— Обрати внимание: расти надо не из ног, а из живота. Представь: центральный корень начинается в солнечном сплетении, а вверх и вширь от него расходятся ветви. Это тысячи твоих нервных окончаний, кровеносных сосудов, мышцы, кости. Попробуй одновременно расти вверх и вниз.
Неожиданно мне стало смешно. Я представил себя настоящим деревом, и подростки вырезали на моей коре ножиком какие-то слова. Халид заметил мою улыбку:
— Продолжай в этом настроении. Вообще, старайся использовать для работы любое состояние сознания. Ты можешь быть грустным деревом, испуганным деревом, задумчивым деревом, злым деревом. Каждое из них по-разному шумит, по-разному растет, по-разному пьет соки из земли. Прислушивайся к изменениям, наблюдай их и запоминай.
Я полностью погрузился в эту своеобразную медитацию. Тело сделалось легким и устойчивым одновременно, исчезла скованность, но в то же время я казался себе могучим и непоколебимым. Где-то внутри присутствовала спокойная сила — похоже, она поступала по моим «корням» из почвы.
— О, да ты уже начал «сосать»! — воскликнул Халид. — Учись пить сок земли.
Это незаменимая вещь — она исцеляет любые болезни и может изменять твое тело на клеточном уровне. Поймай ощущение «сосания», обязательно поймай и запомни! Когда научишься, не нужно разуваться — необязательно даже стоять на земле. Ты можешь лететь в самолете и спокойно пускать корни — при хорошей тренировке они мгновенно достигнут почвы. Кстати, — Халид приблизился ко мне и как в прошлый раз легонько наподдал плечом. Я даже не почувствовал. — Вот тебе и урок устойчивости. Вспомни — в прошлый раз ты был как мешок с дерьмом — но не простой, а ужасно напряженный мешок. Выбить тебя из колеи не составляло никакого труда.
— А сейчас? — поинтересовался я.
— Проверим, — заговорщически шепнул Халид. — Смести-ка центр тяжести.
Я начал клониться вперед, следя, как бы не упасть.
— Неправильно, сын мой, неправильно! Опять тормозишь тело, опять боишься. Дай центру тяжести двигаться так, как он хочет, не дрейфь. Будет очень интересно.
Я поплыл вперед. Тело медленно наклонялось над землей, сохраняя позвоночник выпрямленным. Когда я достиг угла в 45 градусов, прямой как стрелка, с подошвами, упруго стоящими на земле, что-то екнуло в груди, ужаснувшись необычности ощущений, и я моментально упал. Было очень стыдно.
— Брось! — Халид широко улыбался, скаля желтоватые крепкие зубы. — Опять ты думаешь не о том, обсасываешь неудачу. Ты вообще представляешь, что ты сейчас сделал? На минуточку, нарушил законы физики. Вашей, человеческой физики.
— А у вас какая физика? — не удержался я съязвить. — И у кого это у вас?
— Много будешь знать, — холодно бросил Халид, — ничему не научишься. Или научишься, но не тому.
— Ладно, не обижайся, — примирительно пробормотал я.
— Не буду, не буду… Может, на колени встанешь?
Ни слова не говоря, повинуясь бессознательному импульсу, я рухнул на колени.
— Слишком много чувств, — равнодушно заметил этот сукин сын. — Мне без разницы твои позы — даже коленопреклоненные. Ты — плохой актер, глупый, бесчувственный, равнодушный. Возможно, путь актера — не твой путь. А раз так — перестань играть и позерствовать.
Эта выволочка словно бы прошла у меня мимо ушей. Я умиротворенно сидел на пятках, наблюдая, как шевелится густая влажная трава. Казалось, мир перестал существовать. Трава росла, и я углублялся в землю вместе с нею, был частью удивительного круговорота рождения и увядания.
— Эй! — на самое ухо рявкнул Халид, разрушив все очарование. — Эй! Опять куриный смертный сон? Ну что ты за человек: первая попавшаяся ловушка — как раз твоя. Нельзя идти на поводу у таких состояний, да и у всех остальных тоже.
Пойми: это наркотик, который ничем не отличается от «травы» или ЛСД. Ничего не стоит впасть от него в зависимость — будешь искать такие состояния, наслаждаться ими, а ведь это всего лишь иллюзия! Тебе, небось, уже мерещится нимб над головой. Прекрасный повод почувствовать себя чертовски значимым, отличным от других людей! Запомни: это ловушки. Ты должен входить в них, хладнокровно извлекать наживку и идти дальше. Сейчас ты освоил «врастание». Это простая, очень простая вещь. Твое тело помнит ее миллионы лет. Здесь нет никакого достижения — просто опыт. Получи его и помаши ему рукой.
