— А вечного на свете нет ничего! Но рейс должен быть возможно более долгим. Такова жизнь.
— Лады, такова «жизнь», — имея в виду звездолет, отозвался Туча.
— Как бы то ни было, но график, а следовательно, и рейс сорваны.
— Значит, сорвалось, — вздохнул Кузнецов. — Но жить будем! Жить надо!
Туча коротко скомандовал:
— Лады! Жить будем! Лейе — выключить нейтринные двигатели, прекратить торможение. Топливо беречь! Ратову — бессменно дежурить в радиорубке у суперлокаторов. Двигатели снова включим не раньше, чем обнаружим заправщик, хоть в миллионе километров.
— Если бы в миллионе! — вздохнул Каспарян. Он шел рядом с Арсением, когда все расходились. — Вечная у тебя фамилия, Ратов, — усмехнулся он.
— Почему вечная? — удивился Арсений.
— Как Ратов летит — Вечный рейс.
— Шутник ты, Каспарян, — покачал головой Ратов. — Не надо было меня ждать на острове.
— Вот это шутка! Очень злая шутка! — рассердился Каспарян.
— Теперь на шутки большая нагрузка, — догнал друзей Толя Кузнецов. — Пойду разрабатывать рацион на ближайшую «звездную пятилетку». Принимаю заказы: соус морнэ с сыром, котлеты софи из телятины, баранина по-бордосски, каплун с грибами в сметане. Нейтринного инженера ради такого меню поставим поваром к «машине пищи».
— Гарантирую превосходную французскую кухню! — пообещал чернявый инженер Лейе и шутливо закрутил колечком ус.
— Шесть человек — это есть уже целый мир, — глубокомысленно изрек Карл Шварц.
Толя Кузнецов всегда объяснял удивительную уравновешенность немецкого профессора его тройным подбородком.
— Предлагаю считать «Жизнь» планетой… Правда, без «солнца», — возвестил Кузнецов.
— «Солнце» будет, — заверил Арсений и добавил: — Ненадолго.
Когда спустя полтора года по земному времени другой звездолет — «Жизнь-2» возвращался к Солнечной системе, никто на корабле не знал о судьбе первых звездолетчиков…
— Тревога! Тревога! Тревога!..
Звездонавты выскакивали в коридоры, вваливались в кабины лифтов и поднимались в центральную рубку управления. Она располагалась на оси головной части «Жизни-2», напоминавшей исполинский барабан из труб, параллельных его оси вращения.
Появился в рубке и этанянин Ан. Он страдал от искусственной гравитации, вызванной теперь режимом торможения.
Из глубины огромных глазниц Ан всматривался в лица людей. Все они встревожено уставились на экран локатора.
— Движение неизвестного тела точно совпадает с нашей трассой. Мы его нагоняем, — доложила Вилена Виеву и, подумав, добавила: — Если отклониться — уйдем в сторону от Солнечной системы и курс не выправить.
— Что за чертовщина! — воскликнул геолог Михаленко. По мере приближения к Земле он совсем оправился от своей «космической ностальгии», стал по-прежнему энергичным, решительным. — С последним танкером-заправщиком мы уже повстречались. Больше ждать некого, Поэтому если попалось опасное препятствие на пути, то его надо уничтожить лазерным лучом, и дело в шляпке!
— Уничтожить? — полуобернулся к нему Виев и перевел взгляд на экран. — Попрошу вас, профессор, — обратился он к Анисимову. — Что-то вид космического странника мне кажется слишком «организованным». Проведите-ка на электронно-вычислительной машине анализ его размеров.
— Что ж тут удивительного! — ответил Михаленко. — Планеты сферичны, хоть и естественного происхождения.
— Планеты, а не такие крупинки размером с наш звездолет, — возразил Виев. — Прежде чем решиться на уничтожение чего-нибудь в космосе, надо быть уверенным, что имеешь дело не с чужепланетным кораблем.
