— Привет, Купер, — произнес я, когда стальная пластина люка отошла в сторону. — Что-то ты рано пришел. Если мне не изменяет память, мы договаривались на десять, а сейчас, дай бог, половина седьмого.
— По местному времени двадцать четыре минуты седьмого, а по универсальному межгалактическому ровно десять, — бесстрастно ответил на мое замечание Джон Купер. Он поднялся по трапу и вошел внутрь корабля. За командиром стали подниматься остальные.
— Познакомься, — указав на первого, сказал Купер, — Говард Мастерсон.
Говард оказался темнокожим гигантом. Он чуть пригнул свою налысо выбритую голову, когда проходил мимо меня, и я заметил на его затылке зарубцевавшийся шрам от управляющего имплантанта. В минувшую войну такие штуки вживляли в мозг бойцам спецподразделений, чтобы они тратили меньше времени на раздумья во время выполнения заданий. У Говорда имплантант был удален, но по его сумасшедшему взгляду я бы этого не сказал.
— Фитч — «Улыбка», — представил Купер следующего члена команды, показавшегося на пороге.
Фитч был сухим жилистым мужчиной с бледной кожей и светло-рыжим и волосами. Когда мой взгляд пересекся с его водянистыми, ничего не выражающими глазами, Фитч улыбнулся, и я сразу понял, почему у него такое странное прозвище. Растянувшиеся в улыбке тонкие бескровные губы открыли ровный ряд стальных протезов.
— Стейси Ракс — тем временем представил последнего члена своей команды Купер.
Ну вот, это уже другое дело. Единственный нормальный человек в этой компании оказался женщиной.
Стейси была одета в точно такой же темно-зеленый камуфляж, что и остальные, но даже военный покрой не мог скрыть ее великолепные формы. Признаюсь, только взглянув на ее лицо, я сразу был готов, как на духу, произнести перед священником после фразы «Пока смерть не разлучит вас» — «Согласен». Какая красотка! Какой идеальный овал лица, маленький, чуть вздернутый носик и эти губы, ей даже не надо пользоваться помадой. Волосы… Боже, она настоящая блондинка!
На моем лице расплылась лучезарная улыбка. Я был рад Стейси. Но, как оказалось, это чувство не было взаимным. Равнодушный взгляд голубых глаз красавицы, не задерживаясь, скользнул мимо меня. Я почувствовал себя человеком-невидимкой.
— Куда нам? — сухо поинтересовался Купер.
— Поднимайтесь на вторую палубу, в общую каюту, — ответил я, задраивая входной люк. Настроение испортилось окончательно.
Глава 3. ПОЛЕТ ДО СТАНЦИИ
Старт прошел удачно. Оба двигателя звездолета работали без сбоев, что было странно. Последнее время при старте один из них всегда начинал перегреваться. И я никак не мог определить причину происходящего. То ли в его капризах был виноват старый теплоноситель, то ли контролер подачи топлива. Но если бы причина заключалась только в этом, то перегревался бы лишь один из двигателей, а так барахлили оба — по очереди. И от чего это зависло, понять было невозможно. В этой технике сам черт ногу сломит (особенно когда техника старая).
Если вы думаете, что космические корабли преодолевают бездну космоса, используя только гравитацию и термоядерную энергию, то я замечу, что без вмешательства высших сил здесь не обходится. А как иначе?! Разве возможно без божественной силы за одно мгновение преодолеть расстояние от звезды до звезды, я уж не говорю о том, чтобы добраться до другой Галактики. Конечно, вы на это можете возразить мне: приятель, брось молоть чушь и возьми правильный галс, двигатели твоей колымаги не перегрелись нынче при старте только из-за того, что трюмы твоего звездолета пусты так же, как твоя дурная голова. Хорошо, насчет того, что трюмы звездолета пусты, я согласен, но насчет «дурной головы» — надо иметь право, чтобы говорить такие вещи, или хорошо владеть бластером, что, впрочем, одно и то же.