Некоторое время мы сидели молча в тени деревьев. Солнце медленно погружалось за горизонт, росли тени, сгущались сумерки. Очарование, охватившее меня, понемногу таяло, оставляя место приятной усталости и легкой печали. Халид невозмутимо жевал травинку. Мне нужно было о многом подумать, но как раз думать хотелось меньше всего. Наступала прострация или дремота. Я вспомнил о «ловушках» и встрепенулся. Неожиданно подумалось вслух:
— А какое отношение имеет все это к метанию ножа?
Халид долго молчал, словно обдумывая ответ.
— В общем, самое отдаленное, — наконец, произнес он. — Вернее, самое прямое.
Метать нож очень просто: взял — бросил — попал. Ничего лишнего. Ни мыслей, ни эмоций, ни философии. Раз, два, три.
— Но причем здесь «врастание», другие упражнения?
— Знаешь, я не уверен, что ты действительно научишься обращаться с ножом. Или захочешь научиться. По-моему, твое тело сейчас нуждается немного в другом.
— Откуда ты знаешь?
— У тела свой язык. Когда-нибудь поймешь. Пока не стоит это мусолить, засорять мозги. Скажу так: нож — простая и совершенная штука. Он безупречен и признает только безупречность. Кроме того, нож — враг тела, ведь он создан для убийства, для пронзания живой плоти. Твое тело не готово к общению с ножом: оно боится.
— Ты хочешь сказать, что есть целая философия, что-то вроде японского кэндо?
— Что-то вроде. Я называю это Искусством. Метание — небольшая деталь, фрагмент. По сути, оно необязательно. Есть другие вещи — поважнее.
— Зачем ты решил учить меня?
— Ты знаешь.
— Хорошо. А чему ты будешь меня учить?
— И это ты знаешь.
— Изволите изъясняться загадками.
— Брось. По-настоящему хороший вопрос — это тот, на который ты уже знаешь ответ. Остальные вопросы — праздное любопытство.
— И что же я знаю?
— Многое. Почти все. Но не в голове, конечно. В клетках.
— Это что-то близкое Шри Ауробиндо?
— Да нет, при чем тут твой Ауробиндо. Это правда, это то, что есть. Сознание — самое молодое дитя эволюции, беспокойное и глупое. Подсознание — древнее, однако напичкано всякой человеческой чепухой. Тело — еще древнее, а прародитель всему — клетка. Однако, трепаться об этом абсолютно бессмысленно.
ГЛАВА 4. ЭКОНОМНАЯ ХОДЬБА
В ближайшие выходные мы отправились за город.
— Будешь учиться ходить, — заявил Халид.
— А разве я не умею?
— Конечно нет! Ты передвигаешься, как испорченный луноход: руки отдельно, ноги отдельно, кости скрипят, позвоночник согнутый. Очень неприятное зрелище.
— И как же следует ходить?
— Как таракан.
— Чего-о?
— Глухой? Не притворяйся. Наблюдай за тараканами. Иногда они ходят очень медленно, иногда — мчатся с немыслимой скоростью. Вот говорят, что самое быстрое на Земле животное — гепард. Предположим, для млекопитающих с их весом, конституцией и всем таким это справедливо. А для насекомых? Банальный таракан в своей так сказать «весовой категории» бегает не хуже гепарда. Знаешь ли ты, какое расстояние проходит таракан за день? Напряги воображение и сравни. Ну а чем питается таракан? Жрет что попало! Попробуй так покормить гепарда.
— Ну и к чему ты все это ведешь?
— К тому, что некоторые виды устроены гораздо более рационально, чем люди. До сих пор еще не перевелись идиоты, считающие человека венцом творения. Но это же абсурд! Что бы ты ни взял: зрение, обоняние, слух — у животных, насекомых, птиц они развиты гораздо лучше нашего. Мыслительные способности, сознание? А кто тебе сказал, что их нет у того же таракана? Кому удавалось с ним поговорить и убедиться, что он тупой и бесполезный? Скажешь, изучение поведения, повадок? Но то, как воспринимает мир таракан, муравей или бабочка, совершенно непостижимо для нас. Попробуй посмотреть вокруг фасеточным глазом, и ты изменишься навсегда!
— А зачем?
— В принципе, незачем. Пока перед тобой стоит конкретная задача — научиться ходить. Вернемся к таракану. У него отсутствуют мышцы, сухожилия, кости. Он не есть витаминов, однако тратит огромное количество энергии. Каким образом?
Благодаря оптимальному расходованию. Ему не нужно питать своей энергией груды мяса и костей.
— Но я же не таракан!