— Какая чепуха! — воскликнул Михаленко и добавил пренебрежительно: — Это напоминает сказку о древних космических пришельцах на Земле!
— Извините, — задетый его тоном, вступился за любимую идею доктор Матсумура — ярый защитник того, что Землю в прошлом посещали звездные пришельцы. — Не выглядит ли такой сказкой наш новый друг, которого мы доставим с Этаны на Землю? Извините.
Михаленко посмотрел на этанянина и смутился, замолчал.
Виев изучал изображение на экране.
— Тело имеет не сферическую, а правильную удлиненную форму, — уточнил он. — Состоит как бы из двух связанных одно с другим тел, как и подобает звездолету.
— Топологический анализ даст на это исчерпывающий ответ, — заверил профессор Анисимов, забирая у Вилены все необходимые данные и фотографии загадочного препятствия на пути «Жизни-2».
— Что предполагает, подразумевает, имеет в виду астроном? — поинтересовался этанянин Ан.
Во время пути «Жизни-2» для гостя землян удалось сделать приспособление, трансформирующее произносимые им ультразвуки в речь нормального для людей диапазона. Этанянина теперь слышали все и понимали благодаря его старанию овладеть «земным языком», как он называл русский. Трансформирующее устройство помогало и ему слушать своих спутников по звездолету.
Профессор Анисимов, опускаясь вместе с Аном в лифте, объяснял ему:
— У нас еще в двадцатом веке, внимательный Ан, ученые научились определять с помощью математического анализа, являются ли изучаемые геометрические формы природного или искусственного происхождения.
Ан кивнул в знак понимания, как это делали люди.
Анисимов ушел вперед, а Ан, цепляясь за сделанные специально для него перила, плелся сзади, заботливо поддерживаемый доктором Матсумурой.
— Доктор, — обратился к нему Ан, — командир боится повредить чужой звездолет, астроном будет вычислять, не искусственны ли формы встречного тела. Разве есть подозрение, предположение, уверенность, что космос так населен, что мы можем в нем встретить разумных?
— Когда мы будем на Земле, — пообещал Матсумура, — я покажу тебе множество следов, которые оставлены когда-то разумными с других миров, посетившими Землю.
— Я ощущаю в тебе заинтересованность, уверенность, увлеченность, добрый доктор.
— Я верил в посещение Земли чужепланетными пришельцами, потому и полетел к вам на Этану, в расчете, что вы летали к нам.
— Увы, увлеченный доктор, с Этаны никто никуда не улетал. Слишком обращена сама в себя, углублена, отрешена от всего внешнего наша цивилизация вечноживущих…
По вызову Виева все собрались в кают-компании слушать Анисимова.
— Топологический анализ установил, — с особой торжественностью произнес профессор, — что форма замеченного на нашем пути тела может быть только искусственной!
— Извините, — перебил Матсумура. — Значит, это корабль внеземной цивилизации!
— Предвидя такое предположение, — продолжал Анисимов, — я позволил себе проанализировать с помощью электронного математика курс неведомого корабля и его намерения. Корабль летит к Солнечной системе в таком же режиме, как и «Жизнь-2». Более того — он летит к Земле. Наши трассы абсолютно совпадают.
— Странно! — вставил Михаленко.
— Это не только странно, но и многозначительно, — сделал вывод Виев.
— И еще… позвольте мне закончить, командир. Нас не могли не заметить.
— То есть… хотите сказать, что они ищут встречи с нами? — нахмурился Виев.
— Это же такая радость! У меня даже дух захватило! — не выдержала Вилена.
— Извините, что перебиваю, — вмешался японец. — Необходимо установить контакт с кораблем, если он ищет нас.
— Остерегитесь! — крикнул Михаленко. — Может, это космические пираты!
— Высший разум гуманен! — воскликнул Матсумура.
— Ну, гуманен не гуманен, а я вовсе не хочу попасть в клетку зоопарка на какой-нибудь Планетостервии!
