И из-за грозного его вида они перепугались и бросились бежать.
Он погнался за ними, и, когда конь его выдохнул воздух, их отбросило вперед, а когда вдохнул – притянуло к самым его копытам. Тут они взмолились о пощаде. «Hе бойтесь, я не причиню вам никакого вреда». – «О господин, раз уж ты не замышляешь против нас зла, скажи, кто ты?» – спросил его Ронабви. «Hе скрою от вас своего происхождения. Я Иддауг, сын Миниу, но меня обычно зовут не по имени, а по прозванию». – «Скажешь ли ты нам это прозвание?» – «И его скажу: прозвали меня Иддауг Возмутитель Британии». – «О господин, – спросил Ронабви, – почему же тебя так прозвали?» – «Я скажу вам причину. В дни битвы при Камлане я был одним из посланцев от Артура к Медрауду, его племяннику. Тогда я был пылким юнцом и, желая битвы, посеял смуту между ними. Вот как я сделал это: Артур послал меня к Медрауду с напоминанием, что он его дядя и верховный король Острова Британии, и с просьбой заключить мир, дабы не погибли сыны властителей и множество воинов – и эти-то самые добрые и благоразумные слова я передал Медрауду в форме грубой и вызывающей; потому меня и прозвали Возмутителем Британии. Из-за этого и случилась битва при Камлане, но за три ночи до конца битвы я покинул поле и направился к Зеленой горе в Британии, чтобы нести там покаяние, и я каялся там семь долгих лет и вымолил прощение».
Тут вдруг они услышали позади шум еще более сильный. Оглянувшись, они увидели, что за ними скачет рыжеволосый юноша, безбородый и безусый, держащийся весьма горделиво. Он был одет в кафтан из красного шелка, расшитый желтым сатином, и в плащ, по краям отороченный желтым. И то, что было желтым в убранстве всадника и его коня, желтело, как цветы ракитника, а что было красным, алело, как свежая кровь.
И всадник приблизился к ним и спросил Иддауга, можно ли ему увести кого-нибудь из этих людей. «Они со мной, и ты можешь только быть их спутником, как и я», – ответил Иддауг. Тогда всадник повернулся и ускакал. «Кто это был?» – спросил Ронабви. «Риваун Пебир, сын Деортах Вледига».
И они продолжали путь через долину Аргингройт к Рид-и-Грос на Северне. И за милю до брода по сторонам дороги они увидели шатры, и навесы, и множество людей. И они подошли к броду и увидели самого Артура, восседающего на острове посреди реки, и по одну его руку сидел епископ Бедвин, а по другую – Гвартегид, сын Кау. Перед ними же стоял высокий юноша с каштановыми волосами, с мечом в руке, одетый в кафтан из черного шелка. И лицо его было белым, как слоновая кость, а брови – черными, как сажа. Между рукавами его и перчатками были видны запястья, белые, как лилии, и крепкие, как лодыжка самого сильного воина.
Тут Иддауг и его спутники приблизились к Артуру и приветствовали его. «Да поможет вам Бог, – сказал Артур. – Где ты, Иддауг, отыскал таких малышей?» – «Я встретил их на дороге, господин, недалеко отсюда». И император горько улыбнулся. «О господин, – спросил его Иддауг, – почему ты улыбаешься?» – «Hе улыбаюсь я, а грущу при мысли о том, что столь ничтожные люди, как эти, защищают наш остров вместо тех рыцарей, которые защищали его прежде».
Тогда Иддауг спросил: «Ронабви, видишь ли ты на руке императора кольцо с камнем?» – «Да, я его вижу», – ответил он. «Одно из свойств этого камня позволит тебе вспомнить все, что ты здесь видел, как только ты увидишь его; если же тебе не удастся его увидеть, ты никогда не вспомнишь этого».
Тут к броду подъехал конный отряд. «Иддауг, – спросил Ронабви, – что это за люди?» – «Это спутники Ривауна Пебира, сына Деортаха Вледига. Они пьют мед и пиво и спят с дочерьми властителей Острова Британии. И все это имеют и первые и последние из них». А в одежде их не было иных цветов, кроме цвета крови, и, когда один из всадников отделялся от прочих, он был как язык пламени, взвивающийся вверх. И они проехали через брод.
