— И ты не смог простить ей этого.
— Ложь! Он очаровал ее, заставил!
— Болван, — только и сказал Антуан.
Вдруг Менестрес предостерегающе подняла руку, она к чему-то прислушивалась. Наконец она сказала:
— В доме чужие. Люди, их семеро, но с ними вампиры... Охотники! В западном крыле!
— Да, и нас не остановить! Солнце восходит! — исступленно вскричал Грэг.
— Глупец! Большинство из нас это не остановит, — резко ответил Антуан.
Почти одновременно с его словами в комнату без стука вошел Ксавье. Он был очень взволнован. Он сказал:
— Простите меня, Ваше Величество, что я врываюсь так, но случай чрезвычайный. В дом ворвались охотники, с ними Герман и его вампиры. Они убили уже двух молодых вампиров. Они хотят впустить солнце в зал.
— Боже! Среди гостей около двух десятков молодых вампиров!
— Что нам делать, королева?
Но Менестрес уже не слушала его. Ее волосы развевал невидимый ветер, а в глазах был лишь холодный голубой свет.
— Что она делает? — спросил Грэг, не надеясь, что ему ответят.
— Она призывает нас, — ответил Ксавье. В его глазах и глазах остальных был отсвет того же света. — Нет ни одного сильного вампира, прожившего более ста лет, который бы не услышал ее сейчас.
Менестрес заговорила. Она говорила тихо, но ее голос проникал в самую душу:
— Поймайте охотников! Поймайте их всех и приведите в зал! Приведите туда и Германа!
Затем Менестрес повернулась к Антуану и Ксавье и сказала:
— Идемте в зал. Димьен, этого тоже веди туда, к остальным.
Все вампиры услышали приказ своей королевы, и в доме началась ловля. Тут-то охотники поняли все свое бессилие, ибо столкнулись с сильными вампирами, с магистрами. Их оружие против этих вампиров было бесполезно. Колья не останавливали их, раны от пуль, даже серебреных, заживали мгновенно. Охотников переловили как котят. С Германом было сложнее. Он был сильным вампиром, к тому же его защищали обращенные им вампиры, но все же пяти магистрам удалось скрутить и его.
Когда Менестрес вошла в зал, все охотники были там, и Герман тоже. Рядом с ним стояли два магистра, сдерживающие его силу. Остальные вампиры стояли возле стен, образовав вокруг них своеобразный полукруг.
Едва Менестрес вошла, к ней подбежала испуганная Сильвия.
— Мама, что здесь происходит? — она редко называла Менестрес мамой прилюдно, но сейчас она была очень взволнована.
— Ничего, дочка, — поспешила успокоить ее Менестрес. — Танис, уведи ее. Ей не годится видеть то, что сейчас будет.
Когда Танис увела девушку, Менестрес, наконец, обратила внимание на Германа.
— Герман. Ты преступил все наши законы. С охотниками все ясно, они никогда не успокоятся, но ты — вампир, и ты повинен в убийстве других вампиров. Ты убивал их ради собственной выгоды, а это самое серьезное преступление!
— Конечно, сейчас ты смелая, королева! Одна бы ты со мной не справилась! — дерзко выкрикнул Герман.
Антуан и Демьен переглянулись. Оба подумали об одном и том же: «это была последняя капля».
Менестрес сделала знак рукой, и магистры отступили от Германа, оставив его стоять.
— Так ты бросаешь мне вызов?! Ты хочешь ощутить мою силу? Сразиться со мной? — вопрошала она холодным голосом, и каждое слово как острый осколок стекла впивался в душу.
Глаза Менестрес светились, волосы и платье развевались от невидимого ветра.
— Да, я бросаю тебе вызов, — выкрикнул Герман. — Сразись со мной!
— Ну что ж...
