Отто устраивал пышные пресс-конференции, где старался не за страх, а за совесть – и публично выкладывал все западные секреты.
А западногерманская пресса тем временем, задним числом, вешала на него всех собак: что Отто-де и пьяница, и наркоман, и гомосексуалист, и сукин сын, и вообще не человек, а черт знает что. Вэй-вэй-вэй, но – как все это получилось, что вы этого раньше не видели?
Погостив на Востоке, неугомонный Отто вскоре соскучился за Западом и, как ни в чем не бывало, как беззаботный турист вернулся домой. Советские хозяева гостя нисколько не задерживали. За такие проделки служащих контрразведки, даже на Западе, наказывают очень строго. Но поскольку Отто был не простым смертным, а начальником контрразведки, демократический верховный суд Западной Германии вынес ему поразительно демократический приговор: такой, какой обычно дают мелким карманникам. И вскоре его вообще выпустили из тюрьмы. За хорошее поведение. Государственная измена – и комедия!
Но каким образом педераст, наркоман и пьяница, истерик и психопат стал начальником немецкой контрразведки? И почему ему дали такой поразительно мягкий приговор? А рядом справка 13-го отдела, что Отто Ион был не только педерастом, но и членом какой-то тайной партии, которая на Западе играет почти такую же роль как в СССР компартия.
Судя по материалам желтой папки, 13-й отдел давным-давно знал все тайны и секретики Отто Иона. Кстати, брат Отто Иона в 1944 году был повешен за участие в заговоре против Гитлера, значит, потомственный заговорщик. Хотя Отто Ион был педерастом, но у него была и жена, еврейка Люси Манен. Однако бежал он не со своей еврейской женой, а дуплетом со своим приятелем. Точно так же сбежали дуплетом английские дипломаты-педрики Бергесс и Маклин, оказавшиеся советскими шпионами. Маклин тоже был женат и даже имел детей.
Хм, как же эти педрики женятся? Специалисты 13-го отдела объясняли это очень просто. Гомосексуалисты натягивают друг дружку в большинстве случаев не в зад, а в рот, отчего и произошли такие общеизвестные ругательства, как х.-.сосы и в рот е…ные. А когда эти гомо женятся, то они женятся на минетчицах из французских анекдотов и натягивают своих жен в рот. И детки получаются тоже такие. Потому и говорят – пальцем деланные.
В желтой папке упоминались также нашумевшее шпионское дело «Красная капелла» и самый знаменитый шпион второй мировой войны Рудольф Ресслер. Всю войну этот Ресслер оперировал в женском платье и под женским именем Люси. Значит, тоже какой-то ненормальный. На полях приписка рукой начальника 13-го отдела КГБ: «Потому философы и говорят, что дьявол – это пятая колонна всех веков и народов»-.
Но самое интересное в деле Иона было то, что это дело было как-то связано с Обществом советско-нсмецкой дружбы в Восточном Берлине, а это общество, в свою очередь, было как-то связано с хитрым домом агитпропа и с домом чудес, где Борис был теперь президентом спецпроекта «Профсоюз святых и грешников».
Президент дома чудес захлопнул желтую папку. Ох, видно, недаром генерал-архиепископ Питирим обещал, что в этом доме чудес будет какая-то черная магия, которой я, Борис, даже и видеть не будет.
Однажды профессор темных дел Малинин, повстречав Бориса в доме под золотым петушком, конфиденциально подмигнул:
– Борис Алексаныч, поскольку я приставлен к вам в качестве как бы репетитора или классной дамы, то позвольте спросить: как там дела с черной социологией?
– Знаете, Игорь Викторович, когда мне было годика этак 22, чтобы повысить свой культурный уровень, я решил серьезно почитать Достоевского. Взял я «Неточку Незванову», читаю: какая-то девчонка-подросток, которая все время психует и бьется в истерике, а потом кидается целовать свою подружку-княжну. Всю ночь лежат в постели и целуются.
– Наступление половой зрелости, – заметил профессор темных дел, – В это же время просыпаются и все психозы. В принципе это просыпающаяся лесбиянка.
– Да, но тогда я учился в индустриальном институте, где было 5 тысяч студентов. И за все 5 лет учебы я не помню ни одного случая гомосексуальности.
– Вы этого просто не видели. Так как никто и никогда в этом не признается. А тем более в советское время, когда это не модно. Кроме того, в результате революции в университеты пришли более здоровые люди, те самые советские люди нового типа, гомо совьетикус, о которых вы, кажется, собирались писать книжечку.
