Штурман шел первым, разбрасывая своими сильными ногами белый порошок, приминая его и облегчая тем самым дорогу Светлане.
Час проходил за часом, вокруг было темно, темнее, чем в наглухо закрытом погребе. Даже видавшему виды Лобанову стало не по себе. Лучи двух мощных рефлекторов достаточно ярко освещали белый наст на расстоянии тридцати-сорока метров, но дальше и кругом все было словно пропитано черной тушью. Белая пустыня, удручающая своим однообразием, и вечная ночь – что может быть хуже?
– Сильная тучка, – время от времени поглядывая вверх, повторял Лобанов. – Ничего, нас этим не проймешь. Правда, Светлана Владимировна?
– Точно!
Светлана немножко поотстала, чтобы штурман не заметил, как вздрагивает от страха все ее худенькое тело. Лобанов видел, что Светлана начинает утомляться под тяжестью ноши. Ранец все ниже пригибал ее к снежному покрову. Бросить груз нельзя: в ранцах и без того скромный запас воды и кислорода.
Спешить было некуда, поэтому Лобанов заставлял свою спутницу делать возможно частые передышки.
Тьма разомкнулась так же внезапно, как и наступила. Скудный солнечный свет показался путникам необычайно ярким, праздничным. Они закричали «ура!», замахали руками. Игорь попробовал даже заплясать, но тяжелый ранец, плотная атмосфера и рыхлый порошок под ногами не позволили ему сделать этого. От его беспорядочных движений взметнулась туча белой пыли.
На сердце у обоих стало легче. Теперь они зашагали веселее, заторопились. Куда? Лучше было не задаваться таким вопросом.
– Кажется, ваше предположение ближе к истине, – сказала Светлана. – Над нами плавает что-то светонепроницаемое и притом солидных размеров.
Шли след в след, впереди по-прежнему Игорь. Поэтому он первый заметил вдалеке отблески света, отраженного какой-то гладкой поверхностью.
– Не лед ли там? – спросил он.
– Все может случиться.
Но это оказался не лед. Подойдя ближе, они увидели каемку берега. Голубая прозрачная поверхность лежала у их ног.
Светлана сделала шаг вперед. От прикосновения ее ноги всколыхнулась и тотчас же замерла жидкость, совсем как вода, только более тяжелая.
– Кислород! – девушка оглянулась на Игоря. – Озеро жидкого кислорода.
– Скорее море, – возразил штурман, – а то и океан.
– Да, – согласилась ассистентка, – пожалуй, что океан.
Штурман включил рефлектор. Луч вошел в голубую пропасть, как в стекло необычайной чистоты. Кислородное море походило на бесконечную грань топаза, до того красивое в своей прозрачной голубизне, что путники долго стояли, не сводя с него глаз и забыв о своем невеселом положении.
Потом они долго шли вдоль берега, устав, сели спиной к белой пустыне и лицом к ласкающему взгляд удивительному морю.
– Все-таки это мир чудес, – сказала Светлана, – пусть неподвижный, холодный. Но он вышел из-под руки все того же великого мастера – природы.
– Да-а… – протянул Игорь, – будет что порассказать братьям-летчикам. Рты разинут, честное слово.
Напоминание о Земле отвлекло Светлану от созерцания кислородного океана, в котором, может быть, уместятся все океаны земного шара. Молодые люди с молчаливого согласия поднялись на ноги и тронулись в путь.
Неожиданно Лобанов, шедший впереди, заметил на снегу какую-то темную вещь. Он нагнулся и поднял круглую металлическую коробку.
– Что это? – спросила поравнявшаяся с ним Светлана.
Коробка размером с консервную банку оказалась довольно массивной. На одном торце ее выступала короткая трубка, сбоку имелась скобка, которая при нажатии уходила внутрь, и замок, очевидно, для крепления коробки к ремню.
Светлана взяла находку и тоже стала ее разглядывать.