И Менестрес сделала то, чего не делала уже давно. Она сняла все защитные барьеры. Тут же сила стала исходить из нее, заполняя собой все. Зал будто заполнился невидимым туманом, который пронизывали мириады электрических зарядов. Все чувствовали это. Невидимы ветер вокруг Менестрес усилился, ее глаза засветились, превратившись в два бездонных колодца. Она гневалась, гневалась впервые за много лет. Антуан видел ее такой лишь однажды — когда на них напали охотники, Димьену же «посчастливилось» видеть подобное трижды за все то время, что он служил ей. И сейчас в зале не было ни одного вампира, который не ощущал бы на себе ее силу.
— Посмотри мне в глаза! — приказала Менестрес Герману.
Он изо всех сил пытался противиться, пустил в ход всю свою силу, накопленную столетиями вечной жизни, но не смог. Не смог ослушаться этого приказа. Ее глаза затягивали его, он чувствовал, что проваливается в них как в бездонную пропасть. Это было ужасно, он не мог оторваться, остановиться.
— Сколько мне лет? — властно спросила королева.
— Много, — осипшим от напряжения голосом сказал Герман, — шесть тысяч лет, может больше.
— Мне шесть тысяч пятьсот тридцать два года, я королева более шести тысяч трехсот лет. И ты бросил мне вызов!
Герман честно попытался, он применил без остатка все свои немалые силы, направив их на Менестрес, но она просто смела его потоком своей силы, как ураган сметает лист фанеры, и вся эта мощь обрушилась на Германа. В его глазах появился ужас. Такого он не чувствовал никогда. Его разум будто разрывало в клочья.
— На колени! — приказала Менестрес, и он послушно подчинился. Герман был сломлен и знал это, как знал то, что исполнит все, что бы она ни приказала.
— Да, ты сильный вампир. Возможно, через несколько сотен лет ты даже стал бы Черным Принцем, но моя сила все равно превосходит твою. Пришло время отвечать за свои преступленья!
Этого Герман уже не выдержал. Он упал королеве в ноги и взмолился:
— Пощади! Я знаю, ты милосердна! Пощади!
— Даже сейчас в твоих словах нет раскаянья. Ты пытаешься лишь спасти свою шкуру! — презрительно ответила Менестрес. — Поздно. Я дважды предупреждала тебя. Ты пошел против вампиров — твоих братьев и сестер по крови. Ты повинен в убийстве двух вампиров, — а это самое тяжкое преступление. Ты слишком жаждал власти, но пришло время отвечать. И наказанье тебе за все эти преступленья — смерть.
— Не-ет!
Но ничто не могло смягчить справедливый гнев Менестрес. Она протянула к Герману руку. Он невольно попятился, но это его не спасло. Было видно, как он начинает святиться изнутри ярко-алым светом, вскоре этот свет охватил его всего. Он закричал — это был крик души, обреченной на вечные муки. Отзвуки этого крика еще звучали в зале, а сам Герман уже превратился в кучку пепла на полу. Безразлично посмотрев на нее, а затем обведя взглядом зал, Менестрес сказала:
— И так будет с каждым, кто, поправ все законы, пойдет против своих. Запомните, наша сила в единстве!
Все были согласны с этим. Многих подвела к этому убеждению сама жизнь. Да, иногда между вампирами вспыхивали войны. На памяти Менестрес их было две. В результате одной из них она пришла к власти, свергнув самозванца. Вампиры понимали, что вражда — это хаос, а хаос — это смерть. Но все же иногда, раз в несколько сотен лет, появлялись такие вампиры как Герман, для которых главное было власть, и ради нее они готовы были на все.
Охотники, наблюдавшие за всем этим, были ошеломлены еще больше вампиров. Они впервые сталкивались с чем-то подобным. И теперь стояли, затаив дыханье, боясь напомнить Менестрес о своем существовании. Но королева не забыла о них. Она сделала знак, и их вывели вперед, поставив прямо перед ней. Смерив их холодным взглядом, она сказала:
— Что же касается вас... Вы, охотники, уже не раз встаете у нас на пути. Вы убиваете нас и, что самое жестокое, убиваете самых молодых, так как они еще очень уязвимы и неопытны. Мы стараемся не причинять людям вреда, вы же наоборот.