— Ах, Игорь, что ты говоришь такое! — возмутилась Вилена. — Для чего же мы тогда летели? И ты с нами… Побывать на одной населенной планете и встретить в пути представителей другой — это же небывалое счастье!
— Женщина звезд права, — вставил этанянин Ан. — Трудно представить, вообразить, предсказать большую удачу!
— Остерегитесь! Предостерегаю! — снова запротестовал Михаленко. — Пусть не пираты, пусть не Планетостервия… Но кто может поручиться, что они не с планеты, где все состоит из антивещества? Ласковые объятия с такими «братцами по разуму» привели бы к аннигиляции и взрыву.
— Спасибо тебе, внимательный Ан, спасибо Игорю за предупреждение,
— неторопливо сказал Виев. — Попробуем установить с «Летучим голландцем» радиоконтакт. Аннигиляцией это, во всяком случае, не грозит. — И он чуть насмешливо посмотрел на Михаленко.
Звездолетчики уходили из рубки управления по своим местам до предела возбужденные. Близость чужепланетного корабля ощущалась каждым, и каждый из них представлял себе грядущую встречу по-своему.
И вдруг Михаленко, идя рядом с Виленой, шепнул ей:
— А вдруг это «Жизнь» с Релы летит, заблудилась в космосе? А?
Вилена обернулась к нему и обожгла его взглядом.
Геолог даже не подозревал, какую бурю вызвал он в ее сердце.
Через некоторое время сигнал общего сбора снова прозвучал на звездолете. И опять порывисто открывались двери, слышались поспешные шаги, мчались вверх лифты…
Виев вошел в кабину управления последним.
— Радиограмма получена, — доложила Вилена командиру.
— Профессор, — обернулся Виев к Анисимову, — прошу тотчас же попытаться расшифровать с помощью киберлингвистики…
— Расшифровывать нужды нет, — упавшим голосом произнесла Вилена.
— Не понимаю, — нахмурился Виев.
— Я читаю: «Звездолету „Жизнь-2“ предлагается взять у меня дополнительное горючее. Корабль не оставлять на околоземной орбите, а приземлиться на Полярном космодроме с помощью устройств, которые вас встретят. Звездолет предназначен для музея».
Виев тяжело опустился на стул.
Ан вопрошающе заглядывал в лицо каждому. Он ничего не понимал. Овладевшие людьми чувства были загадочны…
— Все-таки это Земля приветствует нас! — облегченно вздохнул Михаленко. — В этом самое главное!.. Фу!.. Полегчало!
— Для музея! — с горечью повторил Виев.
— Извините, командир, — сказал Матсумура. — Трудно представить, какая теперь стала наша Земля. Но музеи всегда останутся сокровищницами истории.
— Да, — тяжело вздохнул Виев. — Мы принадлежим истории. В этом вся суть…
— Мы будем делать историю! — вставил Анисимов. — Уверяю вас, командир! Нашей информации ждут.
Вилена молчала, лицо ее застыло, окаменело… как у легендарной морячки из старой песни.
И вдруг в рубке управления зазвучал четкий, совсем незнакомый человеческий голос:
— Звездолету «Жизнь-2» предлагается взять у меня дополнительное горючее. Корабль не оставлять на околоземной орбите, а приземлиться на Полярном космодроме с помощью устройств, которые вас встретят. Звездолет предназначен для музея.
— Это он так твердил здесь все годы? — спросил Михаленко.
— Надо думать, сигнал Вилены с нашего звездолета включил передатчик «Летучего голландца», — поучительно заметил профессор Анисимов.
— Но почему же для музея? Почему мы? — Вилена смотрела на экран широко открытыми глазами, и создавалось впечатление, что она обращается как бы ко всей Вселенной. — К тому же мы еще не можем установить прямой связи с Землей!..
