Такое постижение истины называется сатори. Все коаны являются выражением сатори, исключающими умственное размышление – отсюда их странность и непостижимость.
Учитель дзэна, со своей стороны, не делает никакой сознательной попытки сделать эти утверждения, ведущие к сатори, странными и логически неудобоваримыми. Эти утверждения исходят из глубины его существа. Они походят на цветы, распустившиеся весной, и на лучезарное солнце. Поэтому, чтобы понять их, мы должны сами стать весенними цветами и солнцем, мы должны углубиться в их сокровенную суть. Когда мы воспроизведем ту же самую психическую атмосферу, находясь в которой учителя дзэна изрекали эти коаны, мы поймем их. Таким образом, учителя избегают всякого рода словесных объяснений, которые служат возбуждению в умах учеников рассудочного интереса к разгадке их тайны. Поскольку рассудок является самым крупным препятствием, или, скорее, смертельным врагом, по крайней мере, в начале изучения дзэна, он должен быть на время изгнан из сознания. Коан фактически является большой преградой для рассудка. По этой причине дзэн всегда склонен придавать большее значение психическим факторам, чем концептуализму, поскольку эти факторы носят характер непосредственного переживания и оказываются вполне удовлетворительными, они неумолимо взывают к «ищущему и пытливому» уму последователя дзэна. Ввиду того, что в дзэне ценятся факты личного переживания, мы имеем такие коаны, как «высохшая половая тряпка» Уммона, «кипарис» Дзесю, «три циня хлопка» и т.д. Все эти предметы хорошо знакомы каждому из повседневной жизни. По сравнению с такими индийскими выражениями, как «Все в пустоте, нерожденной и беспричинной», или «Вся Вселенная умещается в одной частице пыли», какими близкими сердцу кажутся китайские выражения. Вследствие этого дзэн лучше приспособлен к цели исключения рассудка и направления нашего эмпирического сознания в его более глубокие области. Если мы хотим достичь духовного опыта совершенно другого порядка, который положит конец всем нашим поискам в борьбе, то следует использовать нечто, вовсе не принадлежащее категории рассудка. Точнее, нечто, лишенное логики, иррациональное, не поддающееся скальпелю рассудка, должно стать особым свойством дзэна. Таким образом, упражнение коан явилось естественным развитием дзэна в исторической борьбе за достижение высшей реальности. За счет коана весь механизм нашего психического аппарата призван повлиять на созревание состояния сознания, называемого сатори.
4. ЗНАЧЕНИЕ И ФУНКЦИЯ ДУХА ВОПРОШЕНИЯ
Как уже было сказано, предварительная подготовка последователя дзэна перед тем, как он приступает к упражнению коан, преследует следующие цели:
1. Пробудить самое искреннее желание освобождения от рабства кармы, от боли рождения и смерти.
2. Признание того, что цель жизни буддиста состоит в достижении просветления, в доведении до зрелости, до состояния сознания, называемого сатори.
3. Понимание тщетности всех попыток рассудка достичь этой цели, то есть решить самым живым образом главную проблему существования.
4. Вера в то, что достижение сатори означает пробуждение природы Будды, которая скрыта в тайнах всякого разума.
5, Обладание сильным духом вопрошения, который будет постоянно побуждать человека испытать в себе самом присутствие природы Будды.
Не обладая этими пятью качествами, он не может надеяться даже на успешное доведение до конца упражнения коан.
Даже если он будет обладать всеми этими качествами, то он может сомневаться в том, что коан является самым эффективным средством достижения цели. Например, его может больше привлекать метод школы тэн-дай или сингон или повторение имени Будды, как это делают последователи секты Чистой земли, или повторение даймоку в секте нитирэн. Здесь вступает в силу то, что можно назвать его религиозными особенностями, обусловленными предыдущей его кармой. В этом случае он не может быть истинным последователем дзэна и тогда должен каким-нибудь другим способом достигать своего освобождения. Даже среди последователей дзэна имеются люди, не верящие в коан и считающие его чем-то искусственным; в действительности они идут даже дальше и утверждают, что и само сатори является некоторого рода наростом, который не принадлежит истинной системе дзэна. Большинство приверженцев японской дзэн-буддийской школы Сото принадлежит к этой категории противников коана. Такое расхождение во взглядах на эффективность упражнения коан и опыт сатори объясняется, пожалуй, различным философским истолкованием дзэна последователями Сото и Ринзая. Что же касается практики дзэна, то и те и другие следуют за Бодхидхармой и Эно.
