- И на каком же факультете обучалась наша троица? На радиофизике или
прикладной математике?
- Как ни странно, на факультете философии. Впрочем, у нас многие
почему-то идут в гуманитарные ВУЗы и факультеты. Особенно в последние
годы...
- Значит, никаких, по крайней мере, явных, мотивов к убийству у
Морозова не было?
- Да какие там мотивы! Откуда?! Да и вообще - разве так убивают?
Среди беда дня, ни с того, ни с сего, зная, что за тобой наблюдают
телекамеры... А с другой стороны - я сам видел, собственными глазами...
- Ну, то, что вы видели своими глазами совершенно не обязательно
должно интерпретироваться как убийство...
- А что же? Ведь улики... ключ в руке, странное поведение...
Существует другое объяснение?
Он смотрел на следователя с надеждой.
- Ну, например, Морозов объясняет это...
- Да, да! - энергично закивал годовой начальник цеха. - Морозов! Что
сам-то Морозов говорит?
- Он говорит, что в цех залетела шаровая молния, взорвалась и
отброшенный взрывом ключ попал Лихачеву в голову и убил наповал. А как
ключ у него в руке оказался - не помнит. Говорит - все в тот миг
помутилось, был как в трансе...
Начальник нахмурился.
- Молния? Я не видел никакой... Хотя - та вспышка на экране, а потом
помехи...
Он оживился.
- Да, да! Это вполне возможно. Ведь в тот день - вы помните? - была
сильнейшая гроза, она разразилась примерно через час после событий, но
приближение ее уже тогда чувствовалось. Парило так, знаете, душно было. У
меня в тот день давление поднялось... Так что это вполне разумное
объяснение...
- Да, но к сожалению, эта версия не объясняет странного поведения
самого Морозова - зачем он прибежал в цех, что означает его фраза,
адресованная Лихачеву: "Ты еще жив?!" или "Ты жив?!"... И вдобавок к этому
в показаниях Морозова есть один пункт, который совершенно уже ни во что не
вписывается. Так что пока еще ничего не ясно.
Начальник сник.
- Да, верно, - пробурчал он. - В цехе Морозову делать было нечего.
Получается, что он как будто бы заранее все знал. Если и не убил, то
подстроил... Да... Странно...
- Ну хорошо, - сказал следователь, - вы говорите, что начальник смены
тоже наблюдал по телевизору все происшествие?
- Да-да.
- Я могу с ним встретиться?
- Да, он сидит этажом ниже. Комната семьсот восемь. Первая цифра -
означает этаж...
- Ясно. И еще я хочу побеседовать с Агинским.
- А вот это, к сожалению, невозможно. Он поехал в родное село
Лихачева - сопровождать тело покойного.
- Как же так?! Он ведь главный свидетель! Вас же предупреждали!
Смущенный начальник стал оправдываться.
- Да понимаете - так уж вышло. Родители настояли, чтобы сына
похоронили на родине. Хоронить надо поскорее - вон жара какая стоит. Ну и
кто-то же должен от завода поехать. Кому же, как не ближайшему другу?..
Вот он и поехал... Будет дня через два-три. Пока там похороны, то, да
се...
Холмский с досадой помотал головой.
- Скверно... Ну, ладно, скажите - в их смене был еще кто-нибудь?
- Да. Четвертым был начальник Федор Ступов.
- Тоже друг и сокурсник?
- Нет, он нигде не учится и с троицей, насколько я знаю, находится в
чисто деловых отношениях.
- Я могу его видеть?
- Да, он сейчас дежурит. Их комната находится в нашем же корпусе, на
первом этаже. Двери ее выходят в холл. Комната N_101.
Холмский выключил диктофон, поблагодарил начальника цеха за беседу и,
пообещав прислать копию протокола показаний для ознакомления и подписи,
распрощался.

3
Начальник смены ничего нового Холмскому не сообщил. Он только
подтвердил хронометраж событий, данный начальником цеха и показал, что
Агинский действительно находился во двор, когда они с начальником цеха
выбежали из корпуса. Начальник смены тоже наблюдал за действиями Лихачева
по телевизору, но камеры, в отличие от начальника цеха, не переключал.
Следовательно, видел меньше того. Холмский не стал здесь задерживаться и
спустился в холл первого этажа.

4
В 101 комнате было накурено. Четыре дежурных техника-наладчика сидели
за длинным столом и забивали козла. Слышались подобающие моменту реплики.
Когда Холмский вошел в помещение все четверо застыли с костяшками в
ладонях и вопросительно глядели на него.
