– И откуда ты все это знаешь? – поразилась Фиида. – В точности так и рассказывают, верно!
Ильнур таинственно подвигал бровями. На самом деле он не знал, а лишь предполагал, но многие годы пребывания среди высшего общества Острова научили его произносить красивые и умные речи независимо от того, известна правда или нет
Миновав площадь, повозка въехала в какую-то подворотню. Видно, батрак знал город хорошо и решил как можно быстрее добраться до посольства. Впрочем, именно это ему Ильнур и внушил.
– Все свои роли знают? – еще раз переспросил старик.
– Я – миссис Фройляйн, – ответила Алаида – Эта личина даже начинает мне нравиться. Правда, я что-то чересчур сильно ревную ее к мужчинам. На миссис обращают гораздо больше внимания, чем на меня.
– Она чаще бывает на людях, – утешил Ильнур. – А ты, Фиида?
– Я – приехавшая дочка сэра Дуллитла миссис Грей… – покорно отозвалась Фиида – Те двое коротышек, которые зарезали моего мужа, точно будут там?
– Я в этом уверен, – успокоил ее Ильнур. – Ты-то сама готова к встрече?
– Готова.
– Очень хорошо. Не забывайте, кто вы есть. Гиберт, конечно, влюбчивый малый, но личность подозрительная, как я успел заметить. Главное – ни в коем случае не дать ему повода для сомнений.
Серж Зеленый слушал вполуха и мгновенно забывал услышанное. Мысли стирались в его голове, а вместо них возникали новые, которые тоже жили недолго и умирали так же быстро.
– А помнишь ту русскую – леди Коновалову? – спросила Алаида, заметив, что в одном из переулков продают оружие. Возле торгаша собралась довольно большая толпа. – Что будет с ней, когда русичи захватят Назарад?
Ильнур пожал плечами и выпустил в воздух облачко табачного дыма:
– Это зависит от того, что за русичи нападут на город. Ежели они уважают своих сородичей, то, возможно, леди Коновалова и выживет, а ежели нет…
Леди Коновалова… Что-то больно кольнуло Сержа в глаз. Он заморгал, повозка вильнула в сторону, и сэр Дуллитл сзади недовольно вскрикнул.
– Извините великодушно, сэр. Случайно вышло, муха в глаз попала, чтоб ее, проклятущую… – залепетал Серж. Мир вокруг него вновь расцвел. Какая-то назойливая мысль буравила мозг, не желая уходить. Что-то связанное с русской… да, да, сквозь пелену гипноза он вдруг четко понял, что заставило его встревожиться – леди Коновалова была его хозяйкой!
* * *
Великий чародей Назарада грек Андропополюс злился. Злился не оттого, что у него было несварение желудка, а старая язва давненько не давала высыпаться по ночам. К этому он уже привык. Злило Андропополюса другое.
Уже четвертый день он не мог найти свое любимое заклинание. Вернее, самое верное заклинание, которое всегда и везде помогало ему зарабатывать хорошие деньги.
Дело в том, что грек знал цену своему волшебству. Несколько столетий назад он окончил заочные курсы греческой психологии, что помогало ему очень тонко разбираться в людях. Не составило большого труда понять, что люди ценят в его предсказаниях больше всего. Если клиент желал узнать что-то хорошее о другом человеке, то именно это Андропополюс ему и предоставлял. Ежели желал знать плохое, то и это грек делал без особого труда. Когда же клиент хотел знать всю правду, приходилось делить добро и зло пополам, а то и вовсе замешивать коктейль. В любом случае, Андропополюс ошибался лишь в пяти процентах из ста в своих предсказаниях, что никак не сказывалось на его авторитете, который неуклонно возрастал.
Существовало заклинание, при помощи которого чародей находил в людях только зло. Существовало и заклинание, показывающее только добро. Вот его-то грек и потерял. И поэтому жутко злился. С минуты на минуту к нему мог пожаловать очередной (и весьма перспективный) клиент, а заклинание пропало.
Андропополюс перевернул все. Полки с сосудами, мензурками и горшочками висели в воздухе, посуда позвякивала где-то под потолком. Шестирукая обезьяна, обитательница Килиманджаро – подарок одного видного политического деятеля из Англии – была вынесена на улицу и жарилась на солнце, облезая и дымясь испаряющейся из ее шерсти вонючей влагой. Все книги были им методично перелистаны, перечитаны и даже оплеваны в моменты бессильной ярости. Ничем не помогли и несколько вызванных специально демонов-ищеек, которые к тому же затребовали неимоверную плату за свою работу, а когда им дали втрое меньше, лениво понюхали углы и незаметно испарились в воздухе.