Пальцы девушки нажали скобку. Случилось совершенно невероятное: невидимой силой Игоря подняло в воздух и отбросило метров на пятьдесят в сторону. Он потерял сознание. Снять с него скафандр и расстегнуть космический костюм было невозможно. Светлане пришлось пассивно ожидать, пока Лобанов не придет в себя сам.
Минут через сорок у штурмана появились признаки жизни.
– Фу ты, как встряхнуло, – тяжело дыша, проговорил он, – похлеще, чем столкновение с метеоритом. Честное слово!
Теперь они изучали коробку с большей осторожностью.
– Как странно… – Светлана задумалась. – Действие коробки напоминает то удивительное торможение, которое испытал ракетоплан. Что за сила в ней скрыта?
– Меня прежде всего интересует, чья это штука. – Игорь настороженно посмотрел вокруг. – Кто же мог побывать до нас на Уране? Нельзя же допустить, что этот мир обитаем.
– Смотрите, Игорь, смотрите!
Поодаль виднелись следы, непохожие на те углубления, которые оставались от ступней космических ботинок, но следы без всякого сомнения человеческие, овальные, шире у пятки и суживающиеся к носку. Около того места, где Лобанов подобрал коробку, снег был истоптан.
– Искали, – заключила Светлана. – Пойдем по следу?
– Конечно!
Но следы никуда не уводили и ниоткуда не приходили, замыкаясь только вокруг того места, где их заметила Светлана.
– Та-а-ак… – сказал штурман. – Дела-а… Кругом пустыня. И вся поверхность Урана наверняка такая же безжизненная. Но что может быть над нами, откуда мы появились? Как вы думаете, Светлана Владимировна?
– Астероид 117-03, – серьезно ответила Светлана.
– И Иван Нестерович, – добавил Игорь, – Только почему же он не подает нам радиосигналов?
И словно в ответ на вопрос Лобанова в наушниках его скафандра прозвучал странный вибрирующий голос:
– Игорь, Светлана… Игорь, Светлана… Игорь, Светлана…
Лобанов вопросительно посмотрел на девушку.
– Иван Нестерович? – шепотом спросила Светлана.
– Вы же сами понимаете, что нет… Слушаем! – закричал Игорь. – Алло, кто это? Мы слушаем!
В наушниках наступила тишина, а спустя несколько минут тот же голос опять начал повторять: «Игорь, Светлана…
Игорь, Светлана…»
– Нас разыскивают по волне, – сказал Игорь. – Что ж, давайте сядем и будем ждать. А коробочку, – он повертел в руках находку, – а коробочку мы на всякий случай припрячем подальше.
И засунул ее в ранец с кислородными баллонами.
11. Немые свидетели
Полтора месяца не прекращались поиски ракетоплана «СССР-118». Полтора месяца пылились рукописи научной работы профессора Чернова, хотя, возвращаясь из наблюдательного корпуса, он часами просиживал над раскрытыми страницами.
Стоило ему только опуститься в кресло за письменным столом, как перед глазами появлялась Светлана. Она садилась напротив, Чернов видел ее ласковую улыбку, открытый, наивный взгляд.
Если же ему все-таки удавалось сосредоточиться на математических расчетах, среди формул возникало овальное пятнышко астероида.
Поиски «СССР-118» охватывали все большее пространство.
Однажды на экране возникло радужное скопище разноцветных клубящихся полос.
– До Урана добрались, – лицо профессора стало сумрачным, – до края вселенной.
Левой рукой он скомкал лацкан пиджака. Теперь поиски ракетоплана теряли для него всякий смысл. В такую даль от Земли ракетоплан забраться уже никак не мог. Чернова не взволновал даже вид незнакомой планеты, которую до сих пор ревниво скрывали от глаз космические просторы.
В сердцах он выключил локатор и долго сидел, положив на пульт стиснутые кулаки, глядя перед собой отсутствующими глазами. Оля – она была здесь – опустила голову.
