Мое открытие облегчает дело, не так ли? Обстановка совершенно изменилась. Это уже не обвинение в убийстве, а лишь попытка убедиться, не сбежал ли случайно покойник из могилы, - деланно рассмеялся он.
Я немного подумал.
- Каково ваше истинное мнение? - начал я, глядя внимательно в лицо де Лимы. - Ваша жена говорила, что из достоверных уст знает, будто на Браго проводились недозволенные эксперименты. Эти две версии противоречат друг другу.
- Не знаю. У меня действительно нет на этот счет никакого мнения. Быть может, здесь есть противоречие, а может, и нет. Посмотрим. Посмотрим после эксгумации!
- Я посоветуюсь со следователем, - сказал я, вставая.
- Разумеется, вы никому не станете говорить о наших первоначальных подозрениях? - говорил хозяин, провожая меня к двери. - Дело ясное. Нам важно знать истину. Хотя бы в интересах истории литературы. Чтобы не случилось, как с Шекспиром... Во всяком случае, газетам будет о чем писать.
"Этот де Лима не дурак, - подумал я, выходя на улицу. - Конечно, они используют любую возможность. Бизнес! Но с этими деревьями - удивительная история".
Прежде чем действовать дальше, я решил посоветоваться с Катариной... Ее мнение, как филолога и знатока творчества Хозе Браго, было мне интересно.
Мы долго беседовали по телефону. Она весьма скептически отнеслась к гипотезе де Лимы. Мы уговорились, что я заеду к ней завтра.
5
- Как ты ухитряешься это делать, Катарина? С каждой нашей встречей ты выглядишь все моложе!
Я откинулся в мягком кресле, с удовольствием глядя на ладную фигурку хозяйки.
- Не плети ерунды. Я почти совсем не спала. Выгляжу, словно заморыш... - вздохнула Катарина, ставя на стол поднос с завтраком. - Всю ночь я сидела над Браго, и, ей-богу, сама не знаю, что об этом и думать. Это, действительно, сенсация... Я нашла еще четыре примера. В том числе три в "Грани бессмертия". А их может быть значительно больше. Я ведь перелистала лишь три книги, изданные за последнее время.
- Ты все-таки дай мне сказать... Когда я на тебя гляжу, то чувствую себя по меньшей мере на пятнадцать лет моложе. Теперь я вижу, что потерял...
- Вечно ты... - Катарина вспыхнула и непроизвольно одернула халат.
- Я знаю, что у меня нет никаких шансов. Свои ночи ты без остатка отдаешь Хозе Браго.
- Ты не имеешь никаких прав на ревность... А если говорить о Браго, то это любовь платоническая и без взаимности.
- Если бы я был уверен, что он действительно мертв... - бросил я как бы в шутку.
Она перестала наливать кофе и внимательно посмотрела на меня.
- Так ты думаешь, что в этом следует искать разгадку "вещих способностей"?
- Пока у меня нет собственного мнения. Это де Лима утверждает, что Браго жив. Быть может, он знает больше, чем хочет сказать.
- Это было бы прекрасно! - взволнованно воскликнула она.
- В ближайшее время узнаем! Я постараюсь сегодня же добыть разрешение на эксгумацию.
Катарина насупилась. Неожиданно, словно ей в голову пришла новая мысль, она сказала:
- В могиле могут быть останки другого человека. Пожалуй, это вполне вероятно. Вот это история...
- Если быть откровенным, то я не верю, чтобы Боннар зашел так далеко...
- Я тоже так думаю, - кивнула Катарина. - Но факт остается фактом: Браго довольно странно заглядывает в будущее (если это можно так назвать) в своих произведениях. Ты ничего не ешь!
Она положила мне на тарелку ветчины, а потом принесла из соседней комнаты две книги.
- Несоответствие, обнаруженное де Лимой, не единственное. Правду говоря, я никогда бы не обратила внимания на эти деревья. Вот посмотри, открыла она одну из книг в заложенном месте и ногтем отчеркнула абзац.