Как бы там ни было, следует верить в коан, если вы хотите использовать его для пробуждения сатори. Теперь возникает вопрос: как удерживать коан – по крайней мере первый коан – в поле сознания так, чтобы он был его центром, когда вы задались целью постичь его смысл? Он явно не подчиняется законам логического мышления, так как имеет целью отрезать все пути к размышлению и воображению. Например, когда практикующему дзэн дают «му» – что он должен с ним делать? Он, несомненно, не должен думать о нем, потому что в этом случае никакое логическое мышление невозможно. «My» ничего не означает, поскольку его нельзя мысленно связывать ни с собакой, ни с Буддой: «му» простое и чистое. Коан ни отрицает, ни утверждает присутствие природы Будды в собаке, хотя Дзесю использовал «му» в качестве ответа на вопрос о природе Будды. Когда «му» дастся в качестве коана непосвященным, оно обладает самостоятельностью, и именно это с самого начала говорят учителя дзэна, использовавшие его в качестве вспомогательного средства. То же самое можно сказать о «кипарисе». Это просто кипарис, не имевший никакой логической связи с вопросом: «Что означает приход Первого патриарха в Китай?» Здесь также нет никакой ссылки на пантеизм, который иногда считают буддистским мировоззрением.
Учитывая все это, какое умственное отношение мы должны принять, когда коан дается нам в качестве ключа к тайнам дзэна? Обычно используют следующие китайские иероглифы при описании умственного отношения к коану: «тэйцзэй», «тэйки», «тэйтэцу», «ко», означающие: «поднимать», «держать», «возвышать»; «кан» – «видеть», «считать», «держать в поле зрения»; «сан» – «быть озабоченным», «быть внутри», «консультировать», «ссылаться на что-либо»; «санко» или «тайкю» – «исследовать», «запрашивать»; «куфу» – «искать ключ», «искать решение», «сосредоточить ум на предмете»; «гай» – исследовать». Все эти термины имеют целью выразить: «держать коан постоянно перед умственным взором и пытаться найти ключ к его решению». Эти два процесса, удерживающие в поле внимания попытку решить, можно считать одним процессом, так как постоянно держать коан перед умственным взором означает пытаться его решить. По мере продолжения этого процесса значение, которое объективно ищут в «му», «кипарисе» или в «трех цинях хлопка», в действительности обнаруживается не в коане, а в разуме практикующего. В этот момент коан совершенно отождествляется с ищущим и пытливым разумом, и посредством такого отождествления постигается его значение. Таким образом, мы допустили бы неточность, сказав, что коан понят, так как в момент понимания не существует коана, отдельного от разума. Нельзя также утверждать, что разум понимает самого себя, в связи с тем, что понимание означает размышление и даже его результат. Разум есть констатация понимания. Здесь пока нет никакого суждения, никакого подлежащего, никакого сказуемого: есть простое восклицание «а». Китайские термины, используемые здесь, вполне графичны – «один вырывающийся возглас». Этот момент описывается как «ломка чемодана», «ломание бочонка со смолой», «неожиданный обрыв», «неожиданный взрыв», «тресканье бамбука», «выход из пустоты» и т.д. Слово «сосредоточение» очень часто использовалось при упражнения коан, но фактически сосредоточение – это не главное, хотя оно неизбежно следует.
Самое важное в этом упражнении – это желание постичь – у нас пока нет подходящего выражения – смысл коана. Когда это желание, или дух вопрошения, постоянно и сильно, коан неизбежно все время удерживается перед умственным взором, и все остальные мысли, которые здесь совершенно не нужны, естественно, изгоняются из поля сознания. Такое исключение, или изгнание, является побочным продуктом, оно носит более или менее случайный характер. Этим упражнение коана отличается от простого сосредоточения, а также от индийской дхьяны или медитации, абстракции или контроля над разумом. Теперь мы можем говорить о двух видах сосредоточения: первый вызывается, так сказать, механически, а другой является неизбежным следствием, – но в сущности представляющим собой случайное явление – интенсификация духа вопрошения. Когда сосредоточение, сопровождаемое отождествлением, тем или иным способом достигается, оно неизбежно выливается в сатори.
