Не было никаких гарантий, что в кабинете вдруг не окажется самый неожиданный посетитель.
Он часто вспоминал неповторимый аромат тбилисской зелени. Ему казалось: даже солнце в Тбилиси и то пахнет по-особому. Такого запаха он не встречал ни в одном другом городе. Все пять лет он убеждал себя, что в конце концов назначение в Москву, новая работа, переезд - все это было нужно для дела. Конечно, постепенно он узнал Москву и привык к ней, но от Тбилиси так и не освободился.
Воспоминания о Тбилиси вызвали взгляд в окно, на расстилающуюся внизу Октябрьскую площадь. Прервала их запись на перекидном календаре: "14.00. Гарибова". В два должна зайти женщина, по показаниям которой человек, похожий на "кавказца", отобрал позавчера у ее мужа двадцать тысяч рублей. Мельком глянул на часы. Двадцать пять второго. Гарибова должна скоро быть.
Позвонил. Вошли Линяев и Хорин.
- Борис Эрнестович, абхазцы сообщили: Нижарадзе Гурам Джансугович в декабре обращался в Гудаутское РОВД по поводу утери паспорта, - доложил Хорин.
- Все-таки обращался...
- Да. По оформлении документов там же, в Гудауте, ему выдали новый паспорт. В настоящее время Нижарадзе в Гудауте нет. По сведениям РОВД, по месту прописки он появляется крайне редко.
- Где он потерял паспорт?
- По его заявлению, паспорт Нижарадзе потерял в поезде "Москва Сухуми", возвращаясь из Гагры. Гостил у родственников.
- Подтверждения есть?
- Проездной билет, согласно устному объяснению Нижарадзе, он выкинул. Абхазцы обещали связаться с родственниками. А также найти поездную бригаду, чтобы выяснить о билете.
- Вы спрашивали у абхазцев, куда мог запропаститься Нижарадзе? Ведь наверняка он что-то говорил? Ну там жене, родственникам, соседям?
- Есть сведения, что Нижарадзе мог уехать ближе к Пскову или Новгороду, - сказал Хорин. - Я связывался уже и с теми, и с этими.
- Еще что-нибудь из новостей? Начальство не тревожило?
- Пока нет.
- Насчет Гарибовой вы помните? Будет к двум. Не мешало бы знать выходные данные ее и мужа. Точные имена, фамилии, возраст, прочее.
- Сейчас. - Хорин достал записную книжку. - Гарибова Светлана Николаевна, домохозяйка. Тридцать восемь лет. Муж - Гарибов Георгий Константинович, директор станции автообслуживания в Тушино. Пятьдесят два. Проживают оба в центре, на улице Рылеева. Дом девять, квартира сто пятьдесят один. Детей нет.
- Не проверяли, этот Гарибов сейчас на работе? Он мог взять бюллетень, уехать, мало ли?
- Я звонил, на проходной сказали - директор на месте.
- Хорошо. Будьте у себя. Если появится Гарибова, сразу направляйте ко мне.
Оставшись один, Иванов позвонил Прохорову и сообщил новость о Кудюме.
Гарибова вошла в кабинет ровно в пять минут третьего.
Светлана Николаевна Гарибова
Это была пепельная блондинка, из тех, про которых говорят: "Она еще красива". Сероглазая, с маленьким прямым носом и пухлыми губами. Войдя, Гарибова осторожно положила на стол пропуск, села, сцепив руки. На чем, на чем, но на привычке разных женщин по-разному украшать себя Иванов взгляд набил еще в Тбилиси. Эти сухие мягкие руки и открытые прической красивые уши наверняка привыкли к золоту и бриллиантам. Сейчас украшений нет - здесь, в этом кабинете, золото и бриллианты были бы не к месту. Одета хорошо и со вкусом: вязаное, без сомнения, дорогое платье, агатовое ожерелье, платиновые часики. Взгляд невидящий, бессмысленно-стеклянный.
- Борис Эрнестович, умоляю вас - вы должны обещать мне не говорить мужу. Раз я пришла, я все равно все вам расскажу. Но если муж узнает, что я была в милиции... Все. Он не простит. Вы можете это понять?
Конечно, многое она наигрывает. И все-таки сейчас в глазах у нее самое настоящее отчаяние.
- Светлана Николаевна, если меня не заставят крайние обстоятельства, самые крайние - а я надеюсь, они не заставят, - муж о вашем приходе сюда не узнает.
Некоторое время она внимательно изучала его взглядом.
- Спасибо. И... не милиции мой муж боится. Ясно же, он боится этого человека. Понимаете, в общем, мой муж очень приличный человек. До "Автосервиса" он работал на заводе главным инженером. А когда позавчера... Когда он пришел с этим... Я сразу поняла - никакой это не племянник. Все выглядело глупостью с самого начала. Племянник... Хорош племянник. Вы, наверное, уже знаете все? Вам рассказали?
- Рассказали, в общем. Кстати, когда точно это случилось?
- Позавчера. Днем. Двенадцати еще не было. Сначала позвонил муж. Говорил он вроде спокойно. Но я сразу поняла - у него что-то с голосом. "Света, пожалуйста, будь сейчас дома. Я зайду, и не один. С родственником". Я попыталась выяснить, с каким родственником. И вообще, что это за визит, в середине рабочего дня. Но на все вопросы он только повторил: "Я тебе сказал: будь дома. Это очень важно. Мы скоро будем". Ну, я кое-как прибрала. Потом слышу, минут через тридцать открывается дверь. Входят, Георгий и этот... племянник. Верзила, на голову выше мужа. Борис Эрнестович, если бы вы видели это лицо! Если бы вы его видели!
