На страх, на панический ужас, который, как столбняк, охватывает безоружных людей, на которых направлено оружие. Оружие гипнотизирует, он знает. Ведь при втором налете весь их расчет был главным образом на страх, и, увы, этот расчет сработал.
"Сработал", - подумал Ровнин, разглядывая из окна загорелые тела, брызги прибоя, слушая музыку транзисторов. Единственным, кто тогда попытался сломать этот расчет, был Лешка. Лешка знал, что нет больших трусов, чем те, кто рассчитывает на страх безоружного перед направленным на него стволом. Просто этот страх надо хоть кому-то преодолеть, и тогда тем, кто на него рассчитывает, конец, хана. Но на этот раз все получилось наоборот. Хана пришла Лешке, потому что Лешка чуть-чуть не успел. Чуть-чуть.
Наконец пляжи кончились, шум стих, полоса гравия постепенно сошла на нет. Мимо потянулся высокий забор порта. Ровнин повернул к городу и минут через десять снова выехал в центр. Второй раз миновав "Большевичку" и "Сельмаш", он повернул на знакомую уже улицу Ветеранов. И здесь, среди шума в эфире, услышал продравшийся сквозь переговоры голос: "Внимание, говорит четырнадцатый! Всем постам ГАИ и ПМГ. Говорит четырнадцатый. На развилке при въезде в аэропорт тяжелая авария. Столкнулись машина инкассаторов и фургон "Мебель". Повторяю. На развилке при въезде в аэропорт тяжелая авария. Столкнулись машина инкассаторов и фургон "Мебель".
Место аварии оказалось метрах в двадцати от развилки, как раз там, где кончались деревья. Затормозив, Ровнин прежде всего увидел съехавший в кювет большой грузовик-фургон с надписью на бортах: "Перевозка мебели". Кабина грузовика была пуста, дверца со стороны водителя открыта. У обочины стоял мотоцикл ГАИ с коляской, за ним виднелась машина инкассаторов: представлявший сейчас собой жалкое зрелище защитного цвета "рафик" с искореженным левым боком и выбитыми стеклами. Правая дверца кабины микроавтобуса была открыта. В кабине Ровнин увидел двух инкассаторов. Казалось, оба сидят совершенно спокойно, будто ничего не случилось. У распахнутой двери микроавтобуса стоял немолодой старшина милиции, тот самый, которого Ровнин видел на обочине, разворачиваясь у будки ГАИ. Подойдя к "рафику", Ровнин прежде всего осмотрел инкассаторов и понял: оба в тяжелом состоянии и вряд ли в ближайшее время придут в себя. Он повернулся к старшине. Из-под козырька на него глянули маленькие, окруженные сетью морщин глаза. По одному этому взгляду было видно, что старшина - хват.
- Семнадцатый оперативный, - Ровнин показал удостоверение. - Это "аэропортовская"?
- Она, - с досадой сказал старшина.
- Где инкассаторская сумка?
Ближний из инкассаторов открыл глаза. Лоб его был сизо-черным после удара о стекло, из носа густо текла кровь.
- Сумку... взяли... - сказал он.
Все ясно. Надо торопиться. Каждая секунда сейчас на счету. Инкассатор попытался что-то сказать и - закрыл глаза.
- Вызвали скорую? - спросил Ровнин.
Старшина кивнул:
- Еще у будки.
Почему у будки? Что, старшина узнал об аварии не здесь?
- Вы что, не сами обнаружили аварию?
- Мне сказал о ней шофер такси. Он видел, как они столкнулись.
- Где этот шофер?
- Задержан. В будке сидит.
- Что, он и налетчиков видел?
- Нет, он не понял, что это налет. Только видел, как люди выходили из автофургона. Хотел остановиться, чтобы оказать помощь, но решил доехать до меня.
- Срочно вызовите его! Пусть его подвезут сюда. Вы поняли - срочно!
- Слушаюсь! - старшина включил рацию, заговорил вполголоса: Десятый! Десятый, четырнадцатый вызывает! Серега? Сергей? Сергей, это я! Шофер такси там? Ну - который сообщил? Давай срочно его сюда, на развилку! Срочно, ты понял! Быстро!
Ровнин пригнулся к инкассатору, достал платок. Осторожно вытер кровь. Среагировав, инкассатор вздрогнул и открыл глаза. Глаза инкассатора сейчас почти бессмысленны. Да, поломало его изрядно.
- Потерпи, - сказал Ровнин. - Сейчас приедет скорая.
Значит, они были на автофургоне? А потом? Потом, потом. Может быть, пересели на другую машину, подготовленную заранее? Пересели... Если так, то куда они поехали? По Приморскому шоссе? К пляжам? Или по Московскому?
- Говорить можете? - спросил Ровнин.
Инкассатор утвердительно закрыл глаза.