- "...сметет последний жухлый след осенний", - прочитал я вслух. Слово "жухлый" было дважды подчеркнуто.
- Это строчка Уиллера в переводе Стеллы Рибейро. Цитируя это место, Браго воспользовался изданием 1981 года, которое несколько отличается от издания 1974 года. В частности, слово "желтый" переводчица заменила словом "жухлый".
- Понимаю. Если Браго умер в 1979 году, то он не мог читать второго издания. Но, возможно, изменение внес редактор "Грани бессмертия", решив воспользоваться более поздним переводом.
- Проверить нетрудно. Но если это даже и редакторская правка, три других примера заставляют задуматься. Ты знаешь Шалаи?
- Имре Шалаи? Лауреат Нобелевской премии? Это обязан знать любой культурный человек!
- Дело не в премии, а в том, что получил он ее три года назад и примерно в то же время у нас вышел его первый перевод. А между тем я убеждена, что на творчество Браго, во всяком случае если говорить о "Сумерках" и "Грани бессмертия", повлиял как раз Шалаи.
- А говорят, что Браго - первооткрыватель, пионер...
- Не ехидничай. Основное у Браго - умение сливать воедино невероятную динамичность сюжета с поразительными по смелости формальными приемами. На первый взгляд поведение героев, интрига, да что там - вся постановка действия кажется противоречащей логике. А между тем мы тут имеем дело с абсолютной точностью замысла и глубоким философским содержанием. В этом умении показывать наиболее существенное Браго - мастер высшего класса. Однако это не значит, что, как и любой человек, творящий в определенных условиях и подверженный их воздействию, он не испытывал различных влияний, будь то сознательно или подсознательно. Но каким образом мог Шалаи повлиять на творчество Браго, умершего на несколько лет раньше, чем у нас вышла первая книга поэта, - непонятно!
- Быть может, он читал Шалаи в оригинале или даже в рукописи?
- Исключено! Браго не знал венгерского.
- Скажи, допускаешь ты возможность того, что Браго жив?
- Увы, это весьма сомнительно, хотя и наиболее удачно разъясняет все загадки. Прежде всего Боннар, насколько я его знаю...
- Как давно ты знаешь Боннара? - прервал я, не скрывая любопытства.
- О, давно. Я познакомилась с ним лет, наверное, семь или восемь назад через профессора Сиккарди, у которого я работала ассистенткой. Профессор поручил мне просмотреть полученные от Боннара рукописи и попросил высказать свое мнение. Это были образцы творчества Браго.
- Значит, ты его первооткрывательница?
- Скорее - первый критик, и к тому же суровый. Сейчас мне эти заметки кажутся смешными... В рецензии не было недостатка в выражениях типа: "автор проявляет эпический талант", "предвещает писателя с солидными данными"... Откровенно говоря, я чувствовала в нем недюжинный талант, но увлек он меня отнюдь не сразу. Именно в связи с этим отзывом я побывала в институте Барта у Боннара. Потом он давал мне и другие рукописи.
- Так, может быть, ты была знакома и с Браго?
- Да, - сказала она и умолкла, глядя на чашку с кофе, которую держала в руке.
- Ты никогда об этом не говорила... Это было там, в институте Барта?
Катарина кивнула.
- Когда ты видела его последний раз? - наседал я.
- О, весной 1978 года. Примерно за год до кончины.
- Как он в то время выглядел?
- Что говорить, не блестяще.
- А позже ты не пыталась его увидеть?
- Во время лечения Боннар запретил всякие посещения. Он только написал-мне... - она осеклась.
- Боннар?
- Нет, Браго. Писал, что чувствует себя лучше, очень сожалеет, что не может со мной увидеться, и надеется, что когда-нибудь мы еще поболтаем...
Мне почудилось, что я заметил в глазах Катарины слезы.
- Видно, это было не просто знакомство, - сказал я не особенно удачно.
Она неприязненно взглянула на меня.
- Чепуха. Мы не были знакомы и двух месяцев. Браго не покидал института. Между нами ничего не было.
