Сейчас он ей Египет покажет, а потом кое-что другое, не менее увлекательное…
— Ну почему так в жизни устроено, — завистливо вздохнул Леха. — Одним и Египет, и девчонки-красавицы, и работа интересная, а мне…
Наскоро обтеревшись тощим казенным полотенцем, Леха оделся. Долго раздумывал, надевать ли свою главную ценность — шикарную енотовую шапку, присланную из деревни отцом-браконьером, глянул в затянутое морозным узором окно и решил надеть. Компьютерные курсы начинались в девять, ехать было шесть остановок автобусом, но, пересчитав в кармане мелочь, Леха решил идти пешком.
Возвращался он за полночь. Ребята на компьютерных курсах приволокли игрушку, какую-то новую «Цивилизацию XXL». Игрушка была на загляденье, хрен оторвешься, и только когда уборщица начала греметь ведрами и ругаться, пришлось гасить машины и сваливать.
Леха шел, поеживаясь от морозца, перед Горбатым мостом остановился. В принципе если пойти низом, то можно значительно сократить дорогу, однако там темно, сугробы, а снег в кроссовках — далеко не лучшее удовольствие. С другой стороны, холодно и очень хочется домой, к обогревателю.
Леха подумал и свернул вниз.
— Эй, мужик, закурить не найдется?
Их было двое, оба коренастые, в темных куртках, в черных шапочках. От недобрых предчувствий у Лехи похолодело в низу живота.
— Не… не… не курю… — замотал он головой, отступая в сугроб, чтобы дать паре дорогу.
Мужики прошли, обдав его запахом какого-то некачественного алкоголя, один из них обернулся, внимательно оглядел Леху и что-то крикнул второму.
В свете луны Леха явно разглядел большую бородавку на заросшей бровями переносице. «Беги, негр, беги!» — вспомнил он почему-то название книжки, найденной давным-давно в автобусе, и побежал. Топот за спиной убедительно доказал, что он поступил совершенно правильно.
Он бежал и ругал себя за то, что надел енотовую ушанку, а не спортивного «петушка», и еще ругал себя за то, что ленился и не бегал по утрам, как сам себе неоднократно клялся, и теперь задыхается. А топот двух пар ног приближался.
Он ушел бы от них, точно бы ушел, если бы на подъеме по железнодорожной насыпи кроссовки не подвели его. Заскользив, Леха потерял равновесие, взмахнул руками и покатился вниз. Тут же на него навалились. Шапка немедленно была сорвана с головы, чьи-то руки умело обшарили карманы, он почувствовал, что с него снимают кроссовки. Чужая рука рванула куртку на его груди и полезла за пазуху.
— Нету у меня ничего! — заорал Леха, — Нету!
— Молчи, сука, — прошипело за спиной. — Убью!
И Леха почувствовал у своего горла холодный металл большого ножа…
Что произошло дальше, он долго не мог объяснить словами даже себе. Он испугался? Не то слово! Испугался он уже тогда, когда увидел этих двоих. А в этот момент он просто впал в панику. И что он подумал? Что без шапки и кроссовок ему довольно проблематично будет пережить эту зиму. Да, а еще? Что если этот парень чиркнет ему по горлу, то придется долго лечиться в больнице и никто не будет навещать его, потому что сестра с мужем далеко, на Сахалине, а старики все время болеют, даром что отец — браконьер. Ну может быть, придут с фабрики по линии месткома и принесут пару пачек вермишели. А еще он представил себе, что если этот парень чиркнет поглубже, то утром Леху найдут окоченевшим и мертвым у этой железной дороги, а в программе «Набат» покажут его мертвое лицо.
Внезапно все эти чувства: страх, жалость к себе, жалость к шапке, осознание абсурдности ситуации — смешались в один обжигающий комок, и комок этот, прокатившись по хребту сверху вниз, от головы до копчика, вырвался наружу.
Внезапно все прекратилось. Рука, сжимавшая горло, разжалась, нож тихо звякнул о ледяной наст, грузное тело, прижимавшее его к снегу, обмякло.
