— Почему мы здесь? Что должны делать? За кого нас держат?
Мэри не стоило труда догадаться, что он имеет в виду не эту каюту.
— Такое впечатление, — заговорил Михалыч, — что тебя втянули в чужую игру, где ты не видишь начала и не знаешь правил, но почему-то обязан играть. Почему?.. — Он сел напротив Мэри и делал попытки наконец-то оторвать вторую штанину. Мэри вздохнула:
— На эти вопросы, увы, ответов нет. В каждом мире приходится просто жить. И включаться в его игры. Или навязывать ему свои. Вот например, Гений… — она запнулась, стрельнув глазами в Смелякова.
— Ну, продолжайте, что гений? Что, по-вашему, сделал бы гений? — Он рванул штанину и усмехнулся: — У меня, между прочим, было такое прозвище в свое время в определенных кругах. А теперь я хотел бы одного — вернуться в свой мир, к своим собственным играм. Вы меня понимаете?
— Еще как! — поддержал Фил, уставший смотреть на его мучения, поэтому наклонившийся и решивший проблему последним мощным рывком. — Желаешь, чтобы тебя отсюда выдвинули? Обратно, на свое место, верно?
— Да, но где искать тех, кто выдвинет? — спросил Смеляков, стаскивая с ноги остатки штанины. И с надеждой поглядел на Мэри: — Вы не знаете?
— Нигде, — припечатала она. — Мы ищем способ вернуться уже не первый день и не в первом мире. Поверьте, никто не будет вас «выдвигать»: пока есть есть желающие только задвинуть, и даже конкретнее — уничтожить. Мы сами должны найти выход, иначе…
— Что иначе?.. — спросили они хором — оба, такие разные, затаив дыхание.
Мэри глубоко, отчаянно вздохнула: как высказать то, чему она пока не умеет выстроить доказательств — за отсутствием знаний, да просто элементарной информации, но что ощущается в глубине души непреложным фактом? Сказать все как есть, как можешь…
— Мы противоречим законам мироздания. Либо оно нас раздавит, либо мы разрушим… разрушим… его, — нелегко ей далось это пророчество. «Тоже мне, злая волшебница…» — горько хмыкнула она про себя.
На некоторое время воцарилось молчание.
— Ерунда, — произнес Смеляков, хмурясь. — Все, что мы имеем, — это какие-то точечные сбои в законах. Мироздание этим не проймешь. Мало ли в нем аномалий!
— Но эта аномалия растет, — возразила Мэри, — нас становится все больше — пока только количественно, просто мы не умеем… То, что вы сегодня сделали случайно: ты, Фил, «разбудил» оружие, а Михалыч залечил свою рану — ведь по сути это всемогущество! Кто от него откажется? И надо-то всего — научиться манипулировать своим раздражением, сделать так, чтобы оно для тебя стало перманентным, вошло в норму!
Фил неожиданно засмеялся. Мэри осеклась и взглянула на него обиженно.
— Прости, — сказал он, — просто вспомнились сказки о колдунах и ведьмах — так вот почему все они настолько… неприятные! Бедняги вынуждены постоянно находиться в таком режиме, иначе от их всемогущества останется пшик!
— В сказках почти всегда присутствует здравое зерно… — задумчиво произнес Смеляков. — Вот уж воистину — трещина мира проходит сквозь сердце человека…
— Ну, стало быть, всемогущество… — сказал Фил, поднимаясь. — Я вам еще не говорил, как я ненавижу, когда меня запирают? Вот, помню, один раз… — он замолчал, подойдя к двери, и дернул за ручку. Дверь и не подумала отпираться. Он обернулся к Мэри, во взгляде — разочарованный вопрос.
— В тебе говорит злость, Фил, — сказала она, ощущая себя начинающим инструктором по теории Хаоса. — А нам нужно что?
— Так, ясно!.. — сказал он, напряг плечи, сделал сосредоточенное лицо и вдруг улыбнулся, обмяк: — А это на самом деле не так просто, как кажется.
