– Вы хотите сказать, что Генарр пострадал, будучи в защитном костюме, тогда как эта девочка, Марлена Фишер, и без костюма осталась невредимой?
– Совершенно невредимой, – пожала плечами д'Обиссон. – Мы не обнаружили никаких последствий.
– Вам не кажется это странным?
– Она вообще очень странная девушка. Ее сканограмма…
– Я слышал о ее сканограмме. Я также знаю, что она обладает необычными способностями. Вы заметили это?
– О да. Конечно, заметила.
– И какое впечатление произвели на вас ее способности? Вы решили, что она читает мысли?
– Нет, комиссар. Это невозможно. Телепатия – это чистейшая утопия.
Признаться, я бы предпочла, чтобы она обладала только телепатическими способностями. Это было бы не так опасно, свои мысли можно контролировать.
– Что же вам кажется в ней более опасным?
– Очевидно, она способна читать язык жестов, а этим мы не можем управлять. Любое наше движение о чем-то говорит, – сказала д'Обиссон с сожалением, что Питт не преминул отметить.
– Вам приходилось испытывать на себе ее способности? – спросил Питт.
– Конечно, – мрачно ответила д'Обиссон. – Невозможно находиться рядом с этой девушкой и не ощущать некоторой неловкости от ее привычки все замечать.
– Согласен, но что именно между вами произошло?
– Ничего серьезного, но это было неприятно. – Д'Обиссон покраснела и на мгновение плотно сжала губы, как бы собираясь бросить вызов допрашивавшему ее Питту, но быстро передумала и тихо, почти шепотом продолжила:
– Я встретилась с ней после обследования командора станции Генарра. Она спросила как он себя чувствует. Я ответила, что серьезных повреждений у него нет и что с полным основанием можно надеяться на полное выздоровление. Она спросила: «Тогда почему же вы недовольны?» Я растерялась и ответила: «Я недовольна? Я очень рада». Она сказала:
«Нет, вы недовольны. Это совершенно очевидно. Вы расстроены». Я и раньше слышала об этой девушке, но сама столкнулась с ней впервые. Я не придумала ничего лучшего, как поспорить с ней. Я сказала: «Почему я должна быть расстроенной? Из-за чего?» Она очень серьезно посмотрела на меня своими большими темными глазами, по которым ничего невозможно угадать, и сказала: «Кажется, из-за дяди Зивера…» Питт прервал д'Обиссон.
– Дяди Зивера? Так они родственники?
– Нет, я думаю, это просто знак хороших отношений. Она сказала:
«Кажется, из-за дяди Зивера. Я думаю, вы хотите занять его место и стать командором станции». Я была вне себя; мне ничего не оставалось, как повернуться и выйти.
– Что же вы подумали, когда она вам это сказала?
– Разумеется, я была просто взбешена…
– Потому что она оклеветала вас? Или потому что она была права?
– Ну как сказать…
– Нет-нет. Пожалуйста, не увиливайте. Она была права или нет? Вас действительно так расстроило выздоровление Генарра, что девочка могла это заметить, или все это было только плодом ее чрезмерно развитого воображения?
– Да, каким-то образом она поняла все правильно, – казалось, слова сорвались с языка д'Обиссон против ее воли; она вызывающе посмотрела на Питта. – В конце концов, я всего лишь человек, и у меня могут быть свои желания. К тому же вы сами только что сказали, что считаете мою кандидатуру вполне подходящей.
– Все же я уверен, что если не формально, то фактически девочка оклеветала вас, – без тени улыбки сказал Питт. – Но давайте отвлечемся и порассуждаем на другую тему. Возьмем эту девочку. Она необычна во многих отношениях; об этом говорят и ее сканограмма, и ее поведение. Кроме того, на нее, по-видимому, не действует чума. Нельзя исключать, что между ее невосприимчивостью к чуме и особенностями строения ее мозга существует какая-то связь. Не может ли она оказаться полезной при изучении чумы?
– Не могу сказать, но думаю, что это не исключено.
– Нельзя ли это проверить?
– Вероятно, можно, но как?
– Например, позволить ей подвергаться непосредственному воздействию Эритро – и чем больше, тем лучше, – спокойно предложил Питт.
– Между прочим, именно этого хочет она сама, а командор Генарр, кажется, не намерен ей препятствовать.
– Хорошо. В таком случае вы должны обеспечить соответствующий медицинский контроль.
– Я понимаю. А если девушка заразится чумой?