Прошло еще два дня, и луч «Третьего-бис» снова угодил на Уран. На экране возникла красная холмистая местность. Увеличение было так сильно, что сидевшие у пульта Чернов и Оля Горяева могли видеть изъеденные раковинами скаты холмов.
Страсть исследователя удержала руку профессора – уж очень странный вид имела природа этой далекой планеты, погруженной в холод космических глубин.
Повинуясь повороту лимба, на экране передвигались панорамы красных холмов, высоких и низких, но цветом и формами похожих один на другой. Видимо, вся поверхность состояла из однородного вещества.
Холмистая местность внезапно оборвалась, на экране заискрилась зеленая пелена.
– Что это, пропасть? – удивился Чернов и, взглянув на приборы, крякнул. – Пятьсот километров, вот это глубина!
Посмотрим, какое у нее дно.
На дне пропасти лежал снег. Луч бежал по снежной пустыне.
Там, наоборот, не было ни одного холмика. На протяжении тысяч километров белый покров оставался плоским, нетронутым, неподвижным.
– Миллиметровый диапазон на спектрографию! – приказал профессор.
Снежный покров оказался слоем замерзшей углекислоты. Под ним радиолуч обнаружил лед, уже настоящий, водяной, толщиной в девять тысяч километров. Еще глубже лежала каменистая порода.
– Уран! – вырвалось у Алексея Поликарповича. – Залежи урана. Название планеты соответствует действительности.
Слой урана отражал луч, и замерить толщину каменистой породы не удалось. Луч возвратился на поверхность снежной пустыни, пересек ее. Снова показались красные холмы, но уже по другую сторону равнины.
– Пропасть кончилась, – констатировал профессор. – Ширина ее такова, что в ней свободно уместится Европа. Попробуем замерить ее длину.
Луч начал скользить вдоль кромки холмистой равнины. А Оле казалось, что она мчится на самолете и через большое окно смотрит на бегущую под ногами поверхность.
– Вот так история! – удивился Алексей Поликарпович. – Мы приехали туда же, откуда выехали. Это, в сущности, целый материк, огромное плоскогорье. Крайне любопытно! А ну-ка, какой его химический спектр?
Спектроскопическое исследование еще больше поразило профессора. Красная порода холмов оказалась дейтерием – тяжелым водородом.
– Настоящая кладовая атомной энергии, – растерянно пробормотал Чернов. – Вот бы показать ее Ивану Нестеровичу. До Урана можно лететь без всяких запасов и там пополнять их.
Непостижимо!
Такие красные плоскогорья, размерами в сотни тысяч и миллионы квадратных километров, Чернов обнаружил на далекой планете по всей ее поверхности.
«Да нет, тут что-то не то, – сказал себе профессор. – Какие, к дьяволу, могут быть плоскогорья на высоте в пятьсот километров?»
Сомнения профессора оправдались. Оказалось, что плоскогорья движутся относительно снежной пустыни.
– Ба! – совсем удивился Чернов. – Так это же плавающие острова! Острова, плавающие в атмосфере Урана. Вот она, разгадка красных пятен.
Беспокойство за ракетоплан не позволило ему долго задерживать луч на Уране. Луч локатора соскользнул с поверхности планеты и снова принялся блуждать в пространстве.
На следующую ночь после долгих часов безрезультатных розысков «СССР-118» Чернов машинально направил локатор на Уран. Снежная пустыня сделала экран похожим на белое шелковое полотно. Оно слегка искрилось, но блеск его был мертвым, застывшим.
– Стоп! – скомандовал себе профессор.
На снегу чернели два пятнышка. Пятнышки двигались, оставляя позади себя следы. Алексей Поликарпович начал поворачивать лимб увеличения.
– Да это же люди! – вскрикнула Оля.
– Вижу, девушка, вижу.
