Малыш утёр рукавом глаза.
— Не такой уж и плохой она была, — всхлипнул он.
— Ну, не плачь, — попыталась успокоить его Мэйвис.
— Я? Плачу? — презрительно процедил он. — Да у меня насморк! Чувствуешь разницу между насморком и хныканьем? В школу — то ведь ходишь? Там тебя должны были научить!
— Интересно, и как только цыгане еще не отобрали эти вещички?
— Они даже не догадываются: я их под рубашкой храню, в бумагу завернул, а когда переодеваюсь в цирке, прячу. Когда-нить я пойду искать, кто девять лет назад потерял дитё в голубых ботинках и рубашке.
— Значит тебе десять с половиной, — сказала Мэйвис.
— Как вам удалось так быстро сосчитать, мисс? — восхищённо воскликнул мальчик. — Да, именно столько.
Тачка, слегка подпрыгивая, двинулась вперед, и до следующего привала никто не проронил ни слова. Остановку сделали только там, где дорога к морю резко сворачивала вниз и переходила в пляж, так ровно и незаметно, что вы бы и не поняли, где кончается одно и начинается другое. Здесь было намного светлее, чем сверху, на пустыре. Из пушистых белых облаков только что выглянула луна, отразившись в морской глади множеством дрожащих блёсток. Дорога к берегу шла под уклон, и детям стоило немалых усилий, удержать тачку в равновесии, потому что Русалка, завидев море, принялась подпрыгивать, словно маленький ребенок у рождественской ёлки.
— О, посмотрите, как красиво! — воскликнула она. — Разве это не самый лучший дом в мире?
— Ну, не совсем, — возразил мальчик.
— Ах! — произнесла дама из тачки. — Конечно, ты же наследник одного из… как они называются?
— О замки Англии, как вы прекрасны среди величественных парков вековых … — продекламировала Мэйвис.
— Да, да, — сказала Русалка, — внутренний голос мне подсказывал, что он благородного происхождения:
"Прошу, позаботься об этом не воспитанном ребёнке, — сказал он, — ибо он знатного рода " — хмыкнул Фрэнсис. Он был слегка раздражен и сердит. На них с Мэйвис свалились все неприятности ночной авантюры, а любимчиком Русалки стал почему — то только Сверкающий Мальчик. Как это не справедливо.
— Но твой родовой замок мне не подойдет, — продолжала Русалка, — свой дом я вижу весь украшенный вплетенными в водоросли жемчугами и кораллами, — такой восхитительно уютный и мокрый. А теперь — подтолкнёте мою колесницу к воде или сами донесёте меня?
— Нет уж, не понесем, — отказался Сверкающий Мальчик, — мы толкнём тебя подальше, как получится, а потом придётся ползти самой.
— Я сделаю всё, что скажешь, — Русалка была сама любезность, — но что ты подразумевал под «ползти»?
— Двигаться как червяк, — пояснил Фрэнсис
— Или как угорь, — добавила Мэйвис.
— Гадкие, мерзкие существа, — скривилась Русалка; дети так и не поняли, имела ли она ввиду червяков или угрей, или же их самих.
— Давайте-ка, все вместе! — скомандовал Сверкающий Мальчик.
И тачка, подпрыгивая, покатилась к морю. Но почти у самой кромки берега колесо съехало в яму, тачка завалилась набок, и Русалку выбросило из её колесницы на водоросли.
Водоросли были сочными, упругими и мягкими, так что она не ушиблась, но рассердиться ей это вовсе не помешало.
— Вы ведь ходите в школу, как напомнил мой благородный спаситель, — проворчала Дама. — Там вас должны были научить, как не опрокидывать колесницы.
— Ваши спасители — это мы! — не сдержался Фрэнсис.
— Конечно, вы, — холодно согласилась Русалка, — но вы — низкорожденные спасители, а не благородные. Но таки и быть, я вас прощаю. Вам ли не быть неуклюжими и неловкими — в этом вся ваша сущность, я полагаю, тогда как его…
— Прощайте, — оборвал её на полуслове Фрэнсис.
— Это ещё не всё, — остановила его Дама. — Вы должны пойти со мной, а вдруг я не смогу везде передвигаться тем грациозным червеподобным способом, о котором вы упомянули. Теперь встаньте справа, слева и сзади, и не ходите по моему хвосту — вы не представляете, как это раздражает!
— О, я представляю, — сказала Мэйвис. — Знаете, у моей Мамы тоже есть хвост.
— Однако! — удивился Фрэнсис. Но Сверкающий Мальчик понял.
— Только она его иногда снимает, — пояснил он, и Мэйвис показалось, что мальчик подмигнул ей. Хотя в лунном свете трудно быть в чём — то уверенной.
— А твоя мама куда более высокого происхождения, чем я полагала, — сказала Русалка, — но ты уверена насчет хвоста?
— Я часто на него наступаю, — ответила Мэйвис, и тут Фрэнсис понял, что речь идёт о мамином подоле.
