Зажужжал счетчик. Лавочник завинтил колпачок.
Лонг расплатился и взял флягу. Теперь она приятно похлопывала его по бедру. В семейный дом не принято приходить без полной фляги. К приятелям, конечно, можно зайти и так, во всяком случае, этому не придается большого значения.
Он вошел в подъезд дома N 27, поднялся на несколько ступенек, приготовился нажать кнопку звонка и остановился.
Из-за двери отчетливо доносились голоса.
Женщина говорила с раздражением:
– Приглашай, приглашай своих дружков мусорщиков! Большое тебе спасибо, что ты целых два месяца в году бываешь дома! На меня, конечно, и пары дней хватит! А потом опять твои мусорщики!
– Но я уже давно дома, - ответил мужской голос. - И потом у нас есть дело. Марса ради, перестань, Дора. Они вот-вот придут.
Лонг решил подождать за дверью: может быть, они перейдут на более безобидную тему.
– И пусть их приходят! - отрезала Дора. - Пусть слушают. По мне, хоть бы навсегда запретили эти полеты. Слышишь?
– А на что мы будем жить? - раздраженно спросил мужчина. Ответь-ка!
– И отвечу. Ты можешь прилично зарабатывать на самом Марсе, как и все другие. В этом доме только я одна - "мусорная вдова". Вот что я такое вдова! Да что там, хуже вдовы! Будь я вдовой, то по крайней мере могла бы еще раз выйти замуж. Что ты сказал?
– Да ничего я не говорил.
– О, я знаю, что ты сказал. А теперь послушай меня, Дик Свенсон...
– Да, я сказал! - крикнул Свенсон. - Сказал, что теперь-то я знаю, почему мусорщики обычно не женятся.
– И тебе нечего было жениться! Мне надоело - все соседи жалеют меня, ухмыляются и спрашивают, когда ты вернешься. Другие могут быть горными инженерами, администраторами или, на худой конец, бурильщиками. Во всяком случае, у жен бурильщиков есть нормальная семья, и дети у них как дети, а не беспризорники. У Питера с таким же успехом могло и не быть отца.
– Мама, а что такое беспризорник? - послышался тонкий мальчишеский фальцет. Голос доносился издалека, по-видимому, из другой комнаты.
– Питер! Занимайся уроками! - еще больше повысила голос Дора.
Свенсон тихо произнес:
– Нехорошо вести такие разговоры при ребенке. Что он обо мне подумает?
– Так оставайся дома, чтобы он думал так, как нужно.
Снова раздался голос Питера:
– Знаешь, мама, я, когда вырасту, стану мусорщиком.
Послышались быстрые шаги, на мгновение наступила тишина, а затем раздался пронзительный вопль:
– Мама, ой, мама! Отпусти ухо! Что я сделал? - и снова все затихло слышно было только обиженное сопение.
Лонг воспользовался паузой и энергично позвонил. Свенсон открыл дверь, приглаживая волосы обеими руками.
– Здравствуйте, Тед, - приглушенным голосом сказал он. Потом громко произнес: - Дора, пришел Тед. Тед, а где Марио?
– Должен скоро прийти, - ответил Лонг.
Из другой комнаты торопливо вышла Дора, маленькая смуглая женщина с приплюснутым носом. Ее чуть тронутые сединой волосы были зачесаны назад.
– Здравствуйте, Тед. Ужинали?
– Да, я сыт, благодарю вас. Но вы, пожалуйста, не обращайте на меня внимания.
– Нет-нет. Мы давно уже кончили. Хотите кофе?
– Не откажусь, - Тед снял с пояса флягу и протянул ей.
– О, что вы, не нужно! У нас много воды.
– Прошу вас.
– Ну, что же...
Она ушла на кухню. Через качающуюся дверь Лонг мельком увидел посуду, стоявшую в "Секотерге" - "безводной мойке, которая всасывает и поглощает жир и грязь в одно мгновение. Одной унции воды хватает, чтобы дочиста отмыть восемь квадратных футов посуды. Покупайте "Секотерг"! "Секотерг" моет идеально. Не затратив лишней капли, так начистит вам посуду, что под силу только чуду!.."
Назойливая рекламная песенка зазвенела у него в голове, и, чтобы прогнать ее, он спросил:
– Как поживает Пит?
– Отлично. Перешел уже в четвертый класс. Ну, конечно, мне редко приходится его видеть. Так вот, когда я в последней раз вернулся из рейса, он посмотрел на меня и говорит...
Последовало продолжение, которое было вполне терпимо, насколько бывают терпимы рассказы заурядных родителей о выдающихся высказываниях их выдающихся детей.
Прожужжал звонок, вошел хмурый, весь красный Марио.
Свенсон быстро шагнул к нему.
– Послушай, только ни слова о ловле контейнеров. Дора никак не может забыть, как ты захватил первоклассный контейнер на моем участке, а сегодня она вообще не в настроении.