— А знаете-ка что?.. — Михалыч медленно встал, потирая руки, словно хирург перед операцией. — А ну-ка дайте-ка место! — Он отстранил Фила и сделал шаг к двери.
В этот момент замок вытек. Это не походило на расплавление — он просто выплеснулся и стек по двери, как вода, но на бежевой краске остались металлические потеки. Смеляков не успел даже прикоснуться к ручке!
— Вот это да-а… — протянул Фил. — Уважаю. Видна привычка к спецэффектам. А я просто хотел, чтоб щелкнуло.
— А мне — простите, Мэри, — просто очень захотелось в туалет.
Они вышли в узкий пустой коридор, но Фил продолжал дискуссию:
— Рискованно раздражаться на такие вещи: мог просто замочить шорты, — сказал он.
Они свернули направо, здесь была лестница.
Михалыч не собирался оставаться в долгу:
— Я раздражался не на свою естественную физиологическую потребность, а на то, что мне не позволяют ее осуществить, — он осмотрелся. — А кстати, что мы собираемся делать дальше?
— Искать гальюн! — сказал Фил.
— Спасибо, — искренне отозвался Михалыч.
Мэри вздохнула: эти новенькие «вирусы» пока еще не задумывались о риске таких пикировок. Расплавить ведь можно не только замок. «Злые волшебники» делали лишь первые шаги, они еще не боялись хохмить и подзуживать друг друга.
И на первых порах вообще мало чего боялись.
— Попробуем найти Жнеца, — сказала она. А потом добавила: — Но и сортир не мешало бы. — Когда на их пути встали двое солдат: то есть не то чтобы сразу встали, сначала просто появились: они подпирали стены у выхода с лестницы. Первым поднимался Фил: ему моментально уткнули дуло в грудину, скомандовав:
— Назад!
— Нет, только не назад! — донеслось с конца лестницы, где находился Михалыч. Мэри была посредине, но и она подумала о том же.
А в следующий момент перед ее глазами появились два нуля, нарисованные на бежевой плоскости. Над нулями красовалась женская фигурка.
«Ох, слава богу», — подумала она первым делом и только потом огляделась. Справа была дверь мужского туалета, прямо перед нею стоял Михалыч. Из-за него выглянул Фил и сделал ей ручкой.
Когда Мэри вышла и наконец огляделась как следует — куда их, собственно, занесло? — то обнаружила вокруг роскошное убранство «под дуб», украшавшее довольно длинный коридор, ведущий к лестнице наверх. Рядом из двери выскочил Фил, за ним с достоинством появился Михалыч.
— Наверх! — скомандовала Мэри, и они устремились по коридору к лестнице.
Не успели они преодолеть и половины пути, как им навстречу посыпались стюарды, у первого же в руке торчал пистолет, надо думать, что и остальные были вооружены не подносами с мартини.
— Стоять! — скомандовал первый, а в следующий миг Мэри оказалась на свежем воздухе. Впереди была корма, расцвеченная огнями, а по обе стороны — она облегченно перевела дух — Михалыч с Филом.
— В банкетный зал! — скомандовала она, хотя на корабле это, наверное, называлось иначе, как и все на флоте.
В зал, полный респектабельного народа, они ворвались, как группа альтернативщиков — драные джинсы, окровавленные шорты и выцветшие майки. На Мэри кто-то кидался, кто-то пытался ее задерживать, но все они в мгновение ока пропадали, оставаясь позади. Она высматривала Жнеца.
Его не было.
— Ч-черт, — она поглядела вправо-влево — Михалыч и Фил по-прежнему были рядом. Впереди опять виднелась корма, расцвеченная огнями.
А с двух сторон приближались темные силуэты.
— Стоять! — донеслось откуда-то справа. — Руки за голову!
Мэри послушно подняла руки и положила их на затылок. Потом сказала негромко:
— Ребята, нам нужен Жнец, — вздохнула коротко и скомандовала: — Вместе.
Точка перед глазами взорвалась, обернувшись комнатой, или каютой — небольшой, со вкусом обставленной. За накрытым столом напротив друг друга сидели двое. Один из них, наголо обритый, рявкнул:
— Вон! Я занят! — потом поднял глаза и произнес:
— Машка, — помолчал и промолвил: — Давно тебя не видел.