Снежный покров помчался навстречу наблюдателям. Оля невольно схватилась за ручки кресла, у нее возникло ощущение, будто весь зал вместе с пультом и приборами стремительно падает и вот сейчас ударится о твердую поверхность.
Да, теперь не оставалось сомнения: по снеговому полю брели два человека. На их головах отсвечивали скафандры, за спинами в такт шагам покачивались ранцы.
Увеличение достигло предела. Люди шли прямо в зал, тревожа своим движением зеленую зыбь, взбивая ногами рыхлый сухой снег. Но вот один из них поднял голову, и Чернов вздрогнул.
На него посмотрело усталое лицо Светланы.
– Света!
– Игорь! – крикнула сидевшая рядом Оля.
Алексей Поликарпович, весь подавшись вперед, не отрывал глаз от лица Светланы. И она, казалось, тоже смотрела на него.
– Значит… они… на Уране, – профессор до боли в пальцах стиснул рукоятки управления локатором. – С машиной что-то случилось. – Не спуская глаз с экрана, он нащупал на пульте кнопку включения внешней связи. – Москву, немедленно!
Профессор забыл, что уже поздняя ночь, и рассердился, когда ему не хотели вызвать квартиру заместителя министра.
– Я немедленно вылетаю и через полтора часа буду у вас в обсерватории, – ответил Седых, выслушав взволнованное сообщение профессора.
В четыре часа двадцать минут Седых занял кресло рядом с Черновым, чтобы стать немым свидетелем тяжелого странствия двух членов экипажа «СССР-118». Но в пять утра над путниками повисла громада летающего острова, а в шесть наблюдения вообще пришлось прекратить – Уран скрылся за горизонтом.
Алексей Поликарпович тяжело поднялся на ноги. Ему не хотелось уходить от экрана.
– Куда они идут? – шепотом спросила Оля, поглядывая на заместителя министра. – Что с ними случилось?
– Я бы тоже хотел знать это, – раздраженно ответил профессор.
Он уже мучительно размышлял над вопросом, заданным Олей.
Столкновение с метеоритом? Нет, тогда бы погиб весь экипаж.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
Час проходил за часом, вокруг было темно, темнее, чем в наглухо закрытом погребе. Даже видавшему виды Лобанову стало не по себе. Лучи двух мощных рефлекторов достаточно ярко освещали белый наст на расстоянии тридцати-сорока метров, но дальше и кругом все было словно пропитано черной тушью. Белая пустыня, удручающая своим однообразием, и вечная ночь – что может быть хуже?
– Сильная тучка, – время от времени поглядывая вверх, повторял Лобанов. – Ничего, нас этим не проймешь. Правда, Светлана Владимировна?
– Точно!
Светлана немножко поотстала, чтобы штурман не заметил, как вздрагивает от страха все ее худенькое тело. Лобанов видел, что Светлана начинает утомляться под тяжестью ноши. Ранец все ниже пригибал ее к снежному покрову. Бросить груз нельзя: в ранцах и без того скромный запас воды и кислорода.
Спешить было некуда, поэтому Лобанов заставлял свою спутницу делать возможно частые передышки.
Тьма разомкнулась так же внезапно, как и наступила. Скудный солнечный свет показался путникам необычайно ярким, праздничным. Они закричали «ура!», замахали руками. Игорь попробовал даже заплясать, но тяжелый ранец, плотная атмосфера и рыхлый порошок под ногами не позволили ему сделать этого. От его беспорядочных движений взметнулась туча белой пыли.
На сердце у обоих стало легче. Теперь они зашагали веселее, заторопились. Куда? Лучше было не задаваться таким вопросом.
– Кажется, ваше предположение ближе к истине, – сказала Светлана. – Над нами плавает что-то светонепроницаемое и притом солидных размеров.
Шли след в след, впереди по-прежнему Игорь. Поэтому он первый заметил вдалеке отблески света, отраженного какой-то гладкой поверхностью.
– Не лед ли там? – спросил он.
– Все может случиться.
