Наступило минутное молчание. Элхаб собирался с мыслями.
— Политическая обстановка в нашей стране не так проста, как кажется, — сказал он после достаточно выразительной паузы. — Речь идет о церкви, а ее влияние в народе все еще велико… Только при совершенно бесспорных данных можно решиться на арест кого-либо из церковных сановников…
Вопрос был слишком сложен, чтобы вести переговоры по радио. Элхаб и так сказал больше, чем следовало. Виктор Петрович поспешил переменить тему, не считая себя вправе даже в этих обстоятельствах вмешиваться во внутренние дела страны, где он был только гостем.
— Я уверен, что приняты все необходимые меры, — продолжал Элхаб. — Без сомнения, мы найдем пропавших! А если здесь совершилось преступление — моя рука не дрогнет. Прошу вас спокойно продолжать путь! Как только мы что-нибудь узнаем, я тотчас сообщу вам.
— Благодарю! Мы поедем дальше, — сказал Яхонтов.
— Счастливого пути! — закончил Элхаб.
Водитель включил двигатель, и путешественники помчались дальше на юг, навстречу ночи. За последующие часы короткого дня никаких происшествий не случилось. Ночевали снова под открытым небом, на песках, запорошенных снегом.
Следующие сутки прошли уже в условиях полярной ночи. В течение примерно трех—четырех часов были сумерки, остальное время вездеход двигался среди полной темноты. Ориентировались по компасу и другим приборам. Далеко справа тянулась цепочка огней. Лишь они свидетельствовали, что где-то есть жизнь. Сплошные снега покрывали равнину.
На первый взгляд, снежный покров представлял собой огромный запас влаги, но это впечатление было обманчивым. Снег на Марсе можно сравнить с яичным белком, сбитым в пену: слой кажется толстым, но едва прикоснешься, как оказывается, что большая часть его — воздух. Гусеницы вездехода, а их высота достигала метра, целиком погружались в снег. Машина двигалась подобно железнодорожному путеочистителю. Но среда почти не оказывала сопротивления. Высокие валы снежной пены расходились в обе стороны, как волны перед форштевнем быстроходного судна. Густое облако мельчайших снежинок кружилось впереди и мешало водителю, но он знал, что дорога свободна, и не сбавлял хода. Местами, в ложбинах, снег собирался пушистым слоем в несколько метров. Подобные завалы преодолевали с ходу.
Изредка далеко во мраке возникали огни, порой целое скопление светящихся точек. Здесь, в полярной зоне, кое-где жили марсиане. Не раз путешественники пересекали полосы растительности, скрывавшей развалины каналов.
Суровая природа высоких полярных широт Марса проявилась на десятые сутки. Утром путешественники, ночевавшие внутри кабины, прямо на полу, проснулись от злобного воя и свиста ветра. Зажгли прожекторы, сквозь окна во всех направлениях виднелось одно и то же: бешено крутящаяся масса снежной пыли, увлекаемой вихрем. Свет не проникал сквозь эту завесу дальше чем на два—три метра.
Ли Сяо-ши посмотрел на наружный термометр. Он показывал 110 градусов ниже нуля… Нельзя было и думать выйти из кабины: буря унесла бы смельчака, засыпала снегом, заморозила и похоронила в ближайшей ложбине. Волей-неволей пришлось сидеть в тесной кабине, благодаря судьбу, что над головой есть кров. Буран не прекращался трое суток. Страшно было подумать, что могло бы случиться с исследователями, не имей они в своем распоряжении такой машины.
Буря затихла внезапно, как и налетела. Случилось это ночью на четвертый день. Прекращение шума, уже ставшего привычным, действует на спящего подобно резкому звуку среди тишины. Все проснулись, хотя часы показывали всего половину четвертого.
— Кончено! — сказал Top. — Теперь дней десять будет спокойная, морозная погода. Надо выбираться.
— Это легче сказать, чем сделать, — заметил Ли Сяо-ши. Ураган нанес целую гору снега, засыпавшего вездеход многометровым слоем.
— Не беспокойтесь, — улыбнулся Top. — Мы не можем только прекратить бурю, все остальное в нашей власти…
И действительно, водитель как ни в чем не бывало уселся в свое кресло и включил ток. Машина слегка подалась назад, как бы уминая снег, потом рванулась вперед. После нескольких толчков спереди и сзади освободилось пространство для маневров. Рыхлая масса снега легко поддавалась сжатию. Водитель пустил двигатель на полную мощность. Вездеход прорвался через снежную толщу.
