Иначе верзиле с острова Тринидад пришлось бы худо. Как только появились люди из полиции, они прежде всего затребовали у Габи с Криссет их удостоверения личности, не забыв проверить даже журналистские пропуска и водительские права. Если бы Дэвид, не дай Бог, оказался рядом с ними, он был бы несомненно арестован как человек, нелегально проживающий на территории Штатов. Сейчас он скорее всего скрывался где-нибудь на Палм-Айленд. Не хватало только, чтобы кто-нибудь из озабоченных безопасностью местных жителей, заметив парня в грязной одежде и жесткой шляпе, явного чужака, вызвал бы полицию. Впрочем, усмехнулась про себя Габи, вызов остался бы скорее всего без ответа. Полиция — люди в форме на дежурной машине и детективы в штатском из отдела по расследованию ограблений — в полном составе явилась сюда, в дом Кольеров.
— Хочешь, я налью тебе что-нибудь выпить? — прошептала Криссет. — Похоже, сейчас тебе это не помешает.
Габи покачала головой. Со словом «выпить» у нее были связаны дурные ассоциации. Кроме того, чтобы найти бутылку спиртного, им бы потребовалось обратиться к ее матери. А Жаннет была не в состоянии что-либо ответить. В другом конце комнаты один из полицейских и семейный доктор Брикелов, которого вызвал Додд, склонились над сидящей в полинявшем кресле миссис Кольер.
Как выяснилось, Жаннет не причинили никакого вреда. Она просто напилась до потери сознания и упала в холле у входной двери. По версии полиции, мать, вероятно, услышала какой-то шум снаружи и пошла посмотреть, что там творится. Придя в сознание, но так и не протрезвев, Жаннет категорически отказывалась отправиться в больницу, хотя речь шла всего лишь об однодневном осмотре.
Ночь выдалась на редкость душной. Детектив Лопес сильно вспотел в своем измятом деловом костюме. Он сразу смекнул, что вызов для расследования случая проникновения со взломом в частное жилище поступил от двух сотрудниц второго по величине печатного издания Майами, одна из которых, к тому же, приходилась дочерью когда-то хорошо известного Пола Кольера. Кроме того, к делу подключился друг семьи, недавно примчавшийся на машине, в котором детектив Лопес узнал влиятельного адвоката и бизнесмена, сына бывшего члена городского совета, совладельца одной из самых престижных в городе адвокатских фирм и потомка первопроходдев Флориды, фактически заложивших основу общества Старого Майами. Доддсон Брикел Третий к тому же имел почетный полицейский пропуск VIP. Судя по всему, ночное происшествие, имевшее непосредственное отношение к миссис Кольер и ее дочери, возмутило, привело в негодование и обеспокоило эту «очень важную персону».
— Мы постоянно имеем дело с подобными случаями, — детектив Лопес старался показаться убедительным, объясняя Брикелу причину случившегося. — В прошлом году пронеслась целая эпидемия. Как оказалось, это что-то вроде боевых действий между соперничающими жрицами.
Он посмотрел на своего напарника, детектива Андриано, который, стоя на коленях перед кофейным столиком, укладывал куриные перья, найденные у задней двери Кольеров, в маленькие пластиковые пакетики. Предполагаемая жертва, миссис Кольер, восседала в кресле, а доктор в очередной раз мерил ее кровяное давление.
— Обычно, — продолжал детектив Лопес, — жалобы поступают по поводу растерзанных коз, куриц и других животных, которые используются в… э-э-э… ритуалах. В этих случаях мы отправляемся по вызову и очищаем помещения от следов кровопролития.
Додд с удивлением поглядел на него, и детектив поспешил закончить, испытывая некоторое замешательство:
— Официальная точка зрения городских властей заключается в том, что сантерия, вуду, шанго, или что еще там практикуют эти люди, безвредны для окружающих.
— Это называется безвредным? — Додд не верил своим ушам. — Женщины чуть не помешались от страха, дом заляпан кровью, повсюду разбросаны внутренности птицы, любимый пес задушен?
— Предположительно задушен, — поправил его детектив. — Миссис Кольер не в состоянии утверждать, что слышала или видела что-нибудь. Собака не причиняла никому неудобств, жалоб от соседей не поступало, поэтому мы, вероятно, можем исключить версию, что кто-либо захотел отделаться от нее.