Вслед за этим они увидели другой отряд, подъезжающий к броду, и кони его были выше колен белее лилии, а ниже – чернее сажи. И впереди ехал всадник, загнавший коня в реку с такими брызгами, что вода хлынула на Артура, и на епископа, и на всех, кто был там, и они вымокли с ног до головы. Тогда юноша, стоящий рядом с Артуром, ударил коня ножнами меча, не поранив его. И всадник, наполовину вытащив свой меч из ножен, обратился к нему: «Зачем ударил ты моего коня: чтобы оскорбить меня или чтобы упрекнуть?» – «Поистине, ты заслужил упрек. Что за нужда была въезжать в реку с такими брызгами, что Артур, и святой епископ, и все приближенные оказались мокры, будто их вытащили из воды?» – «Я принимаю твой упрек», – сказал тот и поскакал за своим отрядом.
«Иддауг, – спросил опять Ронабви, – кто этот всадник?» – «Это самый благородный и разумный юноша этого острова, Адаон, сын Талиесина». – «А кто же тот, что ударил его коня?» – «Это самый горячий и пылкий юноша, Эльфин, сын Гвиддно».
И тут некий муж горделивого вида промолвил звучным голосом, что ему странно видеть их здесь, когда храбрейшие воины острова бьются у Бадона с Ослой Длинного Ножа. «Ты можешь раздумывать, идти тебе туда или нет, я же отправляюсь туда». – «Ты говоришь справедливо, – сказал Артур, – я пойду с тобой». – «Иддауг, – спросил Ронабви, – кто этот муж, что так дерзко говорит с Артуром?» – «Это тот, кто умеет говорить лучше всех – Карадауг Фрейхфрас, сын Ллир Марини, главный советник Артура и его двоюродный брат».
И все громадное войско вместе с Иддаугом и Ронабви снялось с места и двинулось по направлению к Кевн-Диголл. И когда они выехали на середину брода через Северн, Иддауг развернул коня, и Ронабви увидел долину Северна, где у брода стояли два войска. Одно было сплошь белым, поскольку на каждом воине был белый плащ, окаймленный черным. И кони их ниже колен были черными, а выше колен – белыми. И знамена их были белыми, а их древки – черными.
«Иддауг, – спросил Ронабви, – что это за войско?» – «Это люди Ллихлина, а возглавляет их Марх, сын Мейрхиона, племянник Артура».
И они увидели другое войско в черных плащах, окаймленных белым. Их кони были черными выше колен, и знамена их были черными, а их древки – белыми.
«Иддауг, – спросил Ронабви, – а это что за войско?» – «Это люди Дании, а ведет их Эдирн, сын Нудда».
И вот, когда они нагнали остальных, Артур со своим могучим войском уже подходил к Бадону. И он услышал в войске великий шум и смятение, так что те, кто стоял в середине строя, оказались на краю, а те, кто стоял на краю, переместились на середину. И увидел он всадника в латах, заехавшего в самый центр войска, и латы его были белее лилии, а их сочленения – краснее крови.
«Иддауг, – спросил Ронабви, – от кого это бежит войско?» – «Император Артур никогда не бежит, и, поистине, ты не должен так говорить. Муж, которого ты видишь, – Кай, самый доблестный из рыцарей Артура, и, те, кто в середине войска, спешат увидеть его великолепие, а те, кто на краю, разбегаются, чтобы их не растоптал его конь».
Тут они услышали, как зовут Кадора, графа Корнуолла. И он вышел с мечом Артура в руке, на котором были изображены две золотые змейки. Изо рта у них, когда меч вынимали из ножен, вырывались языки пламени, и нелегко было смотреть на них из-за их пугающего обличья. Тут порядок восстановился, и граф вновь вошел в шатер.
«Иддауг, – спросил Ронабви, – кто тот, что нес меч Артура?» – «Это Кадор, граф Корнуолла, который подносит оружие Артуру перед сражениями».