Панель пульта управления таинственно мерцала огнями датчиков. Я изучил показатели приборов: из трюма снова происходит небольшая утечка воздуха (наверное, прохудился герметик, которым заделаны отверстия для кабелей, ведущих к приборам на внешней стороне обшивки, а ведь я его совсем недавно проверял); фильтр аппарата регенерации воды требует замены; система пожаробезопасности отключена — все как обычно, ничего нового. Я поднял глаза и посмотрел в огромный вогнутый экран основного монитора наблюдения. Свобода-5 превратилась в маленький шарик не больше теннисного мяча. Планета сейчас находилась на фоне обширной туманности и казалась окутанной серебристой дымкой, словно голова с всклокоченной прической, в седых волосах которой горят жемчужины далеких звезд. Если я не заработаю денег на новый звездолет, то любоваться такими красотами космоса придется с поверхности земли (если не из могилы).
Я оторвал взгляд от экрана. До входа в зону станции Буй-34 еще оставалось немного времени, и я решил спуститься на вторую палубу, взглянуть на пассажиров. Генераторы искусственного притяжения выдавали половину положенной мощности, но я уже привык, и это обстоятельство нисколько не мешало мне передвигаться по кораблю.
Половинная гравитация — это не самая большая напасть. Гораздо страшнее, если во время длительного полета испортится регенератор воздуха или автомат по приготовлению пищи. Один раз такое уже происходило со мной: на полдороге от Леслуса до Плобоя регенератор вышел из строя. Уровень содержания углекислого о газа поднялся до критической отметки, и мне пришлось о провести последние двое суток полета в скафандре. к Хорошо еще, что скафандр у меня первоклассный — «Резолютор» триста первой модели. Отличная штука: автономный регенератор, терморегулятор, магнитные у подошвы ботинок, автоматический светофильтр на стекле шлема, режим инфракрасного видения (это на тот случай, если необходимо выйти в открытый космос в темной зоне, где свет звезд настолько слаб, что за бортом звездолета невозможно ничего разглядеть), и самое главное — широкополосная радиостанция с потрясающим стерео. Сейчас «Резолютор» в шкафу шлюза на грузовой палубе, где ему и положено быть.
Звездолет у меня небольшой. Вторая палуба с общей каютой располагается сразу под рубкой управления.
Команда Купера была занята приготовлениями.
— Сигареты не найдется? — спросил я, чтобы хоть как-то привлечь к себе внимание.
Если бы я со своим вопросом обратился к немому иностранцу, проку было бы куда больше. Атак, на меня даже не взглянули.
— Видимо, у вас некурящая компания, — заключил я, так и не дождавшись ответа.
Обидно, конечно, что на капитана корабля не обращают никакого внимания, но, с другой стороны, возможно, у моих пассажиров попросту нет лишнего времени на разговоры. До станции лететь не так уж долго, а рейнджерам нужно еще собраться, приготовить оборудование.
Я больше не стал отвлекать пассажиров разговорами и, прислонившись к открытой двери, просто принялся наблюдать за сборами команды Купера.
Все четверо надели легкие, обтягивающие тело скафандры из тонкой жидкометаллической пленки. При выходе в безвоздушное пространство голову космонавта накрывал пузырь из того же металла. Если мой «Резолютор» весит порядка сорока кг, то такой наряд космических десантников — всего несколько десятков граммов. Подобные скафандры использовали только спецподразделения. Стейси Раке в этом одеянии смотрелась до неприличия великолепно. Казалось, что прекрасное обнаженное тело женщины окунули в ртуть. Материал так плотно облегал ее, что были видны мельчайшие подробности. С такими превосходными внешними данными этот наряд являлся лучшим оружием. У любого мужчины при взгляде на подобное перехватывает дыхание и останавливается сердце. И я, что скрывать, конечно, тоже оказался в числе ее жертв.
Поверх скафандров рейнджеры надели свою обычную одежду: пятнистый камуфляж космических десантников и легкие армейские бронежилеты, способные защитить своего владельца от попадания заряда простого бластера.
Основное вооружение у рейнджеров также было одинаковое: штурмовой карентфаер с укороченным стволом, откидным прикладом и энергетическим источником повышенной емкости, гранаты направленного действия, армейский бластер в кобуре на поясе. Но, помимо основного, у каждого из команды Купера было и свое особое вооружение.
Стейси прикрепила себе на предплечье левой руки необычный прибор в темно-синем обтекаемом корпусе. В той его части, что была обращена в сторону пальцев, виднелось несколько крошечных отверстий. Я, конечно, не большой знаток оружия, но и не полный профан. Это на вид незамысловатое приспособление на самом деле являлось бесшумным спецоружием для устранения часовых. Достаточно Стейси поднять руку и нажать на спусковую скобу, как жертву опутают тонкие стальные нити с отравленными крючками. После чего несчастного с помощью вмонтированной в корпусе лебедки можно подтащить к себе.
