Крупная, статная фигура, высокий пышный бюст, но талия по-девичьи тонкая, подчеркнутая кожаным поясом длинной, до пят, юбки. Движения мягкие, женственные и вместе с тем решительные и сильные она напоминала тигрицу. Чуть великоватая голова, высокий лоб, полные, чувственные губы и огненно-рыжие волосы до плеч — таков облик женщины, которую все в Веспуччии знали под именем “Рыжая Хельга”.
Настоящего ее имени не знает никто, как никто не знает, из какой она семьи, откуда явилась, кто по, профессии. Впервые я услыхал о ней два года назад, когда она со своей небольшой террористической группой влилась в отряд динамитеросов и стала правой рукой Эль Капитана. До той поры отряд динамитеросов насчитывал всего человек тридцать, и они больше шумели, чем действовали. Хельга ужесточила дисциплину привлекла и обучила новых людей, внушила им новые цели и в несколько месяцев превратилась в грозу Веспуччии, перед которой оказалась бессильной Служба безопасности.
Суть ее идеологии понять нелегко. Хельга непрерывно металась от крайне левых взглядов к крайне правым и без видимой логики пускала на воздух то предприятия Мак-Харриса, то конторы профсоюзов, уничтожала и дипломатов с Острова, и офицеров веспуччийской полиции. Причем все это “во имя справедливости”. Ее лозунгом были “борьба с лицемерием”, "установление власти слабых над сильными”, “уничтожение плутократии”, “свобода для народа”. Апперы презирали ее, но пытались прибрать к рукам, левые ее не любили, но побаивались и лишь слегка журили. Молоденькие девушки, подражая Хельге, красили волосы в рыжий цвет, юнцы носила в медальонах ее фотографию. Смелая до дерзости, она самолично принимала участие в прямых вооруженных акциях, не расставаясь с огромным револьвером и с мундштуком в зубах — воплощение вызывающей, хищной и непокорной красоты.
Сейчас она сидела возле меня, улыбаясь огромными зелеными глазищами, и говорила своим грудным, хрипловатым контральто: — Уж вы-то не должны нас бояться. Мы ваши друзья.
От нее дурманяще пахло духами — наверняка не теми, что изготавливаются от отходов нефти и столь усердно рекламируются мадам Эрмозой по телевидению.
— Чьи друзья? — спросил я, стараясь хоть этим вопросом стряхнуть с себя ее чары.
— Эль Темпло, — ответила она как нечто само собой разумеющееся, положила револьвер на колени и, сунув в мундштук сигарету, закурила. Сигарета у нее тоже была явно не синтетическая и выпускала благоуханный голубой дымок. — У нас с вами общие пели и общий враг, хотя методы борьбы разные. Мы предпочитаем прямые средства… — Она улыбнулась. — Более шумные… Впрочем, ваши действия в последнее время тоже приносят неплохие плоды. — Сеньора Хельга…
— Называйте меня сестрой.
“Брат”, “сестра” — до чего же по-христиански звучат обращения среди этих людей, признающих только один язык: грохот динамита!
— Смею вас заверить, что я вовсе не принадлежу к людям Эль Темпло.
— Может, вы случайно принадлежите к людям “Конкисты”? -Хельга отбросила кокетливый тон и прищурила глаза. — Ничего, мы и этот вопрос выяснив до конца.
Как жаль, что в ту минуту я не придал значения ее словам!
А она продолжала: — Теперь, когда вы удостоверились, что мы не желаем вам зла, разрешите…
И своими длинными, сильными пальцами сняла меня наручники.
— Минут через десять мы приземлимся. Я отвезу вас в наш лагерь и познакомлю с Эль Капитаном. Надеюсь, там вы поймете, почему нам пришлось пригласить вас к себе таким не совсем приятным образом.
Она взглянула на меня, встала — статная, зеленоглазая, с пылающей копной волос — и вошла в кабину к пилоту.
Самолет пошел на снижение. Внизу, еще скрываемые облаками, проступили острые вершины гор. Он напоминали крепостные башни, ограждавшие глубокие, затянутые тенями ущелья. Наш “Дуглас” едва не задел крыльями склоны узкого дефиле, перерезанного прямой, как стрела, дорогой, которая, постепенно расширяясь, превратилась в бетонированную посадочную полосу. Легкий толчок, и мы коснулись земли, колеса зашуршали по бетону. Самолет замер.