И тут они услышали, как кличут Эйринвиха, сына Пейбиау, слугу Артура, а он был рыжим и безобразным, с рыжими усами и волосами, жесткими, как щетина. Он подошел к громадному рыжему коню, грива которого свисала с обеих сторон шеи, и снял с него большой узел. И рыжий юноша, стоящий подле Артура, развязал этот узел и достал из него золотую цепь и шелковый ковер, и расстелил ковер у ног Артура, и на каждом его конце оказалось по золотому яблоку. И он поставил на ковер кресло, такое большое, что в него могли усесться трое воинов в латах. Ковер этот назывался Гвен, и одним из его свойств было то, что человек, ставший на него, делался невидим, сам же мог видеть всех. И на нем не было никаких красок и украшений.
И Артур уселся в кресло, и к нему подошел Оуэн, сын Уриена. «Оуэн, – сказал Артур, – давай сыграем в шахматы». – «Хорошо, господин», – ответил Оуэн, и рыжий слуга принес им шахматы, золотые фигуры на серебряной доске. И они начали игру.
И когда они были увлечены игрой, Ронабви увидел белый шатер с красным верхом, который венчала черная змея с рубиновыми глазами и языком, подобным пламени. И оттуда вышел светловолосый юноша с голубыми глазами и едва отросшей бородой, в кафтане из желтого шелка, в штанах из светло-серой шерсти и в туфлях из лучшей кордовской кожи с золотыми пряжками, и на боку у него висел тяжелый меч в кожаных ножнах с рукояткой из красного золота.
Он подошел к месту, где император с Оуэном играли в шахматы, и приветствовал одного Оуэна. И Оуэн удивился, почему юноша не приветствовал императора Артура. Артур же догадался о его удивлении и сказал: «Hе удивляйся, что этот юноша не приветствовал меня. Мы уже виделись с ним сегодня, а сейчас он пришел к тебе».
И юноша обратился к Оуэну: «О господин, знаешь ли ты, что пажи и воины императора гоняют и убивают твоих воронов? Если это делается против твоей воли, то запрети им делать это». – «Государь, – сказал Оуэн, – останови своих людей». – «Делай ход», – ответил император. Тогда юноша вернулся в свой шатер.
И они закончили партию и начали новую. И вот посреди игры они увидели юношу с каштановыми волосами, ясноглазого и сильного, который вышел из шатра с верхушкой в виде красного льва. Одет этот юноша был в кафтан из желтого шелка, спускающийся до колен и отороченный красным сатином, а обут в сапоги из черной кордовской кожи с золотыми пряжками. Hа боку его висел тяжелый меч в красных ножнах из оленьей кожи, с узором из золота.
И он подошел к месту, где Артур с Оуэном играли в шахматы, и приветствовал одного Оуэна. И Оуэн удивился, что он не приветствовал Артура, но Артур так же мало был удивлен этим, как в первый раз. И юноша обратился к Оуэну: «Господин, знаешь ли ты, что пажи императора продолжают убивать твоих воронов? Если это делается против твоей воли, то останови это». – «Государь, – сказал Оуэн, – останови своих людей». – «Делай ход», – ответил ему император. И юноша вернулся в свой шатер.
Партия закончилась, и они начали новую. И как только сделали они первый ход, Оуэн увидел желтый шатер, величайший и прекраснейший, увенчанный золотым орлом с головой, усеянной самоцветами. И из шатра вышел светловолосый юноша благородного вида в плаще из зеленого шелка, скрепленном у правого плеча золотой пряжкой толщиной с палец воина, в штанах из белой ткани и в туфлях из лучшей кордовской кожи с золотыми пряжками. Румян был этот юноша, с глазами зоркими, как у сокола, и в руке он держал копье с острым наконечником.
И юноша с видом взволнованным и опечаленным подошел к месту, где император с Оуэном играли в шахматы, и приветствовал Оуэна, и сказал ему, что его лучшие вороны убиты, а прочие изранены так, что не в силах взмахнуть крыльями. «Государь, – сказал Оуэн, – останови своих людей». – «Делай ход», – ответил Артур. Тогда Оуэн сказал юноше: «Ступай туда и водрузи мой стяг, и пусть будет что будет».