— Наш звездолет представляет несомненный интерес для истории техники, — пробормотал смутившийся почему-то профессор Анисимов, — поймите это.
— А как вы не понимаете? — возмутилась Вилена. — Почему наш, а не «Жизнь», которая улетела раньше нас и должна давно уже вернуться? Почему? Значит, ее нет! Они погибли!.. А мой Арсений?!
— Ну знаете ли, — развел руками Анисимов. — Я не счел бы возможным делать преждевременные выводы.
— Какие же преждевременные? — взволнованно продолжала Вилена. — Вывод ясен. Старая конструкция нужна для музея. Звездолетов было два. Если просят приземлиться второй, значит, первый не вернулся.
Да, звездолет «Жизнь» к назначенному сроку на Землю не вернулся и вернуться уже не мог. Без горючего для торможения он неодолимо двигался по прежней трассе, пересекая Солнечную систему.
Солнце сначала из яркой звездочки превратилось в ослепительный кружок, потом стало косматым диском. Оно и радовало Арсения Ратова и его друзей, оно же и нагоняло на них тоску по Земле…
Установить радиосвязь с Землей оказалось не просто. Там никто не ожидал позывных звездолета раньше чем через полгода. Сигналы его наконец были случайно приняты любителями-коротковолновиками. Первое их сообщение расценили было как неумную шутку. Потом на Земле всполошились.
Звездолет приближался с огромной скоростью. Помочь ему было совершенно нечем. На Земле не имелось ни одного космического корабля, который в состоянии разогнаться до скорости звездолета. Подсчитали, нельзя ли послать вслед ему топливный корабль, но расчет оказался неутешительным — он мог догнать «Жизнь» через двадцать семь лет. И все-таки стали срочно готовить такой корабль. Однако горючее, которым бы тот снабдил звездолет, едва хватило бы на его торможение. А ведь предстояло еще разогнаться для возвращения к Солнечной системе, а потом затормозить на подступах к ней.
Глубокий старик Вольдемар Павлович Архис дожил до этих тревожных дней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
— Лады, такова «жизнь», — имея в виду звездолет, отозвался Туча.
— Как бы то ни было, но график, а следовательно, и рейс сорваны.
— Значит, сорвалось, — вздохнул Кузнецов. — Но жить будем! Жить надо!
Туча коротко скомандовал:
— Лады! Жить будем! Лейе — выключить нейтринные двигатели, прекратить торможение. Топливо беречь! Ратову — бессменно дежурить в радиорубке у суперлокаторов. Двигатели снова включим не раньше, чем обнаружим заправщик, хоть в миллионе километров.
— Если бы в миллионе! — вздохнул Каспарян. Он шел рядом с Арсением, когда все расходились. — Вечная у тебя фамилия, Ратов, — усмехнулся он.
— Почему вечная? — удивился Арсений.
— Как Ратов летит — Вечный рейс.
— Шутник ты, Каспарян, — покачал головой Ратов. — Не надо было меня ждать на острове.
— Вот это шутка! Очень злая шутка! — рассердился Каспарян.
— Теперь на шутки большая нагрузка, — догнал друзей Толя Кузнецов. — Пойду разрабатывать рацион на ближайшую «звездную пятилетку». Принимаю заказы: соус морнэ с сыром, котлеты софи из телятины, баранина по-бордосски, каплун с грибами в сметане. Нейтринного инженера ради такого меню поставим поваром к «машине пищи».
— Гарантирую превосходную французскую кухню! — пообещал чернявый инженер Лейе и шутливо закрутил колечком ус.
— Шесть человек — это есть уже целый мир, — глубокомысленно изрек Карл Шварц.
Толя Кузнецов всегда объяснял удивительную уравновешенность немецкого профессора его тройным подбородком.
— Предлагаю считать «Жизнь» планетой… Правда, без «солнца», — возвестил Кузнецов.
— «Солнце» будет, — заверил Арсений и добавил: — Ненадолго.
