Что это за превосходство, если его нужно постоянно подкреплять определениями вроде «обезьяны», «недочеловеки», «полуживотные», «земляшки» и тому подобными? Тут нет ничего общего со спокойной внутренней уверенностью в собственном превосходстве. Вы часто разбрасываетесь эпитетами в адрес земляных червей? Нет, здесь что-то не то.
Или давайте подойдем к этому вопросу с другой стороны. Почему туристы из Внеземелья останавливаются в специальных отелях, перемещаются в замкнутых машинах и подчиняются строгим, пусть и неписаным, правилам, запрещающим все внешние контакты? Чего они так боятся? Загрязнения? Тогда странно, что они не боятся есть нашу еду, пить наше вино и курить наш табак.
Видите ли, Кейлин, во Внеземелье нет психиатров. Наши сверхлюди, по их собственным уверениям, слишком хорошо адаптировались. Но здесь, на Земле, как говорится, психиатров больше, чем сантехников, и никто из них не испытывает недостатка в пациентах. Так что это мы, а не они, знаем правду о комплексе превосходства, которым страдают внеземляне, и знаем, что это всего лишь отчаянная реакция на невыносимое чувство вины.
Вы не считаете, что такое возможно? Вы качаете головой, как будто с чем-то не согласны. Вам не кажется, что горстка людей, которая заграбастала себе всю Галактику, в то время как миллиарды их соплеменников задыхаются от недостатка места, непременно должна испытывать подсознательное чувство вины? И раз уж они не захотели делить добычу, единственный способ, которым они могут оправдать свое поведение в собственных глазах, это попытаться убедить себя, что земляне все-таки неполноценны, что они не заслуживают Галактики, что там, на планетах Внеземелья, была создана раса новых людей, а мы здесь – всего лишь презренные остатки былой расы, которая должна вымереть, подобно динозаврам, благодаря действию неумолимых законов природы?
О, если бы им удалось убедить себя в этом, они больше не чувствовали бы за собой вины, а чувствовали бы одно лишь превосходство. Вот только ничего у них не выходит. Приходится постоянно распалять себя, постоянно напоминать себе об этом, постоянно укреплять это чувство. И все равно получается не совсем убедительно.
Но лучше всего было бы, если бы им удалось сделать вид, будто Земли с ее населением не существует вовсе. Поэтому, когда оказываешься на Земле, необходимо избегать землян, иначе вам может стать не по себе оттого, что они не производят впечатления достаточно неполноценных людей. Вместо этого они иногда производят впечатление обездоленных, и ничего больше. Или, того хуже, они могут даже показаться умными – что, кстати, и произошло со мной на Авроре.
Время от времени среди внеземлян появлялся кто-нибудь вроде Мореану, способный признать чувство вины и не бояться говорить об этом вслух. Он утверждал, что Внеземелье в долгу перед землянами, и потому был для нас опасен. Если бы все остальные прислушались к нему и предложили Земле означенную поддержку, это могло бы заставить их избавиться от чувства вины, и тогда в долгосрочной перспективе Земля осталась бы без помощи. Поэтому мы окольными путями устранили Мореану и расчистили дорогу тем, кто был непреклонен и отказывался признать свою вину и чью реакцию можно было точно предсказать и использовать ее в наших целях.
К примеру, выставить им надменную ноту, на которую они автоматически ответят бесполезным эмбарго и тем самым лишь подадут нам идеальный повод для войны. После этого нужно быстренько проиграть войну, и раздраженные сверхлюди надежно отгородятся от вас. Никаких сношений, никаких контактов. Вас больше не существует, некому действовать им на нервы. Правда, просто? И все получилось как нельзя лучше.
Кейлин наконец-то обрел дар речи, поскольку Морено умолк и дал ему собраться с мыслями.
– Вы хотите сказать, что все это было подстроено? Вы намеренно спровоцировали войну с целью изолировать Землю от всей остальной Галактики? Вы отправили наш флот на верную гибель, потому что вам нужно было поражение? Да вы просто чудовище, вы… вы… вы… Морено нахмурился.