Тут же раздался удаляющийся топот.
Леха медленно скинул с себя тело и сел в снег. Мужик был мертв, без сомнения. Он смотрел на луну широко раскрытыми глазами, и капелька пота медленно замерзала на большой бородавке на его переносице. Леха посмотрел на тропинку и увидел силуэт убегающего мужика. Тот то и дело оглядывался и даже, кажется, что-то орал.
Леха очень хотел помочиться, но почему-то решил, что здесь этого делать не стоит. Кто знает, может быть, милиция уже научилась определять личность человека по его моче. Он подобрал кроссовок, натянул его на запорошенный снегом носок, глубоко нахлобучил валявшуюся тут же шапку, встал и, покачиваясь, двинулся в сторону дома.
На работе объявили, что первыми под сокращение попадут технологи. И что на новые машины «посадят» лишь десять человек, отбирать этих счастливчиков будет сам новый директор.
Васька Фокин весь день не выходил из своей диспетчерской, а когда все-таки вышел, то все увидели офигенный бланш у него под глазом.
Но Лехе было не до этого, он постоянно думал о произошедшем ночью и даже закурил, хотя бросил пять лет назад.
* * *
Из-за стены раздавались музыка, звон бокалов и девичий хохот. Потом в коридоре затопало, чьи-то кулаки застучали в соседнюю дверь, раздался знакомый до отвратности голос:
— Макаров, прекрати разврат немедленно! Я тебе говорю!
— Иди в жопу! — раздалось из-за стены.
Несколько минут в коридоре было тихо, видимо, от такой наглости соседка Сечкина лишилась дара речи.
— Что-о-о-о!!! — наконец разродилась она. — Я ща Колю позову!
— Иди в жопу вместе с Колей! — дружески посоветовали из-за стены и радостно заржали.
Галоп по коридору означал, что Сечкина побежала жаловаться. Леха вздохнул, ткнул «пультом» в телевизор и задремал.
Проснулся он от знакомых музыкальных позывных.
— В эфире программа «Набат», — начала рыженькая ведущая торжественно. — Главная новость дня! Найден убитым Горбатый маньяк — насильник, грабивший женщин в районе Горбатого моста.
Алексей увидел знакомую железнодорожную насыпь, распростертое тело, широко открытые глаза трупа. Крупным планом показали бородавку на переносице, запорошенный снегом нож.
— Милиция считает, что гражданин Исенко, подозреваемый в ряде уличных грабежей и попыток изнасилований, был убит в результате криминальной разборки, ведется следствие…
Леха почувствовал, что все тело его покрывается холодным липким потом. Он встал, решительно подошел к душу и, быстро раздевшись, открыл воду на полную. Минут пять он наслаждался горячими струями, когда в дверь заколотили:
— Мальцев, сколько раз тебе говорить, чтобы ты воду не…
— Иди в жопу! — четко и громко сказал Леха.
За стеной разразились хохотом.
— Так ее, Ляксей! — звонко крикнула какая-то девчушка из соседней комнаты.
— Ах так! Ну вы у меня, бля, попляшете, ну, бля, Коля вернется, он вам всем задаст!
— В жопу! — повторил Леха и почувствовал, что ему стало значительно легче.
На фабрике начали устанавливать новое оборудование. Работники опасливо посматривали на диковинные машины, на пульты, усеянные разноцветными лампочками, на длинные рулоны пластикового конвейера. Монтажники в новеньких комбезах что-то скручивали, свинчивали и почтительно слушали пожилого японца в очках с толстыми стеклами.
После перерыва неожиданно объявили, что сегодня выдадут часть зарплаты за июль.
Васька Фокин в черных очках подошел к обеденному столику Лехи и шепотом сообщил, что старый директор продал коттедж в пригороде и дачу в Крыму.
— Говорят, за бывшего главбуха тоже взялись, — добавил он многозначительно и поправил очки.
Леха полтора часа отстоял в очереди и получил на руки семьсот рублей с мелочью. Не густо, конечно, но хоть какие-то деньги!