— Это вы-то не причиняете людям вреда? Мы для вас пища, и вы убиваете нас ради нее! — не выдержал Грэг.
— Глупости, — этот охотник начинал раздражать Менестрес. — Только очень молодой вампир и очень редко может убить свою жертву, так как он еще не научился сдерживать себя, и его терзает сильный голод. Как правило, мы людей не убиваем, только в случае самообороны. Те, кто дает нам пищу, практически не страдают и даже получают удовольствие, а укус полностью заживает через час — два. К тому же, в последнее время, мы охотимся не часто. Донорская кровь — прекрасное изобретение. Так что ваши обвинения беспочвенны.
— Вы убиваете нас!
— А вы — нас, так что мы квиты. Но мне надоело то, что вы преследуете нас. Пришло время положить этому конец.
— Можете убить нас, но наше место займут другие!
— Это уже было опробовано. Охота друг на друга не поможет. Пришло время более радикальных мер. Это поможет лет на двадцать избавиться от вас.
— Что ты задумала? — спросил Антуан, окидывая взглядом охотников, в глазах которых был страх.
— Я отниму у них их главное оружие — веру в нас, — ответила Менестрес. Затем она снова повернулась к связанным охотникам. Ее глаза снова светились. Она сказала спокойным холодным голосом, который обволакивал, завораживал, и которому нельзя было возразить, — Посмотрите на меня. Посмотрите мне в глаза!
Тут же семь пар глаз воззрились на нее.
— Я приказываю — вы подчиняетесь. Отныне и навсегда вы забудете все, что знали о вампирах. Вы никогда не были охотниками. Вы обычные люди и всей душой свято верите, что вампиров нет и не было никогда, это лишь легенда, миф, вымысел...
Менестрес говорила, и глаза тех, к кому она обращалась, постепенно становились пустыми. Охотники внимали королеве, и прикажи она им сейчас поубивать друг друга, они, не задумываясь, подчинились бы. Менестрес имела над ними полную власть, которая кончится лишь с их смертью.
Когда королева закончила свое внушение, охотники, теперь уже бывшие, упали на пол без сознания. А Менестрес снова стала такой, какой была. Сила была в ней, но теперь она вновь была скрыта. Но вампиры видели, какова она была на самом деле, и смотрели на свою королеву с благоговением. Менестрес сказала им:
— Они пробудут без сознания еще сутки. Развяжите их и отведите домой. Когда они очнуться, то будут думать, что просто перебрали, и начисто забудут о нас. Но вы все же должны уничтожить все оружие, которое найдете в их домах. Димьен, Ксавье, проследите за этим.
— Все будет исполнено в точности.
— Что же касается вампиров, принадлежащих раньше Герману, — начала Менестрес и тут же заметила, как некоторые в зале напряглись — именно они принадлежали мятежному вампиру. — Если они не собираются мстить — то наказание их не коснется. Я знаю, они не могли противиться воле своего магистра. Я отпускаю их. Вы свободны. Магистры города помогут вам, особенно тем, кто стал вампиром недавно. В остальном вы вольны поступать по своему усмотрению, но помните, что бывает за нарушение наших законов.
Это было милосердное решение, и многие оценили это. То, что произошло сегодня в этом зале, не забудется вампирами. Все они сегодня ощутили истинную силу и мудрость королевы.
Через несколько минут в зале остались лишь Менестрес и Антуан. Все остальные покинули дом, спеша или исполнить приказ королевы, или просто пока убраться подальше, чтобы не вызвать ее гнев. Они видели, к чему это может привести.
Менестрес и Антуан наконец-то остались наедине. Она сделала шаг по направлению к нему, но пошатнулась, и Антуану пришлось подхватить ее, иначе она упала бы.
— Со мной все в порядке, — поспешила успокоить его Менестрес.