Габи наблюдала, как второй детектив складывает пластиковые мешочки с куриными перьями в обыкновенный бумажный пакет коричневого цвета, предназначенный для товаров из бакалейной лавки. Веранда была запачкана куриной кровью, повсюду валялись черные перья. Однако полиция не обнаружила признаков незаконного вторжения в дом. Никто не входил внутрь, и ничего, насколько можно было судить, не пропало. Ее матери не причинили вреда, она лишь до умопомрачения накачалась спиртным.
Детектив Лопес объяснил, что перья и кровь отправят в центр, в городскую полицейскую лабораторию для проведения экспертизы, однако нет основания думать, что образцы дадут какие-либо иные результаты, чем предполагалось ранее — то есть анализы скорее всего подтвердят, что кровь животного, а не человеческого происхождения. Полицейские были уверены, что обморок миссис Кольер явился следствием алкогольного отравления.
Габи захотелось заткнуть уши. Она знала, что последует за этим. Детектив Лопес непременно скажет Додду, что в гибели Юпитера и кровавом беспорядке, устроенном на веранде, вероятно, каким-то образом повинны Эскудеро, живущие в гаражном помещении.
Сантерия. Где-то она уже слышала об этом. В конце концов, она же выросла в Майами. В Маленькой Гаване существовали магазины под названием ботаникас, заваленные гипсовыми статуэтками и принадлежностями для колдовских обрядов вуду, но прежде Габи мало обращала внимание на эти вещи, не имевшие никакого отношения к ее собственной жизни. Как нелепо было теперь обнаружить их здесь, в своем родном доме на Палм-Айленд!
Дело усугублялось тем, что Елена и Ангел Эскудеро исчезли. Осмотр помещения гаража показал, что они захватили с собой лишь кое-что из одежды. Все остальное осталось на месте.
Детектив Лопес вернулся в гостиную. За ним с сердитым и расстроенным видом вошел Додд. На нем были джинсы и старые дорожные сапоги, которые он, по-видимому, натянул в спешке, когда Габи позвонила ему домой.
— Буду — религия гаитянцев, — рассказывал ему детектив Лопес. — Думаю, всякий знает, что это такое, по фильмам. С вуду у нас тоже возникают проблемы. Кубинцы и пуэрториканцы исполняют обряды сантерии. На Ямайке и других островах практикуется так называемая шанго. Ну а дальше, в Бразилии, мне говорили, существует какая-то макумба. Все это — родственные культы.
Додд задал вопрос, который Габи не расслышала.
— Только не я, — поспешно откликнулся детектив. — Я американец в третьем поколении. Даже по-испански не говорю. Но вы не поверите, сколько людей действительно верят в такие вещи.
Криссет взяла Габи за руку.
— Устала? Похоже, они заканчивают.
Габи молчала. Она боролась с тем же паническим чувством, которое испытала при виде черного лимузина, отъезжавшего от обочины несколькими часами раньше.
Ни одна живая душа не поверит ей. А ведь она так хотела поговорить с кем-нибудь, не рискуя при этом выставить себя душевнобольной. К счастью, у нее хватило ума не сболтнуть детективу о торговцах наркотиками и установленной за ней слежке.
Теперь Габи сомневалась даже в том, стоит ли говорить об этом с Доддом. Его реакция скорее всего будет мало отличаться от реакции Криссет: начнутся разговоры о непосильном труде и волнениях, причиняемых работой и матерью. Он напомнит о перенесенном ею тяжелейшем стрессе, скажет, что в Майами на каждом шагу встречаются подобные странности.
— Обычно, — продолжал детектив Лопес, — мы редко сталкиваемся с сантерией в таких жилых районах, как этот. Правда, в данном случае на вашей территории проживала латиноамериканская семья.
Додд недоверчиво посмотрел на него.
— И что это должно означать?
Лицо детектива сохраняло вежливое выражение.
— Ну, сантерия служит для многих целей. Месть, принуждение, угрозы, иногда простые заклинания, приносящие удачу, например, победу на скачках. Или в любовных делах. Считается, что такие пакостные атрибуты, как черные перья и куриная кровь, имеют большую силу. Красная веревка, которой удушили собаку, тоже относится к мощному колдовству. Простой любитель не занялся бы подобными делами. Как правило, это совершает сантера, жрец или жрица.
Додд раздраженно потер рукой лоб.
