Рассказывай.
* * *
Когда Маг закончил свой рассказ, Такумо потряс головой, как будто хотел проверить, держится ли она еще на плечах.
– Полнейший бред.
– Я тоже с трудом в это верю, – ответил Маг.
– Да, тяжело быть скептиком, когда у тебя к стойке кровати пришпилена тварь с пятью пальцами. Так ты говоришь, что пушку того клоуна сразу заело? – Маг кивнул. – Странно. Он, наверное, забыл ее зарядить, или по ошибке зарядил не тем калибром, или, возможно, не снял с предохранителя. А вдруг бандит просто хотел напугать тебя?
– Ему это удалось, – признался Маг, съеживаясь внутри своей куртки. Дрожь это не остановило. Никогда прежде неприятности не преследовали его из города в город. Очень хотелось счесть все происшедшее галлюцинацией или ночным кошмаром, но этому мешала вера в собственные глаза, которые никогда еще его не подводили.
– По-моему, голова без всадника явилась не за тобой, а за содержимым твоего футляра. Аманда ничего тебе не дала?
– Только ключ от квартиры.
Такумо приподнял брови.
– Ты туда ходил?
– Да.
– Что-нибудь нашел?
– Нет... там на двери примитивный замок. Его можно взломать хоть кредитной карточкой. Мне кажется, что до моего прихода кто-то перерыл всю квартиру, но ничего не взял.
– Почему ты так уверен?
– В пыли остались бы отпечатки от пропавшего.
– Ну ты даешь! Вот это наблюдательность! Значит, они не нашли, что хотели, и ищут это у тебя, так?
– Похоже на то.
– Или они тебя не убивают, пока думают, будто ты знаешь, где это спрятано?
Маг всплеснул руками, как обычно делают итальянцы, задействовав почти все мышцы своего тела.
– Что нам теперь делать?
Маг замер, не успев ни пожать плечами, ни вздрогнуть.
– Нам?!
– Спрашиваешь! Такие твари не любят оставлять следов. Теперь они и меня захотят убрать.
Маг задумался. Внешность Такумо, даже одетого, не вызывала большого доверия, и он не принадлежал к тем, кто умел с легкостью затеряться в толпе, зато хорошо дрался и, возможно, что-нибудь знал о том, кто такие эти загадочные «они».
– Неужели Чарльз Мэнсон действительно твой отец?
– Видишь ли, дружище, я и сам не знаю. Я тогда был не очень взрослым. Так мне сказала моя мать, и, по-моему, она искренне в это верила. Меня зачали на ежемесячной оргии Семьи, на ранчо Спэн, еще до того, как прокатилась знаменитая серия убийств. Моим отцом мог оказаться любой из участвовавших в оргии байкеров и членов Семьи. А родился я уже через пару месяцев после того, как всех арестовали, но еще до суда. Мать считала всех невиновными и назвала меня в честь Чарли... в честь одного из его псевдонимов. – Такумо усмехнулся. – Она меня убеждала, что обо всем позаботилась, и я – не то дитя судьбы, не то чудо-ребенок, не то что-то из той же оперы. Могло быть и хуже, надо бы радоваться, что она не назвала меня «Господь» или «Иисус». Господь Иисус Христос Такумо. Представляешь себе?
Маг кивнул.
– Разве «такумо» – это не монстр какой-то?
– Ты знаешь японский язык?
– Нет, просто мой дядя Данте пишет ужастики, и я в них немного разбираюсь. – Он оглянулся на беспомощно извивающуюся ладонь. – Жаль, что его здесь нет.
Такумо улыбнулся.
– Видишь ли, кумо – значит паук. Хирата-кумо – это паук-охотник, вроде тех, что бросаются паутиной, как лассо, только величиной в целый ярд. Тотатэ-кумо – паук такого же размера, который предпочитает сидеть в засаде. А тебя как зовут?
– Маг. Микеланджело Гаэтано Магистрале.
– Маг? Как в «Мудреце с востока»?
– Я из Нью-Йорка, – признался Маг. – А мудрость, наверное, предоставляется только избранным.
– Успокойся, тот, кто уехал из Нью-Йорка, мудрее многих. – Такумо посмотрел за окно: небо было беспросветно, как отчаяние.