— А я тебя вижу регулярно, Смеляков, — сказала Мэри. И спросила: — Можно нам присесть? — Не дожидаясь разрешения, она скомандовала, поглядев вправо-влево, на верных попутчиков: — Приземляемся, ребята.
Она подвинула себе стул, еще один поставил к столу Фил, а Михалыч, за неимением свободных стульев, подтащил поближе аккуратное кресло и рухнул в него.
— Продолжаем разговор, — стоически предложил Смеляков-5, когда все расселись. И вопросительно оглядел присутствующих.
Из всех известных Мэри Смеляковых больше всего он бы походил на Жнеца, если бы не был лысым.
Жнец, так и не переодевшийся «в приличное», дымил сигаретой.
Присутствующие безмолвствовали. Наверное, приходили в себя.
— Я думаю… — только собралась заговорить Мэри, но в этот момент в комнату вкатился Андрей Валентинович с докладом:
— Евгений, это черт знает что такое! Их потеряли на верхней па… — он запнулся и смолк. Потом растерянно произнес: — А, их уже привели?..
— Мы сами пришли, Андрей Валентинович, — сказала Мэри. — Вы, надеюсь, уже поняли, что нас не стоит держать под стражей?
— Все в порядке, Андрей, — кивнул ему Смеля-ков-5. — Ты пока можешь выйти.
— Но я тоже имею право знать, что происходит! — отважно заявил толстяк.
— Выйди, Андрей, — с нажимом повторил Смеляков, — и подожди за дверью. Поверь, так будет лучше.
К счастью, толстяк послушался, а то Мэри уже начала за него тревожиться. Она перевела взгляд на Жнеца и спросила:
— Он в самом деле принял тебя за двойника, или?..
— Или, — проронил Жнец. — Евгений Михайлович, — кивок на Смелякова-5, — является представителем спецслужб. Он был предупрежден о нашем появлении.
— Но, честно говоря, не больно-то верил, — сказал тот. — Когда мне сообщили, что я пытаюсь проехать в город через восточный пост, причем в двойном экземпляре, то это меня, сами понимаете, насторожило. Тем паче что там началось странное бешенство оружия.
Рядом с Мэри раздался тяжкий вздох:
— И вы тоже Евгений Михайлович? — спросил Смеляков-4, он же Михалыч. — Надеюсь, не Смеляков? — спросил он.
— Напрасно надеетесь, — «успокоил» его Жнец.
— Вы до сих пор себя не узнаете? — поинтересовалась Мэри.
Смеляковы глядели друг на друга. Мэри вздыхала, Фил чесал в голове.
— Ну ничего себе, дела!.. — похоже, что и для него идентичность Смеляковых стала открытием.
— А вы, насколько я понимаю, двойник моего пилота, — преподнес ему очередной сюрприз Смеляков-5. Палитра имен, похоже, исчерпалась, и Мэри окрестила его про себя просто — Пятый. — Простите, что пришлось вас на время запереть, — сказал он, — я должен был действовать с максимальной осторожностью и хотел поговорить сначала с капитаном ФСК. Но теперь, раз мы все собрались и уже уяснили некоторые моменты, давайте перейдем к главному вопросу: что вы намерены делать дальше?
Отвечать ему принялся Жнец:
— Мы прекрасно понимаем, что наше пребывание здесь является серьезным нарушением мирового порядка, — сказал он. — Наша задача — вернуться и тем самым этот порядок восстановить. Вопрос лишь в том, как это осуществить. Ваша служба была предупреждена о нашем появлении — значит, у них имеется связь с теми, кто затеял этот эксперимент, а сейчас, возможно, пытается устранить его последствия. Я понимаю, что вас могли не посвятить в подробности, как и меня когда-то. Но вам должны были дать по поводу нас какие-то указания; мы все заинтересованы в восстановлении стабильности и в сотрудничестве, поэтому надеюсь, вы сообщите нам, в чем состоят эти указания.
