Пауэлл сказал:
– Наверное, мебель встроена в стены. А может, нам вообще не положено ни сидеть, ни спать.
Однообразие было нарушено только в последнем помещении, ближайшем к носу корабля. Здесь металл впервые прорезало изогнутое окно из неотражающего стекла, а под ним располагался единственный большой циферблат с единственной неподвижной стрелкой, стоявшей точно на нуле.
– Гляди! – сказал Донован, показывая на единственное слово, видневшееся над мелкими делениями шкалы.
Оно гласило: «Парсеки», а у правого конца шкалы, изогнувшейся дугой, стояла цифра «1.000.000».
В комнате было два кресла: тяжелые, с широко расставленными ручками, без обивки. Пауэлл осторожно присел и обнаружил, что кресло соответствует форме тела и очень удобно.
– Ну, что скажешь? – спросил Пауэлл.
– Держу пари, что у этого Мозга воспаление мозга. Пошли отсюда.
– Неужели ты не хочешь его посмотреть?
– Уже осмотрел. Пришел, увидел и ушел.
Рыжие волосы на голове Донована ощетинились.
– Грег, пойдем отсюда. Я подал в отставку пять секунд назад, а посторонним сюда вход воспрещен.
Пауэлл самодовольно улыбнулся и погладил усы.
– Ладно, Майк, закрой кран и не выпускай себе в кровь столько адреналина. Мне тоже вначале стало не по себе, но теперь все в порядке.
– Все в порядке, да? Это как же все в порядке? Взял еще один страховой полис?
– Майк, этот корабль не полетит.
– Откуда ты знаешь?
– Мы с тобой обошли весь корабль, верно?
– Да, как будто.
– Поверь мне, весь. А ты видел здесь что-нибудь похожее на рубку управления, если не считать этого единственного иллюминатора и этой единственной шкалы в парсеках? Ты видел какие-нибудь ручки?
– Нет.
– А двигатель ты видел?
– И верно – не видел!
– То-то. Пойдем, Майк, доложим Лэннингу.
Чертыхаясь, они направились к выходу по однообразным коридорам и в конце концов наугад выбрались в короткий проход, который вел к выходной камере.
Донован вздрогнул.
– Это ты запер, Грег?
– И не думал. Нажми-ка на рычаг!
Рычаг не подавался, хотя лицо Донована исказилось от натуги. Пауэлл сказал:
– Я не заметил никаких аварийных люков. Если что-то здесь неладно, им придется добираться до нас с автогеном.
– Ну да, а нам придется ждать, пока они не обнаружат, что какой-то идиот запер нас здесь, – вне себя от ярости добавил Донован.
– Пойдем в ту каюту с иллюминатором. Это единственное место, откуда мы можем подать сигнал.
Но подать сигнал им так и не пришлось.
Иллюминатор в носовой каюте уже не был небесно-голубым. Он был черным, а яркие желтые точки звезд говорили о том, что за ним – космос.
Два тела с глухим стуком упали в два кресла.
Альфред Лэннинг встретил доктора Кэлвин у своего кабинета. Он нервно закурил сигару и открыл дверь.
– Так вот, Сьюзен, мы зашли очень далеко, и Робертсон нервничает. Что вы делаете с Мозгом?
Сьюзен Кэлвин развела руками.
– Нельзя торопиться. Стоимость Мозга больше любой неустойки, которую нам придется заплатить.
– Но вы допрашиваете его уже два месяца.
Голос робопсихолога не изменился, и все-таки в нем прозвучала угроза:
– Вы хотите заняться этим сами?
– Ну, вы же знаете, что я хотел сказать.
– Да, пожалуй. – Доктор Кэлвин нервно потерла ладони. – Это нелегко. Я пробовала так и эдак, но еще ничего не добилась. У него ненормальные реакции. Он отвечает как-то странно. Но до сих пор мне не удалось установить ничего определенного. А ведь вы понимаете, что, пока мы не узнаем, в чем дело, мы должны продвигаться очень осторожно. Я не могу предвидеть, какой простой вопрос, какое замечание могут… подтолкнуть егоза грань, и тогда… и тогда мы останемся с совершенно бесполезным Мозгом. Вы хотите пойти на такой риск?
– Но не может же он нарушить Первый закон!
– Я и сама так думала, но…
– Вы и в этом не уверены? – Лэннинг был потрясен до глубины души.
– О, я ни в чем не уверена, Альфред…
С пугающей внезапностью загремел сигнал тревоги. Лэннинг судорожным движением включил связь и замер на месте, услышав задыхающийся голос.
Потом Лэннинг произнес:
– Сьюзен… вы слышали?.. Корабль взлетел. Полчаса назад я послал туда двух испытателей. Вам нужно еще раз поговорить с Мозгом.