Но это оказался не лед. Подойдя ближе, они увидели каемку берега. Голубая прозрачная поверхность лежала у их ног.
Светлана сделала шаг вперед. От прикосновения ее ноги всколыхнулась и тотчас же замерла жидкость, совсем как вода, только более тяжелая.
– Кислород! – девушка оглянулась на Игоря. – Озеро жидкого кислорода.
– Скорее море, – возразил штурман, – а то и океан.
– Да, – согласилась ассистентка, – пожалуй, что океан.
Штурман включил рефлектор. Луч вошел в голубую пропасть, как в стекло необычайной чистоты. Кислородное море походило на бесконечную грань топаза, до того красивое в своей прозрачной голубизне, что путники долго стояли, не сводя с него глаз и забыв о своем невеселом положении.
Потом они долго шли вдоль берега, устав, сели спиной к белой пустыне и лицом к ласкающему взгляд удивительному морю.
– Все-таки это мир чудес, – сказала Светлана, – пусть неподвижный, холодный. Но он вышел из-под руки все того же великого мастера – природы.
– Да-а… – протянул Игорь, – будет что порассказать братьям-летчикам. Рты разинут, честное слово.
Напоминание о Земле отвлекло Светлану от созерцания кислородного океана, в котором, может быть, уместятся все океаны земного шара. Молодые люди с молчаливого согласия поднялись на ноги и тронулись в путь.
Неожиданно Лобанов, шедший впереди, заметил на снегу какую-то темную вещь. Он нагнулся и поднял круглую металлическую коробку.
– Что это? – спросила поравнявшаяся с ним Светлана.
Коробка размером с консервную банку оказалась довольно массивной. На одном торце ее выступала короткая трубка, сбоку имелась скобка, которая при нажатии уходила внутрь, и замок, очевидно, для крепления коробки к ремню.
Светлана взяла находку и тоже стала ее разглядывать.
Пальцы девушки нажали скобку. Случилось совершенно невероятное: невидимой силой Игоря подняло в воздух и отбросило метров на пятьдесят в сторону. Он потерял сознание. Снять с него скафандр и расстегнуть космический костюм было невозможно. Светлане пришлось пассивно ожидать, пока Лобанов не придет в себя сам.
Минут через сорок у штурмана появились признаки жизни.
– Фу ты, как встряхнуло, – тяжело дыша, проговорил он, – похлеще, чем столкновение с метеоритом. Честное слово!
Теперь они изучали коробку с большей осторожностью.
– Как странно… – Светлана задумалась. – Действие коробки напоминает то удивительное торможение, которое испытал ракетоплан. Что за сила в ней скрыта?
– Меня прежде всего интересует, чья это штука. – Игорь настороженно посмотрел вокруг. – Кто же мог побывать до нас на Уране? Нельзя же допустить, что этот мир обитаем.
– Смотрите, Игорь, смотрите!
Поодаль виднелись следы, непохожие на те углубления, которые оставались от ступней космических ботинок, но следы без всякого сомнения человеческие, овальные, шире у пятки и суживающиеся к носку. Около того места, где Лобанов подобрал коробку, снег был истоптан.
– Искали, – заключила Светлана. – Пойдем по следу?
– Конечно!
Но следы никуда не уводили и ниоткуда не приходили, замыкаясь только вокруг того места, где их заметила Светлана.
– Та-а-ак… – сказал штурман. – Дела-а… Кругом пустыня. И вся поверхность Урана наверняка такая же безжизненная. Но что может быть над нами, откуда мы появились? Как вы думаете, Светлана Владимировна?
– Астероид 117-03, – серьезно ответила Светлана.
– И Иван Нестерович, – добавил Игорь, – Только почему же он не подает нам радиосигналов?
И словно в ответ на вопрос Лобанова в наушниках его скафандра прозвучал странный вибрирующий голос:
– Игорь, Светлана… Игорь, Светлана… Игорь, Светлана…
Лобанов вопросительно посмотрел на девушку.