Из кабины пилота вышла Хельга, за ней человек с автоматом в руке и гранатами у пояса. Перед выходом она сделала головой знак Дугу Кассиди.
Тот обвел взглядом салон, шагнул вперед и, стоя у двери, крикнул: — Все в порядке, ребята, простите за вынужденную посадку. До скорой встречи! Привет!
Едва мы спрыгнули на землю, как самолет помчался по взлетной полосе, взмыл в воздух и исчез за скалистыми хребтами. Внизу остались четверо:Дуг Кассиди, динамитерос с гранатами у пояса, Рыжая Хельга и я.
Озабоченно взглянув на ручные часы, Хельга перевела взгляд на ущелье. Дуг с ухмылкой обратился ко мне: — Ну, брат Дикинсен, в тот раз вы ускользнули у меня из-под носа, но, как видите, я вас все-таки отыскал. Не удери вы тогда в Тупаку, избавили бы себя от многих неприятностей. В том числе и от “обработки” в “Конкисте”.
Он вынул из заднего кармана знакомую мне плоскую флягу, отвинтил колпачок и, сделав несколько глотков, протянул мне.
— Хлебните по случаю приезда в наше братство!
— Брат Кассиди! — предостерегающе произнесла Рыжая Хельга. — Сколько раз повторять? Пить только после работы.
Дуг шутовски вздохнул: — Видите, брат Дикинсен, каково приходится бедному мужчине, когда им командует женщина, даже такая красивая, как Хельга.
Однако убрал флягу в карман.
С запада приближался вертолет. Дуг замахал руками. Вертолет, сделав круг, сел в тучах пыли.
На сей раз меня не стали усыплять, видно, не было нужды. Я первый залез в кабину, остальные за мной. Где мы находимся и куда летим — я не имел представления. Внизу темнели скалы, овраги, пустынные котловины. Ни деревьев, ни рек, ни озер. Вертолет был военный, вместительный, наверняка похищенный, динамитеросами в один из дерзких налетов на воинские казармы.
Пилот уверенно вел его среди беспорядочного нагромождения гор. Примерно через час мы пошли на снижение и вскоре сели на маленькую, каменистую, отлично укрытую в скалах площадку. К вертолету тут же подъехал тягач, отбуксировавший его в сторону — скорее всего, в какой-нибудь хорошо замаскированный ангар.
Дина интересы явно располагали удобными базами, современной техникой и оружием.
Меня повели вперед по глубокому оврагу. Продираться приходилось сквозь заросли низкорослых кактусов. Возглавлял шествие динамитерос с гранатами, за ним следовала Рыжая Хельга, за ней я. Последним плелся Дуг Кассиди. Дорога давалась ему нелегко — он пыхтел, отдувался и что-то бурчал себе под нос Я видел перед собой ладную фигуру Хельги, развевавшиеся по ветру рыжие волосы и не без горечи думал о том, что судьба на сей раз щедро одарила меня материалом, и если выскочу из очередной передряги целым и невредимым, то репортаж об энергане приобретет несколько сентиментальную тональность.
Откуда-то сбоку выскочил человек с нескольким гранатами за поясом — видимо, гранаты были здесь своего рода визитной карточкой. Увидев Хельгу, он приветственно взмахнул рукой и пропустил нас. Я оказался в лагере динамитеросов.
7. Эль Капитан
Здесь стояли самые обычные солдатские палатки, сливающиеся с окружающим ландшафтом. Людей не было видно, только часовые прохаживались вокруг. Издалека эхо доносило человеческие голоса, короткие автоматные очереди, грохот взрывов.
Может, это покажется странным, но предстоящая встреча с легендарным командиром динамитеросов не вызывала во мне никакого волнения.
Должно быть, притупилось восприятие — за последнее время на мою нервную систему навалилось столько всего, что теперь она не реагировала даже на то, о чем профессиональный журналист может только мечтать, — я имею в виду впечатления, которым предстояло увенчать мои фантастические приключения, именуемые “Энерганом-22”.
Я перебирал в памяти все, что знал об Эль Капитане.