— Должен же быть какой-то закон, чтобы найти управу на людей, занимающихся таким вздором!
— Для некоторых из них это религия, мистер Брикел. Любой закон, направленный против них, стал бы нарушением билля о правах. А именно — свободы вероисповедания. — Детектив Лопес отвернулся. — Во всяком случае, даже если мать с сыном объявятся, их не в чем будет обвинить. Они могли быть жертвами, а не преступниками.
Додд выпрямился и слегка вскинул лобастую голову.
— Ни разу не видел на Палм-Айленд ни одной патрульной машины. Если ваши люди не смогут установить здесь регулярное патрулирование, чтобы избежать повторения подобных происшествий, клянусь, я дойду до мэра города.
Патрульный с детективом обменялись взглядами.
— Мистер Брикел, — произнес детектив Лопес, — я буду рад завести дело о вторжении в частное владение и злостном хулиганстве, совершенном одним злоумышленником или группой лиц. Я даже оставлю телефонный номер, по которому миссис Кольер и ее дочь смогут связаться со мной, если будут вновь потревожены. Не знаю, как насчет постоянного патрулирования в этом районе, но, на мой взгляд, если исчезли кубинцы, то вместе с ними скорее всего исчезнут и все проблемы.
— Этого недостаточно.
Детектив Лопес улыбнулся.
— Я скажу вам, чем могу еще помочь. Если у мисс Кольер найдется пластиковый мешок для мусора, один из моих офицеров упакует в него собаку. Нужно всего лишь оставить мешок у тротуара, и утром его подберут ребята из Службы контроля над животными.
Оставшись наконец наедине с Габи, Криссет проявила суровую непреклонность.
— Не желаю слушать об этом, Габриэль. — Они сидели за кухонным столом и пили горячий чай. — Ни о каких торговцах наркотиками и таинственных личностях на больших черных лимузинах. Что мы имеем, — решительно заявила она, — так это пару сбрендивших кубинцев, которые играют в вуду. Ты же сама рассказала детективу, что несколько лет назад вы с матерью позволили им пожить здесь по просьбе церкви. Ты ведь прекрасно понимаешь, что вся эта дребедень, которая тебя так напугала, никакого отношения лично к тебе не имеет. В противном случае, у тебя действительно развилась настоящая паранойя.
Габи знала, что Криссет не имела в виду ничего дурного, но от намека на то, что всему виной ее больное воображение, она почувствовала себя еще хуже. Шок, пережитый ужас — все это несомненно отразилось на ней. В течение последних часов, когда дом заполняли полицейские, Габи только и думала о том, что люди, замешанные в торговле наркотиками, пошли на эту бесстыдную выходку, чтобы напугать ее и заставить молчать. А может быть, это дело рук самого Джеймса Санта-Марина?
Послышался легкий стук в дверь. Это был Дэвид Фотрегил.
— Ты, должно быть, наблюдал за домом, — предположила Криссет, впуская его внутрь, — если появился здесь так быстро.
— Никогда не думал, что могу так быстро бегать! — Дэвид вошел на кухню, сверкая своей добродушной улыбкой. Жизнерадостное выражение тут же исчезло с его лица, как только он увидел Га-би, которая сидела, подпирая голову рукой и сомнамбулически глядя в пространство. — Как наша чудесная мисс Габриэль? Ей плохо?
Криссет достала из шкафа еще одну чашку.
— Мы только что вернулись из больницы. Я попросила какого-то скрягу в приемной дать Габриэль немного снотворных пилюль, но он отказался.
— Я в порядке, — сказала Габи. — Просто немного устала и не могу заснуть.
Дэвид опустился на кухонный стул.
— Мне не нравится то, что произошло в твоем доме. Это очень плохо. Как твоя мама?
— Приходит в себя. Она останется на один день в больнице для осмотра. — Габи никак не могла привыкнуть к новому образу матери, выглядевшей удивительно постаревшей и изможденной на фоне белых простыней больничной постели. — Криссет останется со мной на ночь. Только так мы могли избавиться от Додда. Это, как ты выражаешься, мой дружок, — пояснила Габи, поймав вопросительный взгляд Дэвида.
— Отлично, — быстро заключил он, — тогда я тоже останусь.
— Эй, минутку, Дэвид… — набросилась на него Криссет.