– Иван Нестерович? – шепотом спросила Светлана.
– Вы же сами понимаете, что нет… Слушаем! – закричал Игорь. – Алло, кто это? Мы слушаем!
В наушниках наступила тишина, а спустя несколько минут тот же голос опять начал повторять: «Игорь, Светлана…
Игорь, Светлана…»
– Нас разыскивают по волне, – сказал Игорь. – Что ж, давайте сядем и будем ждать. А коробочку, – он повертел в руках находку, – а коробочку мы на всякий случай припрячем подальше.
И засунул ее в ранец с кислородными баллонами.
11. Немые свидетели
Полтора месяца не прекращались поиски ракетоплана «СССР-118». Полтора месяца пылились рукописи научной работы профессора Чернова, хотя, возвращаясь из наблюдательного корпуса, он часами просиживал над раскрытыми страницами.
Стоило ему только опуститься в кресло за письменным столом, как перед глазами появлялась Светлана. Она садилась напротив, Чернов видел ее ласковую улыбку, открытый, наивный взгляд.
Если же ему все-таки удавалось сосредоточиться на математических расчетах, среди формул возникало овальное пятнышко астероида.
Поиски «СССР-118» охватывали все большее пространство.
Однажды на экране возникло радужное скопище разноцветных клубящихся полос.
– До Урана добрались, – лицо профессора стало сумрачным, – до края вселенной.
Левой рукой он скомкал лацкан пиджака. Теперь поиски ракетоплана теряли для него всякий смысл. В такую даль от Земли ракетоплан забраться уже никак не мог. Чернова не взволновал даже вид незнакомой планеты, которую до сих пор ревниво скрывали от глаз космические просторы.
В сердцах он выключил локатор и долго сидел, положив на пульт стиснутые кулаки, глядя перед собой отсутствующими глазами. Оля – она была здесь – опустила голову.
Прошло еще два дня, и луч «Третьего-бис» снова угодил на Уран. На экране возникла красная холмистая местность. Увеличение было так сильно, что сидевшие у пульта Чернов и Оля Горяева могли видеть изъеденные раковинами скаты холмов.
Страсть исследователя удержала руку профессора – уж очень странный вид имела природа этой далекой планеты, погруженной в холод космических глубин.
Повинуясь повороту лимба, на экране передвигались панорамы красных холмов, высоких и низких, но цветом и формами похожих один на другой. Видимо, вся поверхность состояла из однородного вещества.
Холмистая местность внезапно оборвалась, на экране заискрилась зеленая пелена.
– Что это, пропасть? – удивился Чернов и, взглянув на приборы, крякнул. – Пятьсот километров, вот это глубина!
Посмотрим, какое у нее дно.
На дне пропасти лежал снег. Луч бежал по снежной пустыне.
Там, наоборот, не было ни одного холмика. На протяжении тысяч километров белый покров оставался плоским, нетронутым, неподвижным.
– Миллиметровый диапазон на спектрографию! – приказал профессор.
Снежный покров оказался слоем замерзшей углекислоты. Под ним радиолуч обнаружил лед, уже настоящий, водяной, толщиной в девять тысяч километров. Еще глубже лежала каменистая порода.
– Уран! – вырвалось у Алексея Поликарповича. – Залежи урана. Название планеты соответствует действительности.
Слой урана отражал луч, и замерить толщину каменистой породы не удалось. Луч возвратился на поверхность снежной пустыни, пересек ее. Снова показались красные холмы, но уже по другую сторону равнины.
– Пропасть кончилась, – констатировал профессор. – Ширина ее такова, что в ней свободно уместится Европа. Попробуем замерить ее длину.
Луч начал скользить вдоль кромки холмистой равнины. А Оле казалось, что она мчится на самолете и через большое окно смотрит на бегущую под ногами поверхность.