Жил-был на свете Вольф Дамяни, молодой проповедник квакерской секты. Закончив факультет социологии в столичном университете, он вскоре становится профессором этого учебного заведения и ученым, популярным в кругах веспуччийской интеллигенции. Его перу принадлежат три нашумевшие книги:“Философия насилия”, “Путь к власти”, “Разум и террор”. Вокруг него группируются молодые приверженцы — в основном сынки и дочки апперов, и не без их активного участия университет превращается в гнездо смуты. Сами смутьяны называют себя “волками” — по имени лидера (как известно, “вольф” в переводе с немецкого означает “волк”). Их учение — смесь пуританства, анархизма и современного псевдомарксизма. Когда их поведение переполнило чашу терпения властей, за решетку были посажены профессор Дамяни и несколько ближайших его последователей. В один прекрасный день оставшиеся на свободе “волки” совершили налет на тюрьму, перебили охрану и освободили всех заключенных, в том числе уголовников, а само тюремное здание взорвали с помощью динамита. После этого в столице воцарилось спокойствие. Однако полгода спустя “волки” во главе с Вольфом Дамяни взорвали полицейский участок и на развалинах оставили манифест, подписанный Эль Капитаном, вождем динамитеросов. В манифесте, полном угроз по адресу апперов, содержался дерзкий призыв к их свержению. Взрыв полицейского участка — только первая ласточка: один за другим последовали взрывы банков, штаб-квартир политических партий. Динамитеросы не щадили ни церкви, ни клубы апперов, ни профсоюзные центры. И хотя особых политических выгод это им не принесло, зато Эль Капитан стяжал славу непобедимого. Упрочению легенды помог взрыв в Национальном банке: динамит взорвался буквально у ног главаря динамитеросов, и его, истекающего кровью, едва успели унести к ожидавшей на улице машине. Все недруги вздох нули с облегчением, полагая, что он не выживет. Но три месяца спустя он снова возглавил очередную террористическую операцию… на костылях! Тогда-то к нему присоединилась Рыжая Хельга, практически взявшая на себя руководство отрядом.
И вот я — в руках динамитеросов, к тому же как “человек Эль Темпло”. Чего они потребуют от меня, а значит, от Маяпанов? Я отлично помнил декларацию, с какой выступил Эль Капитан в тот роковой день, когда в Америго-сити появился энерган: “Динамитеросы не имеют ни малейшего отношения к этому низкопробному спектаклю. Мы клеймим торгашей за их попытку использовать наше честное имя. Если они и впредь намеренно вводить народ в заблуждение, пусть пеняют на себя…”
А теперь, в самолете, Рыжая Хельга называла меня и обитателей Эль Темпло “друзьями” и утверждала что у нас общие цели и общий враг, хотя методы борьбы разные. Все это было очень подозрительно, и я понял, что мне следует взвешивать каждое свое слово и зорко следить за каждым словом динамитеросов.
Мы подошли к палатке, где высился большой, сколоченный из неструганных досок крест с двумя перекладинами. У входа стоял часовой.
— Спит? — спросила Рыжая Хельга.
Часовой отрицательно мотнул головой. Хельга вошла первая. Дуг и я последовали за ней.
Первое, что я ощутил в полумраке закрытой со всех сторон палатки, был тяжелый запах лекарств. А первое, что бросилось мне в глаза, — складной столик, заставленный пузырьками, коробками, шприцами. Слева стояла походная койка, напротив — портативный телевизор, два радиофона, миниатюрный передатчик.
Эль Капитан сидел в инвалидной коляске, ноги у него были укутаны пледом. На нем был черный свитер с крестом на груди — вышивка в точности повторяла крест над палаткой. Знакомое по старым фотографиям худое, с тонкими чертами лицо вдохновенного мечтателя и фанатика-инквизитора неузнаваемо изменилось: передо мной сидел больной, морщинистый старик на пороге небытия. Лишь черные глаза по-прежнему пылали огнем. При виде Хельги он вмиг преобразился. Протянул к ней руки, она, нагнувшись, коснулась щекой его щеки. Трясущимися пальцами больной с непередаваемой нежностью погладил ее волосы — в эту минуту он был похож на влюбленного юношу, впервые прикасающегося к предмету своей любви.
— Вернулась… — прошептал он.
— С помощью божьей, — с улыбкой ответила она.
— Все прошло без осложнений?
— Как видишь, — словно в подтверждение своих слов Хельга кивком головы указала на меня. Он рассмеялся и показал рукой на телевизор: — Санто в бешенстве. Грозится повесить тебя на первом столбе.
Луис Моралес тоже неистовствует: он считает, что мы губим его планы.
По обе стороны коляски свисали костыли. Из-под пледа выглядывали два огромных башмака — из тех что носят только на деревянных протезах.
— Как ты? — спросила Хельга.
— С помощью божьей. Когда ты рядом, мне всегда хорошо… — Он снова негромко рассмеялся, и мне почему-то стало жаль этого калеку, который даже на пороге смерти не переставал любить. — Садитесь! — Он показал на койку.