– Успокойтесь, пожалуйста. Я не так прост, как вам кажется, и я отнюдь не чудовище. По вашему мнению, войну можно так просто взять и развязать? Нет, ее необходимо заботливо подготавливать, направлять в нужное русло и подталкивать к нужному финалу. Да если бы нас вынудили сделать первый шаг, если бы мы стали агрессорами, если бы ответственность в силу каких-либо причин легла на нас, внеземляне оккупировали бы Землю и поработили бы ее. Понимаете, они больше не чувствовали бы себя виноватыми, если бы мы совершили какое-нибудь преступление против них. Равно как если бы наше сопротивление затянуло войну или нанесло бы им существенный ущерб, они тоже вполне могли бы переложить вину на нас.
Но ничего этого не произошло. Мы просто арестовали аврорианских контрабандистов, причем действовали строго в рамках своих прав. Им волей-неволей пришлось объявить нам войну, поскольку лишь таким образом они могли сохранить чувство своего превосходства, которое, в свою очередь, защищало их от мук сознания своей вины. А мы быстро сдались. Во всей войне едва ли погиб хотя бы один аврорианин. Чувство вины укоренилось в них еще глубже и в результате привело в точности к такому мирному договору, как и предсказывали наши психиатры.
Что же касается того, что мы послали людей на гибель, на любой войне это обычное дело – и необходимость. Необходимо было вести сражение, и, естественно, не обошлось без потерь.
– Но почему? – исступленно перебил его Кейлин. – Почему? Почему? Почему вы находите какой-то смысл в этой тарабарщине? Что мы приобрели? Какую пользу нам может принести сложившаяся ситуация?
– Приобрели? Вы спрашиваете, что мы приобрели? Да всю Вселенную! Что до сих пор нам мешало? Вы знаете, что было нужно Земле последние несколько столетий. Вы сами не так давно весьма убедительно изложили это Сельони. Нам нужно общество, основанное на позитронных роботах, и техника, основанная на атомной энергии. Нам нужно химическое производство пищи и ограничение рождаемости. Ну и что всему этому мешало, а? Всего лишь вековые традиции, согласно которым роботов считали злом, потому что когда-то давно они лишали людей работы, а контроль над рождаемостью объявляли просто-напросто убийством нерожденных детей, и так далее. Но хуже всего то, что всегда существовала лазейка – эмиграция, доступная или желанная.
Но теперь нам некуда эмигрировать. Мы застряли здесь. Хуже того, мы потерпели унизительное поражение от горстки людей со звезд и получили навязанный нам унизительный мирный договор. Какой землянин не будет гореть желанием отомстить, пусть и подсознательно? Инстинкт самосохранения нередко отступает перед неукротимым желанием поквитаться.
В этом и заключается вторая треть Тихоокеанского проекта – в признании желания отомстить. Проще некуда.
Откуда мы знаем, что пойдет так, как я описал? Да оттуда, что этому не счесть примеров в истории. Нанеси поражение государству, но не уничтожай его полностью, и через одно-два-три поколения оно станет сильнее прежнего. Почему? Потому что месть заставляет идти на такие жертвы, на которые никогда не пошел бы ради простого завоевания.
Задумайтесь! В первый раз римляне одержали победу над Карфагеном сравнительно легко, тогда как во второй едва сами не потерпели поражения. Всякий раз, когда Наполеон наносил поражение очередной коалиции европейских государств, он закладывал фундамент для новой, разбить которую с каждым разом становилось все сложнее и сложнее, пока на восьмой раз не сокрушили его самого. Шесть лет ушло на то, чтобы нанести поражение германскому королю Вильгельму, и еще шесть неизмеримо более страшных лет – чтобы остановить его последователя, Гитлера.
Вот видите! До сих пор Земле нужно было изменить свой образ жизни лишь ради большего удобства и счастья. Подобные мелочи всегда могут подождать. Но теперь она должна изме ниться ради мести, а месть ждать не будет. А я хочу этих перемен ради них самих.
Вот только… я не из тех людей, кто способен повести за собой других. Мое имя запятнано тенью прошлогодней неудачи и будет оставаться запятнанным до тех пор, когда в далеком будущем, много лет спустя после того, как я обращусь в прах, Земля не узнает правду. Но вы… вы и вам подобные всегда прокладывали дорогу к новым горизонтам. Вы поведете по ней других. На это может уйти сотня лет. Возможно, лишь внуки тех, кто пока еще даже не родился на свет, увидят конец пути. Но вы, по крайней мере, увидите его начало.
