- Слушаю, Алексей Павлович. Вы хотели со мной поговорить?
- Хотел. - Алексей Павлович протянул пачку. - Пожалуйста. Вы курите?
- Не курю.
- Прекрасно. А я - если позволите. - Алексей Павлович взял зажигалку, не спеша прикурил. Глубоко затянулся, осторожно выпустил дым в сторону. Сделав несколько затяжек, положил сигарету на край пепельницы:
- Понимаете, все это... Звонок вам по телефону, встреча здесь... Все это я затеял по собственной инициативе. Сам. Но толкнула меня на это забота о безопасности нескольких людей... Им угрожает серьезная опасность. Очень серьезная.
- Кому "им"? Что это за люди?
- В первую очередь, конечно, это я сам. Во-вторых, это мои друзья.
- Кто именно?
- Люди в высшей степени порядочные. Со всех точек зрения. В том числе и с точки зрения закона.
- Прекрасно. Ну а остальное?
- Что остальное?
- Кто они? Их имена, фамилии? Где живут, работают?
- Могу назвать только одного человека. Гарибов Георгий Константинович. Вы ведь его знаете?
- В какой-то степени. А вы хорошо с ним знакомы?
- Это мой друг. Давний и очень близкий.
- И что же Гарибов? Что ему угрожает?
Алексей Павлович вздохнул:
- Борис Эрнестович, вы ведь все знаете про Гарибова. Давайте говорить начистоту.
- Давайте. Я с самого начала за это. Так что же я про него знаю?
- Вы прекрасно знаете, что на него напали. Знаете, что под угрозой жизни его заставили отдать двадцать тысяч рублей. Вам все это известно.
- Допустим. Интересно только, откуда это знаете вы?
- Мне рассказала Светлана Гарибова. Насмерть перепуганная. Ну и, чтобы у вас не было никаких сомнений, вот моя визитная карточка.
Иванов взял протянутую визитку, прочитал: "Шестопалов Алексей Павлович. Заслуженный деятель науки РСФСР. Директор НИИ "Дорстрой".
Шестопалов продолжил:
- По Москве ходит убийца. Вооруженный. Сегодня он ограбил Гарибова, до Гарибова побывал у кого-то еще. Завтра придет еще к кому-то.
- Вы не подозреваете, с кем этот убийца может быть связан?
- Дорого бы я дал, чтобы понять это. И все же я думаю... - Шестопалов помолчал. - Я думаю, что он как-то связан с городом Сочи.
- Почему именно с Сочи?
- Борис Эрнестович, вы можете допустить, что это предположение носит чисто интуитивный характер?
- Не знаю. Интуиция всегда имеет под собой реальные обоснования. Хорошо. Раз вы не хотите сейчас об этом говорить, вернемся к этому потом. Вы сказали: "Завтра придет еще к кому-то". Почему вы в этом так уверены?
- А вы в этом не уверены? Есть у меня такое предчувствие. Исхожу из характера.
Шестопалов подозвал официантку.
Пока он делал заказ, Иванов вспомнил: "До Гарибова побывал у кого-то еще". А если "кавказец" приходил к кому-то еще и Шестопалов об этом знает? Вообще-то фраза была произнесена как оговорка, но к ней стоит вернуться.
Официантка поставила кофе. Сделав глоток, Иванов поинтересовался:
- А другие ваши друзья? Кто они?
- Я не могу назвать их имена. И очень просил бы вас не настаивать.
- Может быть, у ваших друзей есть какой-то общий признак?
Шестопалов приподнял чашку, будто разглядывая. Поставил на блюдце.
- Увы. У них есть общий признак. Отличающий в том числе и меня. Не знаю почему, но этот признак обычно вызывает недоверие. Особенно у вас, у милиции. Это состоятельные люди. У каждого есть дача, машина, деньги на книжке. Вот и весь признак. Но назвать их я, на мой взгляд, не имею права.
- А не лучше, если вы посоветуетесь с вашими друзьями, и мы вернемся к этому разговору? - предложил Иванов.
- Пожалуй.
- В таком случае, когда?
- Завтра. Лучше, если в этом же месте, в этот же час.
- Договорились. Но хотелось бы вернуться к некоторым вашим словам. Правда ли, что до Гарибова грабитель побывал у кого-то еще?
- Борис Эрнестович, я этого не утверждал. Я просто предположил, что до Гарибова он мог быть у кого-то еще. И все. Да, я подозреваю, что он был еще у одного из моих друзей. Но пока это только подозрение.
Когда Иванов коротко передал содержание разговора Линяеву и Хорину, те некоторое время обдумывали услышанное.
- Надо выяснить его окружение, - сказал затем Хорин. - И позвонить сочинцам.