— Тут у нас особых удобств нет, все блага будут в раю.
— Какие новости? — спросила Хельга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
Настоящего ее имени не знает никто, как никто не знает, из какой она семьи, откуда явилась, кто по, профессии. Впервые я услыхал о ней два года назад, когда она со своей небольшой террористической группой влилась в отряд динамитеросов и стала правой рукой Эль Капитана. До той поры отряд динамитеросов насчитывал всего человек тридцать, и они больше шумели, чем действовали. Хельга ужесточила дисциплину привлекла и обучила новых людей, внушила им новые цели и в несколько месяцев превратилась в грозу Веспуччии, перед которой оказалась бессильной Служба безопасности.
Суть ее идеологии понять нелегко. Хельга непрерывно металась от крайне левых взглядов к крайне правым и без видимой логики пускала на воздух то предприятия Мак-Харриса, то конторы профсоюзов, уничтожала и дипломатов с Острова, и офицеров веспуччийской полиции. Причем все это “во имя справедливости”. Ее лозунгом были “борьба с лицемерием”, "установление власти слабых над сильными”, “уничтожение плутократии”, “свобода для народа”. Апперы презирали ее, но пытались прибрать к рукам, левые ее не любили, но побаивались и лишь слегка журили. Молоденькие девушки, подражая Хельге, красили волосы в рыжий цвет, юнцы носила в медальонах ее фотографию. Смелая до дерзости, она самолично принимала участие в прямых вооруженных акциях, не расставаясь с огромным револьвером и с мундштуком в зубах — воплощение вызывающей, хищной и непокорной красоты.
Сейчас она сидела возле меня, улыбаясь огромными зелеными глазищами, и говорила своим грудным, хрипловатым контральто: — Уж вы-то не должны нас бояться. Мы ваши друзья.
От нее дурманяще пахло духами — наверняка не теми, что изготавливаются от отходов нефти и столь усердно рекламируются мадам Эрмозой по телевидению.
— Чьи друзья? — спросил я, стараясь хоть этим вопросом стряхнуть с себя ее чары.
— Эль Темпло, — ответила она как нечто само собой разумеющееся, положила револьвер на колени и, сунув в мундштук сигарету, закурила. Сигарета у нее тоже была явно не синтетическая и выпускала благоуханный голубой дымок. — У нас с вами общие пели и общий враг, хотя методы борьбы разные. Мы предпочитаем прямые средства… — Она улыбнулась. — Более шумные… Впрочем, ваши действия в последнее время тоже приносят неплохие плоды. — Сеньора Хельга…
— Называйте меня сестрой.
“Брат”, “сестра” — до чего же по-христиански звучат обращения среди этих людей, признающих только один язык: грохот динамита!
— Смею вас заверить, что я вовсе не принадлежу к людям Эль Темпло.
— Может, вы случайно принадлежите к людям “Конкисты”? -Хельга отбросила кокетливый тон и прищурила глаза. — Ничего, мы и этот вопрос выяснив до конца.
Как жаль, что в ту минуту я не придал значения ее словам!
А она продолжала: — Теперь, когда вы удостоверились, что мы не желаем вам зла, разрешите…
И своими длинными, сильными пальцами сняла меня наручники.
— Минут через десять мы приземлимся. Я отвезу вас в наш лагерь и познакомлю с Эль Капитаном. Надеюсь, там вы поймете, почему нам пришлось пригласить вас к себе таким не совсем приятным образом.
Она взглянула на меня, встала — статная, зеленоглазая, с пылающей копной волос — и вошла в кабину к пилоту.
Самолет пошел на снижение. Внизу, еще скрываемые облаками, проступили острые вершины гор. Он напоминали крепостные башни, ограждавшие глубокие, затянутые тенями ущелья. Наш “Дуглас” едва не задел крыльями склоны узкого дефиле, перерезанного прямой, как стрела, дорогой, которая, постепенно расширяясь, превратилась в бетонированную посадочную полосу. Легкий толчок, и мы коснулись земли, колеса зашуршали по бетону. Самолет замер.
Из кабины пилота вышла Хельга, за ней человек с автоматом в руке и гранатами у пояса. Перед выходом она сделала головой знак Дугу Кассиди.
Тот обвел взглядом салон, шагнул вперед и, стоя у двери, крикнул: — Все в порядке, ребята, простите за вынужденную посадку. До скорой встречи! Привет!