— Теперь прямо на полюс! — сказал Тор.
Набирая скорость, машина помчалась по заснеженной равнине. Во время бури космонавты не могли получить известий о судьбе Наташи и Владимира. Поэтому, едва среди снежного поля вдали показались огоньки поселка, где можно было рассчитывать найти радиостанцию, Виктор Петрович попросил свернуть туда. Им повезло. Отряд рабочих полярной зоны водного хозяйства Анта имел прямую связь со столицей. Элхаб тотчас же отозвался.
— Ну вот, наконец! — воскликнул он. — А я уже думал, не посылать ли вторую спасательную экспедицию!
В его голосе уже не чувствовалось недавних тревожных ноток.
— Все благополучно? — с тревогой осведомился Яхонтов.
— Разумеется! Ваши друзья найдены, через несколько дней будут дома. Разве наши передачи до вас не доходят?
— Мы трое суток были похоронены под снегом. Они здоровы?
— Да, они многое перенесли, но сейчас находятся в полной безопасности. Что передать?
— Мы очень рады! Теперь скоро встретимся.
Огромная тяжесть свалилась с плеч Яхонтова. Все окружающее представлялось теперь в другом свете.
Стояла морозная полярная ночь. Ослепительно яркие звезды висели в небе, слабый свет заходящего Фобоса озарял равнину. Прожекторы брызнули лучами, но глазам путешественников не открылось ничего, кроме снежной пустыни.
— Белое безмолвие! — неожиданно вырвалось у Виктора Петровича.
— Безмолвие — безусловно, но не очень белое, — улыбнулся Ли Сяо-ши. — Скорее, черное!
Глубокую тишину пустыни нарушал только ровный гул моторов. Снежный покров доходил до половины высоты гусениц, но это не отражалось на скорости вездехода.
После нескольких часов быстрой езды местность стала изменяться. Появились довольно высокие холмы, скорее, низкие горы. На их скалистых склонах снег не держался.
Все чаще встречались искусственные сооружения. Над снежным покровом поднимались длинные бетонные трубы, проложенные по поверхности почвы. Это были местные водоводы — разветвленная сеть водосборных каналов. Ближе к экватору они сходились в мощные магистральные сооружения, передающие влагу на далекие расстояния. Нередко на пути вездехода возникали неглубокие бетонированные траншеи, доверху заполненные снегом. Приходилось сильно замедлять ход, перебираясь через препятствия. Иногда среди снегов можно было увидеть крупные, хотя и невысокие, каменные сооружения. Это были насосные станции один из важнейших элементов ирригационной системы Марса. Встречались и жилища марсиан, углубленные в почву и засыпанные снегом. Раза два—три появлялись экипажи — маленькие вездеходы, приспособленные к передвижению по рыхлому снегу.
Последнюю ночь пришлось провести в жилище одного из механиков службы водоснабжения. Наутро, едва машина вышла из поселка. Тор показал в сторону далекого пятна света, впереди по движению машины, и произнес одно слово:
— Полюс!
Это, был южный полюс Марса. С интересом смотрели путешественники на развертывающуюся перед ними картину. После стольких дней поездки по пустыне, после трехсуточного пребывания под снегом так странно было увидеть здесь, среди полярной ночи, яркие огни, раскиданные на обширном пространстве. Машина шла по сильно холмистой местности. По гребням возвышенностей тянулись ажурные металлические мачты и длинные гирлянды фонарей.
Подъехав ближе, космонавты увидели, что склоны гор покрывают бетонированные русла водосборных траншей. Рельеф местности марсиане приспособили для задержания снега, чтобы использовать влагу до последней капли.
Здесь нельзя было ехать напрямик. Специальные надписи и световые сигналы обязывали транспорт строго придерживаться определенных маршрутов. После долгих поворотов вездеход достиг самой высокой точки горного хребта и остановился на просторной скалистой площадке, господствующей над местностью.
Сильные земные телескопы при удачных атмосферных условиях позволяют видеть эту вершину в форме крохотной белой точки, отделенной от остального массива. Отсюда открывался широкий обзор на всю площадку полярной станции. Запутанный лабиринт гор и холмов состоял из длинных, извилистых водосборных каналов, ведущих к центральной глубокой впадине, своего рода каменной чаше, имеющей в поперечнике несколько десятков километров. Здесь и сосредоточивались основные запасы снега, накопляемого за время полярной ночи. Сейчас, в разгаре зимы, после недавнего урагана, тут образовались высокие снежные горы.