– Нам не следует забывать, что решить проблему намного важнее, чем сохранить здоровье одного человека. Мы должны завоевать целую планету; возможно, за это нам придется заплатить дорогой ценой, но это необходимо.
– А если Марлена тяжело заболеет, а мы все же не продвинемся вперед ни в понимании природы чумы, ни в создании средств борьбы с ней?
– Нам придется пойти на такой риск, – сказал Питт. – Ведь нельзя исключать и другую возможность: девочка останется здоровой, а тщательное изучение ее невосприимчивости поможет нам понять природу болезни. В таком случае мы одержим победу без потерь.
Лишь после того, как д'Обиссон ушла, Питт позволил себе признаться в истинных мотивах принятого им решения. Наиболее опасным врагом была, конечно, Марлена Фишер. Девчонка должна заболеть чумой в самой тяжелой форме, а природа этого заболевания пусть так и останется неразгаданной – вот это будет настоящая победа. Тогда Питт одним ударом освободится и от этой чрезмерно неудобной особы, которая в будущем может наплодить себе подобных, и от неприятной планеты, которая через годы может лишить человечество мобильности, привязав его к себе так же прочно, как и старая Земля.
Глава 64
На станции Эритро заканчивали разговор как всегда осторожный Зивер Генарр, донельзя обеспокоенная Юджиния Инсигна и не скрывавшая своего нетерпения Марлена.
Юджиния говорила:
– И еще, Марлена, не смотри долго на Немезиду. Я знаю, тебя уже предупреждали об опасности инфракрасного излучения, но запомни, что Немезида не всегда спокойна. Время от времени на ее поверхности вдруг появляются вспышки; они излучают белый свет. Вспышка длится одну-две минуты, но и этого достаточно, чтобы повредить сетчатку глаз. А когда будет очередная вспышка, заранее сказать невозможно.
– Астрономы не могут предсказать вспышку? – переспросил Генарр.
– Пока нет. Это один из множества случайных процессов природы. Нам еще не удалось найти правила, объясняющие беспокойное поведение звезд, а некоторые астрономы считают, что такие правила вообще невозможно вывести. Они слишком сложны.
– Интересно, – сказал Генарр.
– Но надо заметить, что мы должны быть благодарны этим вспышкам.
На них приходится три процента всей энергии Немезиды, достигающей Эритро.
– Три процента – это не так уж и много.
– Но не так и мало. Без этих трех процентов Эритро превратился бы в ледяную пустыню, жизнь на которой была бы намного труднее. Правда, на Роторе вспышки доставляют немало хлопот. Во время каждой вспышки там приходится срочно регулировать систему фильтрования света Немезиды и повышать мощность поля, поглощающего частицы. Все время разговора Марлена переводила взгляд то на мать, то на Генарра. Наконец ее терпение лопнуло. Немного раздраженно она сказала:
– Сколько вы еще собираетесь дискутировать? Ведь вы только тянете время, это же совершенно ясно. Юджиния решительно сменила тему:
– Куда ты пойдешь?
– Погуляю вокруг станции. Пойду к речке, или ручейку, или как еще вы это называете.
– Почему?
– Потому что это интересно. Представь: на планете, на совершенно открытом месте сама по себе течет вода, и ты не видишь ни начала, ни конца потока и знаешь, что никто не перекачивает ее насосами к истоку.
– Да нет же, – возразила Юджиния. – Вода перекачивается за счет тепла Немезиды.
– Это не в счет. Главное, что это делают не люди. А еще я просто хочу стоять там и смотреть.
– Не пей воду из ручья, – строго сказала Юджиния.
– Я и не собираюсь. Час я могу обойтись и без питья. Если я проголодаюсь, захочу пить или еще что-нибудь, я вернусь на станцию. Ты так волнуешься по пустякам.
– Юджиния, – улыбнулся Генарр, – мне кажется, ты хотела бы и у нас на станции завести систему полной регенерации всего на свете, как на космическом корабле.
– Да, конечно. А разве кто-нибудь может возражать?
Генарр откровенно рассмеялся.
– Ты знаешь, мне совершенно ясно, – сказал он, – что жизнь на поселениях полностью меняет человека. Теперь все мы убеждены в необходимости полкой регенерации. Между тем на Земле ненужные веши просто выбрасывают в надежде на то, что они подвергнутся разложению естественным путем. Конечно, иногда они не очень-то хотят разлагаться.
– Генарр, – возразила Юджиния, – ты неисправимый мечтатель.
Человека можно приучить к хорошим привычкам, но стоит только чуть ослабить нажим, как сразу же возвратятся дурные. Спускаться с горы всегда легче, чем подниматься на гору. Это называется вторым законом термодинамики. Между прочим, если человек когда-нибудь колонизирует Эритро, он моментально замусорит всю планету.