- Прости. Я не хотел тебя обидеть. Я только ищу, за что бы зацепиться. Ты бываешь в институте Барта?
- Нет. После смерти Браго я встретилась с Боннаром лишь недавно, во время телевизионной передачи. Но это была мимолетная беседа. О творчестве Браго мы говорили с ним где-то в начале 1982 года. Тогда Боннар сказал, что у него есть рукописи Браго и он намерен заняться их публикацией. Он обещал позвонить мне или Сиккарди, но не позвонил. Возможно, забыл. А потом уж начали выходить книги...
- Во время встречи на телестудии он не приглашал тебя навестить его?
- Нет. Мы перебросились всего несколькими фразами, если не считать дискуссии перед камерами. Времени не было.
- Но ты могла бы его навестить под каким-нибудь предлогом?
Она внимательно посмотрела на меня.
- Если ты поклянешься, что не используешь меня в интриге, направленной против Браго...
- Клянусь, - поспешно сказал я. - Что до Боннара, то, надеюсь, тут тебя ничто не связывает?
- Не знаю, - сказала она после недолгого раздумья. - Прежде всего меня интересует истина...
- И я так думаю... Да! Еще одно: ты знаешь сына Браго?
- Однажды я видела его в клинике. Ему тогда было лет девять-десять. Теперь он, наверное, вырос... Он очень походил на отца.
Она задумалась и как-то потухла.
- Значит, он довольно часто бывал в институте?
- Этого я не знаю. Браго отзывался о мальчике очень тепло. Должно быть, он его любил.
- Может, мальчик знает что-нибудь о времени, предшествовавшем смерти?
- Возможно. Хорошо бы с ним поговорить.
- К тому же имеется и другой повод. Я хотел бы выяснить, есть ли сейчас контакт между ним и Боннаром. Если ты позволишь, я позвоню от тебя де Лиме? Мать мальчика поехала в деревню и должна была уже вернуться.
- Пожалуйста. Я уберу со стола.
Я сел за столик, пододвинул телефон и набрал номер. Почти тут же отозвался де Лима. Услышав мое имя, он даже вскрикнул от радости.
- Ах, это вы, сеньор адвокат?! Ну, наконец-то! Я звоню повсюду уже целый час и нигде не могу вас поймать. К сожалению, у нас возникли новые осложнения... Жена звонила из Пунто де Виста. Представьте себе, Марио опять сбежал...
- Как это опять? Он же должен быть у Альберди?
- Сегодня ночью его удалось поймать на дороге вблизи Пунто де Виста, когда он шел к священнику. Они с матерью остановились поесть в придорожном баре. Марио вышел умыться и... исчез. Он, безусловно, опять вернется в Пунто де Виста, и мы хотели просить вас о помощи.
- Не очень понимаю, что я могу сделать?
- Вопрос весьма деликатен. Я сказал жене, что вчера мы с вами откровенно беседовали и я вам полностью доверяю. Вам необходимо сейчас же поехать в Пунто де Виста. Мы очень вас просим... Разумеется, все расходы мы берем на себя. Жена ожидает вас в "Каса гранде", у сеньора да Сильвы. В трех километрах от деревни. Любой деревенский мальчишка покажет вам дорогу. Мы просим вас. Это очень срочно. Жена объяснит вам все лучше там, на месте. Так вы поедете?
Я не собирался создавать искусственные осложнения, тем более что уже был не на шутку заинтригован историей со смертью Браго, и согласился.
Положив трубку, я взглянул на Катарину, которая стояла в дверях, заинтересованная разговором.
- Ты сегодня очень занята? Я хочу предложить тебе прогулку.
Она понимающе кивнула.
- Пунто де Виста?
- Да. Быть может, при оказии навестишь профессора Боннара. Согласна?
- Едем! - улыбнулась она, но тут же, словно спохватившись, спросила:
- Эксгумация?
- Не думаю.
Она облегченно вздохнула.
