- И правда: на гладкой поверхности воды, у самого конца разрушенного
пирса чернело полдюжины маленьких водяных жучков.
- Хорошо, Салли. Я подумаю, что можно сделать. А ты, когда кончишь
фильтровать, попробуй починить слив... Вон та трубка, видишь? У меня
больше нет хорошего шланга, чтобы ее заменить. Отрежь кусок от зюйдвестки
в кабине. Ножницы лежат в ящике на камбузе. В общем, отрежь кусок, и
постарайся обмотать им старый шланг. А сверху - затяни изолентой. Чем
крепче, тем лучше. Несколько слоев, и все будет отлично.
Не одевая фуфайки, Джеффри натянул балахон прямо на голе тело.
Золотая парча успела приятно нагреться на солнце. Вокруг, словно огромное
сонное животное, нежился Ла-Манш. И по его гладкой коже, медленно шевеля
лапками, ползли черные смертоносные жучки. Они становились все больше.
Джеффри сидел на крыше кабины и ждал удобного момента.
Теперь можно.
Шквал. Шквал с юго-запада. Собравшиеся над Атлантикой воздушные
массы, постепенно оттесняются к востоку ветрами стратосферы, в свою
очередь, закрученными вращением планеты. Воздушный фронт, расколотый
столкновением с Европой: воздушные потоки водоворотами поворачивают назад,
другие - направляемые невидимыми перепадами давлений - вихрями
затягиваются вглубь материка... А один здесь, сейчас рвет водную гладь на
части, воздушный кулак, мощный, сильный, холодный, бьет с юго-запада... В
облаке пены и сломанных весел он гонит перед собой жалкий флот черных
жучков и несется дальше, сквозь несгибаемые дубы Нового Леса, распадается
на бесчисленные вихри, и, наконец, стихает где-то вдали...
Когда он пришел в себя, Салли как раз заканчивала бинтовать сливной
шланг, походивший теперь на сломанную ногу. Она вся пропахла бензином.
- Надеюсь, там не было наших знакомых, - с грустью сказала девочка. -
Ты разбил две лодки. Оставшиеся четыре вытащили из воды уймы людей. А
потом они все отправились назад.
- Ну и прекрасно.
- Джефф, смотри, что я нашла в том шкафчике, где лежала изолента. Я и
не знала, что у тебя есть еще один.
- Это амперметр. Он используется для измерения силы тока. Что ты
имеешь в виду - "еще один"?
- Но... но... Но, Джефф, это же твой талисман! Та самая штука,
которую у тебя отняли после того, как стукнули по голове. Они думали, что
без нее ты не сможешь управлять погодой. Ты носил ее на шее, на золотой
цепочке, а когда я однажды до нее дотронулась, ты меня ударил. Знаешь,
после того, как тебя пытались утопить, ты стал гораздо лучше.
- Извини меня, Салли.
"Интересно, - подумал он. - Видимо, обнаружив, что умею управлять
погодой, я и сам здорово перепугался. Вот и стад делать вид, будто магия
не во мне самом, а в принадлежащем мне талисмане". У него и сейчас
оставался страх: потому-то он и надевал каждый раз свой золотой балахон.
Любопытно будет попробовать сделать погоду (что-нибудь простое, вроде
морозной ночи) без него... Но это потом. Джеффри снял балахон и, улегшись
на дно катера, принялся откручивать второй конец водозаборного шланга.
- Салли, расскажи мне об Изменениях.
- По правде говоря, я знаю не так много. Они ведь начались, когда я
была совсем маленькой. Просто в один прекрасный день все вдруг
возненавидели машины. Нет, вообще-то не все. Многие перебрались на ту
сторону пролива. Думаю, им просто стало неуютно в Англии. Целые города
опустели... по крайней мере, так говорят. А потом каждого, кто пользовался
машинами или даже просто интересовался ими, стали называть колдунами. И
еще мне кажется, что постепенно люди становились все более старомодными.
Вот и все. Больше я ничего не знаю. Я очень проголодалась, а ты?
- Я тоже. Просто ужасно. Посмотри, может, газовые баллоны еще не
совсем пустые. А в кладовке я видел консервы. Пока я здесь заканчиваю, ты
могла бы состряпать что-нибудь поесть.
- Тебе придется показать мне, как это делается.
