Общественное Производство на Марсе в силу причин космического порядка не только не развивается, а, наоборот, сокращается. На Земле нет и не может быть ничего подобного. Что же удивительного, что на такой основе возникли самые уродливые, самые реакционные и отсталые идеологические и правовые надстройки? Вспомните рассказы Элхаба: раньше церковь не пользовалась здесь государственной властью, были демократические свободы. Но резко ухудшились природные условия — и развитие общества пошло не вперед, а назад. Начался процесс упадка, даже гибели цивилизации. Разумеется, в связи с деградацией экономической основы общества началось движение вспять также в области идеологии и культуры. Церковь, мистика, самая реакционная философия выдвинулись на первый план, духовная жизнь народа оскудела, даже наука, лишенная необходимой экономической базы, остановилась в своем развитии. Наиболее честные и дальновидные представители марсианского общества поняли горькую правду, что на своей собственной планете они не найдут сил, способных остановить это катастрофическое движение назад. Их взоры не случайно обратились в нашу сторону. Коммунистическое общество в нашей стране обеспечило такое мощное развитие производительных сил, что мы — жители Земли — оказались в состоянии протянуть руку помощи этому погибающему миру. Вы поняли меня, друзья? — закончил Яхонтов свою импровизированную лекцию.
— Все же никак не могу понять марсиан, — сказал Паршин. Тысячи лет они мирились со своим удивительно реакционным и прямо нелепым общественным строем, а теперь, когда лопается все, к чему они привыкли, небывалые в их жизни преобразования проходят гладко, как по нотам, без всякой драки, даже без особых споров. Удивительный народ?..
— Вдумайтесь хорошенько, и вы убедитесь, что так и должно здесь быть, — возразил Яхонтов, — ведь весь этот переворот совершается сейчас сверху, он подкреплен непререкаемым авторитетом Верховного Владыки. А народ Анта за многие века приучен думать, что действия любого повелителя, которому принадлежит высшая власть, есть проявление воли богов или непознаваемого Высшего Разума. Протестовать против них нельзя, а в данных условиях и незачем. Ведь все меры Элхаба понятны народу, понятны самым широким массам населения. Они уже теперь делают жизнь этих масс легче и лучше прежней. А главное, Элхаб дает народу великие надежды, которых раньше не было. Что же касается жрецов и других реакционных слоев здешнего общества, то они пока еще не смеют поднять головы, так как ясно понимают, что оказались в невыгодном положении. Ведь всякий их протест выглядит теперь как направленный против Верховного Владыки, то есть против тех устоев, которые они сами поддерживали и укрепляли в течение долгих тысячелетий. Но не думайте, что и дальше все будет так легко, мирно и гладко. Тайная, но злобная и довольно сильная оппозиция против Элхаба несомненно существует и в свое время даст о себе знать. И нам всем должно быть ясно, что основные силы этой оппозиции прежде всего будут обращены против нас, как первопричины всех зол. Сейчас все вокруг еще тихо, но нас безусловно ожидают нелегкие дни. Надо быть готовым ко всему, к жестокой борьбе, ведь старое никогда не уходит без боя… У нас есть враги, но будут и новые друзья!
Настроение космонавтов было достаточно бодрым. И, как всегда в подобных случаях, забывались прошлые невзгоды и лишения. Все мысли обращались теперь в будущее.
— Признавайтесь, друзья, кто из нас был прав? — заметил Виктор Петрович, продолжая беседу. — Кое-кто совсем недавно говорил, будто все кончено… Не так ли?
Никто не возражал, улыбка пробежала по лицу Владимира, Паршин скромно опустил глаза.
— Надо браться за дело, — говорил Яхонтов. — Я не жалею ни о чем, кроме девяноста шести дней, проведенных бесполезно. Хотя, как сказать… Мы успели изучить язык, познакомиться с общественным строем Анта, его нравами и обычаями. Тоже не без пользы…
— Знакомство, прямо скажем, глубокое, — не удержался Владимир. — Еще немного и…
Он выразительно провел рукой по шее.