6
Катарина проспала почти два часа. Она проснулась, лишь когда я остановил машину вблизи Пунто де Виста, чтобы спросить дорогу к "Каса гранде".
- Где мы? - спросила она, зевая. - Ну и заспалась я...
- Через десять минут должны быть на месте.
Она потянулась, вынула из сумочки помаду и подкрасила губы.
- А зачем мы, собственно, туда едем?
- Я тебе уже говорил, что должен встретиться с сеньорой де Лима. Знаю только, что Марио Браго опять сбежал.
- Это как-нибудь связано с завещанием?
- Похоже, да. А что ты обо всем этом думаешь?
- Не знаю, - пожала она плечами. - У загадки может быть много разгадок...
- Ты думаешь, кто-то дописал эти "новинки" шутки ради или по другим, не известным нам соображениям?
- Нет. Мне кажутся наиболее вероятными апокриф, конспирация или машинная композиция. Правда, ни одна из этих гипотез не объясняет всего. И даже создает новые проблемы.
- Что ты имеешь в виду?
- Разберем по порядку. Возможно, кто-то подражает Браго. После его смерти пишет апокрифы, творит "под него", так же как в свое время Ван Меегерен создавал "новые" картины Вермеера. Разумеется, это должен быть человек большого таланта. Не меньшего, чем у самого Браго. Впрочем, возможно, Браго оставил какие-либо наброски или даже фрагменты, которые тот кладет в основу своих произведений. В таком случае это не апокриф, а совместная работа, в которой один из авторов остается анонимным. В творчестве Браго заметна определенная эволюция, даже качественный скачок, который связан с последними четырьмя произведениями... А ведь владелец рукописей не обязан издавать их в порядке написания!
- Действительно. Подобного рода условий в завещании нет.
- Стало быть, Боннар мог вначале передать издательству "Грань бессмертия" и "Сумерки" и лишь потом "Колодец" и "Золотой мост". Но "Золотой мост" и "Колодец", изданные раньше, написаны также, несомненно, перед "Сумерками" и "Гранью бессмертия". В "Золотом мосте" Браго - сокол, а в "Сумерках" - уже настоящий орел!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
Я немного подумал.
- Каково ваше истинное мнение? - начал я, глядя внимательно в лицо де Лимы. - Ваша жена говорила, что из достоверных уст знает, будто на Браго проводились недозволенные эксперименты. Эти две версии противоречат друг другу.
- Не знаю. У меня действительно нет на этот счет никакого мнения. Быть может, здесь есть противоречие, а может, и нет. Посмотрим. Посмотрим после эксгумации!
- Я посоветуюсь со следователем, - сказал я, вставая.
- Разумеется, вы никому не станете говорить о наших первоначальных подозрениях? - говорил хозяин, провожая меня к двери. - Дело ясное. Нам важно знать истину. Хотя бы в интересах истории литературы. Чтобы не случилось, как с Шекспиром... Во всяком случае, газетам будет о чем писать.
"Этот де Лима не дурак, - подумал я, выходя на улицу. - Конечно, они используют любую возможность. Бизнес! Но с этими деревьями - удивительная история".
Прежде чем действовать дальше, я решил посоветоваться с Катариной... Ее мнение, как филолога и знатока творчества Хозе Браго, было мне интересно.
Мы долго беседовали по телефону. Она весьма скептически отнеслась к гипотезе де Лимы. Мы уговорились, что я заеду к ней завтра.
5
- Как ты ухитряешься это делать, Катарина? С каждой нашей встречей ты выглядишь все моложе!
Я откинулся в мягком кресле, с удовольствием глядя на ладную фигурку хозяйки.
- Не плети ерунды. Я почти совсем не спала. Выгляжу, словно заморыш... - вздохнула Катарина, ставя на стол поднос с завтраком. - Всю ночь я сидела над Браго, и, ей-богу, сама не знаю, что об этом и думать. Это, действительно, сенсация... Я нашла еще четыре примера. В том числе три в "Грани бессмертия". А их может быть значительно больше. Я ведь перелистала лишь три книги, изданные за последнее время.