Газ весело зашипел в горелке, но большинство спичек в кладовке
отсырели. Джеффри извел почти весь коробок, прежде чем одна все-таки
вспыхнула. И тут он, как назло, разволновался и уронил ее. Следующий
коробок оказался несколько лучше, и в конце концов плитка зажглась. В
специальном бачке нашлась питьевая вода: вполне свежая - еще одно
свидетельство того, как тщательно он следил за "Кверном". Ему пришлось
показать Салли и то, как поставить кастрюлю на плиту, и как открыть
консервную банку. Затем он вернулся к двигателю. Замена шланга и чистка
фильтра заняла около получаса, и когда он крутанул заводную ручку, она
повернулась без малейшего усилия. Видимо, он остановил мотор как раз
вовремя: еще немного, и тот мог бы пострадать от перегрева. Он пустил
бензин, и двигатель завелся с пол-оборота. Теперь мотор гудел куда
веселее, чем раньше, и Джеффри, не колеблясь, направил "Кверн" к югу.
Франция, пожалуй, наилучший вариант. Он думал о всех тех, кто покинул
Англию - тысячи, миллионы людей, неспособных жить в мире без машин. Как
они выбрались из страны? Сколько их погибло? Где они сейчас?
Через несколько минут бесплодных раздумий, он закрепил штурвал и
пошел посмотреть, что Салли приготовила на ужин. Они ели говяжью тушенку и
бобы в масле, и это было восхитительно. Ровно гудел мотор, на небе
загорались первые звезды.
- Как ты думаешь, Салли, мы правильно делаем, что плывем во Францию?
Может, стоит попробовать высадиться где-нибудь в Англии, там, где нас
никто не знает?
- Мы не сможем высадиться с катера. Нас тут же убьют. Все остальные
отправились во Францию, так говорил дядя Яков. Когда он узнал, что я рисую
картинки, он хотел немедленно уплыть из Англии, но ты тогда не согласился.
Тебе очень нравилось быть самым богатым человеком в Веймуте.
- Извини...
- Да ладно... Все равно мы плывем во Францию.
- Ну и хорошо. Пойду посмотрю, какие у нас есть карты. Интересно,
хватит ли нам горючего, чтобы добраться до Морле?
Посередине большой карты Ла-Манша лежала свернутая в несколько раз
записка. На листе оберточной бумаги характерным, с наклоном влево,
почерком дяди Якова было написано:
Удачи тебе, малыш. Мне давным-давно следовало увезти вас с Салли на
юг, еще до того, как ты вляпался в эти дела с погодой. Теперь же, мне
кажется, я долго не протяну. Я попробую заставить тупых бюргеров
отказаться от дедовских методов и построю им прялку с водяным приводом.
Вроде бы ничего такого, но заранее никогда не знаешь. Эта машинофобия не
на всех действует одинаково - у меня она почти прошла, но у многих честных
жителей Веймута она так же сильна, как и раньше. Но я уверен, что не
одинок. Это не логично. Просто все боятся даже заикнуться об этом, даже
своим соседям. И я тоже боюсь. Посмотрим, что получится.
Но вот чего мне действительно хотелось бы, так это разнюхать, что
творится на границе Уэльса, в сторону Раднора. Ходят слухи, что все пришло
именно оттуда.
В тайнике капитана Моргана ты найдешь несколько золотых.
Джеффри открыл потайной ящичек под своей старой койкой. Если залезть
рукой под матрас, нащупать там маленький крючок и дернуть за него, то
откроется задвижка, освобождающая одну из планок. Этот тайник дядя Яков
сделал для Джеффри, чтобы тот мог хранить в нем конфеты про запас. Теперь
в мягком кожаном кошельке лежали тридцать золотых соверенов.
В приступе ярости Джеффри подумал о тех, кого вызванный им шквал
вышвырнул из лодок в бушующее море. Он надеялся, что среди них были те,
кто кидал камни в дядю Якова. Он вспомнил свою последнюю поездку в Бретань
во время летних каникул, когда ему было десять лет, и решил плыть именно в
Морле, если они, конечно, смогут. Он прикинул расход горючего - хватит
только-только, если вообще хватит. Но окончательное решение можно отложить
до того момента, когда останется последняя канистра.
- Ложись-ка ты спать, Салли. Одному из нас придется стоять вахту,
так, на всякий случай. Я дам тебе поспать четыре часа, а потом ты побудешь
капитаном, а я посплю.