— Как же, — проворчал Антуан. — Ты совсем не заботишься о себе. Впрочем, как всегда. Сначала мое пробуждение, потом уничтожение Германа и гипноз охотников. Другой вампир на твоем месте совершенно обессилил бы, и ему понадобились бы недели на восстановление.
— Я не просто вампир. На мне лежит большая ответственность.
— Но бывают моменты, когда можно позволить и другим позаботиться о тебе, — с этими словами Антуан подхватил ее на руки и понес в спальню.
Он осторожно положил ее на кровать, внимательно оглядев это сооружение — чудо современной техники.
— Я вижу, ты немного изменила обстановку. Хитрое сооружение.
— Зато гораздо безопаснее, чем гроб, и удобнее, — сказала Менестрес, попытавшись встать, но Антуан остановил ее.
— Лежи, у тебя был трудный день.
— Ерунда. Я могу все повторить заново и не один раз. Сил у меня хватит. Я живу больше шести с половиной тысяч лет. За это время даже обычный вампир набирает огромную силу.
— Я знаю, но все же сегодняшние события повлияли на тебя. Тебе нужна свежая кровь, и лучше кровь вампира, — он сел на кровать и, оттянув ворот рубашки, сказал, — Пей.
— Но...
— Никаких «но». Ты сделала для меня гораздо больше. Я помню, как ты вынесла меня, умирающего, на своих руках. Ты дважды сделала невозможное: сначала вернула мне жизнь, а потом сделала прежним. К тому же ты возродила меня Черным Принцем, хотя я еще не был им, когда меня чуть не убили. Все это стоит гораздо больше, чем несколько глотков крови.
— Я делала это не из корысти, а для любимого человека.
— И я поступаю так же, — улыбнулся Антуан.
— Хорошо.
Менестрес села, придвинувшись ближе к Антуану. Она нежно провела рукой по его щеке, шее. Ее губы влажной прохладой коснулись его кожи. Антуан даже не почувствовал, как острые клыки вонзились в его плоть, прокусывая вену.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
— Ложь! Он очаровал ее, заставил!
— Болван, — только и сказал Антуан.
Вдруг Менестрес предостерегающе подняла руку, она к чему-то прислушивалась. Наконец она сказала:
— В доме чужие. Люди, их семеро, но с ними вампиры... Охотники! В западном крыле!
— Да, и нас не остановить! Солнце восходит! — исступленно вскричал Грэг.
— Глупец! Большинство из нас это не остановит, — резко ответил Антуан.
Почти одновременно с его словами в комнату без стука вошел Ксавье. Он был очень взволнован. Он сказал:
— Простите меня, Ваше Величество, что я врываюсь так, но случай чрезвычайный. В дом ворвались охотники, с ними Герман и его вампиры. Они убили уже двух молодых вампиров. Они хотят впустить солнце в зал.
— Боже! Среди гостей около двух десятков молодых вампиров!
— Что нам делать, королева?
Но Менестрес уже не слушала его. Ее волосы развевал невидимый ветер, а в глазах был лишь холодный голубой свет.
— Что она делает? — спросил Грэг, не надеясь, что ему ответят.
— Она призывает нас, — ответил Ксавье. В его глазах и глазах остальных был отсвет того же света. — Нет ни одного сильного вампира, прожившего более ста лет, который бы не услышал ее сейчас.
Менестрес заговорила. Она говорила тихо, но ее голос проникал в самую душу:
— Поймайте охотников! Поймайте их всех и приведите в зал! Приведите туда и Германа!
Затем Менестрес повернулась к Антуану и Ксавье и сказала:
— Идемте в зал. Димьен, этого тоже веди туда, к остальным.
Все вампиры услышали приказ своей королевы, и в доме началась ловля. Тут-то охотники поняли все свое бессилие, ибо столкнулись с сильными вампирами, с магистрами. Их оружие против этих вампиров было бесполезно. Колья не останавливали их, раны от пуль, даже серебреных, заживали мгновенно. Охотников переловили как котят. С Германом было сложнее. Он был сильным вампиром, к тому же его защищали обращенные им вампиры, но все же пяти магистрам удалось скрутить и его.
