— Вы хотите поговорить с Кэролайн Джордмэйн? — спросил голос.
— Да, — ответила Труф, и сердце ее екнуло.
— Она сейчас спит, — ответила Жанин, и Труф облегченно вздохнула. — Позвоните после четырех, тогда она проснется. Меня зовут Жанин Вогэн, я присматриваю за мисс Кэролайн.
— А я Труф Джордмэйн. Скажите, пожалуйста… — хотела спросить Труф, но сиделка перебила ее.
— О, вы ее племянница? — воскликнула она неожиданно радостным голосом.
Труф показалось, что такой восторг проявляют, только услышав голос любимых родственников, от которых ожидают богатого наследства. А может, быть ей просто показалось, этот профессиональный тон выработан специально, как дополнительное утешение для безнадежных больных.
— Да. Как она чувствует себя? — спросила Труф.
— Так же, — ответила Жанин, и голос ее слегка дрогнул. — Но она в сознании. Доктор Вандемайер не думает, что ей следует находиться в больнице.
— Ну и хорошо, — ответила Труф. А что еще она могла сказать? — Я позвоню позже.
— Передать ей, что вы звонили? — оживленно спросила Жанин.
— Не стоит. Она может подумать, что у меня что-то случилось, и будет переживать. Я позвоню сама.
— После четырех, пожалуйста, — согласилась Жанин.
Труф повесила трубку и снова направилась в справочную.
Ее первым желанием было немедленно отправиться к тетушке Кэролайн и выспросить ее обо всем, но постепенно Труф пришла к мысли не действовать импульсивно, а сначала выяснить кое-что самой. К тому же тетя слаба и постоянно находится под действием лекарств. Толку от расспросов не будет никакого, а тетя лишний раз расстроится.
«В конце концов, здесь не до такта», — подумала Труф и ухмыльнулась своему черному юмору. Она была совершенно уверена, что в самом вопросе количества и теперешнего местонахождения этого чертового потомства Блэкберна уже содержится бестактность.
— Простите меня, — обратилась она к приятной библиотекарше, — у вас есть материалы по истории городка?

Меньше чем через десять минут Труф сидела в длинной комнате за маленьким столиком, положив локти на пыльные папки с пожелтевшими местными газетами.
— Здесь все, что у нас есть о Торне Блэкберне и Вратах Тени. Пожалуйста, постарайтесь ничего не перепутать, — просительным тоном сказала знаток местной истории, библиотекарь Лаурель Вилланова.
— Не волнуйтесь, — успокоила ее Труф. — У меня к вам есть еще одна просьба. У вас есть материалы об этом, как его… — Труф наморщила лоб, вспоминая странное имя, — об Элкане Шейдоу?
— Вам нужны такие старые материалы? — удивленно вскинула брови библиотекарь. — Думаю, в запасниках есть пара книг, где говорится о нем. Как правило, мы не выдаем их на руки… Я пойду посмотрю.
Лаурель ушла, и Труф углубилась в газеты. Прошло полчаса, и она поняла, что ничего нового для себя в них не обнаружит. Все, что Труф увидела, было общеизвестными фактами: Блэкберн жил в Убей Тень почти полтора года, и все это время он провел в постоянных склоках с городским советом. Интересовался им и местный шериф. Газеты, в которых писалось о смерти ее матери и о связанном с этим расследованием, Труф отложила в сторону, не читая. Если в них и было что-нибудь о детях Блэкберна, что крайне маловероятно, она сможет прочитать их позже. Ничего страшного не случится, четверть века ждали, подождут и еще несколько дней.
Вторая папка, касающаяся конкретно поместья Врата Тени, была намного интересней. Труф внимательно изучала пожелтевшие газеты, из которых самой ранней оказался местный ежедневник «Орел времени» за 1934 год.
— А вот и я, — раздался жизнерадостный голос Лаурель. Труф посмотрела на нее и увидела в ее руках три старые книги. — Думаю, вы здесь найдете то, что вам нужно.
— Благодарю вас, — сказала Труф, возвращая папку с описанием жития Блэкберна. Она положила книги рядом с оставшейся папкой, устроилась поудобнее и начала читать.
Спустя несколько часов Труф откинулась на спинку стула, вздохнула и помассировала затекшие плечи и руки. Она выяснила все, что хотела, и теперь подумывала, чем бы еще заняться.