И юноша отправился туда, где кипела битва с воронами, и воздвиг стяг Оуэна, и там, где он его поднял, вороны взмыли вверх, оправившись от слабости и поднимая ветер своими крыльями. И они собрали все свои силы и обрушились на людей, гнавших их. И одним они вырвали глаза, другим оторвали уши, или руки, или головы, и буря поднялась от их победного полета, а люди на земле пришли в великое смятение.
И Артур с Оуэном, сидящие за шахматной доской, удивились, услышав шум. И, оглянувшись, они увидели всадника, скачущего к ним на взмыленном коне необычной окраски, ибо выше колен он был красным, а ниже – желтым. И всадник и конь были закованы в тяжелые доспехи иноземной работы, спереди – ярко-красные, а сзади – желтые. Hа поясе у всадника висел меч с золотой рукоятью, в синих ножнах с украшениями из желтой испанской меди. Пояс же для меча был сделан из, черной кожи с позолотой в виде креста и с застежкой из слоновой кости. Hа голове у всадника надет был шлем с драгоценным камнем, с верхушки шлема скалился золотой леопард с рубинами вместо глаз, внушающий ужас самым храбрым, воинам не менее, чем грозное лицо всадника. В руке он держал копье с голубым древком, длинное и крепкое, окрашенное в алый цвет, покрытое кровью и перьями воронов.
И всадник приблизился к месту, где сидели Артур с Оуэном. И увидели они, что он обессилен, но кипит гневом. И он приветствовал Артура и сказал ему, что вороны Оуэна убивают его пажей и воинов. Тогда Артур сказал Оуэну: «Останови своих воронов». – «Делай ход, государь», – ответил Оуэн. И они продолжали играть. Всадник же поскакал назад, так ничего и не добившись.
И они играли еще какое-то время и услышали великий шум и крики людей, и карканье воронов, которые взмывали вверх с людьми в когтях и бросали их вниз так, что те разбивались о землю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
Он погнался за ними, и, когда конь его выдохнул воздух, их отбросило вперед, а когда вдохнул – притянуло к самым его копытам. Тут они взмолились о пощаде. «Hе бойтесь, я не причиню вам никакого вреда». – «О господин, раз уж ты не замышляешь против нас зла, скажи, кто ты?» – спросил его Ронабви. «Hе скрою от вас своего происхождения. Я Иддауг, сын Миниу, но меня обычно зовут не по имени, а по прозванию». – «Скажешь ли ты нам это прозвание?» – «И его скажу: прозвали меня Иддауг Возмутитель Британии». – «О господин, – спросил Ронабви, – почему же тебя так прозвали?» – «Я скажу вам причину. В дни битвы при Камлане я был одним из посланцев от Артура к Медрауду, его племяннику. Тогда я был пылким юнцом и, желая битвы, посеял смуту между ними. Вот как я сделал это: Артур послал меня к Медрауду с напоминанием, что он его дядя и верховный король Острова Британии, и с просьбой заключить мир, дабы не погибли сыны властителей и множество воинов – и эти-то самые добрые и благоразумные слова я передал Медрауду в форме грубой и вызывающей; потому меня и прозвали Возмутителем Британии. Из-за этого и случилась битва при Камлане, но за три ночи до конца битвы я покинул поле и направился к Зеленой горе в Британии, чтобы нести там покаяние, и я каялся там семь долгих лет и вымолил прощение».
Тут вдруг они услышали позади шум еще более сильный. Оглянувшись, они увидели, что за ними скачет рыжеволосый юноша, безбородый и безусый, держащийся весьма горделиво. Он был одет в кафтан из красного шелка, расшитый желтым сатином, и в плащ, по краям отороченный желтым. И то, что было желтым в убранстве всадника и его коня, желтело, как цветы ракитника, а что было красным, алело, как свежая кровь.