– Вот так история! – удивился Алексей Поликарпович. – Мы приехали туда же, откуда выехали. Это, в сущности, целый материк, огромное плоскогорье. Крайне любопытно! А ну-ка, какой его химический спектр?
Спектроскопическое исследование еще больше поразило профессора. Красная порода холмов оказалась дейтерием – тяжелым водородом.
– Настоящая кладовая атомной энергии, – растерянно пробормотал Чернов. – Вот бы показать ее Ивану Нестеровичу. До Урана можно лететь без всяких запасов и там пополнять их.
Непостижимо!
Такие красные плоскогорья, размерами в сотни тысяч и миллионы квадратных километров, Чернов обнаружил на далекой планете по всей ее поверхности.
«Да нет, тут что-то не то, – сказал себе профессор. – Какие, к дьяволу, могут быть плоскогорья на высоте в пятьсот километров?»
Сомнения профессора оправдались. Оказалось, что плоскогорья движутся относительно снежной пустыни.
– Ба! – совсем удивился Чернов. – Так это же плавающие острова! Острова, плавающие в атмосфере Урана. Вот она, разгадка красных пятен.
Беспокойство за ракетоплан не позволило ему долго задерживать луч на Уране. Луч локатора соскользнул с поверхности планеты и снова принялся блуждать в пространстве.
На следующую ночь после долгих часов безрезультатных розысков «СССР-118» Чернов машинально направил локатор на Уран. Снежная пустыня сделала экран похожим на белое шелковое полотно. Оно слегка искрилось, но блеск его был мертвым, застывшим.
– Стоп! – скомандовал себе профессор.
На снегу чернели два пятнышка. Пятнышки двигались, оставляя позади себя следы. Алексей Поликарпович начал поворачивать лимб увеличения.
– Да это же люди! – вскрикнула Оля.
– Вижу, девушка, вижу.
Снежный покров помчался навстречу наблюдателям. Оля невольно схватилась за ручки кресла, у нее возникло ощущение, будто весь зал вместе с пультом и приборами стремительно падает и вот сейчас ударится о твердую поверхность.
Да, теперь не оставалось сомнения: по снеговому полю брели два человека. На их головах отсвечивали скафандры, за спинами в такт шагам покачивались ранцы.
Увеличение достигло предела. Люди шли прямо в зал, тревожа своим движением зеленую зыбь, взбивая ногами рыхлый сухой снег. Но вот один из них поднял голову, и Чернов вздрогнул.
На него посмотрело усталое лицо Светланы.
– Света!
– Игорь! – крикнула сидевшая рядом Оля.
Алексей Поликарпович, весь подавшись вперед, не отрывал глаз от лица Светланы. И она, казалось, тоже смотрела на него.
– Значит… они… на Уране, – профессор до боли в пальцах стиснул рукоятки управления локатором. – С машиной что-то случилось. – Не спуская глаз с экрана, он нащупал на пульте кнопку включения внешней связи. – Москву, немедленно!
Профессор забыл, что уже поздняя ночь, и рассердился, когда ему не хотели вызвать квартиру заместителя министра.
– Я немедленно вылетаю и через полтора часа буду у вас в обсерватории, – ответил Седых, выслушав взволнованное сообщение профессора.
В четыре часа двадцать минут Седых занял кресло рядом с Черновым, чтобы стать немым свидетелем тяжелого странствия двух членов экипажа «СССР-118». Но в пять утра над путниками повисла громада летающего острова, а в шесть наблюдения вообще пришлось прекратить – Уран скрылся за горизонтом.
Алексей Поликарпович тяжело поднялся на ноги. Ему не хотелось уходить от экрана.
– Куда они идут? – шепотом спросила Оля, поглядывая на заместителя министра. – Что с ними случилось?
– Я бы тоже хотел знать это, – раздраженно ответил профессор.
Он уже мучительно размышлял над вопросом, заданным Олей.
Столкновение с метеоритом? Нет, тогда бы погиб весь экипаж.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21