— Я переночую внизу на софе. — Опять сверкнула белозубая улыбка Дэвида. — Там же есть софа, правда, мисс Габриэль?
Додд старался уговорить Габи провести ночь в его городской квартире. Он сдался, лишь когда Крис-сет вызвалась переночевать с подругой. Теперь мысль о том, что внизу останется большой добродушный Дэвид Фотергил, странным образом успокаивала Габи.
— Додд — это тот крупный мужчина, приехавший на «Порше»?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
— Хочешь, я налью тебе что-нибудь выпить? — прошептала Криссет. — Похоже, сейчас тебе это не помешает.
Габи покачала головой. Со словом «выпить» у нее были связаны дурные ассоциации. Кроме того, чтобы найти бутылку спиртного, им бы потребовалось обратиться к ее матери. А Жаннет была не в состоянии что-либо ответить. В другом конце комнаты один из полицейских и семейный доктор Брикелов, которого вызвал Додд, склонились над сидящей в полинявшем кресле миссис Кольер.
Как выяснилось, Жаннет не причинили никакого вреда. Она просто напилась до потери сознания и упала в холле у входной двери. По версии полиции, мать, вероятно, услышала какой-то шум снаружи и пошла посмотреть, что там творится. Придя в сознание, но так и не протрезвев, Жаннет категорически отказывалась отправиться в больницу, хотя речь шла всего лишь об однодневном осмотре.
Ночь выдалась на редкость душной. Детектив Лопес сильно вспотел в своем измятом деловом костюме. Он сразу смекнул, что вызов для расследования случая проникновения со взломом в частное жилище поступил от двух сотрудниц второго по величине печатного издания Майами, одна из которых, к тому же, приходилась дочерью когда-то хорошо известного Пола Кольера. Кроме того, к делу подключился друг семьи, недавно примчавшийся на машине, в котором детектив Лопес узнал влиятельного адвоката и бизнесмена, сына бывшего члена городского совета, совладельца одной из самых престижных в городе адвокатских фирм и потомка первопроходдев Флориды, фактически заложивших основу общества Старого Майами. Доддсон Брикел Третий к тому же имел почетный полицейский пропуск VIP. Судя по всему, ночное происшествие, имевшее непосредственное отношение к миссис Кольер и ее дочери, возмутило, привело в негодование и обеспокоило эту «очень важную персону».
— Мы постоянно имеем дело с подобными случаями, — детектив Лопес старался показаться убедительным, объясняя Брикелу причину случившегося. — В прошлом году пронеслась целая эпидемия. Как оказалось, это что-то вроде боевых действий между соперничающими жрицами.
Он посмотрел на своего напарника, детектива Андриано, который, стоя на коленях перед кофейным столиком, укладывал куриные перья, найденные у задней двери Кольеров, в маленькие пластиковые пакетики. Предполагаемая жертва, миссис Кольер, восседала в кресле, а доктор в очередной раз мерил ее кровяное давление.
— Обычно, — продолжал детектив Лопес, — жалобы поступают по поводу растерзанных коз, куриц и других животных, которые используются в… э-э-э… ритуалах. В этих случаях мы отправляемся по вызову и очищаем помещения от следов кровопролития.
Додд с удивлением поглядел на него, и детектив поспешил закончить, испытывая некоторое замешательство:
— Официальная точка зрения городских властей заключается в том, что сантерия, вуду, шанго, или что еще там практикуют эти люди, безвредны для окружающих.
— Это называется безвредным? — Додд не верил своим ушам. — Женщины чуть не помешались от страха, дом заляпан кровью, повсюду разбросаны внутренности птицы, любимый пес задушен?
— Предположительно задушен, — поправил его детектив. — Миссис Кольер не в состоянии утверждать, что слышала или видела что-нибудь. Собака не причиняла никому неудобств, жалоб от соседей не поступало, поэтому мы, вероятно, можем исключить версию, что кто-либо захотел отделаться от нее.
Габи наблюдала, как второй детектив складывает пластиковые мешочки с куриными перьями в обыкновенный бумажный пакет коричневого цвета, предназначенный для товаров из бакалейной лавки. Веранда была запачкана куриной кровью, повсюду валялись черные перья. Однако полиция не обнаружила признаков незаконного вторжения в дом. Никто не входил внутрь, и ничего, насколько можно было судить, не пропало. Ее матери не причинили вреда, она лишь до умопомрачения накачалась спиртным.