— Ну что ж, пожалуй, — кивнул Пятый. — Мне поручено вернуть вас в Москву. Именно там находится решение — это единственное, что мне известно.
Жнец оглядел своих: надежда в их глазах боролась с сомнением.
— Почему бы и нет? — сказал он.
— Но только не поездом! — заявила Мэри и, чуть подумав, добавила: — Честно говоря, насчет самолета я тоже не уверена…
— Это, собственно, основная проблема, — заявил Пятый. — У нас некоторые сложности с транспортным сообщением: в стране идет необъявленная гражданская война, и…
— Что-о-о? — спросили присутствующие нестройным хором.
— Я вижу, что не везде до этого докатились, — произнес Пятый со вздохом. — Так вот: поездка поездом действительно небезопасна, кроме того, она может затянуться на месяцы. Поэтому в ближайшее время нам, я надеюсь, будет предоставлен военный самолет. Хотя перелет, должен предупредить, тоже связан с изрядным риском, — он сочувственно взглянул на Мэри, решив, наверное, из ее слов, что она боится летать, да и ездить тоже, и закончил: — Но тут уж ничего не поделаешь.
— Я не этого опасаюсь, — сказала она. — Вы многого не знаете. Дело в том, что… — Объяснить, в чем заключается подлинная проблема, связанная с транспортировкой «вирусов», ей так и не пришлось: снаружи послышались выстрелы, зачастили автоматы, почти одновременно в комнату ворвался Андрей Валентинович, встрепанный, колыхающий животом, словно бурдюком, залитым по самую шейку — нет, не вином, а жиром.
— Евгений, нападение! — завопил он в панике. — Я предупреждал, я говорил, что эти «вечеринки на воде» добром не кончатся! — задыхаясь, кричал он, в то время как вся компания выскочила в коридор и стала пробиваться к выходу сквозь обезумевший народ, хлынувший сверху и мечтающий только об одном — укрыться в каютах. Люди с вытаращенными глазами, налетающие на тебя так, словно надеются проскочить насквозь — достаточно мощный раздражающий фактор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
Мэри не стоило труда догадаться, что он имеет в виду не эту каюту.
— Такое впечатление, — заговорил Михалыч, — что тебя втянули в чужую игру, где ты не видишь начала и не знаешь правил, но почему-то обязан играть. Почему?.. — Он сел напротив Мэри и делал попытки наконец-то оторвать вторую штанину. Мэри вздохнула:
— На эти вопросы, увы, ответов нет. В каждом мире приходится просто жить. И включаться в его игры. Или навязывать ему свои. Вот например, Гений… — она запнулась, стрельнув глазами в Смелякова.
— Ну, продолжайте, что гений? Что, по-вашему, сделал бы гений? — Он рванул штанину и усмехнулся: — У меня, между прочим, было такое прозвище в свое время в определенных кругах. А теперь я хотел бы одного — вернуться в свой мир, к своим собственным играм. Вы меня понимаете?
— Еще как! — поддержал Фил, уставший смотреть на его мучения, поэтому наклонившийся и решивший проблему последним мощным рывком. — Желаешь, чтобы тебя отсюда выдвинули? Обратно, на свое место, верно?
— Да, но где искать тех, кто выдвинет? — спросил Смеляков, стаскивая с ноги остатки штанины. И с надеждой поглядел на Мэри: — Вы не знаете?
— Нигде, — припечатала она. — Мы ищем способ вернуться уже не первый день и не в первом мире. Поверьте, никто не будет вас «выдвигать»: пока есть есть желающие только задвинуть, и даже конкретнее — уничтожить. Мы сами должны найти выход, иначе…
— Что иначе?.. — спросили они хором — оба, такие разные, затаив дыхание.
Мэри глубоко, отчаянно вздохнула: как высказать то, чему она пока не умеет выстроить доказательств — за отсутствием знаний, да просто элементарной информации, но что ощущается в глубине души непреложным фактом? Сказать все как есть, как можешь…
— Мы противоречим законам мироздания. Либо оно нас раздавит, либо мы разрушим… разрушим… его, — нелегко ей далось это пророчество. «Тоже мне, злая волшебница…» — горько хмыкнула она про себя.