– Четыре утра, – сказал Маг.
– Три пятьдесят семь, – ухмыльнулся Такумо, с гордостью демонстрируя электронные часы, устроенные даже сложнее, чем любой швейцарский нож. – Шедевр японских технологий. Что ты собираешься делать с ладонью?
– А что?
– Солнце встает, – мягким голосом пропел Такумо. – Мне почему-то кажется, что если она не вернется к хозяину до рассвета, то начнет истекать кровью. Тебе хочется объяснять всем, откуда взялась кровь?
Маг уставился на обмякшую под ножом ладонь. Лезвие ножа было окровавлено, но сама рана и срез на запястье выглядели сухими, а несколько капель крови на полу были его собственными. Один взгляд на них удесятерил боль в укушенном трицепсе.
– Как считаешь, может, нам просто открыть окно и выпустить ее? – спросил он.
– Выпустить? Ты хотел сказать, выбросить и опустить раму побыстрее? Ты прав, без головы она вряд сумеет сама выбраться отсюда. Кстати, когда рассвет?
– Не имею ни малейшего понятия. Я никогда не был бойскаутом.
* * *
Юкитака сидел в «тойоте», барабанил пальцами по рулю и ждал. Каждые несколько минут он нервно поглядывал на жгут, стягивающий левую руку. Небо было еще темным, но до рассвета оставалось меньше часа. Юкитака на секунду представил себе беспрерывный кругосветный полет с ночной стороны Земли и едва заметно улыбнулся. Таменага мог себе это позволить и, вполне возможно, именно так и поступил бы на его месте. Или он предпочел бы сохранить лицо, навсегда лишившись руки?
Легкий укол просигналил о том, что из ладони вытащили нож, но боль терзала Юкитаку куда меньше, чем унижение. Ладонь шлепнулась на землю и засеменила по заледеневшему асфальту к сидевшему в «тойоте» хозяину, который продолжал изводить себя мыслями о позорном провале. Он посмотрел на часы и выругался. Можно было бы долго рассказывать, за что Юкитака Хидэо не любит английский язык, его сложную грамматику и идиотскую орфографию, но за ругательства он был благодарен. Юкитака открыл дверь и вышел на ночной мороз.
Ладонь взлетела на запястье, как птица на руку сокольничему, и Юкитака торопливо стянул кожаную перчатку. На месте соединения не осталось ни следа. Он, как умел, перевязал ладонь, ослабил жгут и поехал в отель.
Солнце взошло, кровь хлынула по порванным венам, и Юкитака, парковавший машину, не сдержал крика.
Маг и Такумо понаблюдали за первым рассветным лучом и, впервые за ночь ощутив себя в безопасности, устало побрели к своим койкам.
Доброе имя
Сон был прерван радиопризывом к завтраку, и Маг обрадовался пробуждению. Он присел на край койки, тут же увидел подпирающий дверь стул и бегом кинулся убирать его. Такумо осмотрелся затуманенным взором и снова закрыл глаза. Фотограф бросил взгляд на стойку кровати, на след от ножа, покачал головой и начал одеваться. Его охватило сильное желание забыть обо всем происшедшем ночью, как о кошмарном сне, но Маг никогда не забывал то, что видел собственными глазами.
В столовой, где ему удалось сласти несколько блинчиков от обязательного утопления в кленовом сиропе, он нацедил себе из автомата кофе в кружку, и, даже не глядя на свободное место напротив хорошенькой девушки, сел за пустующий столик. Такумо, только что из душа, с влажными волосами и налитыми кровью, но широко открытыми глазами, появился позже, чтобы засвидетельствовать почетную гибель второй кружки кофе.
– Доброе утро.
Такумо кивнул.
– Я записал нас на уборку мусора. Надеюсь, ты не возражаешь. – Маг только крякнул. – Так мы скорее закончим и свалим отсюда.
– Куда?
– В университет, в библиотеку.
– Согласен. А дальше куда?
– Туда, куда могла бы отправиться твоя подружка.
– Она никогда не была моей подружкой.
– Как же ты прикажешь называть ее?
