- Ну, разумеется, в опись их уже внесли. Занятные фигурки, я мельком
посмотрел...
- Занятные... - кивнул Марк.
- Думаешь, что-нибудь значат?
- Не знаю. Пока просто хочу повнимательнее посмотреть. Какая-нибудь
ассоциация... Так я возьму?
- Бери, бери... Пойдем.
Они вернулись в комнату, и Дягилев, остановившись возле одного из
стеллажей, принялся выбирать фигурки, переставляя их и рассматривая.
- Господин полицейский решил разжиться игрушками? - вдруг
неприязненно спросил Тернер.
Дягилев посмотрел на него через плечо.
- Скромнее, Тернер, скромнее, - сказал он. - Вы ведь как-никак людей
убили.
Взгляд Тернера стал тяжелым.
- Да, верно, - медленно выпрямившись, сказал он. - Но мне не в чем
перед вами оправдываться. Ни перед вами, ни перед кем.
- Ну, разумеется, - Дягилев снова повернулся к стеллажу. - Вы ведь
совершенно спокойно палите из пулемета в своих жену и ребенка. - Он снял с
полки одну из фигурок и повертел в руке. - По крайней мере, в воображении
- мы записали кусок вашего бреда после аварии... - Он вдруг резко
повернулся и в упор посмотрел на пил га: - А может быть, это было на самом
деле, Тернер, а?.. - Потом сунул фигурку в руку Марку, брякнул: - Выбери
сам... - И отошел к оперативникам, выстукивавшим подоконник.
Марк видел, как Тернер попытался улыбнуться, но не сумел. Лицо его,
словно не выдержав тяжести улыбки, опало, голова опустилась, плечи
подались вперед, он сгорбился и одеревенел. Фигура его сделалась... Марк
вдруг поймал себя на мысли, что не мог бы сказать "жалкой", скорее -
скорбной, и все-таки смотреть на Тернера в этот момент стало неловко.
Марк отвернулся. Он взял наугад несколько фигурок и сунул их вместе с
той, что дал ему Дягилев, в сумку.
"Зря ты, Паша, - подумал он, - ясно ведь, это бред. Впрочем, для Паши
это не аргумент... А реакция Тернера интересна - все помнит... Значит, не
случайный бред? Что-то устойчивое?.. Паранойя?.."
Он вновь посмотрел на Тернера. Тот по-прежнему сидел сгорбившись,
уперев локти сцепленных "браслетами" рук в колени, опустив голову и
стеклянно глядя в одну точку.
Когда Марк выходил из комнаты, он услышал за спиной хриплый голос
Тернера:
- У вас нет права судить нас... - И Марку показалось, что сказано это
было специально для него.
"Нас?.. - машинально отметил про себя Мельгош. - Это о людях из его
бреда? Или действительно существует какая-то кучка параноиков?.. Опять
следы "зеркал"? "Синхронная мутация", теперь "синхронный бред"?.. Какая-то
волна коллективных состояний. Впрочем, было ведь и хуже, когда доказали
связь поколения "зеркал". А эти "зеркала" появились вместе с
экспериментами по управлению поведением людей. Тогда толпы начали громить
центры, занимавшиеся подобными работами, и даже танки никого не могли
остановить... Кстати, у Тернера в бреду тоже, кажется, есть танки... Но
Белка? При чем здесь Белка?.. Тернер ведет себя, как... черт его знает,
дальний родственник, что ли, после долгой разлуки. "Как дети?" и все
такое... Но, черт возьми, почему?.. Зачем он торчал в парке, возле
Белкиного садика?.. Впрочем, он ли? Надо поднять документы, по садику
что-то должно сохраниться, раз полицейского вызывали..."
Поднявшись в отдел, он первым делом заказал через "молчуна" в
центральном архиве Управления поиск по инциденту у садика Белки, затем
снял плащ, повесил его в шкаф, вынул из сумки фигурки, расставил под
лампой на столе и в ожидании принялся их рассматривать.
Фигурок оказалось шесть. Были они разного роста... "Высоты... -
поймал себя на оговорке Марк. - Разной высоты". Крайней слева стояла
фигурка мужчины лет сорока пяти, по крайней мере, так он выглядел. У
мужчины было широкое лицо - как и у всех остальных фигурок - с низким
морщинистым лбом, острые скулы, крупный нос и тяжелый подбородок. Руки с
большими, довольно подробно проработанными кистями он держал по швам,
спина была сгорблена, голова и плечи подались вперед. От левого плеча
наискосок шла глубокая трещина.
