Ветер свободно разгуливал повсюду, постепенно нарастая, и это было хорошо – в нем терялись шорохи, которые Аркен неизбежно порождал, пробираясь между деревьями.
Через секунду чья-то сильная рука перехватила его, и он почувствовал, как что-то острое упирается ему в спину.
"Вот и конец! – пронеслась мысль. – Теперь у меня не осталось никаких шансов. Падшие предусмотрели все, даже мой побег!"
– Ни звука, иначе айхот пронзит тебя насквозь!
Аркен узнал этот голос. Еще вчера его обладатель заставлял парня смотреть на исход Берта, а потом долго читал ему наставления и нравоучения. Уртах, будь он четырежды проклят!
– Выслушай меня, Аркен, а потом поступай, как тебе вздумается. Тебе плевать на твою собственную судьбу, но, я думаю, тебе небезразлична судьба Ихты. Так вот: она сейчас в руках Хэлмуна и компании, и если ты сделаешь какую-нибудь глупость, она умрет, – Аркен внутренне сжался, услышав такие слова. – Только не строй иллюзий, что ты сейчас вырвешься, примчишься туда и перебьешь их всех. Они к такому прекрасно готовы, так что давай обойдемся без рыцарства. Если хочешь, чтобы Ихта жила – ты должен пройти Зеркало. Сейчас же. Итак, что ты делаешь?
Аркен стиснул зубы до боли. Из глаз потекли совершенно неуместные сейчас слезы. Почему? зачем? за что? – вертелись в голове вопросы без ответов, и это были единственные его мысли.
– Веди! – выдавил он из себя.
– Я знал, что ты будешь послушным. Идем быстро. Ты впереди, я за тобой.
Они вернулись в Скругл, но на этот раз направились в восточное крыло. Уртах почему-то предпочел оставаться в темноте, но это совсем не беспокоило Аркена. Все его мысли были сейчас об одном: Ихта! Лишь бы с ней ничего не случилось! Лишь бы…
Они преодолели долгую винтовую лестницу, уходящую вверх и по мере этого сужающуюся – спираль, символ совершенства. Аркен шел размеренно, почти так, как недавно шел к Вратам устремленный Берт… как скоро придется к тем же Вратам идти ему самому. Он проиграл, и Уртах был совершенно прав: собственная судьба больше не имела для него значения.
Наконец они остановились перед круглой дверью высотой вполовину человеческого роста.
– Она не заперта, – сказал Уртах. – Входи, я подожду здесь. Мы, падшие, не имеем права находиться рядом с источником чистоты.
Аркен толкнул круг – и он вправду поддался, отступая перед посвященным в сторону. Он шагнул вперед, заранее зная, что его там ждет. Но выбора у него не оставалось.
Когда дверь закрылась за вошедшим, падший Уртах довольно потер руки. Он говорил достаточно убедительно, чтобы парень даже не догадался поинтересоваться доказательствами пленения Ихты.
* * *
– Ему уже давно пора быть здесь, – заметила падшая Оргис.
– Да, Уртах опаздывает, – согласился Хэлмун.
– Навер-рное, не стоило посылать на такое дело ф-фанатика веры, – вставил слово ехидный Драмак. – Он наверняка все пер-репутал.
– Уртах хоть и фанатик, но поумнее тебя! – осадил выскочку Хэлмун. – Подождем еще немного, а потом проверим.
Они сейчас располагались в центральной части Скругла, в одной из ритуальных комнат, редко кем-нибудь посещаемых. Впрочем, им не было надобности от кого-то прятаться и чего-то опасаться: они ведь падшие, и вольны делать все, что им заблагорассудится – кроме того, разумеется, что могло бы навлечь гнев Гимона на неопределившихся. Но только и среди падших встречались разные люди, и не каждому из них стоило знать, что затеяли заговорщики.
Время шло, но Уртах так и не появлялся. На этот раз заговорил сам Хэлмун:
– Кажется, и вправду случилось что-то не то. Драмак, ты пойдешь проверить обиталище нашего строптивца. Если он там – не лезь на рожон, просто сообщи остальным. Оргис и Пурт – идите и посмотрите в окрестностях Скругла. Увидите – сообщайте сразу, но, возможно, вам придется действовать самим. Связь будем держать через раковины.
– Ясно. А ты сам к-куда? – спросил Драмак.
– Пойду проверю Зеркало: чем Курунтаг не шутит?
Падшие разошлись в разные стороны, Хэлмун поспешил в восточное крыло. По правде говоря, он меньше всего рассчитывал найти кого-нибудь с этой стороны. Просто жизнь научила его играть чужими руками, и именно поэтому он уже долгое время оставался центральным среди падших – человеком, с которым приходилось считаться всем.