— Гуляй, крестьяне! — проговорил с улыбкой, проходя в свой офис, новый гендиректор в сопровождении двух замов-телохранителей.
Общага гудела ульем, все обсуждали новость. Утром вернулся из загула Коля Исенко, и Сечкина ему тут же нажаловалась на соседей — Макарова и его приятеля Белкина. Колян, очень злой, потому что не успел похмелиться, сразу же пошел на разборку в комнату к «студентам». Но «студенты» тоже были с бодуна, а потому быстренько расквасили Коляну клюв и выбросили грозу общаги в коридор.
Колян долго ругался под дверью, после чего побежал жаловаться «корешкам» с ближайшей пивнухи. Корешки заявились в количестве шести человек и вызвали «пацанов на разборку». «Пацаны» забаррикадировали дверь и куда-то позвонили, очень быстро приехали два амбала: Леша и Андрюша в костюмах и галстуках. Амбалы быстренько сложили Колиных «корешков» в аккуратную поленницу, а самому Коле набили правый глаз.
Тогда Коля побежал за каким-то авторитетом. Авторитет прибыл ближе к вечеру на тонированной, но старенькой «ауди» в сопровождении двух растатуированных урок и «забил студентам стрелку». «Студенты» опять куда-то позвонили по мобиле, и приехал какой-то милицейский подполковник по фамилии Волков с двумя омоновцами на «уазике». Омоновцы деловито уложили урок мордой в пол, после чего, слегка потоптав, заперли их в багажнике «аудюхи», в которой к тому же побили все стекла. «Тонировка у нас запрещена», — объявил один омоновец очень серьезно. Авторитета сковали наручниками и запихнули в «уазик». Самому же Коле набили левый глаз и постучали дубинками по почкам.
Удивила всех Сечкина: она попробовала сожителя защищать и даже укусила одного омоновца, за что на нее надели наручники и тоже кинули в «уазик».
— Ждите ее не раньше, чем через полмесяца, — пообещал полковник, пожал ребятам руки и отбыл.
Леха осторожно выглянул в окошко. «Ауди» с разбитыми стеклами представляла собой довольно жалкое зрелище, из багажника автомобиля раздавались какие-то писки и шуршание.
— А, бля, попался?
Леха резко обернулся и выронил чайник в ржавую раковину. На пороге умывалки, широко расставив ноги, стоял Коля. И в обычные дни лицо Николая вряд ли можно было назвать добрым, но сейчас… Два огромных фингала под глазами сливались в одно огромное фиолетовое пятно, расплющенный нос напоминал раздавленный баклажан. В зловещей улыбке его явно не хватало передних зубов. В руке Коля сжимал длинный тесак, каким обычно режут головы голландского сыра в продмагах.
— Это ты мою Зинку вчера на х… послал?!! Ну, я тебя сейчас уработаю!!! — И он сделал шаг вперед.
Из-за спины Коли показались лица урок. Видимо, им все-таки удалось как-то выбраться из багажника. Они еще не согрелись, и лица их отливали нездоровой синевой.
Леха отчетливо понял, что сейчас произойдет. Коля был пьян, потому что в отсутствие Сечкиной смог-таки добраться до ее заначки и вылакать с урками весь самогон, Колян был зол, потому что его сегодня неоднократно и сильно били, и даже заставили громко просить прощения у соседей, Колян был унижен, и ему надо было как-нибудь восстановить свой авторитет перед урками. И жертва для этого в лице Лехи Мальцева была очень даже подходящей!
Колян уже замахнулся, когда внутри Лехи что-то сжалось, в голове сверкнуло, дрожь пробежала по позвоночнику, и страх, ужас его вырвался наружу через копчик.
Коля покачнулся, схватился руками за воздух и грохнулся мордой в ржавую батарею… Урки в один голос заорали и кинулись по коридору…
* * *
— Так, говоришь, и пальцем его не трогал? А тогда откуда у него фингалы такие? — наседал «злой» опер.