Оставалось только одно место, куда могло подеваться заклинание, но туда Андропополюс предпочитал не заглядывать до последнего. Это был его погреб, где великий чародей хранил одноразовые использованные заклинания. Применял он такие нечасто, но за пару столетий их накопилось порядочно. От них воняло, вдобавок они излучали негативную энергию, которая плохо влияла на греческую печень и вызывала у чародея сильные височные колики. Поэтому-то он туда и не совался.
Больше искать было негде. Андропополюс присел на краешек кресла, задумчиво перемешивая носком ноги мутноватый ил. В голову лезли какие-то особенно страшные заклятия в адрес дяденьки Склероза. Следовало хорошенько подумать, прежде чем соваться в подвал.
Первый вопрос – как могло случиться, что столь нужное заклинание пошло в утиль? Чародей не знал ответа. Он мог перепутать его с каким-нибудь использованным и выбросить вон, но тогда использованное заклинание должно было валяться где-то тут.
Андропополюс обвел взглядом зеленую каморку, превращенную за несколько дней в арену борьбы разъяренных драконов, и… точно!!!
Использованное заклинание вызова бога Дождей, подобно мокрой тряпке, висело на краешке дверцы шкафа и тихо шевелилось в порывах ветра, врываюшихся сквозь плохо прикрытую дверь. У грека ощутимо кольнуло в области печени и дернулся глаз.
Когда он перепутал? Андропополюс встал и, превозмогая боль в пояснице, протопал к использованному заклинанию. В ноздри мгновенно ударил резкий запах – более сильный, чем привычная ему вонь, царившая в каморке. Когда ему вообще понадобилось заклинание Добра?
Дайте-ка подумать. АГА! От нахлынувшего возбуждения грек не заметил, как его рыжие волосы на затылке встали дыбом. С крючковатого носа закапало, а в висках заломило. Он вдруг с невероятной ясностью вспомнил события четырехдневной давности.
Тогда к нему пришел молодой человек и сказал, что…
* * *
Теперь Серж Зеленый только слушал.
Нет, золотые ему были нужны, и чем больше, тем, соответственно, лучше, но он вновь обрел ясность мышления, которая была до посещения леса, и теперь внимательно впитывал все, о чем говорили сидящие за его спиной аристократы.
Прежде всего он понял, что они не были аристократами! Просто волшебники, изменившие свой облик. Когда-то давно бабушка рассказывала Сержу сказки на ночь – в них много чего волшебного творилось. Были там и превращения. А теперь сам Серж столкнулся с подобным. Он не понял, что вывело его из состояния тупого созерцания дороги. Наверное, упоминание о хозяйке – леди Коноваловой. Тон старика, говорившего о ней, не предвещал ничего хорошего. Наверняка oни задумали что-то очень плохое по отношению к людям.
А может быть, они шпионы русичей? Серж аж вздрогнул от подобной мысли. Он не имел ничего против русичей, но когда ты находишься в городе, который они собираются захватить, стоит подумать и о своей жизни тоже…
Что же делать?!
Главное – продолжать изображать человека, подверженного их чарам. Тупого, с бессмысленным взором. Может, слюну пустить из уголка губ? Подумав, Серж Зеленый решил, что это будет чересчур. Да и сюртук у него единственный, зачем марать?
А еще нужно немедленно сообщить леди Коноваловой. Серж уважал свою хозяйку. Пускай леди была с некоторыми странностями, но… на то она и русская, чтоб гадать на кофейной гуще, варить пельмени и пропадать по вечерам на балах или еще где… Вдобавок если с леди что-нибудь случится, то и Серж потеряет свой стабильный заработок, чего ему совсем не хотелось.
Надо только довезти волшебников до места, а там…
Серж ловко повернул, и телега приблизилась к воротам дворца немецкого посла Гиберта фон Клауссенца.
– Очень хорошо, – произнес пожилой аристократ (или кто там он есть), спрыгивая на землю и помогая дамам слезть, – ты отлично поработал, мой друг. Три золотых тебя устроят?
Серж невнятно промычал что-то и часто-часто затряс косматой головой.
– Держи!
Монетки перекочевали из ладони старика в ладонь Сержа, и он засунул их глубоко в потайной карман сюртука.
– Спасибо, ваша милость, всегда рад помочь, как же без помощи-то ближним? Если что, заглядывайте еще, рады будем…
– Хорошо, хорошо… – Старик провел ладонью перед немигающим взором Сержа Зеленого. – Друг мой, через двадцать минут ты полностью забудешь обо всем, что видел и слышал с самого утра. Сейчас ты направишь свою повозку в лес, найдешь место, где бросил хворост, и будешь собирать его до тех пор, пока не наберешь нужное количество, затем поедешь домой, и будешь жить нормальной жизнью. Все ясно?