Не доходя один пролет до вершины, Хэлмун заметил тучную фигуру Уртаха перед дверью.
– Что ты тут делаешь? Где Аркен? – спросил он, уже чувствуя, что вопросы совершенно излишни.
– Разве об этом так трудно догадаться, падший Хэлмун?
Но тот уже оценил ситуацию. Он не думал сейчас о причинах, почему Уртах решил вдруг изменить план – такие вопросы можно было выяснить и потом. Сейчас же его волновало только, как исправить то, что скоро может стать непоправимым. Хэлмун знал, что в одиночку ему не справиться, и немедля потянулся за раковиной. А пока подойдет подмога, надо было потянуть время.
– Зачем ты это сделал, Уртах?
– Я не хотел отступать от традиций, от веры.
– Врешь! Ты что-то задумал! Тебе зачем-то нужен этот мальчишка и его сила!
– Опомнись, Хэлмун! Я делаю то, что указывает мне Гимон! А ты решил осквернить его святое имя убийством невинного, к тому же – имеющего все шансы стать устремленным!
– Уртах, довольно этого бреда! Разве ты не знаешь правду, как знаю ее я, как и еще трое падших?
– Правда состоит в том, что мы никогда не должны возвращаться на путь коварного Курунтага!
– Перестань, Уртах! Открой дверь.
– Падший не имеет права предстать перед Зеркалом.
– Неужели ты и в самом деле такой фанатик, каким кажешься? – пробормотал Хэлмун, не рассчитывая на ответ. Но Уртах все же ответил:
– Возможно, я единственный искренне верующий среди нас.
Снизу по лестнице уже бежал Драмак. Где-то еще ниже были также слышны шаги – это могли быть только Оргис и Пурт.
– Он – отступник! – властно выкрикнул Хэлмун, указывая на Уртаха. – Пусть он умрет!
Никто не стал спрашивать, почему Хэлмун так считает и насколько это соответствует действительности. Драмак первым кинулся вверх, держа наготове нож. Нескладная фигура Уртаха в бесформенном сером плаще не вызывала у него опасений. Он был уже совсем рядом, когда сделал замах, надеясь сразу поразить противника насмерть – но слишком поздно понял, что недооценил того. Уртах мощным блоком остановил движение руки, тут же выхватив откуда-то из складок одежды свой длинный айхот. Уже в следующую секунду острие вошло напавшему в сердце, он откинулся назад и загремел вниз по ступеням, едва не сбив с ног Хэлмуна.
Но наверху уже был Пурт, сходу врезавший Уртаху между ног сапогом с острыми шипами, и пока тот пытался прийти в себя, он, не мешкая, тоже воспользовался айхотом. Защитник дверей, пробормотав что-то неразборчивое, рухнул на месте с кровавой дырой в боку, а Пурт, желая довести дело до конца, замахнулся на него ногой.
– Оставь этого идиота, открывай дверь! – крикнул снизу Хэлмун.
Пурт подчинился. Дверь не сопротивлялась ему – она открылась сразу же, как только падший слегка на нее надавил. А уже в следующее мгновение все, кто еще был в состоянии это делать, могли наблюдать, что же происходило внутри.
* * *
Зеркало казалось будто специально сделанным по росту Аркена, и это наталкивало на мысль, что проходить его придется в буквальном смысле. Парень ожидал увидеть нечто необычайной красоты, в какой-нибудь узорчатой отделанной драгоценностями раме – но нет, рама оказалась едва заметной, всего лишь деревянной полоской, сделанной просто для того, чтобы Зеркало на чем-то держалось. Да и комната в целом не производила величественного впечатления, а совсем наоборот: кругом горы пыли и паутина по всем углам. Аркен почувствовал, что сейчас чихнет, и ему отчего-то стало смешно. Неужели это и есть то самое Зеркало, которого он так боялся?
Но тут же внутренний голос подсказал ему: да, это оно!
"А может, я не буду его проходить? – дерзко подумал он. – Уртах ведь ничего не сможет проверить. Просто выйду отсюда через недолгое время и скажу: Зеркало отвергло меня, теперь я – падший. А что, это ведь мысль! Просто ничего не делать, постоять здесь немного, и…"
В следующий миг Аркен вдруг понял, что это была глупая мысль. Потому что Зеркало ПОЗВАЛО его.
Он видел, как расплывается впереди его отражение, и точно так же расплывалось все вокруг у него перед глазами. Аркен шел – и не чувствовал своих ног. Он знал, что должен идти вперед, и тело двигалось само, выполняя поступающие извне приказы. Когда он сделал несколько шагов, никакого Зеркала перед ним уже не было. Было множество странных вертикальных полос разных цветов, преимущественно красного, и эти полосы словно пытались что-то показать ему, но он не знал, что.