Во всей фигуре мужчины, в его полупоклоне сквозила угодливость
раздавленного обстоятельствами человека, сумевшего сломать в себе
собственное достоинство. Та же угодливость читалась и на его лице. И
удивительным образом в той же фигуре, лице и позе, по мере того как Марк
разглядывал фигуру, он все явственнее замечал это самое достоинство,
загнанное внутрь, спрятанное, но, казалось, не потому, что показывать его
было страшно, а как бы неловко - в какой-то момент. Но, по всей видимости,
это чувство и давало человеку способность жить...
"Стоп, стоп... - остановил себя Марк, невольно увлекшийся
придумыванием чужой судьбы. - Похоже, сочинительство сказок для Белки
даром не проходит... При чем тут жить? Кусок дерева..."
Следующая фигурка была ниже первой. По размеру - в сравнении с
остальными - это могла быть фигурка пятнадцати-шестнадцатилетнего юноши,
однако совершенно плоское и круглое лицо его с маленькими, близко сидящими
поросячьими глазками имело выражение тупого настороженного безразличия. У
него было очень массивное тело, короткая шея с мощным загривком, голова
сужалась кверху, оставляя так мало места для мозга, что Марк отнес это за
счет неумения человека, вырезавшего фигурку. В общем, перед Марком стоял
типичный идиот.
Следующей была фигурка женщины, полураздетой, с отвислой грудью, уже,
видимо, немолодой, но смотревшей бесстыдно...
Марка отвлек сигнал "молчуна", пропищавшего готовность. В архиве
Управления действительно нашлись материалы, касавшиеся инцидента возле
сада Белки. Марк заказал твердую копию рапорта полицейского и принялся
быстро рассматривать на экране остальное.
На нем возникло полноватое лицо пожилой женщины. Из надписи внизу
экрана следовало, что это нянечка, и Марку даже показалось, что он
вспомнил ее - она работала в группе дочери.
- ...Подошла к нему, - говорила женщина, - шугануть хотела, такая
злость взяла - стоит и стоит, а что у него на уме?.. В черном весь...
Сейчас столько поразвелось всякого... Ну подошла, глаза его увидела, а в
них - слезы. Стала и стою. Чего слезы? Может, больной или что? А вот не
показалось мне так. Не больной... Так стою я, а он "извините" сказал и
пошел, быстро так... Я потом ребятишек порасспрашивала, может, знает кто,
да никто не знает.
К этому времени "молчун" выдал копию рапорта, и, погасив экран,
Мельгош пробежал листок глазами.
"Так... Действительно, Тернер. Стивен Тернер. По словам опрошенных,
порядка не нарушал, за ограду проникнуть не пытался, предметов,
запрещенных к ношению, при внешнем осмотре не обнаружено, при задержании
вел себя корректно, на вопросы отвечал, но неохотно. Ну, еще бы... Ага,
вот. На вопрос, зачем сюда ходит, пояснил: просто так, любит детей. Любит
детей... Принятые меры... так, разъяснены мотивы законной тревоги
персонала сада, доведено о нежелательности дальнейшего... Ну, и так далее.
Ладно, замечательные меры... - подумал Марк. - Что еще? На психиатрическом
учете не состоит, в извращениях не замечен. Ранее. Ну, понятно..."
Марк отложил рапорт, поднялся и, распахнув окно, приник к нему.
"Действительно, Тернер... - думал Марк, стоя в струе ночного
холодного воздуха. - Но зачем? Любит детей... "Полюблю я детей..." -
пришла ему вдруг на ум строка из детского стишка про Бармалея. - Чушь
собачья... Но ведь он все время говорит о детях. Где еще? Ну да, в бреду.
Точно, о детях есть в записи его бреда в госпитале..."