– Не знаю, – ответил Маг, вяло обдумывая вопрос, – ни как ее называть, ни куда она могла деться. Куда угодно. В Ванкувер? В Эдмонтон? В Штаты? Или назад, в Тотем-Рок?
– Разве они не будут там ее искать?
– Они везде будут ее искать.
– Или ждать, пока ты сам их к ней не приведешь.
Выпитый кофе внезапно решил совершить обратное путешествие по пищеводу. Несколько сидящих в столовой человек обернулись посмотреть, как Маг вытирает рот бумажной салфеткой и пытается улыбнуться.
– Извини.
– Допустим, ты прав, но что мне остается делать?
– Забудь о ней.
– Она не из тех, кого так просто забыть, – горько улыбнулся Маг.
– Притворись, что забыл.
– Тогда они подумают, что я нашел это не пойми что.
– Волшебное бобовое зернышко.
– Что-что?
– Извини, просто вся эта история отдает сказкой про Джека и бобовое зернышко.
Маг сделал очередной глоток горячего кофе.
– Я буду продолжать поиски.
– Но почему? Ты видел Аманду один раз в жизни.
Маг опять потянулся к кружке кофе, чтобы дать себе время подумать. Он не сомневался, что обязан найти Аманду Шэрмон, но не мог выразить это осмысленными словами. Он не влюбился в нее, поэтому такое объяснение отпадало. Возможно, Магистрале просто не знал, куда бежать... нет, дело было не в этом.
– Мне все это надоело, – последовал наконец ответ. – Терпеть не могу загадки.
– Понимаю, – улыбнулся Такумо. – Итак, откуда она родом?
– Отсюда.
– Откуда ты знаешь?
– Аманда ехала сюда в больницу.
– Что с ней не так?
– Не знаю... что-то серьезное, но не заразное, значит, не СПИД. Наверное, рак.
– Она выглядела больной?
– Нет. Испуганной, но не больной.
– Хм. Какой-нибудь акцент?
– Канадский.
– Западный? Восточный?
– Не знаю. Она может быть откуда угодно, кроме Квебека. Извини, я плохо различаю акценты. Она студентка, возможно, бывшая, сказала, что едет из Ванкувера... Кстати, куда ты собирался отсюда направиться?
– Домой.
– В Лос-Анджелес?
Такумо кивнул, осушил остатки своего чая и встал.
– Идем.
* * *
Мусорные контейнеры стояли в глухом закоулке, затененном даже в полдень. Маг тихо завернул за угол и остановился так внезапно, что Такумо споткнулся о брошенный Магом мешок с мусором и едва не упал.
– Эй, ты!..
Маг бросил на землю второй мешок и указал на контейнер. Из него свисала длинная прядь светлых волос. Такумо неуверенно моргнул.
– Проклятие!..
Еще несколько секунд прошло в молчании.
– Ты когда-нибудь видел японский фильм ужасов, – начал Маг срывающимся голосом, – в котором самурай возвращается домой к жене, а от нее осталась только прядь волос, и сама она стала призраком, и...
– Семь раз, – кивнул Такумо. – Он называется «Квайдан».
– Семь раз?
– Да, я работал киномехаником на фестивале. Маг кивнул. Такумо тоже бросил свои мешки на землю, и оба сделали пару неуверенных шагов к контейнеру.
– Знаешь...
– Да?
– Я вспомнил о том, как копы устроили рейд на ранчо Спэн, увидели грязь, застрявшую между дверками шкафчика над умывальником...
– И нашли твоего отца. Ты уже рассказывал.
– Извини.
Они сделали еще шаг и оказались на расстоянии вытянутой руки. Такумо осторожно потрогал волосы. Ничего не произошло. Тогда он сжал прядь в кулаке.
– Я держу, открой крышку.
Маг содрогнулся, но взялся за ручку и изо всех сил потянул крышку вверх. Казалось, она на мгновение замерла в воздухе и тут же с грохотом откинулась. Контейнер открылся. Ничего не произошло.
Такумо легонько дернул за волосы, и они, скользнув через край, упали на землю. Через пару секунд Такумо поднял упавший парик.
– Только не начинай, – сказал Маг.
– Что не начинай?
– Увы, бедный Йорик! Я знал его неплохо...