- Верно. Займись этим, Николай. - Иванов протянул Хорину визитную карточку. - Много за сутки ты не узнаешь, но все же выясни, что сможешь.
Круг лиц
Утром Иванов поехал в прокуратуру. Выслушав рассказ о Шестопалове, Прохоров промурлыкал что-то вроде "бум-бум-бум" и высказал предположение:
- Шестопалова и его знакомых что-то объединяет. Ты сам не пытался прикинуть, что может сблизить этих мифических людей?
- Пытался, но пока ничего не выходит. Ясно только - не уголовники. Ни Гарибов, ни Шестопалов.
- Но что-то же их объединяет?
- Объединяет. В час дня у меня встреча с Гарибовой. Постараюсь у нее выяснить.
Условившись, что будет звонить, как только появится что-нибудь новое, Иванов поехал на Октябрьскую. По дороге он снова попытался понять суть неуловимой общности Гарибова и Шестопалова. Вариантов было много, и все-таки ни на одном он не мог остановиться. Единственное, что он знал точно - этих двух людей объединяет что-то знакомое. То, с чем он уже сталкивался. Это знакомое было в манерах, в одежде, в марках сигарет, в печатках на пальцах. Даже в образе мыслей.
В управлении он коротко доложил начальству о вчерашних событиях. Так же, как и вчера, генерал выслушал его с повышенным интересом. Это было понятно: если считать, что "кавказец" и "племянник" - одно и то же лицо, в чем можно было уже не сомневаться, розыск выходил из некоего безвоздушного пространства, в которое поневоле попал в первые дни после убийства Садовникова. Обращение Шестопалова в милицию вкупе с выходом на Гарибовых переводило работу в реальную плоскость. Теперь, вместо гадания на кофейной гуще Иванов мог вплотную заняться людьми, как-то связанными с убийцей: Гарибовым и Гарибовой, Шестопаловым, Кудюмом. Возможно, вскоре к ним прибавится еще несколько человек. Но для этого, прежде всего, надо заняться выяснением всего, что касается окружения этих людей.
Изложив начальнику управления основные соображения и получив добро, Иванов заглянул в комнату Линяева и Хорина. Нового ничего не узнал: Линяев звонил по телефону, безуспешно пытаясь установить местонахождение Кудюма, Хорина на месте не было - собирал данные о Шестопалове.
Вернувшись в свой кабинет, Иванов взялся за бумаги, но довести работу до конца не успел - раздался стук в дверь и вошла Гарибова.
Светлана Николаевна выглядела как и в первый свой визит: дорогое, но скромное платье, минимум украшений. Войдя, дежурно улыбнулась:
- Здравствуйте, Борис Эрнестович. - Присела на предложенный стул. - Вы просили - я пришла.
- Спасибо.
Иванов решил сразу начать с главного:
- Светлана Николаевна, я вызвал вас затем, чтобы вы рассказали об окружении вашего мужа. Друзьях, знакомых. Причем, давайте договоримся с самого начала - говорить по возможности откровенно.
- Н-но... Если, как вы просите, откровенно... У него их очень много. Знакомых. Я бы даже сказала, бесчисленное количество. Не знаю даже, с кого начать.
- Начните с самых близких друзей. С тех, с кем вы дружите семьями.
- Это, в основном, мои друзья.
- Об этих не надо. Нас интересуют друзья вашего мужа.
- Они одновременно друзья и Георгия... Правда, у него есть еще друзья...
- Как понять "еще друзья"?
Гарибова явно колебалась. Это означало только одно: он на правильном пути. Выждав, Иванов мягко сказал:
- Светлана Николаевна, мы ведь уговорились говорить откровенно.
- Хорошо. Хорошо, Борис Эрнестович. Но только я опять хочу попросить вас... Чтобы ни муж, ни его друзья ничего не знали.
- Это подразумевается, Светлана Николаевна.
Гарибова долго молчала. Наконец еле слышно спросила:
- Какое увлечение может заставить мужчину не обращать внимания на женщину?
- Затрудняюсь ответить.
- Борис Эрнестович, неужели не ясно? Это - карты!
...Подписав Гарибовой пропуск, Иванов проводил ее до двери. Вернувшись, сел за стол. Значит, это карты... Еще раз перечитал фамилии и должности названных Гарибовой друзей мужа. Самым близким другом она считала Шестопалова. Большинство же остальных были для нее лишь карточными партнерами мужа, не более. Чаще всего в доме Гарибовых появлялись некто Илья Егорович, директор гастронома, Юра, называвший себя стоматологом, и Игорь Борисович, работавший, опять же по непроверенным данным, администратором филармонии.