– Нет, не замусорит, – коротко сказала Марлена.
– Почему, дорогая? – вежливо поинтересовался Генарр.
– Потому что не замусорит, – нетерпеливо ответила Марлена. – Теперь я могу идти?
Генарр переглянулся с Юджинией.
– Ну что ж, Юджиния, я думаю, Марлену можно отпустить. Вечно удерживать ее мы не можем. Кстати, если верить Рэне д'Обиссон – она только что вернулась с Ротора, – сканограмма Марлены совершенно стабильна; д'Обиссон еще раз проверила все ее сканограммы и вчера сказала мне, что она убеждена: Эритро не причинит Марлене никакого вреда. Марлена, которая уже было повернулась к двери и, судя по всему, направлялась прямо к шлюзу, при этих словах остановилась и снова обернулась к Генарру:
– Постойте, дядя Зивер. Чуть не забыла. Вам надо быть поосторожней с доктором д'Обиссон.
– Почему? Она – великолепный нейрофизик.
– Я не о том. Она радовалась, когда вы попали в беду на планете, и здорово расстроилась после того, как вы поправились.
Юджиния удивилась и машинально спросила:
– Почему ты так говоришь?
– Потому что знаю.
– Вот этого я уже не понимаю. Зивер, ведь у тебя хорошие отношения с д'Обиссон?
– Конечно. Очень хорошие. Мы никогда не спорим. Но если Марлена говорит…
– Марлена не может ошибаться?
– Нет, я не ошибаюсь, – быстро вставила девочка.
– Я верю, ты права, Марлена, – сказал Генарр и обратился к Юджинии:
– д'Обиссон – очень честолюбивая женщина. Если со мной что-нибудь случится, она должна занять мое место. У нее большой опыт работы на станции, а в случае новой вспышки чумы она, безусловно, будет руководить борьбой с эпидемией. Кроме того, она старше меня и, очевидно, понимает, что время работает против нее. Я не могу винить ее в том, что она стремится занять мое место и что ее сердце забилось чуть быстрей, когда я был болен. Возможно, она сама себе не отдает в этом отчета.
– Да нет же, она все понимает и все знает, – упрямо повторила Марлена. – Дядя Зивер, вам надо быть осторожней.
– Хорошо, постараюсь. Ты готова?
– Конечно, готова.
– Тогда разреши проводить тебя до шлюза. Юджиния, ты пойдешь с нами; постарайся смотреть не так трагично.
Вот так Марлена в первый раз вышла на поверхность Эритро одна, без защитного костюма. По земному времени это произошло в девять часов двадцать минут 15 января 2237 года. На Эритро близился полдень.

Переход
Глава 65
Крайл Фишер старался подавить радостное возбуждение и хотя бы внешне выглядеть так же спокойно и сосредоточенно, как и другие члены экипажа.
Он не знал, где именно была в тот момент Тесса Вендель. Далеко уйти она не могла, ведь «Суперлайт» довольно тесен. Впрочем, на нем много отсеков, закоулков; находясь в одном из них, не имеешь никакого представления, что делается в остальных.
Три других человека на борту корабля оставались для Крайла в первую очередь членами экипажа. У каждого из них были свои определенные обязанности, выполнением которых они и были заняты. Только Крайл не имел никаких специальных заданий, кроме, пожалуй, одного – не путаться под ногами.
Во время полета на этих трех членов экипажа (двух мужчин и одну женщину) Крайл поглядывал почти украдкой. Он хорошо их знал и раньше, еще на Земле, часто с ними беседовал. Старшему Чао-Ли Ву, специалисту по гиперпространству, уже исполнилось тридцать восемь. Генри Джарлоу было тридцать пять, а самой молодой в экипаже Мэрри Бланковиц – всего лишь двадцать семь; на ее дипломе доктора наук едва успели высохнуть чернила.
Рядом с ними пятидесятипятилетняя Тесса Вендель казалась ходячим анахронизмом, но для остальных членов экипажа она была прежде всего хозяйкой корабля, почти легендарным ученым, изобретателем, конструктором.
В дружном слаженном экипаже «Суперлайта» Крайл Фишер оказался в какой-то мере белой вороной. С одной стороны, ему было уже почти пятьдесят лет. С другой – он не имел никакого специального образования. Ни по возрасту, ни по знаниям он не мог рассчитывать на место в экипаже корабля. Правда, в свое время он жил на Роторе;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63