И всадник приблизился к ним и спросил Иддауга, можно ли ему увести кого-нибудь из этих людей. «Они со мной, и ты можешь только быть их спутником, как и я», – ответил Иддауг. Тогда всадник повернулся и ускакал. «Кто это был?» – спросил Ронабви. «Риваун Пебир, сын Деортах Вледига».
И они продолжали путь через долину Аргингройт к Рид-и-Грос на Северне. И за милю до брода по сторонам дороги они увидели шатры, и навесы, и множество людей. И они подошли к броду и увидели самого Артура, восседающего на острове посреди реки, и по одну его руку сидел епископ Бедвин, а по другую – Гвартегид, сын Кау. Перед ними же стоял высокий юноша с каштановыми волосами, с мечом в руке, одетый в кафтан из черного шелка. И лицо его было белым, как слоновая кость, а брови – черными, как сажа. Между рукавами его и перчатками были видны запястья, белые, как лилии, и крепкие, как лодыжка самого сильного воина.
Тут Иддауг и его спутники приблизились к Артуру и приветствовали его. «Да поможет вам Бог, – сказал Артур. – Где ты, Иддауг, отыскал таких малышей?» – «Я встретил их на дороге, господин, недалеко отсюда». И император горько улыбнулся. «О господин, – спросил его Иддауг, – почему ты улыбаешься?» – «Hе улыбаюсь я, а грущу при мысли о том, что столь ничтожные люди, как эти, защищают наш остров вместо тех рыцарей, которые защищали его прежде».
Тогда Иддауг спросил: «Ронабви, видишь ли ты на руке императора кольцо с камнем?» – «Да, я его вижу», – ответил он. «Одно из свойств этого камня позволит тебе вспомнить все, что ты здесь видел, как только ты увидишь его; если же тебе не удастся его увидеть, ты никогда не вспомнишь этого».
Тут к броду подъехал конный отряд. «Иддауг, – спросил Ронабви, – что это за люди?» – «Это спутники Ривауна Пебира, сына Деортаха Вледига. Они пьют мед и пиво и спят с дочерьми властителей Острова Британии. И все это имеют и первые и последние из них». А в одежде их не было иных цветов, кроме цвета крови, и, когда один из всадников отделялся от прочих, он был как язык пламени, взвивающийся вверх. И они проехали через брод.
Вслед за этим они увидели другой отряд, подъезжающий к броду, и кони его были выше колен белее лилии, а ниже – чернее сажи. И впереди ехал всадник, загнавший коня в реку с такими брызгами, что вода хлынула на Артура, и на епископа, и на всех, кто был там, и они вымокли с ног до головы. Тогда юноша, стоящий рядом с Артуром, ударил коня ножнами меча, не поранив его. И всадник, наполовину вытащив свой меч из ножен, обратился к нему: «Зачем ударил ты моего коня: чтобы оскорбить меня или чтобы упрекнуть?» – «Поистине, ты заслужил упрек. Что за нужда была въезжать в реку с такими брызгами, что Артур, и святой епископ, и все приближенные оказались мокры, будто их вытащили из воды?» – «Я принимаю твой упрек», – сказал тот и поскакал за своим отрядом.
«Иддауг, – спросил опять Ронабви, – кто этот всадник?» – «Это самый благородный и разумный юноша этого острова, Адаон, сын Талиесина». – «А кто же тот, что ударил его коня?» – «Это самый горячий и пылкий юноша, Эльфин, сын Гвиддно».
И тут некий муж горделивого вида промолвил звучным голосом, что ему странно видеть их здесь, когда храбрейшие воины острова бьются у Бадона с Ослой Длинного Ножа. «Ты можешь раздумывать, идти тебе туда или нет, я же отправляюсь туда». – «Ты говоришь справедливо, – сказал Артур, – я пойду с тобой». – «Иддауг, – спросил Ронабви, – кто этот муж, что так дерзко говорит с Артуром?» – «Это тот, кто умеет говорить лучше всех – Карадауг Фрейхфрас, сын Ллир Марини, главный советник Артура и его двоюродный брат».