Леха пожал плечами:
— Пил он много с дружками. Скандалил. Он часто с синяками ходил. А сегодня так нажрался, что начал к соседям приставать, в двери ломился. Пришлось милицию вызывать с ОМОНом.
— С ОМОНом? — переглянулись опера.
— Ну да, — удивлялся своей наглости Леха. — Даже подполковник приезжал, как его, Волков…
Менты опять переглянулись.
— Волков? Волков — человек в ментовке известный. Сам, говоришь, приезжал? Ладно, выясним. — Злой «опер» вскочил и вышел из кабинета, наверное, отправился выяснять.
«Добрый» опер подсел к Лехе поближе и заговорщицки проговорил:
— Слушай, Алексей. Я знаю, что ты этого бугая не трогал. А вот твои соседи, этот Макаров и его друг Белкин, они могли?
— Вряд ли, — искренне соврал Леха. — Они ребята спокойные, пальцем никого не тронут. Это же они милицию вызывали.
Мент задумчиво постучал пальцами по столу, в это время зазвонил телефон. Опер схватился за трубку, сказал: «Да, я» — и принялся слушать. Слушал долго, потом положил трубку и задумчиво почесал затылок.
— Странно, экспертиза показала, что ваш сосед Исенко скончался от большой дозы органического яда. Он что, наркоман?
— Нет! — уверенно возразил Леха. — Гадость он разную пил, это точно, политуру, клей «БФ», ацетон еще, кажется. Но чтобы с наркотиками…
В кабинет вошел «злой» опер. Он кивнул напарнику, и тот молча выписал пропуск Мальцеву.
Врач закончил ощупывать Леху, подошел к раковине и начал мыть руки. Леха натянул трусы, майку, стал надевать штаны.
— Что я могу сказать вам, молодой человек, — начал доктор. — В целом вы здоровы. Легкие, сердечко, печеночка, все в норме, нервные реакции тоже в порядке. Спите хорошо? Для тридцатипятилетнего мужчины у вас все в норме.
1 2 3 4 5
— Ну почему так в жизни устроено, — завистливо вздохнул Леха. — Одним и Египет, и девчонки-красавицы, и работа интересная, а мне…
Наскоро обтеревшись тощим казенным полотенцем, Леха оделся. Долго раздумывал, надевать ли свою главную ценность — шикарную енотовую шапку, присланную из деревни отцом-браконьером, глянул в затянутое морозным узором окно и решил надеть. Компьютерные курсы начинались в девять, ехать было шесть остановок автобусом, но, пересчитав в кармане мелочь, Леха решил идти пешком.
Возвращался он за полночь. Ребята на компьютерных курсах приволокли игрушку, какую-то новую «Цивилизацию XXL». Игрушка была на загляденье, хрен оторвешься, и только когда уборщица начала греметь ведрами и ругаться, пришлось гасить машины и сваливать.
Леха шел, поеживаясь от морозца, перед Горбатым мостом остановился. В принципе если пойти низом, то можно значительно сократить дорогу, однако там темно, сугробы, а снег в кроссовках — далеко не лучшее удовольствие. С другой стороны, холодно и очень хочется домой, к обогревателю.
Леха подумал и свернул вниз.
— Эй, мужик, закурить не найдется?
Их было двое, оба коренастые, в темных куртках, в черных шапочках. От недобрых предчувствий у Лехи похолодело в низу живота.
— Не… не… не курю… — замотал он головой, отступая в сугроб, чтобы дать паре дорогу.
Мужики прошли, обдав его запахом какого-то некачественного алкоголя, один из них обернулся, внимательно оглядел Леху и что-то крикнул второму.
В свете луны Леха явно разглядел большую бородавку на заросшей бровями переносице. «Беги, негр, беги!» — вспомнил он почему-то название книжки, найденной давным-давно в автобусе, и побежал. Топот за спиной убедительно доказал, что он поступил совершенно правильно.