На некоторое время воцарилось молчание.
— Ерунда, — произнес Смеляков, хмурясь. — Все, что мы имеем, — это какие-то точечные сбои в законах. Мироздание этим не проймешь. Мало ли в нем аномалий!
— Но эта аномалия растет, — возразила Мэри, — нас становится все больше — пока только количественно, просто мы не умеем… То, что вы сегодня сделали случайно: ты, Фил, «разбудил» оружие, а Михалыч залечил свою рану — ведь по сути это всемогущество! Кто от него откажется? И надо-то всего — научиться манипулировать своим раздражением, сделать так, чтобы оно для тебя стало перманентным, вошло в норму!
Фил неожиданно засмеялся. Мэри осеклась и взглянула на него обиженно.
— Прости, — сказал он, — просто вспомнились сказки о колдунах и ведьмах — так вот почему все они настолько… неприятные! Бедняги вынуждены постоянно находиться в таком режиме, иначе от их всемогущества останется пшик!
— В сказках почти всегда присутствует здравое зерно… — задумчиво произнес Смеляков. — Вот уж воистину — трещина мира проходит сквозь сердце человека…
— Ну, стало быть, всемогущество… — сказал Фил, поднимаясь. — Я вам еще не говорил, как я ненавижу, когда меня запирают? Вот, помню, один раз… — он замолчал, подойдя к двери, и дернул за ручку. Дверь и не подумала отпираться. Он обернулся к Мэри, во взгляде — разочарованный вопрос.
— В тебе говорит злость, Фил, — сказала она, ощущая себя начинающим инструктором по теории Хаоса. — А нам нужно что?
— Так, ясно!.. — сказал он, напряг плечи, сделал сосредоточенное лицо и вдруг улыбнулся, обмяк: — А это на самом деле не так просто, как кажется.
— А знаете-ка что?.. — Михалыч медленно встал, потирая руки, словно хирург перед операцией. — А ну-ка дайте-ка место! — Он отстранил Фила и сделал шаг к двери.
В этот момент замок вытек. Это не походило на расплавление — он просто выплеснулся и стек по двери, как вода, но на бежевой краске остались металлические потеки. Смеляков не успел даже прикоснуться к ручке!
— Вот это да-а… — протянул Фил. — Уважаю. Видна привычка к спецэффектам. А я просто хотел, чтоб щелкнуло.
— А мне — простите, Мэри, — просто очень захотелось в туалет.
Они вышли в узкий пустой коридор, но Фил продолжал дискуссию:
— Рискованно раздражаться на такие вещи: мог просто замочить шорты, — сказал он.
Они свернули направо, здесь была лестница.
Михалыч не собирался оставаться в долгу:
— Я раздражался не на свою естественную физиологическую потребность, а на то, что мне не позволяют ее осуществить, — он осмотрелся. — А кстати, что мы собираемся делать дальше?
— Искать гальюн! — сказал Фил.
— Спасибо, — искренне отозвался Михалыч.
Мэри вздохнула: эти новенькие «вирусы» пока еще не задумывались о риске таких пикировок. Расплавить ведь можно не только замок. «Злые волшебники» делали лишь первые шаги, они еще не боялись хохмить и подзуживать друг друга.
И на первых порах вообще мало чего боялись.
— Попробуем найти Жнеца, — сказала она. А потом добавила: — Но и сортир не мешало бы. — Когда на их пути встали двое солдат: то есть не то чтобы сразу встали, сначала просто появились: они подпирали стены у выхода с лестницы. Первым поднимался Фил: ему моментально уткнули дуло в грудину, скомандовав:
— Назад!
— Нет, только не назад! — донеслось с конца лестницы, где находился Михалыч. Мэри была посредине, но и она подумала о том же.
А в следующий момент перед ее глазами появились два нуля, нарисованные на бежевой плоскости. Над нулями красовалась женская фигурка.