Когда Менестрес вошла в зал, все охотники были там, и Герман тоже. Рядом с ним стояли два магистра, сдерживающие его силу. Остальные вампиры стояли возле стен, образовав вокруг них своеобразный полукруг.
Едва Менестрес вошла, к ней подбежала испуганная Сильвия.
— Мама, что здесь происходит? — она редко называла Менестрес мамой прилюдно, но сейчас она была очень взволнована.
— Ничего, дочка, — поспешила успокоить ее Менестрес. — Танис, уведи ее. Ей не годится видеть то, что сейчас будет.
Когда Танис увела девушку, Менестрес, наконец, обратила внимание на Германа.
— Герман. Ты преступил все наши законы. С охотниками все ясно, они никогда не успокоятся, но ты — вампир, и ты повинен в убийстве других вампиров. Ты убивал их ради собственной выгоды, а это самое серьезное преступление!
— Конечно, сейчас ты смелая, королева! Одна бы ты со мной не справилась! — дерзко выкрикнул Герман.
Антуан и Демьен переглянулись. Оба подумали об одном и том же: «это была последняя капля».
Менестрес сделала знак рукой, и магистры отступили от Германа, оставив его стоять.
— Так ты бросаешь мне вызов?! Ты хочешь ощутить мою силу? Сразиться со мной? — вопрошала она холодным голосом, и каждое слово как острый осколок стекла впивался в душу.
Глаза Менестрес светились, волосы и платье развевались от невидимого ветра.
— Да, я бросаю тебе вызов, — выкрикнул Герман. — Сразись со мной!
— Ну что ж...
И Менестрес сделала то, чего не делала уже давно. Она сняла все защитные барьеры. Тут же сила стала исходить из нее, заполняя собой все. Зал будто заполнился невидимым туманом, который пронизывали мириады электрических зарядов. Все чувствовали это. Невидимы ветер вокруг Менестрес усилился, ее глаза засветились, превратившись в два бездонных колодца. Она гневалась, гневалась впервые за много лет. Антуан видел ее такой лишь однажды — когда на них напали охотники, Димьену же «посчастливилось» видеть подобное трижды за все то время, что он служил ей. И сейчас в зале не было ни одного вампира, который не ощущал бы на себе ее силу.
— Посмотри мне в глаза! — приказала Менестрес Герману.
Он изо всех сил пытался противиться, пустил в ход всю свою силу, накопленную столетиями вечной жизни, но не смог. Не смог ослушаться этого приказа. Ее глаза затягивали его, он чувствовал, что проваливается в них как в бездонную пропасть. Это было ужасно, он не мог оторваться, остановиться.
— Сколько мне лет? — властно спросила королева.
— Много, — осипшим от напряжения голосом сказал Герман, — шесть тысяч лет, может больше.
— Мне шесть тысяч пятьсот тридцать два года, я королева более шести тысяч трехсот лет. И ты бросил мне вызов!
Герман честно попытался, он применил без остатка все свои немалые силы, направив их на Менестрес, но она просто смела его потоком своей силы, как ураган сметает лист фанеры, и вся эта мощь обрушилась на Германа. В его глазах появился ужас. Такого он не чувствовал никогда. Его разум будто разрывало в клочья.
— На колени! — приказала Менестрес, и он послушно подчинился. Герман был сломлен и знал это, как знал то, что исполнит все, что бы она ни приказала.
— Да, ты сильный вампир. Возможно, через несколько сотен лет ты даже стал бы Черным Принцем, но моя сила все равно превосходит твою. Пришло время отвечать за свои преступленья!
Этого Герман уже не выдержал. Он упал королеве в ноги и взмолился:
— Пощади! Я знаю, ты милосердна! Пощади!