- Я - следователь Холмский, - представился следователь, демонстрируя
удостоверение, как бы предъявляя контролеру проездной билет. - Мне нужен
наладчик Федор Ступов.
Невысокий, но крепкий и широкоплечий парень с треском припечатал
костяшки к поверхности стола и поднялся навстречу Холмскому.
- Ну, я Ступов.
- Очень приятно. Здесь есть место, где можно побеседовать в спокойной
обстановке?
- Айда в раздевалку. Там тоже стол и стулья есть. - И, повернувшись к
партнерам, добавил: - Давайте без меня, ребята.
Они прошли в раздевалку и устроились за изрезанным и разрисованным
столом. Следователь поставил на стол диктофон, включил его и приступил к
опросу свидетеля.
- Я прошу вас подробно рассказать о всех событиях того дня.
Федор почесал в затылке.
- Ну чего... Значит, в тот день мы дежурили тоже вчетвером. Сидели,
козла забивали...
- Это вы каждый день так работаете?
- Так нам за то и платят, чтобы мы бездельничали, а машины бы
вкалывали. А если наоборот - машины стоят, а мы пашем, то это уже плохо.
- А... ясно. Так что - вы целый день так и играете в домино?
- Нет, иногда в дурака режемся, или тыщу расписываем. А вообще я с
теми тремя дежурить не люблю. Они поиграют немного, а потом или спорить
начинают иди книги свои читают. Надоедает им играть...
Ну вот, режемся мы в козла, а тут вызов - замедление реакции и тэ-дэ.
По вызову пошли в цех Славка и Мишка... то есть, это, Агинский и Лихачев.
Я стал костяшки собирать, а Колька... Морозов, значит, врубил телевизор и
стал смотреть, как они там управляются.
- Это он по собственной инициативе или так положено?
- Что? А... да, так положено - если помощь понадобится или еще чего.
- А вы тоже смотрели на экран?
- Так я ж сказал, что костяшки собирал. Вы же в комнате были, сами
видели, как ящик стоит... На меня как раз задняя панель глядела.
- Ну а дальше?
- А дальше так - дело-то перед самой грозой было, жара, духота, а
кондер не пашет.
- Кондер?
- Ну да, кондиционер. Ну мы, значит, и пораскрывали все окна и двери,
чтобы сквозняк был. Сквозняком ее к нам и затянуло. Через окошко.
- Кого ее?
- Ну, молнию. Шаровую.
- Затянуло, и что?
- Влетела она через окошко и пошла по комнате, медленно так, и прямо
к телеку... Я так и приторчал на месте. Ну, думаю, щас как трахнет! А она
ничего - мимо телека медленно пролетела, немного повисела у хвоста
кинескопа и дальше пошла, тоже медленно. А тут Колька... то есть Морозов
как заорет: "Мишка!" - и бросился в дверь...
- Вы не заметили время, когда это произошло?
- Чего ж не заметить - над дверью часы висят - как сейчас помню -
пятнадцать сорок пять на циферблате было. А Колька, главное, на молнию
ноль внимания и в дверь, дурак, выбежал.
- А почему дурак?
- Так ведь она на него броситься могла!
- Молния?
- Ну да - они же такие, эти шаровые.
- Ну хорошо, а дальше?
- А дальше Колька убежал. Молния медленно так по комнате прошлась,
вроде вынюхивая что-то, ну совсем как мент участковый, и тоже в дверь -
шасть... А я сижу и не шевелюсь - вдруг вернется? Думаю, что надо бы телек
вырубить и тоже страшно... Ну, а потом слышу - шум, крики. Зашевелился, в
холл вышел, смотрю - начальники наши бегут, я за ними. Думаю - пожар,
потом гляжу - в сборочный чешут. Я тоже. Во дворе Славка Агинский - глаза
выпялил, мы мимо, к цеху, он за нами. Еще ребята подоспели... Ну, в
цехе...
- Достаточно, дальше я знаю. Как по-вашему - чем был вызван этот
возглас Морозова, когда он бросился к выходу?
- А я почем знаю? В телек он пялился. Я сначала подумал, что может
Мишка там чего наколбасил, а сейчас и не знаю.
- А вы на экран так ни разу и не посмотрели?
- Нет. Сначала занят был, а после молнии я к телеку и подойти боялся
- опасно! У нас в селе, лет десять назад телку во время грозы убило, а вот
у соседей...
- Да-да. Гроза дело такое... А сколько времени прошло с момента, как
Морозов выскочил из комнаты до того, как вы сами выбежали во двор?