"Войди в меня!" – донесся издалека голос.
Аркен сделал еще шаг. Мысли уже не рождались у него в голове – они приходили откуда-то извне, оставляли в нем свой отпечаток, и тут же уходили. Красное течение засасывало, и он почувствовал, что должен отдаться этому течению, потому что так будет хорошо для него; так он испытает блаженство, какое и не снилось ни одному человеку здесь или даже во Внешних Просторах.
"Войди в меня!"
Аркен протянул руку вперед и коснулся одной из красных линий, будто струны, на которой собрался сыграть никем прежде не слышанную райскую мелодию. Линия поддалась и наклонилась, а на ее место пришла другая: как интересно! Он немного поигрался с волнами, как ребенок в лодке на диковинном озере, а потом шагнул еще глубже. Смотри же, Зеркало: вот он я, я твой, я почти уже вошел! Прими меня, как ты принимало многих других передо мной!
"Я готово принять тебя. Войди в меня!"
Аркен шагнул – а потом был удар. Что-то взорвалось внутри, и он почувствовал, как разлетается на множество осколков, и эти осколки плывут по волнам… хотя и волн больше нет, они тоже разлетелись, распались, растворились в воздухе, и он теперь одновременно везде и негде, он может стать всей Вселенной – или ничтожной ее частичкой. Выбирай, человек, кем ты хочешь быть! И подумай как следует, какой выбор на самом деле лучший. Ведь целое не имеет своей формы, зато его частица может оказаться бессмертной.
"Я не хочу быть ни тем, ни другим."
Еще удар – и на этот раз боль, внутри и снаружи, везде и негде, сжимающая в тиски и дробящая на части. Он видел туманящий свет и слепящую тьму, они отдавались в нем, отражались и преломлялись, а вместо линий теперь был круг – яркий круг впереди, который манил, звал к себе, и никому до сих пор не дано было сопротивляться этому зову.
"Войди, ты должен!"
"Я не хочу!"
Слова вылетели стрелой – и стрела вонзилась в центр круга. Тот внезапно почернел, и тут же вырос в размерах, а потом распался на восемь лепестков, которые разошлись и полетели в разные стороны.
"Я не хочу!"
"Ты должен!"
Вспышка, в которой погасло все, цвета потеряли свою значимость, а тьма стала чем-то большим, нежели просто отсутствие света. И в ответ – треугольник, нарушивший правильность, расколовший основы прямой системы мироздания и накрывший собой остатки черных лепестков.
"Я не войду в тебя, Зеркало!"
"Зачем же ты пришел ко мне?"
"Потому что теперь ты войдешь в меня!"
"Так не бывает!"
"Но так будет!"
Все в движении, и где-то там, среди чудовищной цветовой каши – спираль, знак совершенства. А потом еще один удар, и мир распался, разлетелся на части, все меньше и меньше, пока их уже нельзя было разглядеть – и тогда тьма вновь стала светом, а свет в знак благодарности породил тьму, и так еще раз, и снова, и снова, после чего наконец хаос уже начал торжествовать. Но и он взорвался – хотя, казалось бы, куда взрываться хаосу? – а осколки начали собираться воедино, образуя нечто целое, доселе невиданное…
"Ты здесь, Зеркало?"
"Я здесь. Чего ты хочешь?"
"Я хочу увидеть. Покажи мне правду!"
"Ты уверен, что хочешь этого?"
"Да, Зеркало!"
"Тогда смотри."
Туннель. Долгий темный туннель, рожденный в небытии и полный безысходности – но нет, вот он, выход! Аркен вылетел наружу, и тут же поднимающийся с земли смрад ударил его ядовитыми испарениями, так что он закашлялся бы – только было нечем.
"Что это?"
"Ты сам хотел видеть всю правду. Смотри же!"
Множество грязных, черно-серых, бесформенных камней повсюду, а между ними трещины, иногда – дымящиеся и выпускающие наружу зловонный дух, иногда – заполненные странной серо-зеленой булькающей и квакающей массой. Впереди – огромная лужа чего-то отвратительно-липкого, на которой иногда вздымались пузыри, вырастали и лопались с противным чавканьем.
Из черного болота вылезло нечто – похожее на червяка, только размером с полчеловека, тоже черное, оставлявшее вокруг себя следы едкой слизи. Червяк полз неторопливо, размеренно, четко зная свою цель и свое истинное предназначение – поглощать все подряд, что встретится у него на пути. И он справлялся с заданием, подхватывая останки каких-то странных предметов, которым невозможно было даже придумать название – впрочем, и не хотелось.
1 2 3 4