И все громадное войско вместе с Иддаугом и Ронабви снялось с места и двинулось по направлению к Кевн-Диголл. И когда они выехали на середину брода через Северн, Иддауг развернул коня, и Ронабви увидел долину Северна, где у брода стояли два войска. Одно было сплошь белым, поскольку на каждом воине был белый плащ, окаймленный черным. И кони их ниже колен были черными, а выше колен – белыми. И знамена их были белыми, а их древки – черными.
«Иддауг, – спросил Ронабви, – что это за войско?» – «Это люди Ллихлина, а возглавляет их Марх, сын Мейрхиона, племянник Артура».
И они увидели другое войско в черных плащах, окаймленных белым. Их кони были черными выше колен, и знамена их были черными, а их древки – белыми.
«Иддауг, – спросил Ронабви, – а это что за войско?» – «Это люди Дании, а ведет их Эдирн, сын Нудда».
И вот, когда они нагнали остальных, Артур со своим могучим войском уже подходил к Бадону. И он услышал в войске великий шум и смятение, так что те, кто стоял в середине строя, оказались на краю, а те, кто стоял на краю, переместились на середину. И увидел он всадника в латах, заехавшего в самый центр войска, и латы его были белее лилии, а их сочленения – краснее крови.
«Иддауг, – спросил Ронабви, – от кого это бежит войско?» – «Император Артур никогда не бежит, и, поистине, ты не должен так говорить. Муж, которого ты видишь, – Кай, самый доблестный из рыцарей Артура, и, те, кто в середине войска, спешат увидеть его великолепие, а те, кто на краю, разбегаются, чтобы их не растоптал его конь».
Тут они услышали, как зовут Кадора, графа Корнуолла. И он вышел с мечом Артура в руке, на котором были изображены две золотые змейки. Изо рта у них, когда меч вынимали из ножен, вырывались языки пламени, и нелегко было смотреть на них из-за их пугающего обличья. Тут порядок восстановился, и граф вновь вошел в шатер.
«Иддауг, – спросил Ронабви, – кто тот, что нес меч Артура?» – «Это Кадор, граф Корнуолла, который подносит оружие Артуру перед сражениями».
И тут они услышали, как кличут Эйринвиха, сына Пейбиау, слугу Артура, а он был рыжим и безобразным, с рыжими усами и волосами, жесткими, как щетина. Он подошел к громадному рыжему коню, грива которого свисала с обеих сторон шеи, и снял с него большой узел. И рыжий юноша, стоящий подле Артура, развязал этот узел и достал из него золотую цепь и шелковый ковер, и расстелил ковер у ног Артура, и на каждом его конце оказалось по золотому яблоку. И он поставил на ковер кресло, такое большое, что в него могли усесться трое воинов в латах. Ковер этот назывался Гвен, и одним из его свойств было то, что человек, ставший на него, делался невидим, сам же мог видеть всех. И на нем не было никаких красок и украшений.
И Артур уселся в кресло, и к нему подошел Оуэн, сын Уриена. «Оуэн, – сказал Артур, – давай сыграем в шахматы». – «Хорошо, господин», – ответил Оуэн, и рыжий слуга принес им шахматы, золотые фигуры на серебряной доске. И они начали игру.
И когда они были увлечены игрой, Ронабви увидел белый шатер с красным верхом, который венчала черная змея с рубиновыми глазами и языком, подобным пламени. И оттуда вышел светловолосый юноша с голубыми глазами и едва отросшей бородой, в кафтане из желтого шелка, в штанах из светло-серой шерсти и в туфлях из лучшей кордовской кожи с золотыми пряжками, и на боку у него висел тяжелый меч в кожаных ножнах с рукояткой из красного золота.
Он подошел к месту, где император с Оуэном играли в шахматы, и приветствовал одного Оуэна. И Оуэн удивился, почему юноша не приветствовал императора Артура. Артур же догадался о его удивлении и сказал: «Hе удивляйся, что этот юноша не приветствовал меня. Мы уже виделись с ним сегодня, а сейчас он пришел к тебе».
И юноша обратился к Оуэну: «О господин, знаешь ли ты, что пажи и воины императора гоняют и убивают твоих воронов? Если это делается против твоей воли, то запрети им делать это». – «Государь, – сказал Оуэн, – останови своих людей». – «Делай ход», – ответил император. Тогда юноша вернулся в свой шатер.