В эту минуту Иванов, сопоставив все, что он почерпнул из разговоров с Шестопаловым и Гарибовой, наконец-то понял: Гарибов, Шестопалов и их партнеры - так называемые лобовики. Все эти люди играют в карты по-крупному, лоб в лоб. Отсюда и название - лобовик. Лобовики среди любителей карт занимают особое положение, в отличие от остальных картежников, в том числе и от карточных шулеров, как крупных, называемых катранщиками, так и мелких, называемых каталами. Негласный кодекс запрещает лобовикам в игре между собой прибегать к какому бы то ни было шулерству. Игра ведется только на очень крупные суммы с обязательной немедленной отдачей. Если вдруг не оказывается наличных денег - долг необходимо вернуть как можно скорее, в считанные часы. Что же касается отношений с законом... Карточные игры в СССР в принципе не запрещены. Карты можно купить в любом табачном киоске. Если человек проиграл в них десять тысяч, не нарушая при этом общественного порядка, - это нельзя классифицировать как нарушение закона. Но Иванов прекрасно знал о связях лобовиков с преступными элементами. Лобовиками бывают только "солидные люди", как правило, занимающие высокое положение. Безусловно, не исключено, что среди лобовиков, если постараться, можно найти и честного человека, такого, который, садясь за карточный стол, принципиально полагается только на свое реноме и реноме партнера. Однако это скорее исключение, чем правило. Честность не та основа, на которую могут полагаться крупные игроки, - ведь счет в их игре идет на тысячи, а то и на десятки тысяч рублей. Именно поэтому на страже интересов крупных картежников стоят шестерки-вышибалы. Вербуются вышибалы, как правило, из бывших уголовников. Виновному в неотдаче долга сначала делается предупреждение, а потом - потом он может поплатиться увечьем или даже жизнью. Для острастки других.
Довольно долго Иванов сидел молча, разглядывая исписанный лист. Он еще раз проверял, все ли так в его предположении. Нет ли каких-то неучтенных фактов, ложных ходов... Нет, кажется, момент, которого он так долго ждал, все-таки наступил. Он вычислил "кавказца". Человек, убивший на Ленинских горах инспектора ГАИ Садовникова, - шестерка-вышибала. Сомнений в этом нет никаких. Собственно, дело теперь только в технике - его и его товарищей.
Эксперимент
Вызвав Линяева, Иванов коротко пересказал ему все, что услышал от Гарибовой. После сообщения о картах майор легко постучал кулаком в ладонь:
- Кажется, тепло, Борис Эрнестович? "Кавказец" - вышибала?
- Похоже. Во всяком случае, времени у нас с тобой сейчас мало. Во-первых, сразу от меня или к генералу. Сообщи новость. Шеф - человек мощный, пусть поднимает все силы. И ориентирует на "кавказца" всех, кто так или иначе связан с каталами, лобовиками и так далее. Учти, нам самим все это организовывать некогда. Понял?
- Понял. Можно идти?
- Подожди. Как только утрясешь вопрос с шефом, отправляйся в ближайший табачный киоск.
- В табачный киоск?
- Да. Купишь шесть колод карт. Даже лучше семь. Но это не все. Нужно срочно найти парня, похожего на "кавказца". С использованием до конца дня. В министерстве, я думаю, пара-другая таких найдется?
- Может, Подошьян Валера? Из нашего отдела? В нем почти метр девяносто. Ну там и все остальное...
- Подойдет. Предупреди: пусть не уходит. И давай за колодами. Дорогих не покупай, нужны самые дешевые.
- Тогда я с колодами прямо к вам?
- Хорошо.
Сняв трубку телефона, Иванов набрал номер дежурной по второму этажу гостиницы "Алтай":
- Дежурная? Простите, Лена Малахова сегодня работает? Позовите, пожалуйста...
Через минуту-другую услышал знакомый голос.
- Да, я слушаю.
- Лена, это один ваш знакомый. Из милиции. Мы с вами беседовали в дежурке. Насчет жильца из двести девятого номера. Иванов моя фамилия.
- А-а... Здравствуйте.
- Здравствуйте, Леночка. Только два вопроса. Помните, вы рассказывали, как убирали в номере, а жилец в это время что-то переставлял на столе?
- Переставлял? Помню. И что?
- Вы тогда сказали, что у него в мусорной корзинке были белые хрустящие бумажки. Обертки от вафель...
- Да... Как будто. Были, вроде, обертки.
- Леночка, вспомните: были в мусорной корзине этикетки от вафель? На вафлях же сверху этикетка. На ней - название, цена.
- Ой, я не помню. Может, и были. Там разве смотришь. Этикетки, не этикетки. Я же не разглядывала.
- Еще вопрос. Когда вы в тот раз вошли, во что ваш постоялец был одет? Когда на столе что-то переставлял?
- Сейчас... Подождите... В спортивном костюме. Знаете, такой импортный?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17