— Все хорошо, что хорошо кончается, — возразил Яхонтов. Главное сейчас в другом. Времени у нас чрезвычайно мало. Остается всего год, а дел — непочатый край. Давайте думать, как лучше расставить наши силы.
— Для меня задача ясна, — отозвался Паршин. — Мы не можем покинуть Марс, пока не построим первый атомный реактор, единственная подходящая для меня и вполне конкретная форма помощи. Но здешние ученые мало знают о строении вещества. Надо сначала расширить их кругозор, познакомить с основами ядерной физики. Начинать, так сказать, ab ovo!
— Будете читать курс лекций?
— Не только, Виктор Петрович. Конечно, без лекций не обойтись. Хорошо бы пошире привлечь инженеров, проектантов. Познакомить их с чертежами реакторов, с приборами управления. Надо выбрать подходящий тип реактора, найти место для постройки. Здесь же катастрофа с водой, а ее нужно много. Придется поездить.
Сергей Васильевич Паршин был настроен явно на боевой лад. Убедившись в этом, Виктор Петрович выразительно посмотрел на Наташу. Та переглянулась с Владимиром и начала:
— Во-первых, нужно искать воду. Эту задачу и возьмем на себя мы с Владимиром. Дело настолько важное, что не грех поручить его двоим. Предварительно придется хорошенько изучить карты, посоветоваться со здешними учеными. Думаю, я не обманываюсь, и мы сумеем обнаружить запасы ископаемых льдов. Тогда организуем разработку.
— А как же актиниды? — спросил Яхонтов.
— Надо развернуть их поиски в широком масштабе. Мы одни ничего не сумеем сделать в такой короткий срок. Я думаю привлечь печать, радио, телевидение, пригласить побольше добровольцев. Им сперва придется рассказать, где можно искать руду урана и тория. Это дело надо организовать до вашей поездки.
Наташа рассуждала здраво. Найти замерзшие океаны могли одинокие разведчики, тут важно правильно наметить район поисков, а в случае успеха простое бурение покажет наличие льда. Совсем другое дело — рассеянные месторождения редких элементов. Здесь надо было возможно быстрее обследовать поверхность планеты, вести разведку на широком фронте. Только такой путь давал шансы на успех.
Настала очередь Индиры.
— А мне пока придется работать здесь, — сказала она. — Мы соберем нескольких опытных микробиологов, приспособим одну из лабораторий и начнем трудиться. Надо вывести новые расы микробов, могущих развиваться в условиях Анта и способных разлагать силикаты. Я думаю, что нам поможет Янхи. Он по специальности биолог. Сейчас как раз зима — удобное время для лабораторных работ. Когда почва оттает, мы поедем в поле на пробные посевы в грунт. Вот мой план.
Все хорошо понимали значение работы Индиры и знали, что ее багаж состоял из пробирок с культурами микробов, развивающихся в бескислородных средах. Еще на Земле, в период подготовки к экспедиции, она много работала над этой темой. Сейчас предстояло провести эксперименты в условиях Марса, при его низких температурах и чрезвычайной сухости почвы. План действий не вызвал никаких возражений.
Ли Сяо-ши тяжело вздохнул, когда взор Яхонтова обратился в его сторону.
— Я, право, не могу сказать, чем в состоянии помочь народу Анта, — грустно произнес он. — Ведь мои знания представляют для марсиан только теоретический, так сказать, познавательный интерес.
— Разве этого недостаточно? — улыбнулся Виктор Петрович.
— Конечно. Но жители Анта вправе ожидать большего. Однако у нас есть и другие задачи. Мы обязаны хорошо изучить планету, а до сих пор видели только небольшой участок экваториальной зоны. Мы вовсе не изучали атмосферу Марса, совсем не ознакомились с животным миром. Попробуем организовать поездку, например, до полюса. По карте получается в один конец около пяти тысяч километров. Если будем ехать по пятьдесят километров в час и по десять часов в день, то потребуется десять суток. Прибавьте еще двадцать дней на остановки. Получается один месяц, а перед нами год. Мне кажется, поездка принесет пользу.