- Ты все-таки дай мне сказать... Когда я на тебя гляжу, то чувствую себя по меньшей мере на пятнадцать лет моложе. Теперь я вижу, что потерял...
- Вечно ты... - Катарина вспыхнула и непроизвольно одернула халат.
- Я знаю, что у меня нет никаких шансов. Свои ночи ты без остатка отдаешь Хозе Браго.
- Ты не имеешь никаких прав на ревность... А если говорить о Браго, то это любовь платоническая и без взаимности.
- Если бы я был уверен, что он действительно мертв... - бросил я как бы в шутку.
Она перестала наливать кофе и внимательно посмотрела на меня.
- Так ты думаешь, что в этом следует искать разгадку "вещих способностей"?
- Пока у меня нет собственного мнения. Это де Лима утверждает, что Браго жив. Быть может, он знает больше, чем хочет сказать.
- Это было бы прекрасно! - взволнованно воскликнула она.
- В ближайшее время узнаем! Я постараюсь сегодня же добыть разрешение на эксгумацию.
Катарина насупилась. Неожиданно, словно ей в голову пришла новая мысль, она сказала:
- В могиле могут быть останки другого человека. Пожалуй, это вполне вероятно. Вот это история...
- Если быть откровенным, то я не верю, чтобы Боннар зашел так далеко...
- Я тоже так думаю, - кивнула Катарина. - Но факт остается фактом: Браго довольно странно заглядывает в будущее (если это можно так назвать) в своих произведениях. Ты ничего не ешь!
Она положила мне на тарелку ветчины, а потом принесла из соседней комнаты две книги.
- Несоответствие, обнаруженное де Лимой, не единственное. Правду говоря, я никогда бы не обратила внимания на эти деревья. Вот посмотри, открыла она одну из книг в заложенном месте и ногтем отчеркнула абзац.
- "...сметет последний жухлый след осенний", - прочитал я вслух. Слово "жухлый" было дважды подчеркнуто.
- Это строчка Уиллера в переводе Стеллы Рибейро. Цитируя это место, Браго воспользовался изданием 1981 года, которое несколько отличается от издания 1974 года. В частности, слово "желтый" переводчица заменила словом "жухлый".
- Понимаю. Если Браго умер в 1979 году, то он не мог читать второго издания. Но, возможно, изменение внес редактор "Грани бессмертия", решив воспользоваться более поздним переводом.
- Проверить нетрудно. Но если это даже и редакторская правка, три других примера заставляют задуматься. Ты знаешь Шалаи?
- Имре Шалаи? Лауреат Нобелевской премии? Это обязан знать любой культурный человек!
- Дело не в премии, а в том, что получил он ее три года назад и примерно в то же время у нас вышел его первый перевод. А между тем я убеждена, что на творчество Браго, во всяком случае если говорить о "Сумерках" и "Грани бессмертия", повлиял как раз Шалаи.
- А говорят, что Браго - первооткрыватель, пионер...
- Не ехидничай. Основное у Браго - умение сливать воедино невероятную динамичность сюжета с поразительными по смелости формальными приемами. На первый взгляд поведение героев, интрига, да что там - вся постановка действия кажется противоречащей логике. А между тем мы тут имеем дело с абсолютной точностью замысла и глубоким философским содержанием. В этом умении показывать наиболее существенное Браго - мастер высшего класса. Однако это не значит, что, как и любой человек, творящий в определенных условиях и подверженный их воздействию, он не испытывал различных влияний, будь то сознательно или подсознательно. Но каким образом мог Шалаи повлиять на творчество Браго, умершего на несколько лет раньше, чем у нас вышла первая книга поэта, - непонятно!
- Быть может, он читал Шалаи в оригинале или даже в рукописи?
- Исключено! Браго не знал венгерского.
- Скажи, допускаешь ты возможность того, что Браго жив?
- Увы, это весьма сомнительно, хотя и наиболее удачно разъясняет все загадки. Прежде всего Боннар, насколько я его знаю...