Фитч с металлической улыбкой на лице извлек из своей сумки сверток зеленой материи, размотал его, и я увидел холодный блеск стальных лезвий: там лежали четыре метательных ножа. Их ручки имели внутри особый стабилизатор, благодаря которому нож, не важно в каком положении был брошен, всегда втыкался острием. Само лезвие обладало кровостокомnote 4 и крохотными зубчиками, смотрящими в сторону рукоятки, что не позволяло так просто вытащить нож из раны. Я видел подобные «игрушки» и раньше, но сам никогда ими не пользовался, потому что такими ножами чрезвычайно неудобно резать колбасу и открывать консервы.
Прежде чем засунуть метательные ножи в ножны на груди десантного жилета, Фитч с любовью повертел каждый между пальцами. При этом лезвия вращались так быстро, что сливались в одну сплошную плоскость. Как он при этом не порезался, для меня осталось загадкой.
У темнокожего гиганта Мастерсона индивидуальным оружием служила плазменная пушка двадцать второго калибра «драгонган». Да-да, именно «драгонган», та самая, что используется в качестве стационарного вооружения на летающих десантных танках. Только если на танках она крепится на станке в башне, то Мастерсон приладил ее на широком ремне, перекинутом через плечо. Дьявольски тяжелая вещь. Это какой же нужно обладать силищей, чтобы бегать в атаку с такой штукой! Как говорится, сила есть — ума не надо. Впрочем, у Мастерсона проблем с лишними мозгами, судя по шраму на лысой голове, нет.
Сам же Джон Купер повесил себе на пояс лазерный меч. Кого он из себя возомнил?
— Вот так и начинаются мировые войны, — пробормотал я.
Странно, кажется, Купер меня заметил. Он посмотрел в мою сторону и сухо спросил:
— Когда прилетим?
— У вас есть еще час, чтобы наиграться в свои игрушки, — ответил я, повернулся и пошел в рубку управления.
Звездолет приближался к цели полета. На обзорном экране стало возможным разглядеть Пояс Астероидов, который выглядел тонкой лентой, состоящей из светлого тумана, опоясывающего звезду Олиус. Но, по мере приближения звездолета к области астероидного потока, туман распался на мириады мерцающих точек, находящихся в непрерывном движении, — это блестели острые грани каменных глыб, парящих в пространстве.
На том месте, где раньше находились орбиты столкнувшихся планет, сплошным потоком неслись их каменные осколки. Холодные, молчаливые свидетели прошлых катаклизмов и катастроф образовали два кольца, разделенные между собой незначительной областью свободного пространства, которая и получила название Кольцо Заубера в честь профессора Заубера, первым открывшего это явление.
Астероидные кольца вращались с разной скоростью, словно исполинские жернова космической мельницы. Поток твердых частиц в них был настолько плотным, что любой космический корабль, попавший в опасную зону, не имел ни малейшего шанса выбраться из астероидного пояса без повреждений. В самом центре, где заканчивался один астероидный поток и начинался второй, находилась узкая полоска свободного пространства Кольца Заубера. Я вел звездолет именно туда, к середине потока, стараясь не приближаться к опасным областям, где угрожающе сверкали острые грани каменных глыб.
Казалось, чти корабль парит над рекой, протекающей среди звезд. Эта река, плавно закругляясь вдали, точно беговая дорожка на стадионе, скрывалась за ослепительной короной звезды Олиус. Я особо не спешил и вел звездолет на средней скорости, выбрав для входа в Кольцо Заубера самую безопасную траекторию.
По прошествии недолгого времени на стыке двух колец, вращающихся в противоположных направлениях, показалась узкая полоска чистого от астероидов пространства. По ширине свободная зона Кольца Заубера не превышала десяти километров. И если, не дай бог, звездолет отклонится от курса, выйдя за область, ограниченную этими километрами, его участь и участь всего экипажа будет предрешена. Каменные глыбы неумолимо сомнут и раздавят все, что попадет в их холодный безмолвный мир. И обломки космического корабля закружатся в степенном хороводе остатков мертвых миров, став частичкой этой нескончаемой круговерти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19