Предложение Ли Сяо-ши имело смысл. Трудно допустить, что именно сейчас, еще не зная Марса, космонавты уже определили все пути своей дальнейшей работы. Пока отдельные участники экспедиции будут разворачивать работы, необходимость которых очевидна, остальные должны заняться детальным изучением планеты. В этом духе и высказался Виктор Петрович.
— Еще не все, — невозмутимо добавил Ли Сяо-ши. — Путешествие лучше совершить не только мне, но и вам, Виктор Петрович. Первую поездку хорошо бы сделать вдвоем… Вы приобретете более широкие знания о планете, а дальше будет видно.
В глубине души каждый из астронавтов надеялся, что Яхонтов примет участие именно в его работе. Наташа резонно считала его специалистом по геологии и была права. Владимир полагал, что директор Института астронавтики — это ведущий специалист по космическим полетам, следовательно, стоит ближе всего именно к его профессии. Индира считала себя астроботаником и видела в академике представителя той самой науки, которой посвятила свою собственную жизнь. Она надеялась, что план преобразования планеты путем разведения соответствующих микробов будет ближе всего сердцу Виктора Петровича.
«Что такое палеонтолог? — думала она. — Это же биолог в широком смысле слова, только изучающий вымершие формы. Кому, как не ему, возглавить работу по выведению новых культур сапрофитных микроорганизмов».
Однако в этом отношении Ли Сяо-ши оказался самым удачливым среди космонавтов. Доводы его были признаны убедительными, но он скрыл свою радость под личиной обычного бесстрастия.
— Не забудьте, — напомнил в заключение Яхонтов, — надо послать на Землю радиограмму.
Послать радиограмму вызвался Владимир.
— Я думаю, текст пошлем такой, — предложил Виктор Петрович, набросав несколько слов на бумаге: — «Все здоровы. Окружены вниманием со стороны правительства Марса. Вместе с учеными выработали план помощи марсианам в борьбе с природой. В ближайшие дни приступаем к работе. Не беспокойтесь в случае отсутствия сообщений. Яхонтов».
Решили, что утром Владимир поедет к месту расположения ракеты и пошлет радиограмму. Вечером он должен вернуться. Попутно ему поручили взять кое-что из личного имущества космонавтов.
— Попробуйте, кстати, потолковать, нельзя ли перетащить ракету поближе, — предложил Паршин. — Там запасы урана, кое-какая аппаратура, материалы. Да мало ли что! Всегда лучше, чтобы ракета была под рукой.
За разговорами незаметно подошел час ужина. Принесли горячие и холодные блюда, кувшины с питьем. Все весело принялись за еду. В холодном климате на отсутствие аппетита никто не жаловался.
— Ах, друзья, все хорошо, — произнес Яхонтов, — одного мне не хватает…
— Чайку? — догадалась Наташа.
Виктор Петрович утвердительно кивнул.
— Владимир! — повелительным тоном воскликнула Наташа. Перерой завтра все имущество на ракете и найди чай для Виктора Петровича! Шутка ли — три месяца человек без чаю!..
— Есть доставить чай! — засмеялся Владимир.
Так прошел этот на редкость тихий и мирный вечер, которым закончился кратковременный отдых путешественников. Начался период тяжелых трудов и новых испытаний.
В то же самое время неподалеку от здания, где космонавты обсуждали Планы помощи народу Анта, велись совсем другие разговоры. В просторной комнате за огромным столом сидел Ассор. Вокруг почтительно стояли высшие сановники марсианской церкви. Сводчатый потолок кабинета Великого жреца был покрыт темно-фиолетовой материей, напоминающей бархат, он символизировал небесный свод. Для полноты картины в разных местах горели маленькие электрические лампочки. Стены снизу представляли сплошную панель из черного материала с золотыми прожилками. Выше тянулся целый ряд фресок. Они изображали знаменательные события из древней истории Анта.
Позади кресла Великого жреца поднималось громадное изваяние главного марсианского божества, именуемого Ант. В честь его называлась и вся планета. На фоне широко распростертых крыльев из темно-красного камня с золотыми лучами четко выделялось туловище грозного бога. На его лице горели багровым пламенем целых пять глаз. Вместо носа вперед выдавался длинный полуоткрытый клюв, от уха до уха тянулся широкий ощеренный рот с блестящими черными зубами. Все в этой уродливой фигуре было не случайно. Крылья обозначали сверхъестественную способность летать, присущую на Марсе только богам. Пять глаз Анта видели во всех направлениях, включая и дали времени.