Детектив Лопес объяснил, что перья и кровь отправят в центр, в городскую полицейскую лабораторию для проведения экспертизы, однако нет основания думать, что образцы дадут какие-либо иные результаты, чем предполагалось ранее — то есть анализы скорее всего подтвердят, что кровь животного, а не человеческого происхождения. Полицейские были уверены, что обморок миссис Кольер явился следствием алкогольного отравления.
Габи захотелось заткнуть уши. Она знала, что последует за этим. Детектив Лопес непременно скажет Додду, что в гибели Юпитера и кровавом беспорядке, устроенном на веранде, вероятно, каким-то образом повинны Эскудеро, живущие в гаражном помещении.
Сантерия. Где-то она уже слышала об этом. В конце концов, она же выросла в Майами. В Маленькой Гаване существовали магазины под названием ботаникас, заваленные гипсовыми статуэтками и принадлежностями для колдовских обрядов вуду, но прежде Габи мало обращала внимание на эти вещи, не имевшие никакого отношения к ее собственной жизни. Как нелепо было теперь обнаружить их здесь, в своем родном доме на Палм-Айленд!
Дело усугублялось тем, что Елена и Ангел Эскудеро исчезли. Осмотр помещения гаража показал, что они захватили с собой лишь кое-что из одежды. Все остальное осталось на месте.
Детектив Лопес вернулся в гостиную. За ним с сердитым и расстроенным видом вошел Додд. На нем были джинсы и старые дорожные сапоги, которые он, по-видимому, натянул в спешке, когда Габи позвонила ему домой.
— Буду — религия гаитянцев, — рассказывал ему детектив Лопес. — Думаю, всякий знает, что это такое, по фильмам. С вуду у нас тоже возникают проблемы. Кубинцы и пуэрториканцы исполняют обряды сантерии. На Ямайке и других островах практикуется так называемая шанго. Ну а дальше, в Бразилии, мне говорили, существует какая-то макумба. Все это — родственные культы.
Додд задал вопрос, который Габи не расслышала.
— Только не я, — поспешно откликнулся детектив. — Я американец в третьем поколении. Даже по-испански не говорю. Но вы не поверите, сколько людей действительно верят в такие вещи.
Криссет взяла Габи за руку.
— Устала? Похоже, они заканчивают.
Габи молчала. Она боролась с тем же паническим чувством, которое испытала при виде черного лимузина, отъезжавшего от обочины несколькими часами раньше.
Ни одна живая душа не поверит ей. А ведь она так хотела поговорить с кем-нибудь, не рискуя при этом выставить себя душевнобольной. К счастью, у нее хватило ума не сболтнуть детективу о торговцах наркотиками и установленной за ней слежке.
Теперь Габи сомневалась даже в том, стоит ли говорить об этом с Доддом. Его реакция скорее всего будет мало отличаться от реакции Криссет: начнутся разговоры о непосильном труде и волнениях, причиняемых работой и матерью. Он напомнит о перенесенном ею тяжелейшем стрессе, скажет, что в Майами на каждом шагу встречаются подобные странности.
— Обычно, — продолжал детектив Лопес, — мы редко сталкиваемся с сантерией в таких жилых районах, как этот. Правда, в данном случае на вашей территории проживала латиноамериканская семья.
Додд недоверчиво посмотрел на него.
— И что это должно означать?
Лицо детектива сохраняло вежливое выражение.
— Ну, сантерия служит для многих целей. Месть, принуждение, угрозы, иногда простые заклинания, приносящие удачу, например, победу на скачках. Или в любовных делах. Считается, что такие пакостные атрибуты, как черные перья и куриная кровь, имеют большую силу. Красная веревка, которой удушили собаку, тоже относится к мощному колдовству. Простой любитель не занялся бы подобными делами. Как правило, это совершает сантера, жрец или жрица.
Додд раздраженно потер рукой лоб.
— Должен же быть какой-то закон, чтобы найти управу на людей, занимающихся таким вздором!
— Для некоторых из них это религия, мистер Брикел. Любой закон, направленный против них, стал бы нарушением билля о правах. А именно — свободы вероисповедания. — Детектив Лопес отвернулся. — Во всяком случае, даже если мать с сыном объявятся, их не в чем будет обвинить. Они могли быть жертвами, а не преступниками.
