение некоего мрачного, зловещего божества.
Все, кроме юноши, сидящего в кресле посреди комнаты и устало прикрывшего глаза. Понемногу Атр пришел в себя и огляделся. Атр не помнил, где был и что делал. Он знал лишь, что вновь сидит у себя в комнате, что горит фонарь, а открытый дневник лежит на столе перед ним. Подняв голову, он прочел строку на левой странице. «Мой отец– безумец». Он вздрогнул, припомнив, что произошло, даже теперь не в силах поверить в выходку отца. Воспоминание жгло ему мозг. Атр закрывал глаза и вновь видел, как медленно скручиваются страницы, как пляшет на них пламя, словно читая каждую фразу, прежде чем поглотить ее.
«Все это было, если, разумеется, меня не подводит память и я – не одно из «творений» моего отца…»
Однако Атр твердо знал, что такого не может быть. Опыт с Тридцать Седьмой Эпохой подтвердил его предположения. Ген – отнюдь не божество. Нет, он всего лишь человек – слабый, неразумный, суетный и равнодушный. И при всем своем желании возродить славу Д'ни он напрочь забыл, что составляло эту славу.
Забыл, почему империя просуществовала так долго: не благодаря власти Д'ни, не потому, что некогда они повелевали миллионом миров – основой их могущества были сдержанность и поразительное смирение.
Ген говорил, что Атр ничего не смыслит, однако он ошибался. Атр долго изучал историю Д'ни и понял, какую напряженную борьбу вели старейшины, чтобы подавить в народе естественные пороки, чтобы взрастить терпение, смирение и покорность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33