Длинный клюв улавливал самые тонкие запахи и воспринимал тайные движения души. Алчный рот требовал ежедневных жертв. Бог имел большие уши, похожие на слоновьи. Они спускались до плеч и свидетельствовали о способности слышать каждое слово, любой вздох своих покорных рабов. Пять пар могучих рук предназначались для совершения великих дел, в том числе и для наказания несчастных грешников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
— Все же никак не могу понять марсиан, — сказал Паршин. Тысячи лет они мирились со своим удивительно реакционным и прямо нелепым общественным строем, а теперь, когда лопается все, к чему они привыкли, небывалые в их жизни преобразования проходят гладко, как по нотам, без всякой драки, даже без особых споров. Удивительный народ?..
— Вдумайтесь хорошенько, и вы убедитесь, что так и должно здесь быть, — возразил Яхонтов, — ведь весь этот переворот совершается сейчас сверху, он подкреплен непререкаемым авторитетом Верховного Владыки. А народ Анта за многие века приучен думать, что действия любого повелителя, которому принадлежит высшая власть, есть проявление воли богов или непознаваемого Высшего Разума. Протестовать против них нельзя, а в данных условиях и незачем. Ведь все меры Элхаба понятны народу, понятны самым широким массам населения. Они уже теперь делают жизнь этих масс легче и лучше прежней. А главное, Элхаб дает народу великие надежды, которых раньше не было. Что же касается жрецов и других реакционных слоев здешнего общества, то они пока еще не смеют поднять головы, так как ясно понимают, что оказались в невыгодном положении. Ведь всякий их протест выглядит теперь как направленный против Верховного Владыки, то есть против тех устоев, которые они сами поддерживали и укрепляли в течение долгих тысячелетий. Но не думайте, что и дальше все будет так легко, мирно и гладко. Тайная, но злобная и довольно сильная оппозиция против Элхаба несомненно существует и в свое время даст о себе знать. И нам всем должно быть ясно, что основные силы этой оппозиции прежде всего будут обращены против нас, как первопричины всех зол. Сейчас все вокруг еще тихо, но нас безусловно ожидают нелегкие дни. Надо быть готовым ко всему, к жестокой борьбе, ведь старое никогда не уходит без боя… У нас есть враги, но будут и новые друзья!
Настроение космонавтов было достаточно бодрым. И, как всегда в подобных случаях, забывались прошлые невзгоды и лишения. Все мысли обращались теперь в будущее.
— Признавайтесь, друзья, кто из нас был прав? — заметил Виктор Петрович, продолжая беседу. — Кое-кто совсем недавно говорил, будто все кончено… Не так ли?
Никто не возражал, улыбка пробежала по лицу Владимира, Паршин скромно опустил глаза.
— Надо браться за дело, — говорил Яхонтов. — Я не жалею ни о чем, кроме девяноста шести дней, проведенных бесполезно. Хотя, как сказать… Мы успели изучить язык, познакомиться с общественным строем Анта, его нравами и обычаями. Тоже не без пользы…
— Знакомство, прямо скажем, глубокое, — не удержался Владимир. — Еще немного и…
Он выразительно провел рукой по шее.
— Все хорошо, что хорошо кончается, — возразил Яхонтов. Главное сейчас в другом. Времени у нас чрезвычайно мало. Остается всего год, а дел — непочатый край. Давайте думать, как лучше расставить наши силы.
— Для меня задача ясна, — отозвался Паршин. — Мы не можем покинуть Марс, пока не построим первый атомный реактор, единственная подходящая для меня и вполне конкретная форма помощи. Но здешние ученые мало знают о строении вещества. Надо сначала расширить их кругозор, познакомить с основами ядерной физики. Начинать, так сказать, ab ovo!
— Будете читать курс лекций?