Додд выпрямился и слегка вскинул лобастую голову.
— Ни разу не видел на Палм-Айленд ни одной патрульной машины. Если ваши люди не смогут установить здесь регулярное патрулирование, чтобы избежать повторения подобных происшествий, клянусь, я дойду до мэра города.
Патрульный с детективом обменялись взглядами.
— Мистер Брикел, — произнес детектив Лопес, — я буду рад завести дело о вторжении в частное владение и злостном хулиганстве, совершенном одним злоумышленником или группой лиц. Я даже оставлю телефонный номер, по которому миссис Кольер и ее дочь смогут связаться со мной, если будут вновь потревожены. Не знаю, как насчет постоянного патрулирования в этом районе, но, на мой взгляд, если исчезли кубинцы, то вместе с ними скорее всего исчезнут и все проблемы.
— Этого недостаточно.
Детектив Лопес улыбнулся.
— Я скажу вам, чем могу еще помочь. Если у мисс Кольер найдется пластиковый мешок для мусора, один из моих офицеров упакует в него собаку. Нужно всего лишь оставить мешок у тротуара, и утром его подберут ребята из Службы контроля над животными.
Оставшись наконец наедине с Габи, Криссет проявила суровую непреклонность.
— Не желаю слушать об этом, Габриэль. — Они сидели за кухонным столом и пили горячий чай. — Ни о каких торговцах наркотиками и таинственных личностях на больших черных лимузинах. Что мы имеем, — решительно заявила она, — так это пару сбрендивших кубинцев, которые играют в вуду. Ты же сама рассказала детективу, что несколько лет назад вы с матерью позволили им пожить здесь по просьбе церкви. Ты ведь прекрасно понимаешь, что вся эта дребедень, которая тебя так напугала, никакого отношения лично к тебе не имеет. В противном случае, у тебя действительно развилась настоящая паранойя.
Габи знала, что Криссет не имела в виду ничего дурного, но от намека на то, что всему виной ее больное воображение, она почувствовала себя еще хуже. Шок, пережитый ужас — все это несомненно отразилось на ней. В течение последних часов, когда дом заполняли полицейские, Габи только и думала о том, что люди, замешанные в торговле наркотиками, пошли на эту бесстыдную выходку, чтобы напугать ее и заставить молчать. А может быть, это дело рук самого Джеймса Санта-Марина?
Послышался легкий стук в дверь. Это был Дэвид Фотрегил.
— Ты, должно быть, наблюдал за домом, — предположила Криссет, впуская его внутрь, — если появился здесь так быстро.
— Никогда не думал, что могу так быстро бегать! — Дэвид вошел на кухню, сверкая своей добродушной улыбкой. Жизнерадостное выражение тут же исчезло с его лица, как только он увидел Га-би, которая сидела, подпирая голову рукой и сомнамбулически глядя в пространство. — Как наша чудесная мисс Габриэль? Ей плохо?
Криссет достала из шкафа еще одну чашку.
— Мы только что вернулись из больницы. Я попросила какого-то скрягу в приемной дать Габриэль немного снотворных пилюль, но он отказался.
— Я в порядке, — сказала Габи. — Просто немного устала и не могу заснуть.
Дэвид опустился на кухонный стул.
— Мне не нравится то, что произошло в твоем доме. Это очень плохо. Как твоя мама?
— Приходит в себя. Она останется на один день в больнице для осмотра. — Габи никак не могла привыкнуть к новому образу матери, выглядевшей удивительно постаревшей и изможденной на фоне белых простыней больничной постели. — Криссет останется со мной на ночь. Только так мы могли избавиться от Додда. Это, как ты выражаешься, мой дружок, — пояснила Габи, поймав вопросительный взгляд Дэвида.
— Отлично, — быстро заключил он, — тогда я тоже останусь.
— Эй, минутку, Дэвид… — набросилась на него Криссет.
— Я переночую внизу на софе. — Опять сверкнула белозубая улыбка Дэвида. — Там же есть софа, правда, мисс Габриэль?
Додд старался уговорить Габи провести ночь в его городской квартире. Он сдался, лишь когда Крис-сет вызвалась переночевать с подругой. Теперь мысль о том, что внизу останется большой добродушный Дэвид Фотергил, странным образом успокаивала Габи.
— Додд — это тот крупный мужчина, приехавший на «Порше»?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36