Он бежал и ругал себя за то, что надел енотовую ушанку, а не спортивного «петушка», и еще ругал себя за то, что ленился и не бегал по утрам, как сам себе неоднократно клялся, и теперь задыхается. А топот двух пар ног приближался.
Он ушел бы от них, точно бы ушел, если бы на подъеме по железнодорожной насыпи кроссовки не подвели его. Заскользив, Леха потерял равновесие, взмахнул руками и покатился вниз. Тут же на него навалились. Шапка немедленно была сорвана с головы, чьи-то руки умело обшарили карманы, он почувствовал, что с него снимают кроссовки. Чужая рука рванула куртку на его груди и полезла за пазуху.
— Нету у меня ничего! — заорал Леха, — Нету!
— Молчи, сука, — прошипело за спиной. — Убью!
И Леха почувствовал у своего горла холодный металл большого ножа…
Что произошло дальше, он долго не мог объяснить словами даже себе. Он испугался? Не то слово! Испугался он уже тогда, когда увидел этих двоих. А в этот момент он просто впал в панику. И что он подумал? Что без шапки и кроссовок ему довольно проблематично будет пережить эту зиму. Да, а еще? Что если этот парень чиркнет ему по горлу, то придется долго лечиться в больнице и никто не будет навещать его, потому что сестра с мужем далеко, на Сахалине, а старики все время болеют, даром что отец — браконьер. Ну может быть, придут с фабрики по линии месткома и принесут пару пачек вермишели. А еще он представил себе, что если этот парень чиркнет поглубже, то утром Леху найдут окоченевшим и мертвым у этой железной дороги, а в программе «Набат» покажут его мертвое лицо.
Внезапно все эти чувства: страх, жалость к себе, жалость к шапке, осознание абсурдности ситуации — смешались в один обжигающий комок, и комок этот, прокатившись по хребту сверху вниз, от головы до копчика, вырвался наружу.
Внезапно все прекратилось. Рука, сжимавшая горло, разжалась, нож тихо звякнул о ледяной наст, грузное тело, прижимавшее его к снегу, обмякло.
Тут же раздался удаляющийся топот.
Леха медленно скинул с себя тело и сел в снег. Мужик был мертв, без сомнения. Он смотрел на луну широко раскрытыми глазами, и капелька пота медленно замерзала на большой бородавке на его переносице. Леха посмотрел на тропинку и увидел силуэт убегающего мужика. Тот то и дело оглядывался и даже, кажется, что-то орал.
Леха очень хотел помочиться, но почему-то решил, что здесь этого делать не стоит. Кто знает, может быть, милиция уже научилась определять личность человека по его моче. Он подобрал кроссовок, натянул его на запорошенный снегом носок, глубоко нахлобучил валявшуюся тут же шапку, встал и, покачиваясь, двинулся в сторону дома.
На работе объявили, что первыми под сокращение попадут технологи. И что на новые машины «посадят» лишь десять человек, отбирать этих счастливчиков будет сам новый директор.
Васька Фокин весь день не выходил из своей диспетчерской, а когда все-таки вышел, то все увидели офигенный бланш у него под глазом.
Но Лехе было не до этого, он постоянно думал о произошедшем ночью и даже закурил, хотя бросил пять лет назад.
* * *
Из-за стены раздавались музыка, звон бокалов и девичий хохот. Потом в коридоре затопало, чьи-то кулаки застучали в соседнюю дверь, раздался знакомый до отвратности голос:
— Макаров, прекрати разврат немедленно! Я тебе говорю!
— Иди в жопу! — раздалось из-за стены.
Несколько минут в коридоре было тихо, видимо, от такой наглости соседка Сечкина лишилась дара речи.
— Что-о-о-о!!! — наконец разродилась она. — Я ща Колю позову!
— Иди в жопу вместе с Колей! — дружески посоветовали из-за стены и радостно заржали.
Галоп по коридору означал, что Сечкина побежала жаловаться. Леха вздохнул, ткнул «пультом» в телевизор и задремал.
Проснулся он от знакомых музыкальных позывных.