Но истинный дзэн всегда требует присутствия духа вопрошения, о чем свидетельствуют следующие цитаты: Дайэ, один из первых приверженцев коана, всегда особо подчеркивал эту мысль, так как во всех его беседах, озаглавленных «Дайэ Фусэцу», мы находим упоминание о ней. Давайте рассмотрим следующие утверждения: «Выберите вопрос, относительно которого у вас всю жизнь были сомнения, и сосредоточьтесь на нем... Представляет ли он что-нибудь святое или что-нибудь банальное? Существует ли реально оно, или это что-нибудь персональное? Настоятельно вопрошайте до конца. Не бойтесь, если погрузитесь в пустоту. Выясните, что внушает вам чувство страха – пустота или что-нибудь другое?» Дайэ никогда не советует нам просто держать коан в уме: напротив, он говорит, что он должен стать центром нашего внимания за счет одной только силы вопрошающего духа. Он говорит, что когда коан поддерживается таким духом, он походит на «всепоглощающий огонь, сжигающий всякое насекомое праздного размышления, которое приближается к нему». Без этого философски окрашенного стимулирующего духа вопрошения ни один коан не может стать центром сознания. Поэтому почти все учителя дзэна считают, что в «овладении дзэном самое важное – это поддерживать дух вопрошения: чем сильнее этот дух, тем глубже будет сатори, следующее за ним; фактически не может быть сатори, если отсутствует дух вопрошения. Поэтому начинайте с попытки раскрыть смысл коана». Согласно Кохо Гэмме дело обстоит так: «Своим ученикам я обычно даю следующий коан: „Все вещи возвращаются к единому, к чему возвращается единый?“ Я заставляю их искать ответ. Искать ответ означает пробудить сильный дух вопрошения в поисках истинного значения коана. Множественность вещей сводится к единому, но куда в конечном итоге возвращается единый? Я говорю им: „Употребите все силы вашего существа на это вопрошение, не давайте себе ни минуты отдыха. В каком бы положении вы ни находились и каким бы делом вы ни занимались, никогда не тратьте время зря. Куда в конце концов возвращается единый? Постарайтесь получить определенный ответ на этот вопрос. Не предавайтесь бездействию не увлекайтесь фантазией воображения: пытайтесь достичь состояния совершенного отождествления упорной и непрерывной активизацией духа вопрошения. Тогда вы станете походить на человека, который серьезно болел, у которого отсутствует аппетит к тому, что он ест и пьет, или на идиота, не знающего что, зачем и почему. Когда ваш ищущий дух дойдет до этой стадии, это будет означать, что настало время, и цветок вашего разума скоро распустится“». Коин Екин, живший в конце XV столетия, говорит об упражнении коан следующее: ««Поиском и вопрошением» (куфу ) лучше всего заниматься вдали от шума и суеты – отрешитесь от всего, что вам мешает, перестаньте предаваться размышлению и воображению и вложите в коан всю душу, постоянно держите его в центре внимания, сидите вы или лежите, идете или стоите. Не обращайте внимания на окружающие условия, какими бы они ни были, благоприятными или неблагоприятными, а пытайтесь сосредоточить ум на коане, постарайтесь выяснить, кто это так упорно и неослабно преследует коан и задает вам этот вопрос. Когда вы таким образом станете серьезно интенсивно интересоваться самим вопрошающим, то непременно настанет время, когда дальнейшее станет абсолютно невозможным, как будто вы подошли к роднику, окруженному горами.