Извиваясь, скользя и подталкивая себя вперед — иногда при помощи рук, иногда с помощью детей, Русалка, наконец — то, добралась до воды.
— Чудесно! Сейчас я вся намокну! — крикнула она.
Но в тот же миг мокрыми стали и остальные: Русалка подпрыгнула, кувыркнулась и нырнула в воду, обдав детей фонтаном брызг. И скрылась в глубине.
Глава V
Последствия
Они переглянулись.
— Ну и ну! — развела руками Мэйвис.
— Я считаю, что она неблагодарная, — важно сказал Фрэнсис.
— А чего вы ждали-то? — удивился Сияющий Мальчик.
Дети насквозь промокли… Было очень поздно, облака в небе поспешно укладывали луну в постель. Русалка исчезла. Приключение окончилось.
Детям ничего не оставалось, кроме как пойти домой и лечь спать, зная, что, когда они проснутся, придётся весь день объяснять родителям, почему их вещи промокли.
— И тебе тоже придётся, — сказала Мэйвис Сияющему Мальчику.
В ответ на это, как они потом вспоминали, он удивительно долго молчал.
— Ума не приложу, как нам это объяснить, — нахмурился Фрэнсис. — Честно. Ну ладно, пошли домой. Хватит с меня приключений. Бернард был прав.
Мэйвис, которая и вправду очень устала, согласилась.
К этому времени дети уже пересекли пляж, достали тачку и покатили её по дороге. Когда они дошли до перекрестка, Сияющий Мальчик неожиданно сказал:
— Ну, пошёл я, до скорого, приятели!.. — и исчез на узкой, уходящей в сторону, тропинке.
Оставшись вдвоём, дети побрели, толкая тачку, которая, напомню вам, была такой же мокрой, как и они сами. Они прошли вдоль изгороди, обошли мельницу и поднялись к дому. Внезапно Мэйвис схватила брата за руку.
— Там свет! — прошептала она.
Действительно, в доме горел свет. Дети почувствовали то безысходное ощущение пустоты, которое все мы испытываем, когда попадаемся с поличным.
Они не знали, в какой комнате горела лампа, — часть окна закрывал плющ, — но это точно было окно первого этажа. У Фрэнсиса всё ещё теплилась слабая надежда пробраться в спальню незамеченным; они с сестрой подкрались к окну, из которого вылезли (казалось, это было так давно!). Но окно было закрыто. Тогда мальчик предложил спрятаться на мельнице и пробраться в дом позже.
— Нет уж, я слишком устала, — возразила Мэйвис. — Я так устала, что, кажется, не могу дальше жить. Давай уж пойдём, покончим с этим всем, зато потом мы сможем лечь в кровать и спать, спать, спать…
Дети подошли к дому и заглянули в окно. На кухне была миссис Пирс, которая ставила на огонь чайник. Они вошли с чёрного хода.
— Что-то вы рано, — сказала миссис Пирс, не оборачиваясь.
В её словах явственно прозвучал сарказм. Это было уже слишком. Мэйвис всхлипнула, и миссис Пирс тотчас же обернулась.
— Ради всего святого! — всплеснула руками она. — Да что же с вами случилось? Где вас носило?! — она положила руку Мэйвис на плечо. — Почему вы мокрые насквозь? Ах ты, скверная, непослушная девочка! Вот погодите, расскажу я вашей мамаше! Это ж надо, — это я про вашу ловлю креветок — да кто ж так ловит, не спросивши про прилив! А ведь при нынешней волне вам ни одной креветочки не поймать, уж я-то знаю! Вот погодите, ваша маменька вам задаст!.. И гляньте-ка на мой чистый пол! Вон, какие с вас лужи натекли, словно здесь две недели ливень поливал!
Мэйвис чуть повернулась в объятьях миссис Пирс.
— Ну, пожалуйста, миссис Пирс, миленькая, не ругайте нас, — сказала она, мокрой рукой обнимая миссис Пирс за шею. — Мы и так такие… такие несчастные!
— Значит, вы это заслужили, — важно заключила миссис Пирс. — Вы, молодой человек, идите в ванную, снимите там одежду и бросьте её за дверь. И хорошенько разотритесь полотенцем! Маленькая мисс может раздеться здесь, у огня, и положить вещи в корыто для стирки. А я тихонечко поднимусь наверх, так, что ваша мама и не услышит, и принесу вам сухие одёжки.
В сердцах детей загорелся огонёк надежды — пока ещё тусклый и неясный, как дорожка лунного света на морских волнах, где исчезла Русалка. Может быть, миссис Пирс всё-таки не расскажет маме? Ведь, если бы собиралась, зачем она говорит шёпотом и ходит так тихо? Может быть, она сохранит их секрет? Может быть, высушит их одежду? Может быть, в конце концов, им и не придётся говорить в своё оправдание невероятные вещи?