— В эфире программа «Набат», — начала рыженькая ведущая торжественно. — Главная новость дня! Найден убитым Горбатый маньяк — насильник, грабивший женщин в районе Горбатого моста.
Алексей увидел знакомую железнодорожную насыпь, распростертое тело, широко открытые глаза трупа. Крупным планом показали бородавку на переносице, запорошенный снегом нож.
— Милиция считает, что гражданин Исенко, подозреваемый в ряде уличных грабежей и попыток изнасилований, был убит в результате криминальной разборки, ведется следствие…
Леха почувствовал, что все тело его покрывается холодным липким потом. Он встал, решительно подошел к душу и, быстро раздевшись, открыл воду на полную. Минут пять он наслаждался горячими струями, когда в дверь заколотили:
— Мальцев, сколько раз тебе говорить, чтобы ты воду не…
— Иди в жопу! — четко и громко сказал Леха.
За стеной разразились хохотом.
— Так ее, Ляксей! — звонко крикнула какая-то девчушка из соседней комнаты.
— Ах так! Ну вы у меня, бля, попляшете, ну, бля, Коля вернется, он вам всем задаст!
— В жопу! — повторил Леха и почувствовал, что ему стало значительно легче.
На фабрике начали устанавливать новое оборудование. Работники опасливо посматривали на диковинные машины, на пульты, усеянные разноцветными лампочками, на длинные рулоны пластикового конвейера. Монтажники в новеньких комбезах что-то скручивали, свинчивали и почтительно слушали пожилого японца в очках с толстыми стеклами.
После перерыва неожиданно объявили, что сегодня выдадут часть зарплаты за июль.
Васька Фокин в черных очках подошел к обеденному столику Лехи и шепотом сообщил, что старый директор продал коттедж в пригороде и дачу в Крыму.
— Говорят, за бывшего главбуха тоже взялись, — добавил он многозначительно и поправил очки.
Леха полтора часа отстоял в очереди и получил на руки семьсот рублей с мелочью. Не густо, конечно, но хоть какие-то деньги!
— Гуляй, крестьяне! — проговорил с улыбкой, проходя в свой офис, новый гендиректор в сопровождении двух замов-телохранителей.
Общага гудела ульем, все обсуждали новость. Утром вернулся из загула Коля Исенко, и Сечкина ему тут же нажаловалась на соседей — Макарова и его приятеля Белкина. Колян, очень злой, потому что не успел похмелиться, сразу же пошел на разборку в комнату к «студентам». Но «студенты» тоже были с бодуна, а потому быстренько расквасили Коляну клюв и выбросили грозу общаги в коридор.
Колян долго ругался под дверью, после чего побежал жаловаться «корешкам» с ближайшей пивнухи. Корешки заявились в количестве шести человек и вызвали «пацанов на разборку». «Пацаны» забаррикадировали дверь и куда-то позвонили, очень быстро приехали два амбала: Леша и Андрюша в костюмах и галстуках. Амбалы быстренько сложили Колиных «корешков» в аккуратную поленницу, а самому Коле набили правый глаз.
Тогда Коля побежал за каким-то авторитетом. Авторитет прибыл ближе к вечеру на тонированной, но старенькой «ауди» в сопровождении двух растатуированных урок и «забил студентам стрелку». «Студенты» опять куда-то позвонили по мобиле, и приехал какой-то милицейский подполковник по фамилии Волков с двумя омоновцами на «уазике». Омоновцы деловито уложили урок мордой в пол, после чего, слегка потоптав, заперли их в багажнике «аудюхи», в которой к тому же побили все стекла. «Тонировка у нас запрещена», — объявил один омоновец очень серьезно. Авторитета сковали наручниками и запихнули в «уазик». Самому же Коле набили левый глаз и постучали дубинками по почкам.
Удивила всех Сечкина: она попробовала сожителя защищать и даже укусила одного омоновца, за что на нее надели наручники и тоже кинули в «уазик».
— Ждите ее не раньше, чем через полмесяца, — пообещал полковник, пожал ребятам руки и отбыл.