В этот момент дерево с обвивающей его глицинией рушится, то есть различие между субъектом и объектом совершенно уничтожается, вопрошающий и вопрос сливаются в совершенном тождестве. По пробуждении от тождественности наступает великое сатори, являющееся ответом на все ваши вопросы и поиски». А вот что советует Тэнки Пуй последователям дзэна: «Начисто искорените в своем разуме всякую хитрость и нечестность, отрешитесь от жадности и гнева, порожденных эгоизмом, и не позволяйте больше никаким мыслям о двойственности беспокоить вас, так чтобы ваше сознание стало совершенно чистым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
Учитель дзэна, со своей стороны, не делает никакой сознательной попытки сделать эти утверждения, ведущие к сатори, странными и логически неудобоваримыми. Эти утверждения исходят из глубины его существа. Они походят на цветы, распустившиеся весной, и на лучезарное солнце. Поэтому, чтобы понять их, мы должны сами стать весенними цветами и солнцем, мы должны углубиться в их сокровенную суть. Когда мы воспроизведем ту же самую психическую атмосферу, находясь в которой учителя дзэна изрекали эти коаны, мы поймем их. Таким образом, учителя избегают всякого рода словесных объяснений, которые служат возбуждению в умах учеников рассудочного интереса к разгадке их тайны. Поскольку рассудок является самым крупным препятствием, или, скорее, смертельным врагом, по крайней мере, в начале изучения дзэна, он должен быть на время изгнан из сознания. Коан фактически является большой преградой для рассудка. По этой причине дзэн всегда склонен придавать большее значение психическим факторам, чем концептуализму, поскольку эти факторы носят характер непосредственного переживания и оказываются вполне удовлетворительными, они неумолимо взывают к «ищущему и пытливому» уму последователя дзэна. Ввиду того, что в дзэне ценятся факты личного переживания, мы имеем такие коаны, как «высохшая половая тряпка» Уммона, «кипарис» Дзесю, «три циня хлопка» и т.д. Все эти предметы хорошо знакомы каждому из повседневной жизни. По сравнению с такими индийскими выражениями, как «Все в пустоте, нерожденной и беспричинной», или «Вся Вселенная умещается в одной частице пыли», какими близкими сердцу кажутся китайские выражения. Вследствие этого дзэн лучше приспособлен к цели исключения рассудка и направления нашего эмпирического сознания в его более глубокие области. Если мы хотим достичь духовного опыта совершенно другого порядка, который положит конец всем нашим поискам в борьбе, то следует использовать нечто, вовсе не принадлежащее категории рассудка. Точнее, нечто, лишенное логики, иррациональное, не поддающееся скальпелю рассудка, должно стать особым свойством дзэна. Таким образом, упражнение коан явилось естественным развитием дзэна в исторической борьбе за достижение высшей реальности. За счет коана весь механизм нашего психического аппарата призван повлиять на созревание состояния сознания, называемого сатори.
4. ЗНАЧЕНИЕ И ФУНКЦИЯ ДУХА ВОПРОШЕНИЯ
Как уже было сказано, предварительная подготовка последователя дзэна перед тем, как он приступает к упражнению коан, преследует следующие цели:
1. Пробудить самое искреннее желание освобождения от рабства кармы, от боли рождения и смерти.
2. Признание того, что цель жизни буддиста состоит в достижении просветления, в доведении до зрелости, до состояния сознания, называемого сатори.
3. Понимание тщетности всех попыток рассудка достичь этой цели, то есть решить самым живым образом главную проблему существования.
4. Вера в то, что достижение сатори означает пробуждение природы Будды, которая скрыта в тайнах всякого разума.
5, Обладание сильным духом вопрошения, который будет постоянно побуждать человека испытать в себе самом присутствие природы Будды.
Не обладая этими пятью качествами, он не может надеяться даже на успешное доведение до конца упражнения коан.
Даже если он будет обладать всеми этими качествами, то он может сомневаться в том, что коан является самым эффективным средством достижения цели. Например, его может больше привлекать метод школы тэн-дай или сингон или повторение имени Будды, как это делают последователи секты Чистой земли, или повторение даймоку в секте нитирэн. Здесь вступает в силу то, что можно назвать его религиозными особенностями, обусловленными предыдущей его кармой. В этом случае он не может быть истинным последователем дзэна и тогда должен каким-нибудь другим способом достигать своего освобождения. Даже среди последователей дзэна имеются люди, не верящие в коан и считающие его чем-то искусственным; в действительности они идут даже дальше и утверждают, что и само сатори является некоторого рода наростом, который не принадлежит истинной системе дзэна. Большинство приверженцев японской дзэн-буддийской школы Сото принадлежит к этой категории противников коана. Такое расхождение во взглядах на эффективность упражнения коан и опыт сатори объясняется, пожалуй, различным философским истолкованием дзэна последователями Сото и Ринзая. Что же касается практики дзэна, то и те и другие следуют за Бодхидхармой и Эно.