Посредине гигантского природного резервуара высилось огромное сооружение — круглая башня, наподобие усеченного конуса, поднималась к небу на высоту 150 метров. Огненная диадема из прожекторов украшала ее вершину.
Водитель подвел машину к самому подножию башни. Она была воздвигнута над воронкой главного водосбора. Сюда сходились многочисленные каналы, по которым вода от таяния снегов стекала в трубу основного водовода, питающего южное полушарие планеты.
— Можно подняться наверх, — предложил Тор.
Их встретил марсианин, представленный гостям как начальник водоснабжения Анта. Из беседы выяснилось, что в районе полюса работают всего две-три сотни марсиан. В их обязанности входит наблюдение за состоянием снежного покрова и работой машин. Большинство процессов осуществлялось автоматически. Начальник водоснабжения и четыре помощника поочередно дежурили у главного пульта управления и следили за приборами. Если поступал сигнал о неисправности, — к месту повреждения сейчас же выезжала дежурная группа специалистов.
Электрическая энергия получалась от мощной ветровой станции, расположенной поодаль. Ее нельзя было видеть с той стороны, откуда подъехали космонавты. Верхние этажи башни служили жилищем для персонала полярного городка. В них же находились приборы управления и склады.
Вместе с начальником водоснабжения путешественники поднялись на лифте и вышли на верхнюю площадку. С помощью сильного бинокля отсюда можно было видеть километров на пятьдесят.
— Какое гигантское природное хранилище! — произнес Ли Сяо-ши.
Ему, как астрофизику, особенно интересно было посмотреть, что представляет собой загадочное полярное пятно Марса.
Некоторые земные астрономы предполагали, что здесь концентрируется не замерзшая вода, а твердая углекислота. Другие, применяя весьма тонкие методы исследования, утверждали, что поверхность Марса у полюсов едва прикрывает слой снега не более чем в несколько сантиметров толщиной.
Теперь тайна была раскрыта. Полярная шапка Марса действительно состояла из снега. Но какого! Совершенно твердого, состоящего из мельчайших кристаллов и легкого, как пух, лежащего глубоким сыпучим слоем.
— Сколько же здесь скопляется влаги! — задумчиво сказал Ли Сяо-ши, глядя на панораму снегохранилища.
— Пойдемте вниз, я покажу приборы, — предложил начальник водоснабжения, — наши лаборатории ведут строгий учет.
Яхонтов поглядел на термометр, который всегда носил с собой. Он показывал 119, 5 градуса ниже нуля. Ли Сяо-ши приладил штатив и сделал несколько снимков. Все спустились вниз.
Лаборатория находилась на 48 этаже. Автомат непрерывно вел записи, причем за час лента барабана передвигалась всего на миллиметр. Начальник водоснабжения включил ток и через несколько секунд получил ответ на вопрос Ли Сяо-ши. Среднее количество осадков за 500 последних лет составило в районе башни в пересчете на воду около 2 сантиметров в год. Слой жидкости такой толщины как бы постоянно находился на полюсе.
— У нас воды побольше, — улыбнулся Виктор Петрович. — На память скажу, что в районе Батуми за год выпадает двести сантиметров, или в сто раз больше.
— Выходит, что здешняя средняя много хуже, чем наши безводные пустыни, — заметил Ли Сяо-ши. — А известно ли, какое количество воды сосредоточивается в полярном хранилище?
— Такие подсчеты есть, — ответил марсианин и назвал цифру, соответствующую 95 кубическим километрам.
Он объяснил затем, что южная полярная шапка Марса иногда достигает в поперечнике до 5800 километров, то есть занимает весьма большую площадь в зимнее время, а к середине лета сокращается до 500 километров. В засушливые годы она почти сходит на нет.
Однако толщина слоя снега далеко не одинакова, и расчет, сделанный в среднем для всей площади, дает ничтожную величину — несколько миллиметров. Этим и объясняется крайне малое годовое количество воды. Показания приборов на башне относится к небольшой полярной котловине. Если же эти запасы распределить по всей поверхности южного полушария Марса, то получается поистине трагическая величина…
— Несчастный мир, обездоленная природой планета!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30