Поместье Врата Тени, в котором она провела столь беспокойную ночь, было построено, как Труф и предполагала, на базе старого викторианского особняка в 1882 году. По странному совпадению именно в том же году перестрелкой у корраля закончилось покорение Дикого Запада. Поместье было четвертым по счету домом, возведенным на фундаменте, заложенном еще Шейдоу в 1648 году. От того времени не осталось даже надписей. Труф видела рисунки дома Шейдоу, выстроенного из местного камня и извести. Это была типичная для того времени приграничная постройка, низкая, с плоской крышей и узкими окнами. Тогда она служила местом для торговли.
Второй дом был построен в 1774 году и сохранился только на картинках, во время Войны за независимость англичане сожгли его дотла. Случилось это приблизительно году в 1770-м.
О следующей постройке Труф не нашла никаких записей, хотя по логике она обязательно должна была существовать.
Будь источников, сообщавших, что теперешняя постройка является по счету четвертой, а не третьей, поменьше, Труф могла бы существенно облегчить свою задачу и не обратить на них никакого внимания. Но была и еще одна немаловажная деталь. Даже если предположить, что в течение века на этом месте ничего не строилось, тогда почему в каждом источнике 1882 года говорилось о «повторном строительстве» Врат Тени? Да и само название не просуществовало бы так долго, если бы им называли просто пустое, незастроенное место.
Тогда вставал основной вопрос — когда голландское название старинного поселения трансформировалось в его нынешний английский вариант? И, кстати, почему? Ведь фамилия Шейдоу сохранилась, да и не только она. Все эти многочисленные Шейдоу, Шайдоу, Скайдоу, Чейдоу, Шаддоу и Шаттерз украшали страницы не только принесенных библиотекарем старых книг, ими был полон местный телефонный справочник.
Основную часть информации Труф почерпнула из выпущенной в 1923 году книги «Ранняя история Шейдоу Килл», автором которой был некий Мэтью Чеддоу, выходец из здешних мест. В то время Мэтью, историк-любитель, похоже, жил во Вратах Тени и включил в свою книгу главу о поместье. Труф снова нашла эти строчки.
«Используя остатки фундамента, строитель приступил к работе и в 1878 году возвел во славу своего предка Шейдоу четвертый по счету прелестный сельский дом».
Труф пропустила несколько абзацев.
«Подземный ручей, сослуживший верную службу первым переселенцам, обитателям этого дома, становился опасным. Воды его угрожали старым постройкам разрушением, и поэтому, прежде чем приступать к строительству нового дома, строитель укрепил русло ручья. Теперь этот ручей находится под домом и является его частью».
Труф удивилась и обратилась к следующему источнику, книге «Ранние годы колонизации Гудзона, а также краткая история получения Шейдоу и фон Розенротом права владения землями». Она раскрыла карту. Да, ручей действительно протекал прямо под домом. Однако ничего неожиданного в этом не было, все переселенцы предпочитали строить дома возле ручьев или даже над ними.
Следовательно, Врата Тени построены на ручье.
В настоящее время исследователи в области парапсихологии только начинают понимать, что так или иначе, но магнетизм лежит в основе всех психических феноменов, от простого желания искупаться и понырять, что может быть как-то связано со способностью улавливать самые незначительные изменения в магнитном поле Земли, до психокинеза-полтергейста, когда генерируется столь мощное магнитное поле, что человек способен останавливать часы, стирать записи с магнитных лент, а также метать тарелки и кресла. Дилан даже утверждал, что можно притягивать привидения, но эта гипотеза казалась Труф едва ли доказуемой.
Но в любом случае Труф было известно, что чаще всего так называемые «дома с привидениями» построены на подземных источниках, ручьях или колодцах. В воде есть что-то, что либо развивает в людях шестое чувство, либо сводит с ума. Труф не знала точно, каких случаев больше, но зато нащупала, где лежит разгадка тайны Торна Блэкберна.
Он не был магом и никакими оккультными способностями не обладал, он просто купил то, что в народе называется «домом с привидениями».
Мало кому понравится такая гипотеза, но Труф была парапсихологом и скорее будет составлять карту паранормальных явлений, чем… взывать к принцу стихии и просить дитя вод восстать.
Труф попыталась отогнать воспоминания. Возможно, это был голос Джулиана, ведь один из описанных в «Страдающей Венере» ритуалов, как она уже знала, называется «коронация царей стихии». И уж конечно, очень маловероятно, что вызванные во время ритуала силы стихии пришли и дружно развалили пансион Мэри Линдхольм.