Как бы там ни было, следует верить в коан, если вы хотите использовать его для пробуждения сатори. Теперь возникает вопрос: как удерживать коан – по крайней мере первый коан – в поле сознания так, чтобы он был его центром, когда вы задались целью постичь его смысл? Он явно не подчиняется законам логического мышления, так как имеет целью отрезать все пути к размышлению и воображению. Например, когда практикующему дзэн дают «му» – что он должен с ним делать? Он, несомненно, не должен думать о нем, потому что в этом случае никакое логическое мышление невозможно. «My» ничего не означает, поскольку его нельзя мысленно связывать ни с собакой, ни с Буддой: «му» простое и чистое. Коан ни отрицает, ни утверждает присутствие природы Будды в собаке, хотя Дзесю использовал «му» в качестве ответа на вопрос о природе Будды. Когда «му» дастся в качестве коана непосвященным, оно обладает самостоятельностью, и именно это с самого начала говорят учителя дзэна, использовавшие его в качестве вспомогательного средства. То же самое можно сказать о «кипарисе». Это просто кипарис, не имевший никакой логической связи с вопросом: «Что означает приход Первого патриарха в Китай?» Здесь также нет никакой ссылки на пантеизм, который иногда считают буддистским мировоззрением.
Учитывая все это, какое умственное отношение мы должны принять, когда коан дается нам в качестве ключа к тайнам дзэна? Обычно используют следующие китайские иероглифы при описании умственного отношения к коану: «тэйцзэй», «тэйки», «тэйтэцу», «ко», означающие: «поднимать», «держать», «возвышать»; «кан» – «видеть», «считать», «держать в поле зрения»; «сан» – «быть озабоченным», «быть внутри», «консультировать», «ссылаться на что-либо»; «санко» или «тайкю» – «исследовать», «запрашивать»; «куфу» – «искать ключ», «искать решение», «сосредоточить ум на предмете»; «гай» – исследовать». Все эти термины имеют целью выразить: «держать коан постоянно перед умственным взором и пытаться найти ключ к его решению». Эти два процесса, удерживающие в поле внимания попытку решить, можно считать одним процессом, так как постоянно держать коан перед умственным взором означает пытаться его решить. По мере продолжения этого процесса значение, которое объективно ищут в «му», «кипарисе» или в «трех цинях хлопка», в действительности обнаруживается не в коане, а в разуме практикующего. В этот момент коан совершенно отождествляется с ищущим и пытливым разумом, и посредством такого отождествления постигается его значение. Таким образом, мы допустили бы неточность, сказав, что коан понят, так как в момент понимания не существует коана, отдельного от разума. Нельзя также утверждать, что разум понимает самого себя, в связи с тем, что понимание означает размышление и даже его результат. Разум есть констатация понимания. Здесь пока нет никакого суждения, никакого подлежащего, никакого сказуемого: есть простое восклицание «а». Китайские термины, используемые здесь, вполне графичны – «один вырывающийся возглас». Этот момент описывается как «ломка чемодана», «ломание бочонка со смолой», «неожиданный обрыв», «неожиданный взрыв», «тресканье бамбука», «выход из пустоты» и т.д. Слово «сосредоточение» очень часто использовалось при упражнения коан, но фактически сосредоточение – это не главное, хотя оно неизбежно следует.
Самое важное в этом упражнении – это желание постичь – у нас пока нет подходящего выражения – смысл коана. Когда это желание, или дух вопрошения, постоянно и сильно, коан неизбежно все время удерживается перед умственным взором, и все остальные мысли, которые здесь совершенно не нужны, естественно, изгоняются из поля сознания. Такое исключение, или изгнание, является побочным продуктом, оно носит более или менее случайный характер. Этим упражнение коана отличается от простого сосредоточения, а также от индийской дхьяны или медитации, абстракции или контроля над разумом. Теперь мы можем говорить о двух видах сосредоточения: первый вызывается, так сказать, механически, а другой является неизбежным следствием, – но в сущности представляющим собой случайное явление – интенсификация духа вопрошения. Когда сосредоточение, сопровождаемое отождествлением, тем или иным способом достигается, оно неизбежно выливается в сатори.