— Не только, Виктор Петрович. Конечно, без лекций не обойтись. Хорошо бы пошире привлечь инженеров, проектантов. Познакомить их с чертежами реакторов, с приборами управления. Надо выбрать подходящий тип реактора, найти место для постройки. Здесь же катастрофа с водой, а ее нужно много. Придется поездить.
Сергей Васильевич Паршин был настроен явно на боевой лад. Убедившись в этом, Виктор Петрович выразительно посмотрел на Наташу. Та переглянулась с Владимиром и начала:
— Во-первых, нужно искать воду. Эту задачу и возьмем на себя мы с Владимиром. Дело настолько важное, что не грех поручить его двоим. Предварительно придется хорошенько изучить карты, посоветоваться со здешними учеными. Думаю, я не обманываюсь, и мы сумеем обнаружить запасы ископаемых льдов. Тогда организуем разработку.
— А как же актиниды? — спросил Яхонтов.
— Надо развернуть их поиски в широком масштабе. Мы одни ничего не сумеем сделать в такой короткий срок. Я думаю привлечь печать, радио, телевидение, пригласить побольше добровольцев. Им сперва придется рассказать, где можно искать руду урана и тория. Это дело надо организовать до вашей поездки.
Наташа рассуждала здраво. Найти замерзшие океаны могли одинокие разведчики, тут важно правильно наметить район поисков, а в случае успеха простое бурение покажет наличие льда. Совсем другое дело — рассеянные месторождения редких элементов. Здесь надо было возможно быстрее обследовать поверхность планеты, вести разведку на широком фронте. Только такой путь давал шансы на успех.
Настала очередь Индиры.
— А мне пока придется работать здесь, — сказала она. — Мы соберем нескольких опытных микробиологов, приспособим одну из лабораторий и начнем трудиться. Надо вывести новые расы микробов, могущих развиваться в условиях Анта и способных разлагать силикаты. Я думаю, что нам поможет Янхи. Он по специальности биолог. Сейчас как раз зима — удобное время для лабораторных работ. Когда почва оттает, мы поедем в поле на пробные посевы в грунт. Вот мой план.
Все хорошо понимали значение работы Индиры и знали, что ее багаж состоял из пробирок с культурами микробов, развивающихся в бескислородных средах. Еще на Земле, в период подготовки к экспедиции, она много работала над этой темой. Сейчас предстояло провести эксперименты в условиях Марса, при его низких температурах и чрезвычайной сухости почвы. План действий не вызвал никаких возражений.
Ли Сяо-ши тяжело вздохнул, когда взор Яхонтова обратился в его сторону.
— Я, право, не могу сказать, чем в состоянии помочь народу Анта, — грустно произнес он. — Ведь мои знания представляют для марсиан только теоретический, так сказать, познавательный интерес.
— Разве этого недостаточно? — улыбнулся Виктор Петрович.
— Конечно. Но жители Анта вправе ожидать большего. Однако у нас есть и другие задачи. Мы обязаны хорошо изучить планету, а до сих пор видели только небольшой участок экваториальной зоны. Мы вовсе не изучали атмосферу Марса, совсем не ознакомились с животным миром. Попробуем организовать поездку, например, до полюса. По карте получается в один конец около пяти тысяч километров. Если будем ехать по пятьдесят километров в час и по десять часов в день, то потребуется десять суток. Прибавьте еще двадцать дней на остановки. Получается один месяц, а перед нами год. Мне кажется, поездка принесет пользу.
Предложение Ли Сяо-ши имело смысл. Трудно допустить, что именно сейчас, еще не зная Марса, космонавты уже определили все пути своей дальнейшей работы. Пока отдельные участники экспедиции будут разворачивать работы, необходимость которых очевидна, остальные должны заняться детальным изучением планеты. В этом духе и высказался Виктор Петрович.
— Еще не все, — невозмутимо добавил Ли Сяо-ши. — Путешествие лучше совершить не только мне, но и вам, Виктор Петрович. Первую поездку хорошо бы сделать вдвоем… Вы приобретете более широкие знания о планете, а дальше будет видно.