Когда спустя полтора года по земному времени другой звездолет — «Жизнь-2» возвращался к Солнечной системе, никто на корабле не знал о судьбе первых звездолетчиков…
— Тревога! Тревога! Тревога!..
Звездонавты выскакивали в коридоры, вваливались в кабины лифтов и поднимались в центральную рубку управления. Она располагалась на оси головной части «Жизни-2», напоминавшей исполинский барабан из труб, параллельных его оси вращения.
Появился в рубке и этанянин Ан. Он страдал от искусственной гравитации, вызванной теперь режимом торможения.
Из глубины огромных глазниц Ан всматривался в лица людей. Все они встревожено уставились на экран локатора.
— Движение неизвестного тела точно совпадает с нашей трассой. Мы его нагоняем, — доложила Вилена Виеву и, подумав, добавила: — Если отклониться — уйдем в сторону от Солнечной системы и курс не выправить.
— Что за чертовщина! — воскликнул геолог Михаленко. По мере приближения к Земле он совсем оправился от своей «космической ностальгии», стал по-прежнему энергичным, решительным. — С последним танкером-заправщиком мы уже повстречались. Больше ждать некого, Поэтому если попалось опасное препятствие на пути, то его надо уничтожить лазерным лучом, и дело в шляпке!
— Уничтожить? — полуобернулся к нему Виев и перевел взгляд на экран. — Попрошу вас, профессор, — обратился он к Анисимову. — Что-то вид космического странника мне кажется слишком «организованным». Проведите-ка на электронно-вычислительной машине анализ его размеров.
— Что ж тут удивительного! — ответил Михаленко. — Планеты сферичны, хоть и естественного происхождения.
— Планеты, а не такие крупинки размером с наш звездолет, — возразил Виев. — Прежде чем решиться на уничтожение чего-нибудь в космосе, надо быть уверенным, что имеешь дело не с чужепланетным кораблем.
— Какая чепуха! — воскликнул Михаленко и добавил пренебрежительно: — Это напоминает сказку о древних космических пришельцах на Земле!
— Извините, — задетый его тоном, вступился за любимую идею доктор Матсумура — ярый защитник того, что Землю в прошлом посещали звездные пришельцы. — Не выглядит ли такой сказкой наш новый друг, которого мы доставим с Этаны на Землю? Извините.
Михаленко посмотрел на этанянина и смутился, замолчал.
Виев изучал изображение на экране.
— Тело имеет не сферическую, а правильную удлиненную форму, — уточнил он. — Состоит как бы из двух связанных одно с другим тел, как и подобает звездолету.
— Топологический анализ даст на это исчерпывающий ответ, — заверил профессор Анисимов, забирая у Вилены все необходимые данные и фотографии загадочного препятствия на пути «Жизни-2».
— Что предполагает, подразумевает, имеет в виду астроном? — поинтересовался этанянин Ан.
Во время пути «Жизни-2» для гостя землян удалось сделать приспособление, трансформирующее произносимые им ультразвуки в речь нормального для людей диапазона. Этанянина теперь слышали все и понимали благодаря его старанию овладеть «земным языком», как он называл русский. Трансформирующее устройство помогало и ему слушать своих спутников по звездолету.
Профессор Анисимов, опускаясь вместе с Аном в лифте, объяснял ему:
— У нас еще в двадцатом веке, внимательный Ан, ученые научились определять с помощью математического анализа, являются ли изучаемые геометрические формы природного или искусственного происхождения.
Ан кивнул в знак понимания, как это делали люди.
Анисимов ушел вперед, а Ан, цепляясь за сделанные специально для него перила, плелся сзади, заботливо поддерживаемый доктором Матсумурой.
— Доктор, — обратился к нему Ан, — командир боится повредить чужой звездолет, астроном будет вычислять, не искусственны ли формы встречного тела. Разве есть подозрение, предположение, уверенность, что космос так населен, что мы можем в нем встретить разумных?