- Не засек. Минуты три-четыре, может пять...
- Ясно. А что вы можете сказать о взаимоотношениях Морозова и
Лихачева? Были между ними какие-нибудь ссоры?
- Ссоры? Да нет. Спорили они часто, даже ругались - все из-за этой
своей философии. Так ведь из-за этого не убивают.
- То есть, вы считаете, что у Морозова не было никаких поводов, чтобы
убить Лихачева?
- А я знаю? В душу ему не залезешь. Вы у Агинского Славки
порасспрашивайте, он с ними компанию водил.
Следователь понял, что из Ступова больше ничего существенного не
выжмешь и завершил разговор стереотипной фразой насчет присылки копии
протокола.
Когда он выходил из комнаты 101, за его спиной царило молчание и на
затылке он ощущал давление взглядов четырех пар глаз.

5
Следователь вышел в холл, но покидать его не спешил, хотя на
территории завода делать ему было уже нечего. В глубокой задумчивости
стоял он в центре зала и пытался систематизировать и увязать полученную
информацию.
И, откровенно говоря, что-то ни черта не складывалось и не
увязывалось у младшего следователя Александра Холмского, которого в
детстве дразнили не иначе как Шурик Холме, что возможно, и предопределило
его дальнейший жизненный путь и выбор профессии.
Вроде обстоятельства дела ясны настолько, что ясней и быть не мажет.
Все на виду, все запротоколировано и захронометрировано. Все действия
участников драмы можно восстановить с точностью чуть ли не до секунды. Но
от этого сами действия понятней не становятся.
Что побудило Морозова сорваться с места и броситься в цех? Сам он на
допросе показал, что как раз в тот момент, когда залетевшая в комнату
шаровая молния зашла за телевизор, на экране он увидел лежащего в крови
Лихачева и кого-то склонившегося над ним. Кто это был, он не узнал, так
как толком не успел рассмотреть, но ясно, что кто-то знакомый, с завода.
Увиденное на экране и заставило его побежать в цех.
Следователь попросил его напрячь память и вспомнить, кто склонился
над телом Лихачева. Морозов, заявил, что знает только, что кто-то хорошо
знакомый, а кто - вспомнить не может.
На вопрос, как он может объяснить, что глядя на экран телевизора в
одно и то же время с начальником цеха и начальником смены, он видел
совершенно не то, что видели они, Морозов лишь буркнул что-то невнятное и
погрузился в молчание, из которого следователю не удалось его вывести.
Все это наводило на подозрения. Не получалось логичной, цельной
картинки из показаний разных свидетелей. Никак не получалось...
- Гражданин следователь... - послышался вкрадчивый, тихий голос.
Холмский вздрогнул и обернулся.
Перед ним стоял один из давешних доминошных партнеров Федора Ступова.
Это был человек совершенно неприметной наружности, какой-то немного
скособоченный и как бы пришибленный. Говорил он тихо, почти шепотом и в
течение всего разговора ни разу не посмотрел следователю в глаза. Кажется,
единственной его отличительной приметой была пара стальных коронок на
передних зубах.
- ...я извиняюсь, гражданин следователь, - продолжал человек, - вот
вы тут у Ступова про Морозова с Лихачевым выспрашивали, так Федька про них
ничего и не знает. А вот мне кое-что известно...
- Хорошо, - сказал Холмский, - идемте, я запишу ваши показания. Как
ваша фамилия?
Незнакомец в ужасе замахал руками.
- Нет-нет, гражданин следователь, я так... сугубо, так сказать,
неофициально... Если уж Морозов Лихачева пришил, то Агинский, дружок его,
если разнюхает, что я показания дал, ни перед какой мокрухой не
остановится.
- Вы что же считаете, что Лихачева убил Морозов?
- А кто же еще? Спекули они, гражданин следователь, фарцовщики. Одна
банда.
- У вас есть основания так говорить?
- Конечно же есть, гражданин следователь! Вот сами посудите - сижу я
в столовке, обедаю, а за соседним столиком Лихачев с Морозовым, и между
собой, так, вполголоса - бу-бу-бу - ля-ля-ля... Мне, конечно, до феньки,
да ведь уши не глаза - в сторону отведешь, а все равно слышишь...
- Ну и что же вы услышали?
- Так я ж и рассказываю - Лихачев, значит, Морозову говорит,
спекуляция, мод, опасно, сесть можно, следствие, то да се... А тот ему в
ответ - не боись, посылки в тюрягу слать буду, в места заключения,
значит.
1 2 3 4 5