Сьюзен Кэлвин заставила себя спокойно задать вопрос:
– Мозг, что случилось с кораблем?
– С тем, что я построил, мисс Сьюзен? – весело переспросил мозг.
– Да. Что с ним случилось?
– Да ничего. Те два человека, что должны были его испытывать, вошли внутрь, все было готово. Вот я взял и отправил их.
– А… Что ж, это хорошо. – Она дышала с трудом. – Ты думаешь, с ними ничего не случится?
– Конечно, ничего, мисс Сьюзен. Я обо всем подумал. Это замеча-а-тельный корабль.
– Да, Мозг, корабль замечательный, но как ты думаешь, у них хватит еды? Они не будут терпеть никаких неудобств?
– Еды хватит.
– Все это может на них сильно подействовать, Мозг. Понимаешь, это так неожиданно.
Но Мозг возразил:
– Ничего с ними не случится. Им же должно быть интересно.
– Интересно? Почему?
– Просто интересно, – лукаво ответил Мозг.
– Сьюзен, – лихорадочно прошептал Лэннинг, – спросите его, связано ли это со смертью. Спросите, какая им может грозить опасность.
Лицо Сьюзен Кэлвин исказилось от ярости.
– Молчите!
Дрожащим голосом она обратилась к Мозгу:
– Мы можем связаться с кораблем, не правда ли, Мозг?
– О, они вас смогут услышать по радио. Я это предусмотрел.
– Спасибо. Пока все.
Как только они вышли, Лэннинг набросился на нее:
– Господи, Сьюзен, если об этом узнают, мы все пропали. Мы должны вернуть этих людей. Почему вы не спросили прямо, грозит ли им смерть?
– Потому что это именно то, о чем я не должна говорить, – устало ответила Кэлвин. – Если существует дилемма, то она связана со смертью. А если внезапно поставить Мозг перед дилеммой, это может погубить его. И какую пользу это нам принесет? А теперь вспомните: он сказал, что мы можем с ними связаться. Давайте сделаем это, узнаем, где они находятся, вернем их назад. Возможно, они не могут сами управлять кораблем: Мозг, вероятно, управляет им дистанционно, Пойдемте!
Прошло немало времени, пока Пауэлл наконец взял себя в руки.
– Майк, – пробормотал он похолодевшими губами. – Ты почувствовал какое-нибудь ускорение?
Донован тупо посмотрел на него.
– А? Нет… нет.
Потом он, стиснув кулаки, в неожиданном лихорадочном возбуждении вскочил с кресла и приник к холодному изогнутому стеклу. За ним ничего не было видно – кроме звезд.
Донован обернулся.
– Грег, они должны были включить машины, пока мы были внутри. Грег, здесь дело нечисто. Они с роботом подстроили все так, чтобы заставить нас быть испытателями, на случай если мы вздумаем отказаться.
– Что ты болтаешь? – ответил Пауэлл. – Какой толк посылать нас, если мы не умеем управлять кораблем? Как мы повернем его обратно? Нет, этот корабль взлетел сам, и без всякого заметного ускорения.
Он встал и медленно зашагал по комнате. Звук его шагов гулко отражался от стен. Он глухо произнес:
– Майк, это самое неприятное положение из всех, в какие мы попадали.
– Это для меня новость, – с горечью ответил Донован. – А я-то радовался и веселился, пока ты меня не просветил.
Пауэлл пропустил его слова мимо ушей.
– Без ускорения – это значит, что корабль работает по совершенно неизвестному принципу.
– Не известному нам, во всяком случае.
– Не известному никому. Здесь нет двигателей, которыми можно было бы управлять вручную. Может быть, они встроены в стены. Может быть, поэтому стены тут такие толстые.
– Что ты там бормочешь? – спросил Донован.
– А ты бы послушал. Я говорю, что, какие бы машины ни приводили в движение этот корабль, они скрыты и, очевидно, не требуют надзора. Корабль управляется дистанционно.
– Мозгом?
– А почему бы и нет?
– Значит, по-твоему, мы тут останемся до тех пор, пока Мозг не вернет нас обратно?
– Возможно. Если так, давай спокойно ждать. Мозг – робот. Он обязан соблюдать Первый закон. Он не может причинить вред человеку.
Донован медленно опустился в кресло.
– Ты так думаешь? – он тщательно пригладил волосы. – Слушай! Эта тарабарщина насчет искривления пространства вывела из строя робота «Консолидэйтед», и математики объяснили это так: межзвездный перелет смертелен для человека. Какому же роботу мы должны верить? У нашего, насколько я понимаю, были те же данные.
Пауэлл бешено закручивал усы.
– Не притворяйся, Майк, что не знаешь роботехники. Прежде чем робот обретет физическую возможность нарушить Первый закон, в нем так много должно поломаться, что он десять раз успеет превратиться в кучу лома. Вероятно, все объясняется очень просто.