- Как давно ты знаешь Боннара? - прервал я, не скрывая любопытства.
- О, давно. Я познакомилась с ним лет, наверное, семь или восемь назад через профессора Сиккарди, у которого я работала ассистенткой. Профессор поручил мне просмотреть полученные от Боннара рукописи и попросил высказать свое мнение. Это были образцы творчества Браго.
- Значит, ты его первооткрывательница?
- Скорее - первый критик, и к тому же суровый. Сейчас мне эти заметки кажутся смешными... В рецензии не было недостатка в выражениях типа: "автор проявляет эпический талант", "предвещает писателя с солидными данными"... Откровенно говоря, я чувствовала в нем недюжинный талант, но увлек он меня отнюдь не сразу. Именно в связи с этим отзывом я побывала в институте Барта у Боннара. Потом он давал мне и другие рукописи.
- Так, может быть, ты была знакома и с Браго?
- Да, - сказала она и умолкла, глядя на чашку с кофе, которую держала в руке.
- Ты никогда об этом не говорила... Это было там, в институте Барта?
Катарина кивнула.
- Когда ты видела его последний раз? - наседал я.
- О, весной 1978 года. Примерно за год до кончины.
- Как он в то время выглядел?
- Что говорить, не блестяще.
- А позже ты не пыталась его увидеть?
- Во время лечения Боннар запретил всякие посещения. Он только написал-мне... - она осеклась.
- Боннар?
- Нет, Браго. Писал, что чувствует себя лучше, очень сожалеет, что не может со мной увидеться, и надеется, что когда-нибудь мы еще поболтаем...
Мне почудилось, что я заметил в глазах Катарины слезы.
- Видно, это было не просто знакомство, - сказал я не особенно удачно.
Она неприязненно взглянула на меня.
- Чепуха. Мы не были знакомы и двух месяцев. Браго не покидал института. Между нами ничего не было.
- Прости. Я не хотел тебя обидеть. Я только ищу, за что бы зацепиться. Ты бываешь в институте Барта?
- Нет. После смерти Браго я встретилась с Боннаром лишь недавно, во время телевизионной передачи. Но это была мимолетная беседа. О творчестве Браго мы говорили с ним где-то в начале 1982 года. Тогда Боннар сказал, что у него есть рукописи Браго и он намерен заняться их публикацией. Он обещал позвонить мне или Сиккарди, но не позвонил. Возможно, забыл. А потом уж начали выходить книги...
- Во время встречи на телестудии он не приглашал тебя навестить его?
- Нет. Мы перебросились всего несколькими фразами, если не считать дискуссии перед камерами. Времени не было.
- Но ты могла бы его навестить под каким-нибудь предлогом?
Она внимательно посмотрела на меня.
- Если ты поклянешься, что не используешь меня в интриге, направленной против Браго...
- Клянусь, - поспешно сказал я. - Что до Боннара, то, надеюсь, тут тебя ничто не связывает?
- Не знаю, - сказала она после недолгого раздумья. - Прежде всего меня интересует истина...
- И я так думаю... Да! Еще одно: ты знаешь сына Браго?
- Однажды я видела его в клинике. Ему тогда было лет девять-десять. Теперь он, наверное, вырос... Он очень походил на отца.
Она задумалась и как-то потухла.
- Значит, он довольно часто бывал в институте?
- Этого я не знаю. Браго отзывался о мальчике очень тепло. Должно быть, он его любил.
- Может, мальчик знает что-нибудь о времени, предшествовавшем смерти?
- Возможно. Хорошо бы с ним поговорить.
- К тому же имеется и другой повод. Я хотел бы выяснить, есть ли сейчас контакт между ним и Боннаром. Если ты позволишь, я позвоню от тебя де Лиме? Мать мальчика поехала в деревню и должна была уже вернуться.
- Пожалуйста. Я уберу со стола.
Я сел за столик, пододвинул телефон и набрал номер. Почти тут же отозвался де Лима. Услышав мое имя, он даже вскрикнул от радости.