В глубине души каждый из астронавтов надеялся, что Яхонтов примет участие именно в его работе. Наташа резонно считала его специалистом по геологии и была права. Владимир полагал, что директор Института астронавтики — это ведущий специалист по космическим полетам, следовательно, стоит ближе всего именно к его профессии. Индира считала себя астроботаником и видела в академике представителя той самой науки, которой посвятила свою собственную жизнь. Она надеялась, что план преобразования планеты путем разведения соответствующих микробов будет ближе всего сердцу Виктора Петровича.
«Что такое палеонтолог? — думала она. — Это же биолог в широком смысле слова, только изучающий вымершие формы. Кому, как не ему, возглавить работу по выведению новых культур сапрофитных микроорганизмов».
Однако в этом отношении Ли Сяо-ши оказался самым удачливым среди космонавтов. Доводы его были признаны убедительными, но он скрыл свою радость под личиной обычного бесстрастия.
— Не забудьте, — напомнил в заключение Яхонтов, — надо послать на Землю радиограмму.
Послать радиограмму вызвался Владимир.
— Я думаю, текст пошлем такой, — предложил Виктор Петрович, набросав несколько слов на бумаге: — «Все здоровы. Окружены вниманием со стороны правительства Марса. Вместе с учеными выработали план помощи марсианам в борьбе с природой. В ближайшие дни приступаем к работе. Не беспокойтесь в случае отсутствия сообщений. Яхонтов».
Решили, что утром Владимир поедет к месту расположения ракеты и пошлет радиограмму. Вечером он должен вернуться. Попутно ему поручили взять кое-что из личного имущества космонавтов.
— Попробуйте, кстати, потолковать, нельзя ли перетащить ракету поближе, — предложил Паршин. — Там запасы урана, кое-какая аппаратура, материалы. Да мало ли что! Всегда лучше, чтобы ракета была под рукой.
За разговорами незаметно подошел час ужина. Принесли горячие и холодные блюда, кувшины с питьем. Все весело принялись за еду. В холодном климате на отсутствие аппетита никто не жаловался.
— Ах, друзья, все хорошо, — произнес Яхонтов, — одного мне не хватает…
— Чайку? — догадалась Наташа.
Виктор Петрович утвердительно кивнул.
— Владимир! — повелительным тоном воскликнула Наташа. Перерой завтра все имущество на ракете и найди чай для Виктора Петровича! Шутка ли — три месяца человек без чаю!..
— Есть доставить чай! — засмеялся Владимир.
Так прошел этот на редкость тихий и мирный вечер, которым закончился кратковременный отдых путешественников. Начался период тяжелых трудов и новых испытаний.
В то же самое время неподалеку от здания, где космонавты обсуждали Планы помощи народу Анта, велись совсем другие разговоры. В просторной комнате за огромным столом сидел Ассор. Вокруг почтительно стояли высшие сановники марсианской церкви. Сводчатый потолок кабинета Великого жреца был покрыт темно-фиолетовой материей, напоминающей бархат, он символизировал небесный свод. Для полноты картины в разных местах горели маленькие электрические лампочки. Стены снизу представляли сплошную панель из черного материала с золотыми прожилками. Выше тянулся целый ряд фресок. Они изображали знаменательные события из древней истории Анта.
Позади кресла Великого жреца поднималось громадное изваяние главного марсианского божества, именуемого Ант. В честь его называлась и вся планета. На фоне широко распростертых крыльев из темно-красного камня с золотыми лучами четко выделялось туловище грозного бога. На его лице горели багровым пламенем целых пять глаз. Вместо носа вперед выдавался длинный полуоткрытый клюв, от уха до уха тянулся широкий ощеренный рот с блестящими черными зубами. Все в этой уродливой фигуре было не случайно. Крылья обозначали сверхъестественную способность летать, присущую на Марсе только богам. Пять глаз Анта видели во всех направлениях, включая и дали времени.
Длинный клюв улавливал самые тонкие запахи и воспринимал тайные движения души. Алчный рот требовал ежедневных жертв. Бог имел большие уши, похожие на слоновьи. Они спускались до плеч и свидетельствовали о способности слышать каждое слово, любой вздох своих покорных рабов. Пять пар могучих рук предназначались для совершения великих дел, в том числе и для наказания несчастных грешников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30