— Когда мы будем на Земле, — пообещал Матсумура, — я покажу тебе множество следов, которые оставлены когда-то разумными с других миров, посетившими Землю.
— Я ощущаю в тебе заинтересованность, уверенность, увлеченность, добрый доктор.
— Я верил в посещение Земли чужепланетными пришельцами, потому и полетел к вам на Этану, в расчете, что вы летали к нам.
— Увы, увлеченный доктор, с Этаны никто никуда не улетал. Слишком обращена сама в себя, углублена, отрешена от всего внешнего наша цивилизация вечноживущих…
По вызову Виева все собрались в кают-компании слушать Анисимова.
— Топологический анализ установил, — с особой торжественностью произнес профессор, — что форма замеченного на нашем пути тела может быть только искусственной!
— Извините, — перебил Матсумура. — Значит, это корабль внеземной цивилизации!
— Предвидя такое предположение, — продолжал Анисимов, — я позволил себе проанализировать с помощью электронного математика курс неведомого корабля и его намерения. Корабль летит к Солнечной системе в таком же режиме, как и «Жизнь-2». Более того — он летит к Земле. Наши трассы абсолютно совпадают.
— Странно! — вставил Михаленко.
— Это не только странно, но и многозначительно, — сделал вывод Виев.
— И еще… позвольте мне закончить, командир. Нас не могли не заметить.
— То есть… хотите сказать, что они ищут встречи с нами? — нахмурился Виев.
— Это же такая радость! У меня даже дух захватило! — не выдержала Вилена.
— Извините, что перебиваю, — вмешался японец. — Необходимо установить контакт с кораблем, если он ищет нас.
— Остерегитесь! — крикнул Михаленко. — Может, это космические пираты!
— Высший разум гуманен! — воскликнул Матсумура.
— Ну, гуманен не гуманен, а я вовсе не хочу попасть в клетку зоопарка на какой-нибудь Планетостервии!
— Ах, Игорь, что ты говоришь такое! — возмутилась Вилена. — Для чего же мы тогда летели? И ты с нами… Побывать на одной населенной планете и встретить в пути представителей другой — это же небывалое счастье!
— Женщина звезд права, — вставил этанянин Ан. — Трудно представить, вообразить, предсказать большую удачу!
— Остерегитесь! Предостерегаю! — снова запротестовал Михаленко. — Пусть не пираты, пусть не Планетостервия… Но кто может поручиться, что они не с планеты, где все состоит из антивещества? Ласковые объятия с такими «братцами по разуму» привели бы к аннигиляции и взрыву.
— Спасибо тебе, внимательный Ан, спасибо Игорю за предупреждение,
— неторопливо сказал Виев. — Попробуем установить с «Летучим голландцем» радиоконтакт. Аннигиляцией это, во всяком случае, не грозит. — И он чуть насмешливо посмотрел на Михаленко.
Звездолетчики уходили из рубки управления по своим местам до предела возбужденные. Близость чужепланетного корабля ощущалась каждым, и каждый из них представлял себе грядущую встречу по-своему.
И вдруг Михаленко, идя рядом с Виленой, шепнул ей:
— А вдруг это «Жизнь» с Релы летит, заблудилась в космосе? А?
Вилена обернулась к нему и обожгла его взглядом.
Геолог даже не подозревал, какую бурю вызвал он в ее сердце.
Через некоторое время сигнал общего сбора снова прозвучал на звездолете. И опять порывисто открывались двери, слышались поспешные шаги, мчались вверх лифты…
Виев вошел в кабину управления последним.
— Радиограмма получена, — доложила Вилена командиру.
— Профессор, — обернулся Виев к Анисимову, — прошу тотчас же попытаться расшифровать с помощью киберлингвистики…
— Расшифровывать нужды нет, — упавшим голосом произнесла Вилена.
— Не понимаю, — нахмурился Виев.