– Э-э… что вы сказали?
Кейлин примерил на себя эту мечту. Казалось, он видит ее в туманной дали – новую, возрожденную Землю. Но для этого требовалась слишком кардинальная перемена в умах. Невозможно было произвести ее так сразу. Он покачал головой.
– Даже если все, что вы сказали, правда, почему вы считаете, что планеты Внеземелья допустят подобные перемены? Я уверен, что они будут наблюдать за нами, обнаружат зреющую опасность и пресекут ее в зародыше. Вы станете утверждать обратное?
Морено запрокинул голову и беззвучно расхохотался.
– Но у нас осталась еще третья, и последняя, треть Тихоокеанского проекта, заключительная, неочевидная и парадоксальная треть…
Внеземляне именуют людей Земли жалкими отбросами великой расы, но мы – люди Земли. Понимаете, что это значит? Мы живем на планете, на которой на протяжении миллиарда лет жизнь – жизнь, венцом которой стало Человечество, – приспосабливалась к изменяющимся условиям. Не существует ни единой микроскопической части Человека, ни единого крошечного движения его мысли, в основе которого не лежала бы какая-либо незаметная грань физического строения Земли, или биологического строения других земных форм жизни, или социологического строения окружающего его общества.
Человеку в настоящем его виде ни одна другая планета не заменит Землю.
Внеземляне самым своим теперешним существованием всецело обязаны тому, что на их планеты были перенесены частички Земли. Туда переправили почву, растения, животных, людей. Они живут в окружении искусственно созданных земных ландшафтов, которые содержат в себе, к примеру, все те же самые микроскопические следы кобальта, цинка и меди, какие можно найти на Земле. Они окружают себя земными бактериями и водорослями, которые обладают способностью вырабатывать эти микроэлементы в точности в таком виде и в точности в таком количестве, как нужно.
И они поддерживают такую ситуацию постоянным импортом – импортом роскоши, как они это называют, – с Земли.
Но у себя на планетах, несмотря даже на привозную земную почву, уложенную поверх коренной породы, они не в состоянии помешать дождям идти, а рекам – течь, поэтому происходит неизбежное, пусть и медленное, смешение с туземной почвой, неизбежное столкновение земных почвенных бактерий с туземными, да и воздействие чужой атмосферы и солнечной радиации совершенно иного типа тоже играет свою роль. Земные бактерии исчезают или видоизменяются. Это, в свою очередь, приводит к изменениям в растительном мире. Потом – в животном.
Эти изменения не так уж значительны, нет. Растения не способны стать ядовитыми или потерять свою питательную ценность ни за день, ни за год, ни за десять. Но жители Внеземелья уже ощущают исчезновение или изменение микроэлементов, отвечающих за то неуловимое ощущение, которое мы называем «тем самым вкусом». Все уже зашло слишком далеко.
И пойдет еще дальше. Знаете ли вы, что на Авроре, к примеру, в основе протоплазмы половины известных науке видов туземных бактерий лежат фторуглеродные, а не углеводородные соединения? Можете себе представить, насколько чужеродна для человека такая среда обитания?
В общем, на протяжении двух десятилетий земные бактериологи и физиологи изучали различные формы жизни планет Внеземелья – это была единственная по-настоящему засекреченная часть Тихоокеанского проекта – и сделали вывод, что у перевезенных с Земли живых организмов уже начинают проявляться определенные изменения на субклеточном уровне. Даже у людей.
Вот ведь какой парадокс. Внеземляне с их непробиваемым расизмом и негибкой генетической политикой последовательно избавляются от всех детей, которые выказывают признаки адаптации к новым условиям жизни, являющиеся сколько-нибудь заметным отклонением от нормы. Они поддерживают – должны поддерживать, у них такой образ мышления – искусственный критерий «здорового» человечества, основанный на биохимии Земли, а не их собственных планет.
Но теперь, когда Земля отрезана от них, теперь, когда к ним не просочится ни щепотки земной почвы, ни единого живого организма с Земли, изменения начнут наслаиваться одно на другое. Пойдут болезни, повысится смертность, станет появляться на свет больше детей с врожденными уродствами…
– И тогда? – спросил Кейлин, внезапно захваченный этой речью.
1 2 3 4 5 6 7 8