Едва мы спрыгнули на землю, как самолет помчался по взлетной полосе, взмыл в воздух и исчез за скалистыми хребтами. Внизу остались четверо:Дуг Кассиди, динамитерос с гранатами у пояса, Рыжая Хельга и я.
Озабоченно взглянув на ручные часы, Хельга перевела взгляд на ущелье. Дуг с ухмылкой обратился ко мне: — Ну, брат Дикинсен, в тот раз вы ускользнули у меня из-под носа, но, как видите, я вас все-таки отыскал. Не удери вы тогда в Тупаку, избавили бы себя от многих неприятностей. В том числе и от “обработки” в “Конкисте”.
Он вынул из заднего кармана знакомую мне плоскую флягу, отвинтил колпачок и, сделав несколько глотков, протянул мне.
— Хлебните по случаю приезда в наше братство!
— Брат Кассиди! — предостерегающе произнесла Рыжая Хельга. — Сколько раз повторять? Пить только после работы.
Дуг шутовски вздохнул: — Видите, брат Дикинсен, каково приходится бедному мужчине, когда им командует женщина, даже такая красивая, как Хельга.
Однако убрал флягу в карман.
С запада приближался вертолет. Дуг замахал руками. Вертолет, сделав круг, сел в тучах пыли.
На сей раз меня не стали усыплять, видно, не было нужды. Я первый залез в кабину, остальные за мной. Где мы находимся и куда летим — я не имел представления. Внизу темнели скалы, овраги, пустынные котловины. Ни деревьев, ни рек, ни озер. Вертолет был военный, вместительный, наверняка похищенный, динамитеросами в один из дерзких налетов на воинские казармы.
Пилот уверенно вел его среди беспорядочного нагромождения гор. Примерно через час мы пошли на снижение и вскоре сели на маленькую, каменистую, отлично укрытую в скалах площадку. К вертолету тут же подъехал тягач, отбуксировавший его в сторону — скорее всего, в какой-нибудь хорошо замаскированный ангар.
Дина интересы явно располагали удобными базами, современной техникой и оружием.
Меня повели вперед по глубокому оврагу. Продираться приходилось сквозь заросли низкорослых кактусов. Возглавлял шествие динамитерос с гранатами, за ним следовала Рыжая Хельга, за ней я. Последним плелся Дуг Кассиди. Дорога давалась ему нелегко — он пыхтел, отдувался и что-то бурчал себе под нос Я видел перед собой ладную фигуру Хельги, развевавшиеся по ветру рыжие волосы и не без горечи думал о том, что судьба на сей раз щедро одарила меня материалом, и если выскочу из очередной передряги целым и невредимым, то репортаж об энергане приобретет несколько сентиментальную тональность.
Откуда-то сбоку выскочил человек с нескольким гранатами за поясом — видимо, гранаты были здесь своего рода визитной карточкой. Увидев Хельгу, он приветственно взмахнул рукой и пропустил нас. Я оказался в лагере динамитеросов.
7. Эль Капитан
Здесь стояли самые обычные солдатские палатки, сливающиеся с окружающим ландшафтом. Людей не было видно, только часовые прохаживались вокруг. Издалека эхо доносило человеческие голоса, короткие автоматные очереди, грохот взрывов.
Может, это покажется странным, но предстоящая встреча с легендарным командиром динамитеросов не вызывала во мне никакого волнения.
Должно быть, притупилось восприятие — за последнее время на мою нервную систему навалилось столько всего, что теперь она не реагировала даже на то, о чем профессиональный журналист может только мечтать, — я имею в виду впечатления, которым предстояло увенчать мои фантастические приключения, именуемые “Энерганом-22”.
Я перебирал в памяти все, что знал об Эль Капитане.