На кухне было очень уютно. Ярко сияли медные кастрюли, на круглом трёхногом столе, покрытом чистой скатертью, стояли бело-голубые чашки.
Миссис Пирс принесла пижамы и тёплые халаты, которые тётя Энид в своё время положила в багаж, несмотря на бурные протесты детей. Как же они были рады им теперь!
— Вот, так-то лучше, — сказала миссис Пирс, — и не смотрите на меня так, словно я собираюсь вас съесть, вы, маленькие непослушники! Я согрею молока, вот вам хлеб и капли, чтобы вы не простудились. Повезло вам, что я не спала, — готовила завтрак для мальчиков. Они скоро возвращаются. Вот парни-то мои посмеются, как я им про это расскажу! Хохотать будут до упаду!
— Пожалуйста, не надо, — взмолилась Мэйвис, — не рассказывайте! Ну, очень-очень вас прошу, пожалуйста, никому не говорите!
— Вот ведь потеха! — сказала миссис Пирс, наливая себе чаю. Чайник, как позже узнали дети, стоял на огне весь день и почти всю ночь. — Ну, до чего же смешно! Ловить креветок — в прилив!
— Я подумала, — пробормотала Мэйвис, — что, может быть, вы простите нас, и высушите нашу одежду, и никому не расскажете…
— Да неужто! — воскликнула миссис Пирс. — Ещё что скажешь?
— Нет, ничего больше, — поспешно ответила Мэйвис. — Я только ещё хотела сказать спасибо, за то, что вы такая добрая, и сказать, что ещё не прилив. И ещё… честное слово, мы тачку не сломали… только я боюсь, что она вся промокла… И мы ни за что не взяли бы её без спросу, но вы спали, и…
— Тачку? — переспросила миссис Пирс. — Здоровенную, тяжеленную тачку? Взяли, чтобы в ней везти креветок? Нет, честное слово, сил моих нет… — она откинулась в кресле и затряслась от беззвучного смеха.
Дети переглянулись. Не очень-то приятно, когда над тобой смеются, особенно, если ты ничего такого не сделал. Но им показалось, что миссис Пирс будет смеяться ещё больше, если рассказать ей, зачем на самом деле им понадобилась тачка.
— О, пожалуйста, не смейтесь над нами больше, — сказала Мэйвис, подбираясь ближе к миссис Пирс, — хотя вы и так такая душечка, что больше не сердитесь. Вы ведь не расскажете, правда?
— Ну, ладно уж, на сей раз вам это сойдёт с рук. Но вы пообещаете никогда так больше не поступать, верно?
— Мы, правда, больше так не будем! — в один голос честно заверили дети.
— Тогда — быстро в кровать, а я, пока вашей мамы нет, высушу ваши вещи. А завтра утром, когда буду ждать ребят, я их выглажу.
— Вы — настоящий ангел, — сказала Мэйвис, обнимая её.
— Да уж, по сравнению с вами, маленькие чертенята, — отозвалась миссис Пирс, обнимая девочку. — А теперь идите и как следует выспитесь.
Когда Мэйвис и Фрэнсис спустились к очень позднему завтраку, они почувствовали, что судьба всё-таки не так чудовищно жестока.
— Ваши мама и папа отправились по своим делам, — сказала миссис Пирс, ставя на стол яичницу с беконом, — вернутся не раньше обеда. Так что я дала вам поспать подольше. Малыши проснулись три часа назад и ушли на пляж. Я сказала, чтобы дали вам отоспаться, хотя и видела, что им страсть как хотелось узнать, сколько креветок вы наловили. Я так думаю, что они ожидали полную тачку. Да и вы, верно, тоже?
— А как вы догадались, что они знали про нас? — спросил Фрэнсис.
— Уж с этим шушуканьем по углам да с разглядыванием тачки… тут и кошке стало бы ясно. А теперь пошевеливайтесь! Ваша одежда уже почти сухая, а мне ещё нужно перемыть всю посуду.
— Какая же вы чудесная! — воскликнула Мэйвис. — Что бы с нами было без вас?
— Посадили бы вас на хлеб и воду. И — в постель, без разговоров. А вместо этого, вам досталась эта чудесная яичница с беконом. И вы будете играть на пляже. Так вот, — ответила миссис Пирс.
* * *
На пляже они разыскали Кэтлин и Бернарда. Сейчас, при свете яркого тёплого солнца, им показалось, что, пожалуй, стоило пройти все испытания прошлой ночи, хотя бы ради удовольствия рассказать о них тем, кто провёл это время в сухости и безопасности, в тёплых кроватях.
— Хотя, по правде говоря, — произнесла Мэйвис, закончив повествование, — когда сидишь здесь, на пляже, и видишь все эти зонтики, детей в песке, дам с вязанием, курящих джентльменов, бросающих в воду камни, сложно поверить, что могло быть какое-то волшебство. А теперь вы знаете — оно было…
— Это как я вам рассказывал… про такие вещи, как радий, — сказал Бернард.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22