- Как они вас?
- Навстречу... - еле слышно сказал инкассатор. - Через осевую...
Значит, фургон "Мебель" ехал навстречу. И ударил. Не совсем в лоб, а под углом. Шофер успел отвернуть, но это не спасло. Выбрано самое удобное место - кругом лесопарк, впереди развилка.
- Вы их видели? Сколько их было?
- Кажется... Трое... Или четверо... - прошептал инкассатор.
Трое или четверо. Скорее, четверо. А "или" - потому что четвертый наверняка сразу побежал к запасной машине, вот только куда. Четвертым должен быть "Шофер".
- Лица их вы видели? Я спрашиваю, лица налетчиков вы видели?
- Д-да, - инкассатор еле шевелил губами. - В-видел.
Значит, на этот раз они были без масок; вот только куда же они делись? Вряд ли они рискнут скрываться в лесопарке, слишком много народа кругом. Их наверняка ждала машина.
- Вы видели, куда они скрылись?
Инкассатор кивнул:
- Кажется... к развилке... через лес...
- Куда? Туда? - Ровнин показал налево. - Или в другую сторону? Налево? Или направо?
Молчит. Плохо, если он не ответит.
- Вы слышите? Куда они побежали? Налево?
- Н-нет... - губы инкассатора чуть шевельнулись. - Направо.
Направо. Значит, если у них была запасная машина и она была укрыта в лесу с правой стороны от выезда на развилку, они могли поехать только направо, по Приморскому шоссе. Только направо, в город, и не иначе. Что же, они сами полезли в западню? Впрочем, почему в западню? Может быть, они просто решили раствориться среди загорающих на пляже. Инкассатор как будто отключился. Осматривая панель управления, баранку, сиденье в надежде, что остались хоть какие-то следы, Ровнин попытался прикинуть, сколько прошло времени с момента налета. Примерно десять - двенадцать минут. Если они пробежали через лес к приготовленной заранее машине, от одиннадцати надо отнять минуту, ну, две. Остается девять. Округляем - значит, у них с самого начала было чистых десять минут на то, чтобы оторваться от погони. На машине с обычным мотором это километров двенадцать - пятнадцать. Приличная фора. Да еще его заминка здесь. Они успели уехать, вот только куда? К пляжам? Или к Москве? Треск мотоцикла. В коляске - парень лет тридцати с усиками и бакенбардами, за рулем совсем молодой лейтенант.
- Вот, - старшина кивнул на коляску. - Он мне сообщил.
- Вы видели столкновение? - спросил Ровнин.
- Да, - парень вышел из коляски. - Я сначала услышал удар. А потом вижу, фургон прямо в лоб "рафик" саданул. Хорошо еще, скорость небольшая. Обе машины - в кювет. Я хотел сначала остановиться, ну а потом думаю, там люди все равно есть, они из фургона вылезли, и рванул к посту.
- Четырнадцатый! - заговорили сразу обе рации, у старшины и у лейтенанта. - Четырнадцатый, Волна вызывает! Вы слышите, четырнадцатый? Волна вызывает!
Это СКАМ.
- Волна, я семнадцатый-оперативный, вы меня поняли? - пригнувшись, сказал Ровнин в микрофон старшины. - Я семнадцатый-оперативный, нахожусь на месте аварии, это налет, выясняю обстоятельства налета! Сейчас свяжусь с вами, не уходите с волны, вы поняли меня, Волна?
- Понял вас, семнадцатый-оперативный. Жду.
Ровнин повернулся к водителю такси:
- Вспомните: когда вы выезжали на развилку, вы не видели машины, стоявшей у обочины?
- Машины? - парень задумался.
Если он не сообщник, он должен был что-то увидеть. Хотя они вполне могли поставить эту машину за деревьями.
- Видел, - сказал парень. - Точно, видел машину, справа стояла, на обочине, на Приморском. В кустах.
Парень - сообщник, потому что уж очень все складывается.
- Какая машина?
- Легковушка, "Москвич" или "Жигули", я не разобрал, спешил.
Не разобрал, спешил. Натяжка, потому что любой водитель такси обычно отличает "Жигули" от "Москвича".
- Не помните, какого цвета?
- Кажется, темно-синего. Да, темно-синего.
Наводка? Теперь уже трудно понять, наводка это или нет. И все-таки теперь уже наоборот кажется, что парень этот чист.
- Номер машины не заметили?
Парень прищурился:
- Да я вот все вспоминаю. Даже в будке сидел, вспоминал. Не помню номера.
- Может быть, все-таки вспомните?
- Ч-черт, - парень вжал голову в плечи. Зажмурился. - Что-то такое... Первые две цифры, кажется, сорок один. Четверка и единица.
- Четверка и единица?
- Как будто, но точно не помню.