– Так или иначе, хотя Достоевского и считают великим психологом, но читать его мне было просто тошно – и я бросил. Так вот и от вашей черной социологии меня тоже немножко поташнивает.
– Вполне естественная реакция нормального человека, – заключил профессор темных дел, – Хинин тоже горький, но это лекарство. А теперь проделаем маленькое практическое упражнение. Когда вы были в Берлине, вы познакомились там с двумя немочками – Маргит и Аннуш. Кстати, это – агенты, можно-герлс. Скажите, какого вы мнения об этих барышнях?
– Очаровательные существа.
– К сожалению, я должен вас разочаровать, – профессор Малинин улыбнулся так кисло, как благовоспитанная классная дама. – Это две лесбиянки.
– Чепуха! – горячо воскликнул член Общества советско-немецкой дружбы, – Какие ж это лесбиянки, если я с одной из них спал?!
– Вот, вот, имеющие очи – и не видят. Извините за нескромный вопрос: а не замечали ли вы в ее любви маленький французский акцент?
– М-м-м-м… Да, немножко…
– Вот, то-то и оно-то. Это самый верный признак гомосексуальности – ротовой эротизм папули Фрейда. Играться с такими женщинами можно. Но, упаси Бог, жениться. Такая женщина отравит вам всю жизнь. Это первопричина большинства несчастных браков, мучительных разводов и дефективных детей – и до самой смерти вы не разберетесь, отчего это и почему. Так что Неточки Незвановы существуют не только на бумаге, но и в жизни.
Профессор темных дел вежливо, как классная дама, распрощался и поехал дальше по своим делам. А Борис остался с неприятным осадком в душе. Ох, видно, недаром колдун Апулей говорил, что для достижения настоящей мудрости сначала нужно побывать в ослиной шкуре.
Глава 11
Когда восходит Луна
…Он в новолуния беснуется и тяжко страдает, ибо чаете бросается в огонь и часто в воду.
Матфей. 17:15
Однажды президенту дома чудес по почте пришел красивый пригласительный билет. Там сообщалось, что по случаю Международного женского дня 8 марта радио «Свобода» устраивает для своих женщин интимный бал-маскарад.
Билет был надушен хорошими духами и внизу приписка:
«Приходите – это будет самая настоящая 1002-я ночь!»
Вечером 8 марта, забыв про приглашение и 1002-ю ночь, Борис заехал на этот маскарад, просто чтобы посмотреть, что там делается.
Бал-маскарад был в полном разгаре. На самом видном месте восседал падший ангел Адам Баламут и его жена Ева Ивановна. Адам Абрамович был в украинской косоворотке, что символизировало дружбу народов, и он улыбался всем, как ласковый Будда. А рядом с ним вертелся его архангел – политсоветяик Давид Чумкин, который вырядился в красную рубашку, что означало перманентную революцию.
Сев за пустой столик, Борис надвинул на лоб маскарадную турецкую феску и заказал пива. В качестве распорядителя по залу, как волкодав, носился сын Остапа Бендера в своем заветном фраке и с красной повязкой на рукаве. Ему помогал неохристианин Серафим Аллилуев, который замаскировался под женщину и кокетничал с Остапом.
За столиком наискосок расположилось семейство Миллеров. Рядом с Ниной сидел какой-то очень хорошенький мальчик, который казался моложе ее и который смотрел на нее влюбленными глазами. А сидевший с другой стороны Гоняло Мученик обнимал этого мальчика за плечи и шептал ему что-то на ухо. Милиция Ивановна сложила руки на животе и со скучающим видом оглядывалась по сторонам. Увидев Бориса, она кивнула ему, как старому другу дома.
А друг дома сидел и надувался пивом. После пятой бутылки пива маскарад заметно повеселел, а блондинки за соседним столиком так похорошели, что Борис сдвинул свою феску на затылок и стал раскачиваться, чтобы пригласить одну из них на танец.
Но только он привстал со стула, как дорогу ему преградила темная фигура в маске:
– Куда вы так торопитесь? Тысяча и вторая ночь только начинается. И луна еще не взошла.
Ноги незнакомца обтягивало черное шелковое трико, с плеч спадал красный полуплащ, на голове торчали маленькие рожки, а из-под полуплаща выглядывал задорный хвостик. Незнакомец вежливо поклонился, жестом приглашая Бориса на танец.