– Только мне и заботы, что говорить о контейнерах.
Риос сорвал с себя подбитую мехом куртку, швырнул ее на спинку кресла и сел.
Вошла Дора и деланно улыбнулась новому гостю.
– Привет, Марио. Будешь пить кофе?
– Угу, - ответил он, машинально потянувшись к своей фляге.
– Возьмите воды из моей фляги, Дора, - быстро проговорил Лонг. - Он мне потом отдаст.
– Угу, - повторил Риос.
– Что случилось, Марио? - спросил Лонг.
– Валяйте! Говорите, что вы же меня предупреждали, - мрачно буркнул Риос. - Год назад, после речи Хильдера. Ну, говорите, говорите!
Лонг с недоумением пожал плечами.
Риос продолжал:
– Установлен лимит. Об этом объявили четверть часа назад.
– Ну?
– Пятьдесят тысяч тонн воды на рейс.
– Что? - вспыхнул Свенсон. - Да с этим и с Марса не поднимешься!
– Так оно и есть. Это обдуманный удар. Сбору мусора пришел конец.
Дора принесла кофе и расставила чашки.
– Что это вы говорили? Конец сбору мусора? - она села с решительным видом, и Свенсон беспомощно взглянул на нее.
– По-видимому, - сказал Лонг. - С этого дня вводится лимит в пятьдесят тысяч тонн, а это значит, что мы не сможем больше летать.
– Ну и что из этого? - Дора отхлебнула кофе и весело улыбнулась. Если хотите знать мое мнение, так это очень хорошо. Пора бы всем вам, мусорщикам, найти постоянную работу на Марсе. Я не шучу. Это не жизнь рыскать по космосу...
– Дора, прошу тебя, - сказал Свенсон.
Риос что-то злобно буркнул. Дора подняла брови.
– Я просто высказываю свое мнение.
– Ваше полное право, - сказал Лонг. - Но я имею в виду другое. Пятьдесят тысяч тонн - это только начало. Мы знаем, что Земля - или по крайней мере партия Хильдера - хочет нажить себе политический капитал на кампании за экономию воды, так что наше дело плохо. Мы должны как-то раздобыть воду, не то они совсем нас прикроют, верно?
– Ну да, - сказал Свенсон.
– Но весь вопрос в том - как? Правильно?
– Если дело только в воде, - неожиданно разразился Риос, - то есть лишь один выход, и вы его знаете. Если наземники решат не давать нам воды, мы ее возьмем. То, что когда-то их сопливые трусы отцы и деды побоялись оставить свою тепленькую планету, еще не делает их хозяевами воды. Вода принадлежит всем людям, где бы они ни находились. Мы - люди, значит, вода и наша тоже. Мы имеем на нее право.
– А как вы предлагаете ее забрать? - спросил Лонг.
– Очень просто! У них на Земле целые океаны воды. Не могут же они поставить по сторожу на каждой квадратной миле! Мы можем в любое время, когда нам вздумается, сесть на ночной стороне планеты, заправить все контейнеры и улететь. Хотел бы я знать, как они нам помешают?
– Десятком способов, Марио. Как вы находите контейнеры в космосе на расстоянии до сотни тысяч миль? Тонкий металлический корпус, затерянный в бескрайнем пространстве? Как? С помощью радара. Неужели вы думаете, что на Земле нет радаров? Неужели вы думаете, если на Земле догадаются, что мы крадем воду, они там не сумеют установить сеть радаров и обнаруживать приближающиеся корабли еще в космосе?
Дора с возмущением перебила Лонга:
– Вот что я тебе скажу, Марио Риос. Мой муж никогда не будет участвовать в грабительских налетах, чтобы добывать воду для мусорных рейсов.
– Дело не только в мусорных рейсах, - сказал Марио. - Завтра они прижмут нас во всем остальном. Их нужно остановить теперь же.
– Да не нужна нам их вода, - сказала Дора. - Тут же не Луна и не Венера. Полярные шапки вполне обеспечивают нас водой. У нас даже в квартире есть водопровод. В этом квартале у всех есть.
– На личные потребности расходуется наименьшая часть воды, сказал Лонг. - Вода нужна для рудников. А как быть с гидропонными бассейнами?
– Это верно, - сказал Свенсон. - Как быть с гидропонными бассейнами, Дора? Им необходима вода, и пора бы нам выращивать для себя свежие овощи вместо этой конденсированной дряни, которую нам присылают с Земли.
– Только послушайте его, - презрительно бросила Дора. - Что ты понимаешь в свежих овощах? Ты же никогда их не пробовал.
– Нет, пробовал, и не раз! Помнишь, один раз я достал моркови?
– Ну и что в ней было особенного? На мой взгляд, хорошо поджаренная протопища куда лучше. И полезнее. Просто сейчас вошло в моду болтать о свежих овощах, потому что из-за этой гидропоники повышают налоги. И вообще все обойдется.