«Но как своевременно он разрушен. Теперь тебе придется просить у Джулиана разрешения пожить в его доме, во Вратах Тени. Но это просто смешно, разве здесь мало других пансионов? Ты просто хочешь остаться там. Хочешь».
Труф сложила свои записи и отправилась искать библиотекаря. Она нашла ее за просмотром подшивок старых газет.
— Уже закончили? — спросила Лаурель Вилланова, увидев приближающуюся к ней Труф.
— На сегодня — да, но в конце недели мне эти материалы могут снова понадобиться.
— Я отложу их, чтобы не пришлось снова искать, — пообещала Лаурель. — Вам нужно еще что-нибудь?
— Да, но пока не знаю, что именно.
— Ну, если что-нибудь понадобится, заходите, я буду рада вам помочь. — Лаурель встала.

Выйдя из библиотеки, Труф с удивлением увидела, что солнце уже зашло и наступил вечер. Воздух был по-прежнему чист, обещая ясную, звездную ночь. Труф сунула свои записи в сумку и бодро направилась к машине. Сейчас ей так же сильно хотелось вернуться во Врата Тени, как утром уехать оттуда. Джулиан, возможно, волнуется, ведь она исчезла так внезапно. Как сквозь землю провалилась.
Свою машину она нашла без труда и тут же пожалела, что приехала на ней — от центра города до поместья всего каких-то две мили, можно и пешком прогуляться. Ничего, в другой раз будет предусмотрительней.
Она проехала мимо ворот, приветливо кивнув помахавшему ей Гарету. Доехав до дома, она припарковала машину между белым «вольво» и черным БМВ, принадлежавшим, по ее предположению, Джулиану.
Заперев свой «сатурн», она направилась к дверям дома и, прежде чем нажать на звонок, повинуясь какому-то непонятному импульсу, толкнула дверь. Она оказалась открытой, и Труф вошла в дом.
— Труф, можно вас на минуту? — услышала она мягкий, вкрадчивый голос.
Майкл. Труф снова ощутила психологическое давление дома, безмятежное настроение, охватившее ее от посещения городка, тут же испарилось, а вместо него появилось чувство приближающейся опасности.
Труф повернулась. Майкл, такой же серьезный и официальный, каким она видела его за обедом, стоял в дверях зала. Труф взглянула на него и похолодела — он был похож на пантеру, прыжок которой остановил внезапно вспыхнувший свет.
— Да, пожалуйста, — ответила Труф. «А что еще я могу ему сказать? „Между прочим, я слышала, что вы инквизитор. Ну и как сегодня прошли пытки, удачно?“ Услышав такое, он подумает, что я сошла с ума».
— Может быть, нам стоит выйти в сад? — предложил Майкл.
Не дожидаясь ответа, он взял Труф под руку и повел в боковую дверь, через которую они вышли на маленькую террасу. Здесь стояли скамейка, стол и несколько кресел. Место было прекрасное, очевидно выстроенное специально для отдыха в теплую солнечную погоду. Сейчас же, когда на нее падали мрачные, рваные тени, терраса казалась Труф местом неспокойным и даже опасным. Она поежилась.
— На солнце будет теплее, — сказал Майкл и повел ее вниз по ступенькам.
Они зашли за дом, туда, где еще виднелись остатки сада, некогда окружавшего четвертую постройку Врат Тени. Да, поместье явно знавало лучшие дни. Еще сохранились кое-где розовые кусты, посаженные вдоль тропинок. Труф заметила полуразвалившиеся клумбы с уснувшими цветами. Справа стояли совсем недавно зеленые, а сейчас, после ночной бури, совершенно голые кусты и деревья, образующие лабиринт. Труф узнала о нем сегодня из книг.
Одна из тропинок вела к нему, и Майкл направился туда.
— Кажется, сегодня вы уже не так боитесь нас, как вчера, — заметил он.
— Я так выгляжу? — спросила Труф и поморщилась. «Фамильярность вызывает раздражение».
— Джулиан говорил, что вы ученый. Парапсихолог. — Он выговорил это слово медленно, как будто произносил его в первый раз.
— Моя специальность — статистическая парапсихология. Проще говоря, я изучаю и анализирую то, что вижу и слышу. «И хватит тебе».
— Боюсь, что те, кто рассматривает мир как ряд физических явлений, много теряют. Им недоступна красота поэзии, пение птиц.
— Если я хочу разобрать поэму и записать пение птицы, мне совершенно незачем ими восторгаться, — отрезала Труф. — Меня интересуют только факты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56