— Даже сейчас в твоих словах нет раскаянья. Ты пытаешься лишь спасти свою шкуру! — презрительно ответила Менестрес. — Поздно. Я дважды предупреждала тебя. Ты пошел против вампиров — твоих братьев и сестер по крови. Ты повинен в убийстве двух вампиров, — а это самое тяжкое преступление. Ты слишком жаждал власти, но пришло время отвечать. И наказанье тебе за все эти преступленья — смерть.
— Не-ет!
Но ничто не могло смягчить справедливый гнев Менестрес. Она протянула к Герману руку. Он невольно попятился, но это его не спасло. Было видно, как он начинает святиться изнутри ярко-алым светом, вскоре этот свет охватил его всего. Он закричал — это был крик души, обреченной на вечные муки. Отзвуки этого крика еще звучали в зале, а сам Герман уже превратился в кучку пепла на полу. Безразлично посмотрев на нее, а затем обведя взглядом зал, Менестрес сказала:
— И так будет с каждым, кто, поправ все законы, пойдет против своих. Запомните, наша сила в единстве!
Все были согласны с этим. Многих подвела к этому убеждению сама жизнь. Да, иногда между вампирами вспыхивали войны. На памяти Менестрес их было две. В результате одной из них она пришла к власти, свергнув самозванца. Вампиры понимали, что вражда — это хаос, а хаос — это смерть. Но все же иногда, раз в несколько сотен лет, появлялись такие вампиры как Герман, для которых главное было власть, и ради нее они готовы были на все.
Охотники, наблюдавшие за всем этим, были ошеломлены еще больше вампиров. Они впервые сталкивались с чем-то подобным. И теперь стояли, затаив дыханье, боясь напомнить Менестрес о своем существовании. Но королева не забыла о них. Она сделала знак, и их вывели вперед, поставив прямо перед ней. Смерив их холодным взглядом, она сказала:
— Что же касается вас... Вы, охотники, уже не раз встаете у нас на пути. Вы убиваете нас и, что самое жестокое, убиваете самых молодых, так как они еще очень уязвимы и неопытны. Мы стараемся не причинять людям вреда, вы же наоборот.
— Это вы-то не причиняете людям вреда? Мы для вас пища, и вы убиваете нас ради нее! — не выдержал Грэг.
— Глупости, — этот охотник начинал раздражать Менестрес. — Только очень молодой вампир и очень редко может убить свою жертву, так как он еще не научился сдерживать себя, и его терзает сильный голод. Как правило, мы людей не убиваем, только в случае самообороны. Те, кто дает нам пищу, практически не страдают и даже получают удовольствие, а укус полностью заживает через час — два. К тому же, в последнее время, мы охотимся не часто. Донорская кровь — прекрасное изобретение. Так что ваши обвинения беспочвенны.
— Вы убиваете нас!
— А вы — нас, так что мы квиты. Но мне надоело то, что вы преследуете нас. Пришло время положить этому конец.
— Можете убить нас, но наше место займут другие!
— Это уже было опробовано. Охота друг на друга не поможет. Пришло время более радикальных мер. Это поможет лет на двадцать избавиться от вас.
— Что ты задумала? — спросил Антуан, окидывая взглядом охотников, в глазах которых был страх.
— Я отниму у них их главное оружие — веру в нас, — ответила Менестрес. Затем она снова повернулась к связанным охотникам. Ее глаза снова светились. Она сказала спокойным холодным голосом, который обволакивал, завораживал, и которому нельзя было возразить, — Посмотрите на меня. Посмотрите мне в глаза!
Тут же семь пар глаз воззрились на нее.
— Я приказываю — вы подчиняетесь. Отныне и навсегда вы забудете все, что знали о вампирах. Вы никогда не были охотниками. Вы обычные люди и всей душой свято верите, что вампиров нет и не было никогда, это лишь легенда, миф, вымысел...
Менестрес говорила, и глаза тех, к кому она обращалась, постепенно становились пустыми. Охотники внимали королеве, и прикажи она им сейчас поубивать друг друга, они, не задумываясь, подчинились бы. Менестрес имела над ними полную власть, которая кончится лишь с их смертью.