– Не думаю, - сказал Лонг. - Во всяком случае не обойдется само собой. Хильдер, вероятно, будет следующим Координатором, и вот тогда дело может обернуться совсем скверно. Если они сократят еще и поставки продовольствия...
– Ну, ладно! - воскликнул Риос. - Что же нам делать? Я говорю - воду надо брать. Брать, и все тут!
– А я говорю, что нельзя, Марио. Неужели вы не понимаете, что это Земной путь, путь наземников? Вы цепляетесь за пуповину, которая связывает Марс с Землей. Неужели вы не можете порвать ее? Неужели не видите Марсианского пути?
– Нет, не вижу. Может быть, вы объясните?
– Да, объясню, если будете слушать. Что мы имеем в виду, когда говорим о Солнечной системе? Меркурий, Венеру, Землю, Луну, Марс, Фобос и Деймос. Семь небесных тел, и все. Но ведь это меньше одного процента Солнечной системы. И мы, марсиане, ближе всех к остальным девяноста девяти процентам. Там, по ту сторону Марса, дальше от Солнца, несметные запасы воды!
Все с недоумением уставились на него. Свенсон неуверенно спросил:
– Вы говорите о ледяных оболочках Юпитера и Сатурна?
– Не только о них, но, согласитесь, и это вода. Слой в тысячу миль толщиной - это немало воды.
– Но он ведь покрыт аммиаком или... или еще чем-то, а? - спросил Свенсон. - И потом, мы не можем садиться на большие планеты.
– Знаю, - ответил Лонг. - Но я не их имел в виду. На больших планетах свет клином не сошелся. Есть же еще астероиды и спутники! Например, Веста - астероид диаметром двести миль и почти сплошной кусок льда. Одна из лун Сатурна - тоже. Что вы скажете на это?
– Разве вы не бывали в космосе, Тед? - спросил Риос.
– Вы же знаете, что был. Что вы имеете в виду?
– Да, знаю, но вы все еще говорите, как наземник. А вы подумали о расстояниях? В среднем астероиды не подходят к Марсу ближе чем на сто двадцать миллионов миль. Это вдвое больше, чем от Марса до Венеры, а вы знаете, что даже лайнеры почти никогда не совершают этого рейса в один прием. Обычно они делают остановку на Земле или на Луне. В конце-то концов, сколько времени, по-вашему, человек может находиться в космосе?
– Не знаю. А как по-вашему?
– Вы и сами знаете. Нечего меня спрашивать. Шесть месяцев. Загляните в любой справочник. Пробудьте в космосе больше шести месяцев, и вам одна дорога - к психиатру. Так ведь, Дик?
Свенсон кивнул.
– И это только астероиды, - продолжал Риос. - От Марса же до Юпитера триста тридцать миллионов миль, а до Сатурна - семьсот миллионов. Кто сумеет преодолеть такие расстояния? Представьте себе, что вы летите с обычной скоростью или, для круглого счета, делаете даже двести тысяч миль в час. Это займет... погодите, надо еще учесть ускорение и торможение... это займет месяцев шесть-семь до Юпитера и почти год до Сатурна. Конечно, теоретически можно разогнаться и до миллиона миль в час, но где вы возьмете для этого воду?
– Ух ты! - произнес тонкий голосок, обладатель которого с чумазым носом и округлившимися глазами стоял тут же. - Сатурн!
Дора резко обернулась.
– Питер, марш в свою комнату!
– Ну, ма-ам!
– Не нукай на меня!
Она привстала, и Питер исчез.
– Послушай, Дора, - сказал Свенсон, - посиди-ка с ним немного, а? Ему трудно не отвлекаться, когда мы все тут разговариваем.
Дора упрямо фыркнула и не сдвинулась с места.
– Я никуда не уйду, пока не узнаю, что задумал Тед Лонг. Скажу вам прямо: мне это не очень нравится.
– Ну, ладно, - сказал Свенсон, - оставим в покое Юпитер и Сатурн. Тед, конечно, на них и не рассчитывает. А Веста? Мы могли бы добраться туда за десять-двенадцать недель, и столько же на обратный путь. Двести миль в диаметре - это четыре миллиона кубических миль льда!
– Ну и что? - сказал Риос. - А что мы будем делать на Весте? Добывать лед? Строить рудники? Послушайте, вы представляете, сколько времени это займет?
– Я имел в виду именно Сатурн, а не Весту, - возразил Лонг.
– Ему говорят, что до Сатурна семьсот миллионов миль, а он все свое!
– Ладно, - сказал Лонг, - скажите-ка мне, Марио, откуда вы знаете, что в космосе можно оставаться не больше шести месяцев?
– Черт возьми, это всем известно!
– Только потому, что так записано в "Руководстве по космическим полетам". Этот предел был установлен земными учеными на основе опыта земных пилотов и космонавтов. Вы рассуждаете, как наземник, а не как марсианин.
1 2 3 4 5 6 7 8