Четверку и единицу он помнит, а марку машины не разобрал. Ладно, больше из этого парня ничего не выжмешь. И еще: он, скорее всего, все-таки не сообщник. Ровнин снова пригнулся к микрофону старшины:
- Волна, я семнадцатый-оперативный! Как меня слышите?
- Слышу вас хорошо.
- По показаниям свидетелей и потерпевших, на развилке около двадцати - двадцати пяти минут назад совершено ограбление машины, проводившей перевозку в аэропорт. После столкновения трое или четверо налетчиков, похитив сумку с деньгами, скрылись, возможно, на легковой машине "Москвич" или "Жигули" темно-синего цвета, первые цифры номера - сорок один, четверка и единица. Как поняли?
- Все понял отлично. Темно-синяя легковая машина, первые две цифры сорок один.
- Правильно. Есть предположение, что машина ушла по Приморскому шоссе в сторону города.
Сейчас он должен на полной скорости ужом, змеей, как угодно, но разыскать эту темно-синюю легковушку, которая оторвалась от него теперь уже примерно на тридцать минут.
- Лейтенант! - крикнул Ровнин, кинувшись на сиденье и отжав сцепление. - Дальше держите связь сами! И держите место, поняли?
- Так точно, понял.
Доклад лейтенанта СКАМ Ровнин услышал, уже поворачивая на развилке в сторону пляжей. Выжав из мотора все, что только мог, он услышал, как радиоконтроль оповестил все ПМГ о темно-синей легковой машине, ушедшей в город.
Он мчит по шоссе, обгоняя машины. Вот впереди "Волга"; чуть отпустил ее; чувствуется соотношение скоростей; пауза; бросок влево по осевой на третьей скорости; обгон; тут же резкий бросок вправо; торможение. Этот старый и проверенный способ обгона, систему вождения машины "лесенкой" Ровнин хорошо изучил, не раз отрабатывал специально, поэтому сейчас шел по Приморскому шоссе к городу довольно легко, обгоняя все идущие впереди машины. Единственное, что требуется здесь, - это чувство паузы и ритма, иначе рискуешь врезаться на третьей скорости во встречный поток. Остальное уже зависит от техники вождения. Такси впереди; учел скорость; поймал паузу; бросок влево; вправо; торможение. И снова: впереди тяжелый "БелАЗ"; учел скорость; паузу; бросок влево; вправо; торможение. Пройдя на непрерывном обгоне по Приморскому шоссе около минуты, Ровнин встретил пока только одну темно-синюю машину - идущую на средней скорости новую, верней всего, учрежденческую "Волгу" с единственным водителем. Решив, что учитывать ее не стоит, тем более что ею все равно займется ближайший же пост, и продолжая обгонять машины, Ровнин вдруг понял, что совершенно не уверен в том, куда же они должны были поехать. В город? Или от города?
В город... Но ведь они должны понимать, что город для них - это кольцо. Замкнутое кольцо и блокировка, то есть самая что ни есть западня, если только им не удастся незаметно бросить машину. Тогда у них появится серьезный плюс: пляжи. Многокилометровые пляжи с тысячами отдыхающих.
От города... Это значит, что "кольца" уже нет, и перехватить машину смогут только посты ГАИ или вертолет. Но вертолета пока еще нет, и неизвестно, когда он будет, а они уже уходят. Пост же ГАИ - это всего только пост ГАИ. Не больше, если учесть четыре автомата.
Впереди показался знак разворота. И вдруг Ровнин понял, отчетливо и ясно: вот здесь они должны были развернуться. Должны были, обязаны были. Вот здесь, на этом развороте. Развернуться и уходить от города по Московскому шоссе. Если бы он был на их месте, он обязательно развернулся бы и поехал назад, сбив тем самым с толку преследователей.
До разворота остается около двухсот метров. Значит, если он сейчас не угадает и развернется впустую - все, они окажутся отрезанными от него где-то в городе. Правда, в городе они в любом случае будут иметь дело с Семенцовым и с хорошо отлаженной сетью ПМГ.
До разворота меньше ста метров. Разворачиваться? Хорошо. Но если они поедут в город и им удастся где-то незаметно остановиться, раздеться и лечь на пляже, у них будет огромное преимущество. Машину можно будет найти, но попробуй поищи их самих среди тысяч голых тел. Правда, не так легко незаметно выйти из машины, раздеться и лечь. Решай. Решай, Ровнин. Нет. Если они все продумали серьезно, то и раздеться, и затеряться на пляже они вполне смогут. И все-таки. Все-таки разворот. Так и не успев просчитать все до конца, не успев взвесить, что и как, Ровнин резко затормозил и развернулся. И почти тут же в приемнике среди многих незнакомых голосов, вызовов и откликов он услышал знакомый голос и понял, что это голос Семенцова:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17