Но истинный дзэн всегда требует присутствия духа вопрошения, о чем свидетельствуют следующие цитаты: Дайэ, один из первых приверженцев коана, всегда особо подчеркивал эту мысль, так как во всех его беседах, озаглавленных «Дайэ Фусэцу», мы находим упоминание о ней. Давайте рассмотрим следующие утверждения: «Выберите вопрос, относительно которого у вас всю жизнь были сомнения, и сосредоточьтесь на нем... Представляет ли он что-нибудь святое или что-нибудь банальное? Существует ли реально оно, или это что-нибудь персональное? Настоятельно вопрошайте до конца. Не бойтесь, если погрузитесь в пустоту. Выясните, что внушает вам чувство страха – пустота или что-нибудь другое?» Дайэ никогда не советует нам просто держать коан в уме: напротив, он говорит, что он должен стать центром нашего внимания за счет одной только силы вопрошающего духа. Он говорит, что когда коан поддерживается таким духом, он походит на «всепоглощающий огонь, сжигающий всякое насекомое праздного размышления, которое приближается к нему». Без этого философски окрашенного стимулирующего духа вопрошения ни один коан не может стать центром сознания. Поэтому почти все учителя дзэна считают, что в «овладении дзэном самое важное – это поддерживать дух вопрошения: чем сильнее этот дух, тем глубже будет сатори, следующее за ним; фактически не может быть сатори, если отсутствует дух вопрошения. Поэтому начинайте с попытки раскрыть смысл коана». Согласно Кохо Гэмме дело обстоит так: «Своим ученикам я обычно даю следующий коан: „Все вещи возвращаются к единому, к чему возвращается единый?“ Я заставляю их искать ответ. Искать ответ означает пробудить сильный дух вопрошения в поисках истинного значения коана. Множественность вещей сводится к единому, но куда в конечном итоге возвращается единый? Я говорю им: „Употребите все силы вашего существа на это вопрошение, не давайте себе ни минуты отдыха. В каком бы положении вы ни находились и каким бы делом вы ни занимались, никогда не тратьте время зря. Куда в конце концов возвращается единый? Постарайтесь получить определенный ответ на этот вопрос. Не предавайтесь бездействию не увлекайтесь фантазией воображения: пытайтесь достичь состояния совершенного отождествления упорной и непрерывной активизацией духа вопрошения. Тогда вы станете походить на человека, который серьезно болел, у которого отсутствует аппетит к тому, что он ест и пьет, или на идиота, не знающего что, зачем и почему. Когда ваш ищущий дух дойдет до этой стадии, это будет означать, что настало время, и цветок вашего разума скоро распустится“». Коин Екин, живший в конце XV столетия, говорит об упражнении коан следующее: ««Поиском и вопрошением» (куфу ) лучше всего заниматься вдали от шума и суеты – отрешитесь от всего, что вам мешает, перестаньте предаваться размышлению и воображению и вложите в коан всю душу, постоянно держите его в центре внимания, сидите вы или лежите, идете или стоите. Не обращайте внимания на окружающие условия, какими бы они ни были, благоприятными или неблагоприятными, а пытайтесь сосредоточить ум на коане, постарайтесь выяснить, кто это так упорно и неослабно преследует коан и задает вам этот вопрос. Когда вы таким образом станете серьезно интенсивно интересоваться самим вопрошающим, то непременно настанет время, когда дальнейшее станет абсолютно невозможным, как будто вы подошли к роднику, окруженному горами.
В этот момент дерево с обвивающей его глицинией рушится, то есть различие между субъектом и объектом совершенно уничтожается, вопрошающий и вопрос сливаются в совершенном тождестве. По пробуждении от тождественности наступает великое сатори, являющееся ответом на все ваши вопросы и поиски». А вот что советует Тэнки Пуй последователям дзэна: «Начисто искорените в своем разуме всякую хитрость и нечестность, отрешитесь от жадности и гнева, порожденных эгоизмом, и не позволяйте больше никаким мыслям о двойственности беспокоить вас, так чтобы ваше сознание стало совершенно чистым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88