– Я знал его, Горацио, – поправил Такумо. Маг удивленно моргнул. – Однажды я участвовал в постановке Шекспира. «Что выше: сносить в душе с терпением удары пращей и стрел судьбы жестокой или, вооружившись против моря бедствий, борьбой покончить с ними?» – Он повертел парик в руках. – Ты уверен, что она была блондинкой?
– Да.
– Почему?
Маг порылся в закромах своей памяти и увидел перед собой лицо Аманды, не хуже, чем на фотографии.
– У нее светлые брови. Очень светлые. Такумо кивнул.
– Как ты думаешь, это она?
– Если предположить, что ты сказал не «она», а «ее»... то да, наверное. Тот же цвет и длина.
– Этот парик сделан из настоящих человеческих волос, – сказал Такумо. – Он стоит кучу денег. Такие вещи без причины не выбрасывают.
– Откуда ты знаешь?
– Ниндзя всегда пользовались только веревками из человеческого волоса, которые влетали им в копеечку.
– Неужели ты определил на ощупь?
– Нет, здесь есть ярлычок, – рассмеялся Такумо. – Видишь? – Он бросил парик Магу. – К тому же я был очень бедным ниндзя и всегда использовал нейлоновые веревки.
Маг осмотрел парик.
– Кровавых пятен, кажется, нет.
– Ты все-таки законченный параноик, да?
– То, что я параноик, еще не означает, что меня не преследуют, – машинально отшутился Маг. – А ее преследовали те же самые люди.
– Что-то я пока людей не видел, – парировал Такумо. – Слушай, вдруг ты не прав? Возможно, это она тебя подставила?
– И кто из нас теперь параноик?
– Слушай, если в тебе пять футов и пять дюймов роста, ты незаконнорожденный и назван в честь самого отъявленного преступника в местной мифологии, ты имеешь право на паранойю, которую людям ростом в шесть футов и три дюйма просто не дано понять.
– Во мне шесть футов и один дюйм.
– Вот и отлично. Значит, ты сможешь заглянуть в контейнер и посмотреть, есть ли там труп.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
* * *
Когда Маг закончил свой рассказ, Такумо потряс головой, как будто хотел проверить, держится ли она еще на плечах.
– Полнейший бред.
– Я тоже с трудом в это верю, – ответил Маг.
– Да, тяжело быть скептиком, когда у тебя к стойке кровати пришпилена тварь с пятью пальцами. Так ты говоришь, что пушку того клоуна сразу заело? – Маг кивнул. – Странно. Он, наверное, забыл ее зарядить, или по ошибке зарядил не тем калибром, или, возможно, не снял с предохранителя. А вдруг бандит просто хотел напугать тебя?
– Ему это удалось, – признался Маг, съеживаясь внутри своей куртки. Дрожь это не остановило. Никогда прежде неприятности не преследовали его из города в город. Очень хотелось счесть все происшедшее галлюцинацией или ночным кошмаром, но этому мешала вера в собственные глаза, которые никогда еще его не подводили.
– По-моему, голова без всадника явилась не за тобой, а за содержимым твоего футляра. Аманда ничего тебе не дала?
– Только ключ от квартиры.
Такумо приподнял брови.
– Ты туда ходил?
– Да.
– Что-нибудь нашел?
– Нет... там на двери примитивный замок. Его можно взломать хоть кредитной карточкой. Мне кажется, что до моего прихода кто-то перерыл всю квартиру, но ничего не взял.
– Почему ты так уверен?
– В пыли остались бы отпечатки от пропавшего.
– Ну ты даешь! Вот это наблюдательность! Значит, они не нашли, что хотели, и ищут это у тебя, так?
– Похоже на то.
– Или они тебя не убивают, пока думают, будто ты знаешь, где это спрятано?
Маг всплеснул руками, как обычно делают итальянцы, задействовав почти все мышцы своего тела.
– Что нам теперь делать?
Маг замер, не успев ни пожать плечами, ни вздрогнуть.
– Нам?!
– Спрашиваешь! Такие твари не любят оставлять следов. Теперь они и меня захотят убрать.