«Ох, слава богу», — подумала она первым делом и только потом огляделась. Справа была дверь мужского туалета, прямо перед нею стоял Михалыч. Из-за него выглянул Фил и сделал ей ручкой.
Когда Мэри вышла и наконец огляделась как следует — куда их, собственно, занесло? — то обнаружила вокруг роскошное убранство «под дуб», украшавшее довольно длинный коридор, ведущий к лестнице наверх. Рядом из двери выскочил Фил, за ним с достоинством появился Михалыч.
— Наверх! — скомандовала Мэри, и они устремились по коридору к лестнице.
Не успели они преодолеть и половины пути, как им навстречу посыпались стюарды, у первого же в руке торчал пистолет, надо думать, что и остальные были вооружены не подносами с мартини.
— Стоять! — скомандовал первый, а в следующий миг Мэри оказалась на свежем воздухе. Впереди была корма, расцвеченная огнями, а по обе стороны — она облегченно перевела дух — Михалыч с Филом.
— В банкетный зал! — скомандовала она, хотя на корабле это, наверное, называлось иначе, как и все на флоте.
В зал, полный респектабельного народа, они ворвались, как группа альтернативщиков — драные джинсы, окровавленные шорты и выцветшие майки. На Мэри кто-то кидался, кто-то пытался ее задерживать, но все они в мгновение ока пропадали, оставаясь позади. Она высматривала Жнеца.
Его не было.
— Ч-черт, — она поглядела вправо-влево — Михалыч и Фил по-прежнему были рядом. Впереди опять виднелась корма, расцвеченная огнями.
А с двух сторон приближались темные силуэты.
— Стоять! — донеслось откуда-то справа. — Руки за голову!
Мэри послушно подняла руки и положила их на затылок. Потом сказала негромко:
— Ребята, нам нужен Жнец, — вздохнула коротко и скомандовала: — Вместе.
Точка перед глазами взорвалась, обернувшись комнатой, или каютой — небольшой, со вкусом обставленной. За накрытым столом напротив друг друга сидели двое. Один из них, наголо обритый, рявкнул:
— Вон! Я занят! — потом поднял глаза и произнес:
— Машка, — помолчал и промолвил: — Давно тебя не видел.
— А я тебя вижу регулярно, Смеляков, — сказала Мэри. И спросила: — Можно нам присесть? — Не дожидаясь разрешения, она скомандовала, поглядев вправо-влево, на верных попутчиков: — Приземляемся, ребята.
Она подвинула себе стул, еще один поставил к столу Фил, а Михалыч, за неимением свободных стульев, подтащил поближе аккуратное кресло и рухнул в него.
— Продолжаем разговор, — стоически предложил Смеляков-5, когда все расселись. И вопросительно оглядел присутствующих.
Из всех известных Мэри Смеляковых больше всего он бы походил на Жнеца, если бы не был лысым.
Жнец, так и не переодевшийся «в приличное», дымил сигаретой.
Присутствующие безмолвствовали. Наверное, приходили в себя.
— Я думаю… — только собралась заговорить Мэри, но в этот момент в комнату вкатился Андрей Валентинович с докладом:
— Евгений, это черт знает что такое! Их потеряли на верхней па… — он запнулся и смолк. Потом растерянно произнес: — А, их уже привели?..
— Мы сами пришли, Андрей Валентинович, — сказала Мэри. — Вы, надеюсь, уже поняли, что нас не стоит держать под стражей?
— Все в порядке, Андрей, — кивнул ему Смеля-ков-5. — Ты пока можешь выйти.
— Но я тоже имею право знать, что происходит! — отважно заявил толстяк.
— Выйди, Андрей, — с нажимом повторил Смеляков, — и подожди за дверью. Поверь, так будет лучше.
К счастью, толстяк послушался, а то Мэри уже начала за него тревожиться. Она перевела взгляд на Жнеца и спросила:
— Он в самом деле принял тебя за двойника, или?..
— Или, — проронил Жнец. — Евгений Михайлович, — кивок на Смелякова-5, — является представителем спецслужб. Он был предупрежден о нашем появлении.