— Не хватало. Запомни: ходьба — очень экономная вещь. Если исключить лишние движения, окажется, что в процесс втягивается сравнительно небольшое количество мышц. Остальная энергия расходуется Бог знает на что. И прежде всего, на поддержание мыслительного процесса. Когда идешь, концентрируйся на самом процессе, отметай все лишнее.
— Халид, но я не курьер и не спортсмен. В Тибете, например, есть ламы лунг-гом-па, которые примерно таким макаром передвигаются на огромные расстояния. Но зачем это мне?
— Какой ты умный! Страх берет. Ты, вероятно, очень гордишься своим умом?
— Почему бы и нет?
— Представляю себе этого тщедушного забитого мальчика, который боится показаться во двор и вместо этого штудирует умные книжки…
Халид уже в который раз наступал на мои больные мозоли.
— Прошли годы, а ты все еще не вырос. По-прежнему думаешь защищаться от мира с помощью своего интеллекта. Но ты не Эйнштейн, твой ум ограничен страхом.
— Каким страхом?
— Страхом жизни. Живой, реальной жизни. Признайся, ведь жизнь — совершенно безумная, абсурдная штука.
— Не согласен. А законы, карма?
Халид звонко расхохотался.
— Допустим, карма существует, хотя я в этом сильно сомневаюсь. Но что это дает тебе? Лично тебе?
Я задумался. Стоило бы разобраться в словах Халида, однако, увидев мое сосредоточенное лицо, он не смог удержаться от нового взрыва смеха.
— Когда ты думаешь, твое лицо тупеет на глазах, — заметил он. — Наверняка, самое приятное выражение — когда ты спишь.
— Халид, прекращай, — мне эти выходки уже надоели. — Если не хочешь разговаривать серьезно — давай закончим эту беседу.
— Ах, как много эмоций! С каких это пор ты стал таким чувствительным? Я буду наступать тебе на пятки, пока не случится одно из двух: или исчезнут проблемы, или ты будешь давать мне сдачи. А иначе, — он махнул рукой неопределенно вдаль,
— мир широк. Иди куда хочешь, я удерживать не стану.
— Давай вернемся к правильной ходьбе, — сдался я. — и прекратим пустопорожний треп.
— Кто сказал, что это треп? Треп пролетает мимо ушей, а мои слова, похоже, впечатываются тебе прямо в самые мозги. Слушай, слушай! Один из навыков на пути Искусства — правильное слушание. А вместе с тем — правильное запоминание и искусство забывать. Ладно, ходьба — так ходьба. Начнем с основного. Как ты сам понимаешь, умение ходить никак не связано с какими-нибудь знаниями, которые твой вечно голодный интеллект надеется получить и без конца обсасывать. Вспомни состояние, когда ты идешь по дороге, и в спину дует ветер, подталкивая тебя.
Вспомни хорошенько, попробуй представить, как это было с тобой в последний раз.
Я начал вспоминать. Стояла осень, приблизительно конец ноября. В одиннадцать вечера ждать троллейбуса было уже бессмысленно. Разумеется, о такси нечего было и думать: стипендия закончилась неделю назад. Оставалось идти пешком. Моросил мелкий противный дождь, холодный ветер пробирал до костей. Поплотнее замотавшись в шарф, я поплелся вдоль дороги. Путь предстоял неблизкий: от конечной до конечной. Размокший кроссовок безжалостно хлюпал.
Не пройдя и четверти пути, я смертельно устал. Как по мне, ходьба — не лучшее развлечение, особенно в такую погоду. Начало отвратительно скрести в горле.
Кранты, подумал я, — как Бог свят, слягу на неделю.
С трудом я встал на ноги и двинулся дальше. Внезапно ветер переменился. Он стал дуть мне в спину — мощный, упругий, он уже не лез под шарф, а упорно толкал меня в спину. Буквально «на крыльях ветра» я добрался, вернее, долетел домой, не заметив, как прошло время. Самое удивительное, что, вопреки ожиданиям, я так и не заболел.
— Вспомнил? — прервал мои мысли Халид.
Я в деталях рассказал ему о моем путешествии в компании ветра.
— Отлично. Ветер — замечательная сила. Но об этом после. Главное — ощущение, чувство, что кто-то подталкивает тебя в спину. Встань, как я тебе показывал.
Теперь вспоминай, наблюдай внимательно, что чувствует твое тело, мышцы, кости.
Особое внимание обрати на позвоночник. Отслеживай любое изменение.
Через некоторое время я ощутил легкое давление на спину. Это было похоже на то, как если бы меня подпирала мягкая стена. Тело расслабилось, по позвоночнику забегали мурашки.
— Накапливай это ощущение, — посоветовал Халид. — Не торопись. Жди, пока давление будет слишком сильным, чтобы стоять на месте.
Мягкая стена давила все сильнее. Наконец, тело не выдержало и двинулось с места.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16