Полагая, что это обычная маскарадная провокация, где рекомендуется осторожность, президент дома чудес попробовал отшутиться:
– Знаете, с чертями танцевать скучно. Вот если б не черт, а чертовка…
Незнакомец опять церемонно поклонился, как хороший слуга, подчиняющийся требованию своего господина. Красный полу плащ распахнулся, черное шелковое трико шло до самого горла, и по волнам этого трико зарябили электрические блики. Да такие блики, да на таких волнах, что у инженера человеческих душ по спине сразу пробежал электрический ток.
Это был не черт, а самая настоящая чертовка с чертовски хорошими формами. Трико было настолько откровенное, черные груди такие упругие и горячие, а танцевала незнакомка столь вызывающе, что маскарадная мистификация становилась доводы ю интересной. Но маска была такая, что ничего не разберешь.
Когда они танцевали мимо стола Миллеров, незнакомка кивнула на Нину, одетую в белое газовое платье, и пренебрежительно уронила:
– Фу, агитпроповская богородица. Вы за ней, кажется, ухаживали?
– Да, немножко – я начал писать роман и думал использовать Нину в качестве модели.
– А что это за роман?
– Об идеальных людях нового типа – гомо совьетикус.
– Ну и как, получается?
– Ничего не получается – модели ведут себя не по плану.
После танца маска села с Борисом за его столик и усмехнулась:
– Поскольку я послала вам приглашение, я должна следить, чтобы вы не скучали.
Вела она себя в полном соответствии со своим костюмом – как черт, вцепившийся в грешную душу. Хотя Борис был полностью уверен, что это какая-то провокация, но чем больше он присматривался к провокационным формам в черном трико, тем больше ему хотелось выяснить, чем все это кончится.
Мимо протанцевала Нина, но не со своим кавалером, а с папой. Потом папа запыхался и отдыхал с Нининым кавалером, а Нина танцевала с Серафимом Аллилуевым, который уже давно жаловался, что он безнадежно влюблен в нее. Теперь же Нина даже посадила его за свой столик.
– Так это, значит, герои вашего романа – гомо совьетикус, – сказала замаскированная чертовка. Как настоящая грешница, недолюбливающая святых дев, она презрительно фыркнула: – Посмотрите, как этих хлыстов тянет к их хлыстовской богородице.
– Каких хлыстов?
– Их там целых три. А кто это – угадайте сами. Ведь это вы пишете роман, а не я. Кстати, это в точности, как в Нининых стишках: «Изо всех невозможно-возможных возможностей – ты всех невозможней – и всех милей!»
Судя по всему, эта чертовка была молода, хороша, остроумна, распространяла вокруг себя запах тонких духов и твердо решила разыгрывать свою роль до конца. Даже после окончания маскарада, отцепив в гардеробе хвост и рожки, маску она все-таки не сняла. Когда они садились в машину незнакомка вдруг показала на повисшую в небе луну:
– Смотрите, луна уже взошла. И какая полная. Говорят что в полнолуние некоторые люди сходят с ума. Может быть, и я тоже сошла с ума, что еду с вами.
– Куда вас везти? – спросил он.
– Куда хотите.
Чтобы положить конец провокациям, он предложил:
– Тогда поехали ко мне?
– Хорошо, – согласилась чертовка. – Только на всю ночь. Когда они приехали, она сияла с себя все, кроме маски, и честно расхаживала кругом, чтобы показать, что все другое без обмана. Потом, не снимая маски, она прыгнула в постель.
Видно, поэтому декадент Кафка, хитроумный еврей, и писал, что борьба с чертом напоминает борьбу с женщиной и неизменно кончается в постели.
Писателям, которые претендуют на современность, рекомендуется придерживаться языка данной эпохи. Но как описать столь исписанную тему, как женщина, в наш век социалистического реализма, индустриализации и механизации?
К счастью, незнакомка вполне соответствовала духу нашей индустриальной эпохи. Это была не женщина, а машина. Из тех женщин, которые кричат: «Долой мужчину – даешь машину!»
Незнакомка сняла с себя маску только тогда, когда ей захотелось спать. На подушке с закрытыми глазами лежало хорошенькое личико французской Лизы.
– Это действительное сказка из тысяча и второй ночи! – сказал он. – Ведь ты же всегда ненавидела меня, как собака кошку?
Лиза устало улыбнулась:
– Знаешь, человеку свойственно ошибаться, сказал петух, слезая с козы.
– Но почему ты мне так грубиянила?