Когда настало время меняться, он не сумел ее разбудить - так крепко
она спала. А у него от усталости ныла каждая косточка. Он остановил мотор,
перекрыл подачу горючего и, завалившись на койку, успел подумать, а не
вернут ли ему

3. ГЕНЕРАЛ
Он проснулся от страшного звона, словно фанфары архангела Гавриила
возвестили о Судном Дне. Все вокруг ходило ходуном. Сначала Джеффри
подумал, что началось землетрясение. Затем мир накренился, и пустые
консервные банки, оставшиеся после вчерашнего ужина, с грохотом покатились
по полу. Тут он вспомнил, что находится на борту "Кверна". Выскочив на
палубу, Джеффри увидел уходящий на восток океанский лайнер. Поднятые им
волны швыряли катерок из стороны в сторону. Салли, еще совсем сонная, тоже
вылезла на палубу. Она шаталась и налетала на все подряд. При виде
огромного теплохода она ошарашенно захлопала глазами и засунула палец в
рот. Было уже около восьми, если, конечно, они правильно поставили часы
вчера вечером. Джеффри завел двигатель и решил заняться завтраком. Ужин из
консервов - еще ничего, но завтрак... Они поели макарон и ветчиной.
Вскоре они встретили еще несколько кораблей, а около десяти часов у
них над головой погудел первый самолет. Увидев его, Салли снова принялась
сосать палец. Только тут Джеффри сообразил, что за весь предыдущий вечер
им не встретился ни один настоящий корабль, ни один самолет.
Было часа четыре, когда они, пыхтя, добрались до устья Морле и
пришвартовались к причалу. Шел дождь. Бензина в баке оставалось не больше
чашки. Смешной паровозик, протяжно свистя, пересекал длиннющий мост через
долину Морле.
- Смотри! - закричала Салли. - Совсем как у меня на картинке!
По дорогам, по обеим сторонам гавани, с ревом неслись автомобили.
Салли удивленно уставилась на них, и ее палец снова непроизвольно полез в
рот.
- Как быстро они ездят, - поразилась она. - И как только они
умудряются не сталкиваться друг с другом! Наверно, это очень опасно. А еще
они воняют...
Машины и правда воняли. Этого Джеффри не помнил. Впрочем, возможно,
за последние пять лет он просто отвык от выхлопных газов. Неподалеку ловил
рыбу мальчик. На вид - настоящий француз. Напрягая память, Джеффри выдавил
из себя несколько французских слов:
- Nous sommes Anglais [мы англичане (франц.)], - неуверенно
пробормотал он в уверенности, что на большее не способен.
- Да ну, в самом деле? - поразился мальчик. - И я тоже. Вы что,
только приплыли? Не слишком-то вы торопились! - И он рассмеялся, словно
это была шутка, которую кроме него все равно никто не сможет оценить. - Я
провожу вас до канцелярии, хотя, скорее всего, она закрыта: больше некого
встречать, понимаете? Монсеньор Палье будет прыгать до потолка от радости,
что у него появилась работа.
"Канцелярия" располагалась на втором этаже небольшого симпатичного
домика. Надпись на двери гласила "DEPARTEMENT DES IMMIGRES" [Отдел
иммиграции (франц.)]. Изнутри доносились голоса.
- Вам повезло, - сказал мальчик. - Видать, они притащил сюда
какого-то своего дружка, чтобы вместе раздавить бутылочку перно.
Он постучал в дверь и, не дожидаясь ответа, ввалился внутрь, словно к
себе домой. Со спины они видели, как смешно изменилась его манера
поведения: небрежная сутулость сменилась позой почтительного внимания,
мокрый берет мгновенно оказался в руке.
- Монсеньор Палье, - вежливо произнес мальчик, - я привел к вам двух
новых иммигрантов. Это дети.
- Diable! - воскликнул кто-то.
- Спасибо, Ральф, - сказал другой голос. - Путь войдут.
В комнате было удивительно жарко; пахло пылью, бумагами, газом,
мокрыми зонтиками и потом. За столом, на котором ровными стопками лежали
испещренные колонками цифр бумаги, сидело двое. Один - маленький седой
джентльмен, представившийся как месье Палье; другой - на вид большой
начальник, крупный мужчина в мятом пиджаке. У него было квадратное
загорелое лицо и короткие стоящие торчком усы. Месье Палье представил его
как генерала Турвиля, инспектора Департамента.
Генерал что-то пробормотал месье Палье по-французски и уставился в
окно, за которым по-прежнему лил дождь.
- Садитесь, пожалуйста. - Палье придвинул два стула. - Генерал
любезно согласился подождать, пока я запишу ваши данные. Дело в том, что
мы как раз обсуждали возможность закрытия этого бюро, так что вы едва не
опоздали. Ну а теперь, - он взял официальный бланк, - пожалуйста, как вас
зовут?
- Джеффри и Салли Тинкер.
- Ваш возраст?
Джеффри беспомощно посмотрел на Салли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22