Он вернулся к столу, отыскал нужную кассету и запустил "молчуна" на
воспроизведение. В комнате перемежаемый редкими паузами, монотонно и
слитно, почти все время на одной ноте зазвучал голос:
- ...Не может Бод говорить, что переселение уже подготовили и надо
послать туда человека два-три чтобы с детишками ничего дурного не
случилось я сказал что полечу у меня ведь тут никого не осталось Бод
говорит что это неправильное слово полечу будто бы и я тут останусь я не
понимаю в этом ничего я знаю только то что Бод не станет врать он и раньше
не врал когда все еще хорошо было а теперь и вовсе нельзя никому врать он
сказал что машина уже подобрала аналогов и для тебя моя девочка тоже
только Бод об этом ничего не сказал это Том сказал он у Бода на машине
работает уж он-то точно знает... хорошо что мы тогда записали твою эту
генограмму это Бод организовал у детей генограммы писать еще тогда о
переселении думал когда только еще первые сообщения появились будто люди
ни с того ни с сего трогаться начали и все думали что это просто болезнь
такая он и Городок организовал уже когда тронутых много стало Бод и с
незараженными придумал чтобы их собрать в Городке и придумать чего-нибудь
а вы с мамой уже зараженные были с человечками нельзя вам было сюда потому
что если человечки попадут в Городок тогда все... Бод говорит что это все
ерунда насчет человечков только мы все равно держать в Городке тронутых не
сможем потому что они все что угодно сотворить могут и тогда всему конец и
зря тогда собирались не знаю может оно и правда Бод говорит что это очень
удачно что на Л-415 на которую мы детишек переселяем жители очень на нас
похожи потому что легко аналогов найти и в команду записать чтобы
вернулись я не понимаю в этом ничего я только знаю что мне лететь туда
надо чтобы с детишками ничего дурного не случилось и там твой аналог будет
только Бод ничего об этом не сказал боится наверное что я брошу все и тебя
искать стану это Том сказал только он не знает какие у аналога координаты
и никто не знает потому что машина Л-415 вслепую ощупывала человек не смог
бы даже Бод говорит что уже послала и Том говорит что послала значит ты
уже там девочка моя только это не ты нет больше тебя и мамы нет машина
хорошо координаты держит и информацию уже послала... не мог господь чтобы
это я вас убил вы ведь сверху лежали значит вас в конце убили а у меня
лента кончилась я не стрелял в конце значит не я убил... мы потом после
той атаки застрелили Эгга он еще тебе все свистульки вырезал когда еще все
хорошо было он не выдержал увидел свою мать там в куче его тогда еще
застрелить хотели когда он выбрался за Защиту и сходил к ней к своей
матери мы думали что он уже заражен человечками но Бод сказал что никакой
он не зараженный а людей у нас и так мало и что вообще насчет этих
человечков ерунда он говорит что никаких человечков нет а то бы их давно
обнаружили может оно и так только все равно все в человечков верят а иначе
как и мы уши ватой затыкаем а то человечки в мозг через уши залазят Эгг
когда живой был говорил будто он одного под микроскопом видел и будто они
и вправду на людей похожи только головы у них в присосках вроде хоботов он
еще говорил что они этими присосками к клеточкам в мозге присасываются и
людьми управляют они тогда людей что хочешь могут заставить сделать оно
конечно Эггу нельзя особо верить он тогда сам малость тронулся после всего
я знаю что он только насчет хоботочков не соврал они этими хоботочками
кровь пьют и потому опять погнали людей впереди танков на Городок а в
танках тоже зараженные сидели и Батев сидел наверное... Бод его в Городок
хотел взять он говорит что трудно будет без Батева оно и правда Батев
голова это он как генограммы передавать придумал когда еще незараженный
был только он в Городок не захотел идти он там с женой и детишками остался
они уже зараженными были с человечками нельзя им было сюда мы потом
несколько раз видели его как он по улицам города ходил еду верно искал а
потом и сам помешался он верно сам в танке сидел и гнал впереди себя жену
и детей они в толпе были мы уже потом видели уже после всего люди ведь не
сопротивляются когда у них в головах человечки сидят только они все равно
соображают и им было тогда страшно женщинам и детишкам они так кричали что
вата не помогала и верно которые в танках тоже кричали только их не было
слышно и вы верно кричали девочка моя а я не знал что вы там были а если
бы и знал все равно бы стрелял потому что если человечки проберутся в
Городок тогда все и всей затее с переселением конец ни одного
незараженного не останется а тогда и все непонятно зачем и я стрелял пока
лента не кончилась даже ствол стал красным а крик там в лощине становился
все тише и тише пока вовсе не затих только танки гудели которые не успели
поджечь катили по ворочающейся груде и гудели... потом уже после той атаки
мы с Паркером и Эггом летали на вертолете к лощине и Эгг помешался когда
увидел там свою мать он хотел опустить вертолет потому что она еще
двигалась его мать и я пристрелил его и сбросил вниз потому что ему ведь
уже все равно было и там же вы с мамой лежали девочка моя у тебя ручка
была гусеницей раздавлена а у мамы лица не было видно все лицо ее длинными
волосами было прикрыто.
1 2 3 4 5