Когда королева закончила свое внушение, охотники, теперь уже бывшие, упали на пол без сознания. А Менестрес снова стала такой, какой была. Сила была в ней, но теперь она вновь была скрыта. Но вампиры видели, какова она была на самом деле, и смотрели на свою королеву с благоговением. Менестрес сказала им:
— Они пробудут без сознания еще сутки. Развяжите их и отведите домой. Когда они очнуться, то будут думать, что просто перебрали, и начисто забудут о нас. Но вы все же должны уничтожить все оружие, которое найдете в их домах. Димьен, Ксавье, проследите за этим.
— Все будет исполнено в точности.
— Что же касается вампиров, принадлежащих раньше Герману, — начала Менестрес и тут же заметила, как некоторые в зале напряглись — именно они принадлежали мятежному вампиру. — Если они не собираются мстить — то наказание их не коснется. Я знаю, они не могли противиться воле своего магистра. Я отпускаю их. Вы свободны. Магистры города помогут вам, особенно тем, кто стал вампиром недавно. В остальном вы вольны поступать по своему усмотрению, но помните, что бывает за нарушение наших законов.
Это было милосердное решение, и многие оценили это. То, что произошло сегодня в этом зале, не забудется вампирами. Все они сегодня ощутили истинную силу и мудрость королевы.
Через несколько минут в зале остались лишь Менестрес и Антуан. Все остальные покинули дом, спеша или исполнить приказ королевы, или просто пока убраться подальше, чтобы не вызвать ее гнев. Они видели, к чему это может привести.
Менестрес и Антуан наконец-то остались наедине. Она сделала шаг по направлению к нему, но пошатнулась, и Антуану пришлось подхватить ее, иначе она упала бы.
— Со мной все в порядке, — поспешила успокоить его Менестрес.
— Как же, — проворчал Антуан. — Ты совсем не заботишься о себе. Впрочем, как всегда. Сначала мое пробуждение, потом уничтожение Германа и гипноз охотников. Другой вампир на твоем месте совершенно обессилил бы, и ему понадобились бы недели на восстановление.
— Я не просто вампир. На мне лежит большая ответственность.
— Но бывают моменты, когда можно позволить и другим позаботиться о тебе, — с этими словами Антуан подхватил ее на руки и понес в спальню.
Он осторожно положил ее на кровать, внимательно оглядев это сооружение — чудо современной техники.
— Я вижу, ты немного изменила обстановку. Хитрое сооружение.
— Зато гораздо безопаснее, чем гроб, и удобнее, — сказала Менестрес, попытавшись встать, но Антуан остановил ее.
— Лежи, у тебя был трудный день.
— Ерунда. Я могу все повторить заново и не один раз. Сил у меня хватит. Я живу больше шести с половиной тысяч лет. За это время даже обычный вампир набирает огромную силу.
— Я знаю, но все же сегодняшние события повлияли на тебя. Тебе нужна свежая кровь, и лучше кровь вампира, — он сел на кровать и, оттянув ворот рубашки, сказал, — Пей.
— Но...
— Никаких «но». Ты сделала для меня гораздо больше. Я помню, как ты вынесла меня, умирающего, на своих руках. Ты дважды сделала невозможное: сначала вернула мне жизнь, а потом сделала прежним. К тому же ты возродила меня Черным Принцем, хотя я еще не был им, когда меня чуть не убили. Все это стоит гораздо больше, чем несколько глотков крови.
— Я делала это не из корысти, а для любимого человека.
— И я поступаю так же, — улыбнулся Антуан.
— Хорошо.
Менестрес села, придвинувшись ближе к Антуану. Она нежно провела рукой по его щеке, шее. Ее губы влажной прохладой коснулись его кожи. Антуан даже не почувствовал, как острые клыки вонзились в его плоть, прокусывая вену.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57