Леха осторожно выглянул в окошко. «Ауди» с разбитыми стеклами представляла собой довольно жалкое зрелище, из багажника автомобиля раздавались какие-то писки и шуршание.
— А, бля, попался?
Леха резко обернулся и выронил чайник в ржавую раковину. На пороге умывалки, широко расставив ноги, стоял Коля. И в обычные дни лицо Николая вряд ли можно было назвать добрым, но сейчас… Два огромных фингала под глазами сливались в одно огромное фиолетовое пятно, расплющенный нос напоминал раздавленный баклажан. В зловещей улыбке его явно не хватало передних зубов. В руке Коля сжимал длинный тесак, каким обычно режут головы голландского сыра в продмагах.
— Это ты мою Зинку вчера на х… послал?!! Ну, я тебя сейчас уработаю!!! — И он сделал шаг вперед.
Из-за спины Коли показались лица урок. Видимо, им все-таки удалось как-то выбраться из багажника. Они еще не согрелись, и лица их отливали нездоровой синевой.
Леха отчетливо понял, что сейчас произойдет. Коля был пьян, потому что в отсутствие Сечкиной смог-таки добраться до ее заначки и вылакать с урками весь самогон, Колян был зол, потому что его сегодня неоднократно и сильно били, и даже заставили громко просить прощения у соседей, Колян был унижен, и ему надо было как-нибудь восстановить свой авторитет перед урками. И жертва для этого в лице Лехи Мальцева была очень даже подходящей!
Колян уже замахнулся, когда внутри Лехи что-то сжалось, в голове сверкнуло, дрожь пробежала по позвоночнику, и страх, ужас его вырвался наружу через копчик.
Коля покачнулся, схватился руками за воздух и грохнулся мордой в ржавую батарею… Урки в один голос заорали и кинулись по коридору…
* * *
— Так, говоришь, и пальцем его не трогал? А тогда откуда у него фингалы такие? — наседал «злой» опер.
Леха пожал плечами:
— Пил он много с дружками. Скандалил. Он часто с синяками ходил. А сегодня так нажрался, что начал к соседям приставать, в двери ломился. Пришлось милицию вызывать с ОМОНом.
— С ОМОНом? — переглянулись опера.
— Ну да, — удивлялся своей наглости Леха. — Даже подполковник приезжал, как его, Волков…
Менты опять переглянулись.
— Волков? Волков — человек в ментовке известный. Сам, говоришь, приезжал? Ладно, выясним. — Злой «опер» вскочил и вышел из кабинета, наверное, отправился выяснять.
«Добрый» опер подсел к Лехе поближе и заговорщицки проговорил:
— Слушай, Алексей. Я знаю, что ты этого бугая не трогал. А вот твои соседи, этот Макаров и его друг Белкин, они могли?
— Вряд ли, — искренне соврал Леха. — Они ребята спокойные, пальцем никого не тронут. Это же они милицию вызывали.
Мент задумчиво постучал пальцами по столу, в это время зазвонил телефон. Опер схватился за трубку, сказал: «Да, я» — и принялся слушать. Слушал долго, потом положил трубку и задумчиво почесал затылок.
— Странно, экспертиза показала, что ваш сосед Исенко скончался от большой дозы органического яда. Он что, наркоман?
— Нет! — уверенно возразил Леха. — Гадость он разную пил, это точно, политуру, клей «БФ», ацетон еще, кажется. Но чтобы с наркотиками…
В кабинет вошел «злой» опер. Он кивнул напарнику, и тот молча выписал пропуск Мальцеву.
Врач закончил ощупывать Леху, подошел к раковине и начал мыть руки. Леха натянул трусы, майку, стал надевать штаны.
— Что я могу сказать вам, молодой человек, — начал доктор. — В целом вы здоровы. Легкие, сердечко, печеночка, все в норме, нервные реакции тоже в порядке. Спите хорошо? Для тридцатипятилетнего мужчины у вас все в норме.
1 2 3 4 5