И они закончили партию и начали новую. И вот посреди игры они увидели юношу с каштановыми волосами, ясноглазого и сильного, который вышел из шатра с верхушкой в виде красного льва. Одет этот юноша был в кафтан из желтого шелка, спускающийся до колен и отороченный красным сатином, а обут в сапоги из черной кордовской кожи с золотыми пряжками. Hа боку его висел тяжелый меч в красных ножнах из оленьей кожи, с узором из золота.
И он подошел к месту, где Артур с Оуэном играли в шахматы, и приветствовал одного Оуэна. И Оуэн удивился, что он не приветствовал Артура, но Артур так же мало был удивлен этим, как в первый раз. И юноша обратился к Оуэну: «Господин, знаешь ли ты, что пажи императора продолжают убивать твоих воронов? Если это делается против твоей воли, то останови это». – «Государь, – сказал Оуэн, – останови своих людей». – «Делай ход», – ответил ему император. И юноша вернулся в свой шатер.
Партия закончилась, и они начали новую. И как только сделали они первый ход, Оуэн увидел желтый шатер, величайший и прекраснейший, увенчанный золотым орлом с головой, усеянной самоцветами. И из шатра вышел светловолосый юноша благородного вида в плаще из зеленого шелка, скрепленном у правого плеча золотой пряжкой толщиной с палец воина, в штанах из белой ткани и в туфлях из лучшей кордовской кожи с золотыми пряжками. Румян был этот юноша, с глазами зоркими, как у сокола, и в руке он держал копье с острым наконечником.
И юноша с видом взволнованным и опечаленным подошел к месту, где император с Оуэном играли в шахматы, и приветствовал Оуэна, и сказал ему, что его лучшие вороны убиты, а прочие изранены так, что не в силах взмахнуть крыльями. «Государь, – сказал Оуэн, – останови своих людей». – «Делай ход», – ответил Артур. Тогда Оуэн сказал юноше: «Ступай туда и водрузи мой стяг, и пусть будет что будет».
И юноша отправился туда, где кипела битва с воронами, и воздвиг стяг Оуэна, и там, где он его поднял, вороны взмыли вверх, оправившись от слабости и поднимая ветер своими крыльями. И они собрали все свои силы и обрушились на людей, гнавших их. И одним они вырвали глаза, другим оторвали уши, или руки, или головы, и буря поднялась от их победного полета, а люди на земле пришли в великое смятение.
И Артур с Оуэном, сидящие за шахматной доской, удивились, услышав шум. И, оглянувшись, они увидели всадника, скачущего к ним на взмыленном коне необычной окраски, ибо выше колен он был красным, а ниже – желтым. И всадник и конь были закованы в тяжелые доспехи иноземной работы, спереди – ярко-красные, а сзади – желтые. Hа поясе у всадника висел меч с золотой рукоятью, в синих ножнах с украшениями из желтой испанской меди. Пояс же для меча был сделан из, черной кожи с позолотой в виде креста и с застежкой из слоновой кости. Hа голове у всадника надет был шлем с драгоценным камнем, с верхушки шлема скалился золотой леопард с рубинами вместо глаз, внушающий ужас самым храбрым, воинам не менее, чем грозное лицо всадника. В руке он держал копье с голубым древком, длинное и крепкое, окрашенное в алый цвет, покрытое кровью и перьями воронов.
И всадник приблизился к месту, где сидели Артур с Оуэном. И увидели они, что он обессилен, но кипит гневом. И он приветствовал Артура и сказал ему, что вороны Оуэна убивают его пажей и воинов. Тогда Артур сказал Оуэну: «Останови своих воронов». – «Делай ход, государь», – ответил Оуэн. И они продолжали играть. Всадник же поскакал назад, так ничего и не добившись.
И они играли еще какое-то время и услышали великий шум и крики людей, и карканье воронов, которые взмывали вверх с людьми в когтях и бросали их вниз так, что те разбивались о землю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35