– Ах, ты ничего не понимаешь в женщинах, – сонно бормотала Лиза, не открывая глаз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
А западногерманская пресса тем временем, задним числом, вешала на него всех собак: что Отто-де и пьяница, и наркоман, и гомосексуалист, и сукин сын, и вообще не человек, а черт знает что. Вэй-вэй-вэй, но – как все это получилось, что вы этого раньше не видели?
Погостив на Востоке, неугомонный Отто вскоре соскучился за Западом и, как ни в чем не бывало, как беззаботный турист вернулся домой. Советские хозяева гостя нисколько не задерживали. За такие проделки служащих контрразведки, даже на Западе, наказывают очень строго. Но поскольку Отто был не простым смертным, а начальником контрразведки, демократический верховный суд Западной Германии вынес ему поразительно демократический приговор: такой, какой обычно дают мелким карманникам. И вскоре его вообще выпустили из тюрьмы. За хорошее поведение. Государственная измена – и комедия!
Но каким образом педераст, наркоман и пьяница, истерик и психопат стал начальником немецкой контрразведки? И почему ему дали такой поразительно мягкий приговор? А рядом справка 13-го отдела, что Отто Ион был не только педерастом, но и членом какой-то тайной партии, которая на Западе играет почти такую же роль как в СССР компартия.
Судя по материалам желтой папки, 13-й отдел давным-давно знал все тайны и секретики Отто Иона. Кстати, брат Отто Иона в 1944 году был повешен за участие в заговоре против Гитлера, значит, потомственный заговорщик. Хотя Отто Ион был педерастом, но у него была и жена, еврейка Люси Манен. Однако бежал он не со своей еврейской женой, а дуплетом со своим приятелем. Точно так же сбежали дуплетом английские дипломаты-педрики Бергесс и Маклин, оказавшиеся советскими шпионами. Маклин тоже был женат и даже имел детей.
Хм, как же эти педрики женятся? Специалисты 13-го отдела объясняли это очень просто. Гомосексуалисты натягивают друг дружку в большинстве случаев не в зад, а в рот, отчего и произошли такие общеизвестные ругательства, как х.-.сосы и в рот е…ные. А когда эти гомо женятся, то они женятся на минетчицах из французских анекдотов и натягивают своих жен в рот. И детки получаются тоже такие. Потому и говорят – пальцем деланные.
В желтой папке упоминались также нашумевшее шпионское дело «Красная капелла» и самый знаменитый шпион второй мировой войны Рудольф Ресслер. Всю войну этот Ресслер оперировал в женском платье и под женским именем Люси. Значит, тоже какой-то ненормальный. На полях приписка рукой начальника 13-го отдела КГБ: «Потому философы и говорят, что дьявол – это пятая колонна всех веков и народов»-.
Но самое интересное в деле Иона было то, что это дело было как-то связано с Обществом советско-нсмецкой дружбы в Восточном Берлине, а это общество, в свою очередь, было как-то связано с хитрым домом агитпропа и с домом чудес, где Борис был теперь президентом спецпроекта «Профсоюз святых и грешников».
Президент дома чудес захлопнул желтую папку. Ох, видно, недаром генерал-архиепископ Питирим обещал, что в этом доме чудес будет какая-то черная магия, которой я, Борис, даже и видеть не будет.
Однажды профессор темных дел Малинин, повстречав Бориса в доме под золотым петушком, конфиденциально подмигнул:
– Борис Алексаныч, поскольку я приставлен к вам в качестве как бы репетитора или классной дамы, то позвольте спросить: как там дела с черной социологией?
– Знаете, Игорь Викторович, когда мне было годика этак 22, чтобы повысить свой культурный уровень, я решил серьезно почитать Достоевского. Взял я «Неточку Незванову», читаю: какая-то девчонка-подросток, которая все время психует и бьется в истерике, а потом кидается целовать свою подружку-княжну. Всю ночь лежат в постели и целуются.
– Наступление половой зрелости, – заметил профессор темных дел, – В это же время просыпаются и все психозы. В принципе это просыпающаяся лесбиянка.
– Да, но тогда я учился в индустриальном институте, где было 5 тысяч студентов. И за все 5 лет учебы я не помню ни одного случая гомосексуальности.
– Вы этого просто не видели. Так как никто и никогда в этом не признается. А тем более в советское время, когда это не модно. Кроме того, в результате революции в университеты пришли более здоровые люди, те самые советские люди нового типа, гомо совьетикус, о которых вы, кажется, собирались писать книжечку.