- Ах, это вы, сеньор адвокат?! Ну, наконец-то! Я звоню повсюду уже целый час и нигде не могу вас поймать. К сожалению, у нас возникли новые осложнения... Жена звонила из Пунто де Виста. Представьте себе, Марио опять сбежал...
- Как это опять? Он же должен быть у Альберди?
- Сегодня ночью его удалось поймать на дороге вблизи Пунто де Виста, когда он шел к священнику. Они с матерью остановились поесть в придорожном баре. Марио вышел умыться и... исчез. Он, безусловно, опять вернется в Пунто де Виста, и мы хотели просить вас о помощи.
- Не очень понимаю, что я могу сделать?
- Вопрос весьма деликатен. Я сказал жене, что вчера мы с вами откровенно беседовали и я вам полностью доверяю. Вам необходимо сейчас же поехать в Пунто де Виста. Мы очень вас просим... Разумеется, все расходы мы берем на себя. Жена ожидает вас в "Каса гранде", у сеньора да Сильвы. В трех километрах от деревни. Любой деревенский мальчишка покажет вам дорогу. Мы просим вас. Это очень срочно. Жена объяснит вам все лучше там, на месте. Так вы поедете?
Я не собирался создавать искусственные осложнения, тем более что уже был не на шутку заинтригован историей со смертью Браго, и согласился.
Положив трубку, я взглянул на Катарину, которая стояла в дверях, заинтересованная разговором.
- Ты сегодня очень занята? Я хочу предложить тебе прогулку.
Она понимающе кивнула.
- Пунто де Виста?
- Да. Быть может, при оказии навестишь профессора Боннара. Согласна?
- Едем! - улыбнулась она, но тут же, словно спохватившись, спросила:
- Эксгумация?
- Не думаю.
Она облегченно вздохнула.
6
Катарина проспала почти два часа. Она проснулась, лишь когда я остановил машину вблизи Пунто де Виста, чтобы спросить дорогу к "Каса гранде".
- Где мы? - спросила она, зевая. - Ну и заспалась я...
- Через десять минут должны быть на месте.
Она потянулась, вынула из сумочки помаду и подкрасила губы.
- А зачем мы, собственно, туда едем?
- Я тебе уже говорил, что должен встретиться с сеньорой де Лима. Знаю только, что Марио Браго опять сбежал.
- Это как-нибудь связано с завещанием?
- Похоже, да. А что ты обо всем этом думаешь?
- Не знаю, - пожала она плечами. - У загадки может быть много разгадок...
- Ты думаешь, кто-то дописал эти "новинки" шутки ради или по другим, не известным нам соображениям?
- Нет. Мне кажутся наиболее вероятными апокриф, конспирация или машинная композиция. Правда, ни одна из этих гипотез не объясняет всего. И даже создает новые проблемы.
- Что ты имеешь в виду?
- Разберем по порядку. Возможно, кто-то подражает Браго. После его смерти пишет апокрифы, творит "под него", так же как в свое время Ван Меегерен создавал "новые" картины Вермеера. Разумеется, это должен быть человек большого таланта. Не меньшего, чем у самого Браго. Впрочем, возможно, Браго оставил какие-либо наброски или даже фрагменты, которые тот кладет в основу своих произведений. В таком случае это не апокриф, а совместная работа, в которой один из авторов остается анонимным. В творчестве Браго заметна определенная эволюция, даже качественный скачок, который связан с последними четырьмя произведениями... А ведь владелец рукописей не обязан издавать их в порядке написания!
- Действительно. Подобного рода условий в завещании нет.
- Стало быть, Боннар мог вначале передать издательству "Грань бессмертия" и "Сумерки" и лишь потом "Колодец" и "Золотой мост". Но "Золотой мост" и "Колодец", изданные раньше, написаны также, несомненно, перед "Сумерками" и "Гранью бессмертия". В "Золотом мосте" Браго - сокол, а в "Сумерках" - уже настоящий орел!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21