– Все ясно, – повторил Серж, – можно идти?
– Иди! – Старик и две дамы направились к воротам, где их поджидал подтянутый молодой страж, а Серж вернулся к телеге.
– Ага, как же, поеду я за хворостом, – пробормотал себе под нос Серж, разматывая поводья. – Тупица, хоть бы про золотые подумал.
Золотых хватило бы Сержу на новый дом, но его голову сейчас занимало другое.
Повозка развернулась и скрылась в узких переулках.
* * *
– Холодно что-то, – Алаида поежилась, плотнее укутавшись в норковый полушубок с воротником, – а с утра солнышко было, я думала – согреет.
Сейчас на небе царствовали серые тучи, напрочь укрыв солнце. Ильнур не замерз, но ему тоже стало немного неуютно, когда он подошел к воротам.
Их встретил подтянутый молодой офицер из личной охраны посла и сообщил, что господин Гиберт немного захворал ночью, сейчас мается у себя в комнате и велел никого не впускать.
– Сообщите ему, что пришли сэр Дуллитл, миссис Фройляйн и ее старшая дочь мисс Грей.
Офицер оглядел дам и поспешил к замку. Ждали минут десять, потом офицер наконец вернулся, открыл ворота и пригласил их:
– Посол очень плох, – сообщил он таинственно, – бледен, кашляет, под глазами синяки. Очень зол, на всех кричит и грозится повесить! Будьте осторожны.
– Ничего, мы всегда осторожны, – заверил его Ильнур, вальяжно раскуривая трубку.
Они прошли к замку. Алаида дрожала всем телом и поспешила первой войти в холл, где ей стало чуть теплее.
– Не топят они, что ли? – недовольно проворчала она.
Откуда-то возник лакей, принял их одеяние и на Алаидин вопрос ответил утвердительно:
– Со вчерашнего вечера во дворце не осталось ни дров, ни угля. Все забрали для обороны города. Посол со дня на день ожидает помощи от своих земляков. Возможно, ему придется покинуть Турцию… – А затем добавил чуть тише: – Если, конечно, доживет, бедняга. Полагаю, у него застарелая хворь, которую он никак не хотел лечить.
– Где он? – спросил Ильнур.
– На втором этаже, у себя.
Гиберт фон Клауссенц был действительно плох. Когда они вошли в покои, сразу почувствовали запах лекарств, трав и болезни. Немецкий посол лежал на койке, укутавшись несколькими одеялами. Лицо его было мертвенно-бледным, из носа капало, а кожа вокруг глаз была настолько черна, что и глаз видно не было.
– Здравствуйте, мои дорогие, – поприветствовал он слабым голосом. – Вот уж не ожидал, что увижу вас в столь смутные времена. Русичи атакуют, мы все умрем, но ваш приход меня утешает…
– Бредит, – шепнул Ильнур дамам, а сам подошел к кровати и присел на край. – Все возможно, дорогой Гиберт. У нас тоже плохие вести. Дерзкие предатели разрушили наше временное убежище и лишили меня и моих друзей крова. Не позволите ли вы остановиться у вас на несколько дней? Никаких хлопот мы не доставим.
– Я бы с удовольствием, уважаемый сэр Дуллитл, – Гиберт глубоко вздохнул, – но сейчас такая сложная обстановка. Не знаю уж, выдержу ли я эти несколько дней.
Ильнур поднял ладонь и легонько дотронулся до век Гиберта. Кожа была ледяной.
– Слушай меня, Гиберт, – произнес Ильнур изменившимся голосом, – я досчитаю до трех, и ты окажешься полностью в моей власти. Все мои приказы ты будешь выполнять беспрекословно и в срок. За это я постараюсь избавить тебя от болезни и вытащить из города целым и невредимым. Ясно?
– Чего ж тут неясного, – произнес Гиберт, и Ильнур вздрогнул. Алаида громко клацнула зубами, и из ее рта вырвалось облачко пара.
Голос немца звучал совсем не слабо. Это был голос совершенно здорового человека…
Ильнур отдернул руку от лица Гиберта и с ужасом увидел, что тот смотрит на него в упор. И глаза его… нечеловеческие… глаза упыря!!!
– Давай, считай до трех, правда, раньше это не сильно тебе помогло, Ильнур, – произнес Гиберт фон Клауссенц и дико захохотал.
* * *
Великий чародей грек Андропополюс дико захохотал у себя в каморке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48