– Так или иначе, хотя Достоевского и считают великим психологом, но читать его мне было просто тошно – и я бросил. Так вот и от вашей черной социологии меня тоже немножко поташнивает.
– Вполне естественная реакция нормального человека, – заключил профессор темных дел, – Хинин тоже горький, но это лекарство. А теперь проделаем маленькое практическое упражнение. Когда вы были в Берлине, вы познакомились там с двумя немочками – Маргит и Аннуш. Кстати, это – агенты, можно-герлс. Скажите, какого вы мнения об этих барышнях?
– Очаровательные существа.
– К сожалению, я должен вас разочаровать, – профессор Малинин улыбнулся так кисло, как благовоспитанная классная дама. – Это две лесбиянки.
– Чепуха! – горячо воскликнул член Общества советско-немецкой дружбы, – Какие ж это лесбиянки, если я с одной из них спал?!
– Вот, вот, имеющие очи – и не видят. Извините за нескромный вопрос: а не замечали ли вы в ее любви маленький французский акцент?
– М-м-м-м… Да, немножко…
– Вот, то-то и оно-то. Это самый верный признак гомосексуальности – ротовой эротизм папули Фрейда. Играться с такими женщинами можно. Но, упаси Бог, жениться. Такая женщина отравит вам всю жизнь. Это первопричина большинства несчастных браков, мучительных разводов и дефективных детей – и до самой смерти вы не разберетесь, отчего это и почему. Так что Неточки Незвановы существуют не только на бумаге, но и в жизни.
Профессор темных дел вежливо, как классная дама, распрощался и поехал дальше по своим делам. А Борис остался с неприятным осадком в душе. Ох, видно, недаром колдун Апулей говорил, что для достижения настоящей мудрости сначала нужно побывать в ослиной шкуре.
Глава 11
Когда восходит Луна
…Он в новолуния беснуется и тяжко страдает, ибо чаете бросается в огонь и часто в воду.
Матфей. 17:15
Однажды президенту дома чудес по почте пришел красивый пригласительный билет. Там сообщалось, что по случаю Международного женского дня 8 марта радио «Свобода» устраивает для своих женщин интимный бал-маскарад.
Билет был надушен хорошими духами и внизу приписка:
«Приходите – это будет самая настоящая 1002-я ночь!»
Вечером 8 марта, забыв про приглашение и 1002-ю ночь, Борис заехал на этот маскарад, просто чтобы посмотреть, что там делается.
Бал-маскарад был в полном разгаре. На самом видном месте восседал падший ангел Адам Баламут и его жена Ева Ивановна. Адам Абрамович был в украинской косоворотке, что символизировало дружбу народов, и он улыбался всем, как ласковый Будда. А рядом с ним вертелся его архангел – политсоветяик Давид Чумкин, который вырядился в красную рубашку, что означало перманентную революцию.
Сев за пустой столик, Борис надвинул на лоб маскарадную турецкую феску и заказал пива. В качестве распорядителя по залу, как волкодав, носился сын Остапа Бендера в своем заветном фраке и с красной повязкой на рукаве. Ему помогал неохристианин Серафим Аллилуев, который замаскировался под женщину и кокетничал с Остапом.
За столиком наискосок расположилось семейство Миллеров. Рядом с Ниной сидел какой-то очень хорошенький мальчик, который казался моложе ее и который смотрел на нее влюбленными глазами. А сидевший с другой стороны Гоняло Мученик обнимал этого мальчика за плечи и шептал ему что-то на ухо. Милиция Ивановна сложила руки на животе и со скучающим видом оглядывалась по сторонам. Увидев Бориса, она кивнула ему, как старому другу дома.
А друг дома сидел и надувался пивом. После пятой бутылки пива маскарад заметно повеселел, а блондинки за соседним столиком так похорошели, что Борис сдвинул свою феску на затылок и стал раскачиваться, чтобы пригласить одну из них на танец.
Но только он привстал со стула, как дорогу ему преградила темная фигура в маске:
– Куда вы так торопитесь? Тысяча и вторая ночь только начинается. И луна еще не взошла.
Ноги незнакомца обтягивало черное шелковое трико, с плеч спадал красный полуплащ, на голове торчали маленькие рожки, а из-под полуплаща выглядывал задорный хвостик. Незнакомец вежливо поклонился, жестом приглашая Бориса на танец.