Жил-был на свете Вольф Дамяни, молодой проповедник квакерской секты. Закончив факультет социологии в столичном университете, он вскоре становится профессором этого учебного заведения и ученым, популярным в кругах веспуччийской интеллигенции. Его перу принадлежат три нашумевшие книги:“Философия насилия”, “Путь к власти”, “Разум и террор”. Вокруг него группируются молодые приверженцы — в основном сынки и дочки апперов, и не без их активного участия университет превращается в гнездо смуты. Сами смутьяны называют себя “волками” — по имени лидера (как известно, “вольф” в переводе с немецкого означает “волк”). Их учение — смесь пуританства, анархизма и современного псевдомарксизма. Когда их поведение переполнило чашу терпения властей, за решетку были посажены профессор Дамяни и несколько ближайших его последователей. В один прекрасный день оставшиеся на свободе “волки” совершили налет на тюрьму, перебили охрану и освободили всех заключенных, в том числе уголовников, а само тюремное здание взорвали с помощью динамита. После этого в столице воцарилось спокойствие. Однако полгода спустя “волки” во главе с Вольфом Дамяни взорвали полицейский участок и на развалинах оставили манифест, подписанный Эль Капитаном, вождем динамитеросов. В манифесте, полном угроз по адресу апперов, содержался дерзкий призыв к их свержению. Взрыв полицейского участка — только первая ласточка: один за другим последовали взрывы банков, штаб-квартир политических партий. Динамитеросы не щадили ни церкви, ни клубы апперов, ни профсоюзные центры. И хотя особых политических выгод это им не принесло, зато Эль Капитан стяжал славу непобедимого. Упрочению легенды помог взрыв в Национальном банке: динамит взорвался буквально у ног главаря динамитеросов, и его, истекающего кровью, едва успели унести к ожидавшей на улице машине. Все недруги вздох нули с облегчением, полагая, что он не выживет. Но три месяца спустя он снова возглавил очередную террористическую операцию… на костылях! Тогда-то к нему присоединилась Рыжая Хельга, практически взявшая на себя руководство отрядом.
И вот я — в руках динамитеросов, к тому же как “человек Эль Темпло”. Чего они потребуют от меня, а значит, от Маяпанов? Я отлично помнил декларацию, с какой выступил Эль Капитан в тот роковой день, когда в Америго-сити появился энерган: “Динамитеросы не имеют ни малейшего отношения к этому низкопробному спектаклю. Мы клеймим торгашей за их попытку использовать наше честное имя. Если они и впредь намеренно вводить народ в заблуждение, пусть пеняют на себя…”
А теперь, в самолете, Рыжая Хельга называла меня и обитателей Эль Темпло “друзьями” и утверждала что у нас общие цели и общий враг, хотя методы борьбы разные. Все это было очень подозрительно, и я понял, что мне следует взвешивать каждое свое слово и зорко следить за каждым словом динамитеросов.
Мы подошли к палатке, где высился большой, сколоченный из неструганных досок крест с двумя перекладинами. У входа стоял часовой.
— Спит? — спросила Рыжая Хельга.
Часовой отрицательно мотнул головой. Хельга вошла первая. Дуг и я последовали за ней.
Первое, что я ощутил в полумраке закрытой со всех сторон палатки, был тяжелый запах лекарств. А первое, что бросилось мне в глаза, — складной столик, заставленный пузырьками, коробками, шприцами. Слева стояла походная койка, напротив — портативный телевизор, два радиофона, миниатюрный передатчик.
Эль Капитан сидел в инвалидной коляске, ноги у него были укутаны пледом. На нем был черный свитер с крестом на груди — вышивка в точности повторяла крест над палаткой. Знакомое по старым фотографиям худое, с тонкими чертами лицо вдохновенного мечтателя и фанатика-инквизитора неузнаваемо изменилось: передо мной сидел больной, морщинистый старик на пороге небытия. Лишь черные глаза по-прежнему пылали огнем. При виде Хельги он вмиг преобразился. Протянул к ней руки, она, нагнувшись, коснулась щекой его щеки. Трясущимися пальцами больной с непередаваемой нежностью погладил ее волосы — в эту минуту он был похож на влюбленного юношу, впервые прикасающегося к предмету своей любви.
— Вернулась… — прошептал он.
— С помощью божьей, — с улыбкой ответила она.
— Все прошло без осложнений?
— Как видишь, — словно в подтверждение своих слов Хельга кивком головы указала на меня. Он рассмеялся и показал рукой на телевизор: — Санто в бешенстве. Грозится повесить тебя на первом столбе.
Луис Моралес тоже неистовствует: он считает, что мы губим его планы.
По обе стороны коляски свисали костыли. Из-под пледа выглядывали два огромных башмака — из тех что носят только на деревянных протезах.
— Как ты? — спросила Хельга.
— С помощью божьей. Когда ты рядом, мне всегда хорошо… — Он снова негромко рассмеялся, и мне почему-то стало жаль этого калеку, который даже на пороге смерти не переставал любить. — Садитесь! — Он показал на койку.
— Тут у нас особых удобств нет, все блага будут в раю.
— Какие новости? — спросила Хельга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43