– О, конечно! Попроси дворецкого, чтобы он разбудил меня вовремя. Все это так просто, что мне незачем волноваться, и я буду спать как дитя.
– Ради Юпитера, Майк, чем ты сейчас недоволен? Мозг о нас заботится. Здесь тепло. Светло. Есть воздух. А стартового ускорения не хватило бы даже на то, чтобы растрепать твои волосы, если бы они были достаточно для этого приглажены.
– Да? А что мы будем есть? Что мы будем пить? Где мы? Как мы вернемся? А если авария, к какому выходу и в каком скафандре мы должны бежать – бежать, а не идти шагом? Я даже не видел здесь ванной и тех мелких удобств, которые бывают рядом с ней. Конечно, о нас заботятся, и неплохо!
Голос, прервавший речь Донована, принадлежал не Пауэллу. Он не принадлежал никому. Он висел в воздухе – громовой и ошеломляющий:
– Грегори Пауэлл! Майкл Донован! Грегори Пауэлл! Майкл Донован! Просим сообщить ваше местонахождение. Если корабль поддается управлению, просим вернуться на базу. Грегори Пауэлл! Майкл Донован!..
Эти слова с механической размеренностью повторялись снова и снова, разделенные неизменными четкими паузами.
– Откуда это? – спросил Донован.
– Не знаю, – напряженно прошептал Пауэлл. – Откуда здесь свет? Откуда здесь все?
– Но как же нам отвечать?
Они переговаривались во время пауз, разделявших гулкие повторяющиеся призывы.
Стены были голы – настолько, насколько может быть голой гладкая, ничем не прерываемая, плавно изгибающаяся металлическая поверхность.
– Покричим в ответ, – предложил Пауэлл.
Так они и сделали. Они кричали сначала по очереди, потом хором:
– Местонахождение неизвестно! Корабль не управляется! Положение отчаянное!
Они охрипли. Короткие деловые фразы начали перемежаться воплями и бранью, а холодный, зловещий голос неустанно продолжал, и продолжал, и продолжал свои призывы.
– Они нас не слышат, – задыхаясь, проговорил Донован. – Здесь нет передатчика. Только приемник.
Невидящими глазами он уставился на стену.
Медленно, постепенно гулки-й голос становился все тише и глуше. Когда он превратился в шепот, они снова принялись кричать и попробовали еще раз, когда наступила полная тишина.
Минут пятнадцать спустя Пауэлл без всякого выражения сказал:
– Пойдем, пройдемся по кораблю еще раз. Должна же здесь быть какая-нибудь еда.
В его голосе не слышалось никакой надежды. Он был готов признать свое поражение.
Они вышли в коридор; один стал осматривать помещения по левую сторону, другой – по правую. Они слышали гулкие шаги друг друга и время от времени встречались в коридоре, обменивались свирепыми взглядами и вновь пускались на поиски.
Неожиданно Пауэлл нашел то, что искал. В тот же момент до него донесся радостный возглас Донована:
– Эй, Грег! Здесь есть все удобства! Как это мы их не заметили?
Минут через пять Донован, поплутав немного, разыскал Пауэлла.
– Душ пока не отыскался… – начал он и осекся. – Еда!
Часть стены, скользнув вниз, открыла проем неправильной формы с двумя полками. Верхняя была уставлена разнообразными жестянками без этикеток. Эмалированные банки на нижней полке были одинаковыми, и Донован почувствовал, как по ногам потянуло холодком. Нижняя полка охлаждалась.
– Как?.. Как?..
– Раньше этого не было, – коротко ответил Пауэлл. – Эта часть стены отодвинулась, как только я вошел.
Он уже ел. Жестянка оказалась самоподогревающейся, с ложкой внутри, и в помещении уютно запахло печеными бобами.
– Бери-ка банку, Майк!
Донован заколебался.
– А что в меню?
– Почем я знаю? Ты стал очень разборчив?
– Нет, но в полетах я только и ем, что бобы. Мне бы что-нибудь другое.
Он провел рукой по рядам банок и выбрал сверкающую плоскую овальную жестянку, в каких упаковывают лососину и другие деликатесы. Он нажал на крышку, и она открылась.
– Бобы! – взвыл Донован и потянулся за новой. Пауэлл ухватил его за штаны.
– Лучше съешь эту, сынок. Запасы ограниченны, а мы можем пробыть здесь очень долго.
Донован нехотя отошел от полок.
– И больше ничего нет? Одни бобы?
– Возможно.
– А что на нижней полке?
– Молоко.
– Только молоко? – возмутился Донован.
– Похоже.
В ледяном молчании они пообедали бобами и молоком, а когда они направились к двери, панель скользнула на место, и стена снова стала сплошной.
Пауэлл вздохнул.
– Все делается автоматически.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32