Маг задумался. Внешность Такумо, даже одетого, не вызывала большого доверия, и он не принадлежал к тем, кто умел с легкостью затеряться в толпе, зато хорошо дрался и, возможно, что-нибудь знал о том, кто такие эти загадочные «они».
– Неужели Чарльз Мэнсон действительно твой отец?
– Видишь ли, дружище, я и сам не знаю. Я тогда был не очень взрослым. Так мне сказала моя мать, и, по-моему, она искренне в это верила. Меня зачали на ежемесячной оргии Семьи, на ранчо Спэн, еще до того, как прокатилась знаменитая серия убийств. Моим отцом мог оказаться любой из участвовавших в оргии байкеров и членов Семьи. А родился я уже через пару месяцев после того, как всех арестовали, но еще до суда. Мать считала всех невиновными и назвала меня в честь Чарли... в честь одного из его псевдонимов. – Такумо усмехнулся. – Она меня убеждала, что обо всем позаботилась, и я – не то дитя судьбы, не то чудо-ребенок, не то что-то из той же оперы. Могло быть и хуже, надо бы радоваться, что она не назвала меня «Господь» или «Иисус». Господь Иисус Христос Такумо. Представляешь себе?
Маг кивнул.
– Разве «такумо» – это не монстр какой-то?
– Ты знаешь японский язык?
– Нет, просто мой дядя Данте пишет ужастики, и я в них немного разбираюсь. – Он оглянулся на беспомощно извивающуюся ладонь. – Жаль, что его здесь нет.
Такумо улыбнулся.
– Видишь ли, кумо – значит паук. Хирата-кумо – это паук-охотник, вроде тех, что бросаются паутиной, как лассо, только величиной в целый ярд. Тотатэ-кумо – паук такого же размера, который предпочитает сидеть в засаде. А тебя как зовут?
– Маг. Микеланджело Гаэтано Магистрале.
– Маг? Как в «Мудреце с востока»?
– Я из Нью-Йорка, – признался Маг. – А мудрость, наверное, предоставляется только избранным.
– Успокойся, тот, кто уехал из Нью-Йорка, мудрее многих. – Такумо посмотрел за окно: небо было беспросветно, как отчаяние.
– Четыре утра, – сказал Маг.
– Три пятьдесят семь, – ухмыльнулся Такумо, с гордостью демонстрируя электронные часы, устроенные даже сложнее, чем любой швейцарский нож. – Шедевр японских технологий. Что ты собираешься делать с ладонью?
– А что?
– Солнце встает, – мягким голосом пропел Такумо. – Мне почему-то кажется, что если она не вернется к хозяину до рассвета, то начнет истекать кровью. Тебе хочется объяснять всем, откуда взялась кровь?
Маг уставился на обмякшую под ножом ладонь. Лезвие ножа было окровавлено, но сама рана и срез на запястье выглядели сухими, а несколько капель крови на полу были его собственными. Один взгляд на них удесятерил боль в укушенном трицепсе.
– Как считаешь, может, нам просто открыть окно и выпустить ее? – спросил он.
– Выпустить? Ты хотел сказать, выбросить и опустить раму побыстрее? Ты прав, без головы она вряд сумеет сама выбраться отсюда. Кстати, когда рассвет?
– Не имею ни малейшего понятия. Я никогда не был бойскаутом.
* * *
Юкитака сидел в «тойоте», барабанил пальцами по рулю и ждал. Каждые несколько минут он нервно поглядывал на жгут, стягивающий левую руку. Небо было еще темным, но до рассвета оставалось меньше часа. Юкитака на секунду представил себе беспрерывный кругосветный полет с ночной стороны Земли и едва заметно улыбнулся. Таменага мог себе это позволить и, вполне возможно, именно так и поступил бы на его месте. Или он предпочел бы сохранить лицо, навсегда лишившись руки?
Легкий укол просигналил о том, что из ладони вытащили нож, но боль терзала Юкитаку куда меньше, чем унижение. Ладонь шлепнулась на землю и засеменила по заледеневшему асфальту к сидевшему в «тойоте» хозяину, который продолжал изводить себя мыслями о позорном провале. Он посмотрел на часы и выругался. Можно было бы долго рассказывать, за что Юкитака Хидэо не любит английский язык, его сложную грамматику и идиотскую орфографию, но за ругательства он был благодарен. Юкитака открыл дверь и вышел на ночной мороз.