— Я читаю: «Звездолету „Жизнь-2“ предлагается взять у меня дополнительное горючее. Корабль не оставлять на околоземной орбите, а приземлиться на Полярном космодроме с помощью устройств, которые вас встретят. Звездолет предназначен для музея».
Виев тяжело опустился на стул.
Ан вопрошающе заглядывал в лицо каждому. Он ничего не понимал. Овладевшие людьми чувства были загадочны…
— Все-таки это Земля приветствует нас! — облегченно вздохнул Михаленко. — В этом самое главное!.. Фу!.. Полегчало!
— Для музея! — с горечью повторил Виев.
— Извините, командир, — сказал Матсумура. — Трудно представить, какая теперь стала наша Земля. Но музеи всегда останутся сокровищницами истории.
— Да, — тяжело вздохнул Виев. — Мы принадлежим истории. В этом вся суть…
— Мы будем делать историю! — вставил Анисимов. — Уверяю вас, командир! Нашей информации ждут.
Вилена молчала, лицо ее застыло, окаменело… как у легендарной морячки из старой песни.
И вдруг в рубке управления зазвучал четкий, совсем незнакомый человеческий голос:
— Звездолету «Жизнь-2» предлагается взять у меня дополнительное горючее. Корабль не оставлять на околоземной орбите, а приземлиться на Полярном космодроме с помощью устройств, которые вас встретят. Звездолет предназначен для музея.
— Это он так твердил здесь все годы? — спросил Михаленко.
— Надо думать, сигнал Вилены с нашего звездолета включил передатчик «Летучего голландца», — поучительно заметил профессор Анисимов.
— Но почему же для музея? Почему мы? — Вилена смотрела на экран широко открытыми глазами, и создавалось впечатление, что она обращается как бы ко всей Вселенной. — К тому же мы еще не можем установить прямой связи с Землей!..
— Наш звездолет представляет несомненный интерес для истории техники, — пробормотал смутившийся почему-то профессор Анисимов, — поймите это.
— А как вы не понимаете? — возмутилась Вилена. — Почему наш, а не «Жизнь», которая улетела раньше нас и должна давно уже вернуться? Почему? Значит, ее нет! Они погибли!.. А мой Арсений?!
— Ну знаете ли, — развел руками Анисимов. — Я не счел бы возможным делать преждевременные выводы.
— Какие же преждевременные? — взволнованно продолжала Вилена. — Вывод ясен. Старая конструкция нужна для музея. Звездолетов было два. Если просят приземлиться второй, значит, первый не вернулся.
Да, звездолет «Жизнь» к назначенному сроку на Землю не вернулся и вернуться уже не мог. Без горючего для торможения он неодолимо двигался по прежней трассе, пересекая Солнечную систему.
Солнце сначала из яркой звездочки превратилось в ослепительный кружок, потом стало косматым диском. Оно и радовало Арсения Ратова и его друзей, оно же и нагоняло на них тоску по Земле…
Установить радиосвязь с Землей оказалось не просто. Там никто не ожидал позывных звездолета раньше чем через полгода. Сигналы его наконец были случайно приняты любителями-коротковолновиками. Первое их сообщение расценили было как неумную шутку. Потом на Земле всполошились.
Звездолет приближался с огромной скоростью. Помочь ему было совершенно нечем. На Земле не имелось ни одного космического корабля, который в состоянии разогнаться до скорости звездолета. Подсчитали, нельзя ли послать вслед ему топливный корабль, но расчет оказался неутешительным — он мог догнать «Жизнь» через двадцать семь лет. И все-таки стали срочно готовить такой корабль. Однако горючее, которым бы тот снабдил звездолет, едва хватило бы на его торможение. А ведь предстояло еще разогнаться для возвращения к Солнечной системе, а потом затормозить на подступах к ней.
Глубокий старик Вольдемар Павлович Архис дожил до этих тревожных дней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50