Полагая, что это обычная маскарадная провокация, где рекомендуется осторожность, президент дома чудес попробовал отшутиться:
– Знаете, с чертями танцевать скучно. Вот если б не черт, а чертовка…
Незнакомец опять церемонно поклонился, как хороший слуга, подчиняющийся требованию своего господина. Красный полу плащ распахнулся, черное шелковое трико шло до самого горла, и по волнам этого трико зарябили электрические блики. Да такие блики, да на таких волнах, что у инженера человеческих душ по спине сразу пробежал электрический ток.
Это был не черт, а самая настоящая чертовка с чертовски хорошими формами. Трико было настолько откровенное, черные груди такие упругие и горячие, а танцевала незнакомка столь вызывающе, что маскарадная мистификация становилась доводы ю интересной. Но маска была такая, что ничего не разберешь.
Когда они танцевали мимо стола Миллеров, незнакомка кивнула на Нину, одетую в белое газовое платье, и пренебрежительно уронила:
– Фу, агитпроповская богородица. Вы за ней, кажется, ухаживали?
– Да, немножко – я начал писать роман и думал использовать Нину в качестве модели.
– А что это за роман?
– Об идеальных людях нового типа – гомо совьетикус.
– Ну и как, получается?
– Ничего не получается – модели ведут себя не по плану.
После танца маска села с Борисом за его столик и усмехнулась:
– Поскольку я послала вам приглашение, я должна следить, чтобы вы не скучали.
Вела она себя в полном соответствии со своим костюмом – как черт, вцепившийся в грешную душу. Хотя Борис был полностью уверен, что это какая-то провокация, но чем больше он присматривался к провокационным формам в черном трико, тем больше ему хотелось выяснить, чем все это кончится.
Мимо протанцевала Нина, но не со своим кавалером, а с папой. Потом папа запыхался и отдыхал с Нининым кавалером, а Нина танцевала с Серафимом Аллилуевым, который уже давно жаловался, что он безнадежно влюблен в нее. Теперь же Нина даже посадила его за свой столик.
– Так это, значит, герои вашего романа – гомо совьетикус, – сказала замаскированная чертовка. Как настоящая грешница, недолюбливающая святых дев, она презрительно фыркнула: – Посмотрите, как этих хлыстов тянет к их хлыстовской богородице.
– Каких хлыстов?
– Их там целых три. А кто это – угадайте сами. Ведь это вы пишете роман, а не я. Кстати, это в точности, как в Нининых стишках: «Изо всех невозможно-возможных возможностей – ты всех невозможней – и всех милей!»
Судя по всему, эта чертовка была молода, хороша, остроумна, распространяла вокруг себя запах тонких духов и твердо решила разыгрывать свою роль до конца. Даже после окончания маскарада, отцепив в гардеробе хвост и рожки, маску она все-таки не сняла. Когда они садились в машину незнакомка вдруг показала на повисшую в небе луну:
– Смотрите, луна уже взошла. И какая полная. Говорят что в полнолуние некоторые люди сходят с ума. Может быть, и я тоже сошла с ума, что еду с вами.
– Куда вас везти? – спросил он.
– Куда хотите.
Чтобы положить конец провокациям, он предложил:
– Тогда поехали ко мне?
– Хорошо, – согласилась чертовка. – Только на всю ночь. Когда они приехали, она сияла с себя все, кроме маски, и честно расхаживала кругом, чтобы показать, что все другое без обмана. Потом, не снимая маски, она прыгнула в постель.
Видно, поэтому декадент Кафка, хитроумный еврей, и писал, что борьба с чертом напоминает борьбу с женщиной и неизменно кончается в постели.
Писателям, которые претендуют на современность, рекомендуется придерживаться языка данной эпохи. Но как описать столь исписанную тему, как женщина, в наш век социалистического реализма, индустриализации и механизации?
К счастью, незнакомка вполне соответствовала духу нашей индустриальной эпохи. Это была не женщина, а машина. Из тех женщин, которые кричат: «Долой мужчину – даешь машину!»
Незнакомка сняла с себя маску только тогда, когда ей захотелось спать. На подушке с закрытыми глазами лежало хорошенькое личико французской Лизы.
– Это действительное сказка из тысяча и второй ночи! – сказал он. – Ведь ты же всегда ненавидела меня, как собака кошку?
Лиза устало улыбнулась:
– Знаешь, человеку свойственно ошибаться, сказал петух, слезая с козы.
– Но почему ты мне так грубиянила?
– Ах, ты ничего не понимаешь в женщинах, – сонно бормотала Лиза, не открывая глаз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59