Ладонь взлетела на запястье, как птица на руку сокольничему, и Юкитака торопливо стянул кожаную перчатку. На месте соединения не осталось ни следа. Он, как умел, перевязал ладонь, ослабил жгут и поехал в отель.
Солнце взошло, кровь хлынула по порванным венам, и Юкитака, парковавший машину, не сдержал крика.
Маг и Такумо понаблюдали за первым рассветным лучом и, впервые за ночь ощутив себя в безопасности, устало побрели к своим койкам.
Доброе имя
Сон был прерван радиопризывом к завтраку, и Маг обрадовался пробуждению. Он присел на край койки, тут же увидел подпирающий дверь стул и бегом кинулся убирать его. Такумо осмотрелся затуманенным взором и снова закрыл глаза. Фотограф бросил взгляд на стойку кровати, на след от ножа, покачал головой и начал одеваться. Его охватило сильное желание забыть обо всем происшедшем ночью, как о кошмарном сне, но Маг никогда не забывал то, что видел собственными глазами.
В столовой, где ему удалось сласти несколько блинчиков от обязательного утопления в кленовом сиропе, он нацедил себе из автомата кофе в кружку, и, даже не глядя на свободное место напротив хорошенькой девушки, сел за пустующий столик. Такумо, только что из душа, с влажными волосами и налитыми кровью, но широко открытыми глазами, появился позже, чтобы засвидетельствовать почетную гибель второй кружки кофе.
– Доброе утро.
Такумо кивнул.
– Я записал нас на уборку мусора. Надеюсь, ты не возражаешь. – Маг только крякнул. – Так мы скорее закончим и свалим отсюда.
– Куда?
– В университет, в библиотеку.
– Согласен. А дальше куда?
– Туда, куда могла бы отправиться твоя подружка.
– Она никогда не была моей подружкой.
– Как же ты прикажешь называть ее?
– Не знаю, – ответил Маг, вяло обдумывая вопрос, – ни как ее называть, ни куда она могла деться. Куда угодно. В Ванкувер? В Эдмонтон? В Штаты? Или назад, в Тотем-Рок?
– Разве они не будут там ее искать?
– Они везде будут ее искать.
– Или ждать, пока ты сам их к ней не приведешь.
Выпитый кофе внезапно решил совершить обратное путешествие по пищеводу. Несколько сидящих в столовой человек обернулись посмотреть, как Маг вытирает рот бумажной салфеткой и пытается улыбнуться.
– Извини.
– Допустим, ты прав, но что мне остается делать?
– Забудь о ней.
– Она не из тех, кого так просто забыть, – горько улыбнулся Маг.
– Притворись, что забыл.
– Тогда они подумают, что я нашел это не пойми что.
– Волшебное бобовое зернышко.
– Что-что?
– Извини, просто вся эта история отдает сказкой про Джека и бобовое зернышко.
Маг сделал очередной глоток горячего кофе.
– Я буду продолжать поиски.
– Но почему? Ты видел Аманду один раз в жизни.
Маг опять потянулся к кружке кофе, чтобы дать себе время подумать. Он не сомневался, что обязан найти Аманду Шэрмон, но не мог выразить это осмысленными словами. Он не влюбился в нее, поэтому такое объяснение отпадало. Возможно, Магистрале просто не знал, куда бежать... нет, дело было не в этом.
– Мне все это надоело, – последовал наконец ответ. – Терпеть не могу загадки.
– Понимаю, – улыбнулся Такумо. – Итак, откуда она родом?
– Отсюда.
– Откуда ты знаешь?
– Аманда ехала сюда в больницу.
– Что с ней не так?
– Не знаю... что-то серьезное, но не заразное, значит, не СПИД. Наверное, рак.
– Она выглядела больной?
– Нет. Испуганной, но не больной.
– Хм. Какой-нибудь акцент?
– Канадский.
– Западный? Восточный?
– Не знаю. Она может быть откуда угодно, кроме Квебека. Извини, я плохо различаю акценты. Она студентка, возможно, бывшая, сказала, что едет из Ванкувера... Кстати, куда ты собирался отсюда направиться?