— Но, честно говоря, не больно-то верил, — сказал тот. — Когда мне сообщили, что я пытаюсь проехать в город через восточный пост, причем в двойном экземпляре, то это меня, сами понимаете, насторожило. Тем паче что там началось странное бешенство оружия.
Рядом с Мэри раздался тяжкий вздох:
— И вы тоже Евгений Михайлович? — спросил Смеляков-4, он же Михалыч. — Надеюсь, не Смеляков? — спросил он.
— Напрасно надеетесь, — «успокоил» его Жнец.
— Вы до сих пор себя не узнаете? — поинтересовалась Мэри.
Смеляковы глядели друг на друга. Мэри вздыхала, Фил чесал в голове.
— Ну ничего себе, дела!.. — похоже, что и для него идентичность Смеляковых стала открытием.
— А вы, насколько я понимаю, двойник моего пилота, — преподнес ему очередной сюрприз Смеляков-5. Палитра имен, похоже, исчерпалась, и Мэри окрестила его про себя просто — Пятый. — Простите, что пришлось вас на время запереть, — сказал он, — я должен был действовать с максимальной осторожностью и хотел поговорить сначала с капитаном ФСК. Но теперь, раз мы все собрались и уже уяснили некоторые моменты, давайте перейдем к главному вопросу: что вы намерены делать дальше?
Отвечать ему принялся Жнец:
— Мы прекрасно понимаем, что наше пребывание здесь является серьезным нарушением мирового порядка, — сказал он. — Наша задача — вернуться и тем самым этот порядок восстановить. Вопрос лишь в том, как это осуществить. Ваша служба была предупреждена о нашем появлении — значит, у них имеется связь с теми, кто затеял этот эксперимент, а сейчас, возможно, пытается устранить его последствия. Я понимаю, что вас могли не посвятить в подробности, как и меня когда-то. Но вам должны были дать по поводу нас какие-то указания; мы все заинтересованы в восстановлении стабильности и в сотрудничестве, поэтому надеюсь, вы сообщите нам, в чем состоят эти указания.
— Ну что ж, пожалуй, — кивнул Пятый. — Мне поручено вернуть вас в Москву. Именно там находится решение — это единственное, что мне известно.
Жнец оглядел своих: надежда в их глазах боролась с сомнением.
— Почему бы и нет? — сказал он.
— Но только не поездом! — заявила Мэри и, чуть подумав, добавила: — Честно говоря, насчет самолета я тоже не уверена…
— Это, собственно, основная проблема, — заявил Пятый. — У нас некоторые сложности с транспортным сообщением: в стране идет необъявленная гражданская война, и…
— Что-о-о? — спросили присутствующие нестройным хором.
— Я вижу, что не везде до этого докатились, — произнес Пятый со вздохом. — Так вот: поездка поездом действительно небезопасна, кроме того, она может затянуться на месяцы. Поэтому в ближайшее время нам, я надеюсь, будет предоставлен военный самолет. Хотя перелет, должен предупредить, тоже связан с изрядным риском, — он сочувственно взглянул на Мэри, решив, наверное, из ее слов, что она боится летать, да и ездить тоже, и закончил: — Но тут уж ничего не поделаешь.
— Я не этого опасаюсь, — сказала она. — Вы многого не знаете. Дело в том, что… — Объяснить, в чем заключается подлинная проблема, связанная с транспортировкой «вирусов», ей так и не пришлось: снаружи послышались выстрелы, зачастили автоматы, почти одновременно в комнату ворвался Андрей Валентинович, встрепанный, колыхающий животом, словно бурдюком, залитым по самую шейку — нет, не вином, а жиром.
— Евгений, нападение! — завопил он в панике. — Я предупреждал, я говорил, что эти «вечеринки на воде» добром не кончатся! — задыхаясь, кричал он, в то время как вся компания выскочила в коридор и стала пробиваться к выходу сквозь обезумевший народ, хлынувший сверху и мечтающий только об одном — укрыться в каютах. Люди с вытаращенными глазами, налетающие на тебя так, словно надеются проскочить насквозь — достаточно мощный раздражающий фактор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39