– Домой.
– В Лос-Анджелес?
Такумо кивнул, осушил остатки своего чая и встал.
– Идем.
* * *
Мусорные контейнеры стояли в глухом закоулке, затененном даже в полдень. Маг тихо завернул за угол и остановился так внезапно, что Такумо споткнулся о брошенный Магом мешок с мусором и едва не упал.
– Эй, ты!..
Маг бросил на землю второй мешок и указал на контейнер. Из него свисала длинная прядь светлых волос. Такумо неуверенно моргнул.
– Проклятие!..
Еще несколько секунд прошло в молчании.
– Ты когда-нибудь видел японский фильм ужасов, – начал Маг срывающимся голосом, – в котором самурай возвращается домой к жене, а от нее осталась только прядь волос, и сама она стала призраком, и...
– Семь раз, – кивнул Такумо. – Он называется «Квайдан».
– Семь раз?
– Да, я работал киномехаником на фестивале. Маг кивнул. Такумо тоже бросил свои мешки на землю, и оба сделали пару неуверенных шагов к контейнеру.
– Знаешь...
– Да?
– Я вспомнил о том, как копы устроили рейд на ранчо Спэн, увидели грязь, застрявшую между дверками шкафчика над умывальником...
– И нашли твоего отца. Ты уже рассказывал.
– Извини.
Они сделали еще шаг и оказались на расстоянии вытянутой руки. Такумо осторожно потрогал волосы. Ничего не произошло. Тогда он сжал прядь в кулаке.
– Я держу, открой крышку.
Маг содрогнулся, но взялся за ручку и изо всех сил потянул крышку вверх. Казалось, она на мгновение замерла в воздухе и тут же с грохотом откинулась. Контейнер открылся. Ничего не произошло.
Такумо легонько дернул за волосы, и они, скользнув через край, упали на землю. Через пару секунд Такумо поднял упавший парик.
– Только не начинай, – сказал Маг.
– Что не начинай?
– Увы, бедный Йорик! Я знал его неплохо...
– Я знал его, Горацио, – поправил Такумо. Маг удивленно моргнул. – Однажды я участвовал в постановке Шекспира. «Что выше: сносить в душе с терпением удары пращей и стрел судьбы жестокой или, вооружившись против моря бедствий, борьбой покончить с ними?» – Он повертел парик в руках. – Ты уверен, что она была блондинкой?
– Да.
– Почему?
Маг порылся в закромах своей памяти и увидел перед собой лицо Аманды, не хуже, чем на фотографии.
– У нее светлые брови. Очень светлые. Такумо кивнул.
– Как ты думаешь, это она?
– Если предположить, что ты сказал не «она», а «ее»... то да, наверное. Тот же цвет и длина.
– Этот парик сделан из настоящих человеческих волос, – сказал Такумо. – Он стоит кучу денег. Такие вещи без причины не выбрасывают.
– Откуда ты знаешь?
– Ниндзя всегда пользовались только веревками из человеческого волоса, которые влетали им в копеечку.
– Неужели ты определил на ощупь?
– Нет, здесь есть ярлычок, – рассмеялся Такумо. – Видишь? – Он бросил парик Магу. – К тому же я был очень бедным ниндзя и всегда использовал нейлоновые веревки.
Маг осмотрел парик.
– Кровавых пятен, кажется, нет.
– Ты все-таки законченный параноик, да?
– То, что я параноик, еще не означает, что меня не преследуют, – машинально отшутился Маг. – А ее преследовали те же самые люди.
– Что-то я пока людей не видел, – парировал Такумо. – Слушай, вдруг ты не прав? Возможно, это она тебя подставила?
– И кто из нас теперь параноик?
– Слушай, если в тебе пять футов и пять дюймов роста, ты незаконнорожденный и назван в честь самого отъявленного преступника в местной мифологии, ты имеешь право на паранойю, которую людям ростом в шесть футов и три дюйма просто не дано понять.
– Во мне шесть футов и один дюйм.
– Вот и отлично. Значит, ты сможешь заглянуть в контейнер и посмотреть, есть ли там труп.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31