- Что в нем было особенного?
- Просто что-то страшное. Так, вроде, с виду молодой парень, лет тридцать, не больше. Но лицо... Знаете, ноздри какие-то торчащие, щеки надутые, глазки маленькие. Усищи такие черные, волосы тоже черные, челочкой на лоб. И все время правая рука в кармане. Не знаю даже, что у него там было. Но руку из кармана он не вынимал. Как вспомню, страшно делается.
- Как он был одет?
- В таком костюме, пуховом, спортивном.
- Белом?
- Темно-синем. Куртка, брюки. Такой, знаете, модный. Марочка слева на груди - "Адидас". Сейчас такие носят.
Если это в самом деле "кавказец", любопытно. Темно-синий костюм по аналогии с белым. Только тот "Карху", этот же - "Адидас".
- Когда они вошли, муж его как-то представил?
- Сказал: "Познакомься, Света, это мой племянник". Они прошли в комнату. Георгий сел, племянник остался стоять. Я сразу поняла - тут что-то не то. Меня просто стало колотить. Знаете, колотит, и все. Георгий сам не свой, бледный весь. Я смотрю на него, а он говорит: "Света, у нас случилось несчастье. Тяжело больна моя родственница, тетя. Нужны деньги на операцию. Сейчас ты возьмешь книжку, паспорт и снимешь со счета двадцать тысяч. И принесешь сюда". У меня в глазах потемнело. Мы ведь такой суммы вообще никогда не снимали. И все это, знаете, таким металлическим голосом. Таким, что ясно - никакой больной родственницы нет. Я открыла было рот, хотела что-то сказать, но тут муж на меня зарычал: "Молчи, слышишь, молчи! И делай, что сказал! Бери книжку, паспорт и снимай деньги! Пойми, это вопрос жизни и смерти!" Как он сказал "жизни и смерти", я все поняла. А он тут еще добавил: "И торопись, слышишь, торопись! Если ты до часу не принесешь деньги, будет плохо!" Племянник сразу же посмотрел на часы. Я запомнила - было ровно десять минут первого. Ну, после этих слов меня всю как обварило. Я поняла: никакой это не племянник. Поняла - убийца. Вот он сидит, держит руку в кармане. И ясно стало: если я не принесу сейчас этих денег, до часу, он Георгия просто убьет. Тут, честное слово, в голове заметалось: до часу еще долго. Может быть, выйти и позвонить в милицию? Начала искать паспорт, книжку, пока все нашла, пока оделась - смотрю, уже двадцать минут первого. Думаю: "Успею, не успею?" Говорю: "Смотрите, уже двадцать минут первого. У нас только до сберкассы идти минут десять". "Племянник" усмехнулся: "Захотите - успеете. И вот еще: когда выйдете, за вами неподалеку пойдет один молодой человек. Так что не удивляйтесь. Для надежности, все-таки сумма большая". Все, думаю, никакой милиции. Вышла, иду к сберкассе, боюсь оглянуться. Сердце колотится, встречных почти не вижу. В сберкассе очереди не было, два человека. Контролер и кассирша у меня знакомые. Сначала говорят: "Надо было предупредить, такой суммы может не найтись". Я им говорю: "Решили дачу покупать". В общем, наскребли. Назад шла тоже как в тумане.
- Никого не видели?
- Вы что?! Я не только молодого человека, я вообще ничего не видела. Из лифта вышла, дверь открываю - руки трясутся. Что если он возьмет сейчас деньги и нас убьет? Чтобы свидетелей не было. Потом думаю: "Мы ведь даем деньги, зачем нас убивать?" Да и обратного пути нет - там Георгий. Все мысли в какую-то кучу. В общем, вхожу - они там. Георгий в той же позе сидит. "Племянник" рядом. Только я вошла, он сразу на часы. Муж спрашивает: "Все в порядке?" Я говорить даже не могу, протягиваю сумку. Муж отдал "племяннику". "Считайте". Тот: "Пересчитайте сами". Муж пересчитал - ровно двадцать тысяч.
- В каких купюрах были деньги?
- Около двух тысяч было сотнями. Еще около трех тысяч полсотнями. Остальные - десятки и пятерки. В брикетах.
- Номера купюр не переписали?
- Вы что?! Не в том была состоянии. Потом, за мной же следил молодой человек.
Молодой человек мог за ней и не следить. Но мог и следить.
- Значит, ваш муж пересчитал деньги. Дальше?
- Сложил в сумку и отдал этому... "племяннику". Тот к двери подошел. В одной руке держит сумку. Смотрит на нас и слушает. Долго стоял, минут, наверное, десять. А другая рука все в кармане. На лестнице тихо было, лифт только один раз проехал. Он подождал, пока лифт остановился. Наверху где-то. Потом улыбнулся, улыбочка у него такая мерзкая. "Спасибо". Дверь открыл и вышел. Все.
- Что вы стали делать дальше?
- А что мне оставалось делать дальше? Сначала кинулась к мужу. Трясу его, кричу: "Георгий, что случилось?" Кричу в голос, а он сидит с закрытыми глазами. Я кричу, а он сидит. Потом говорит тихо: "Света, хочешь, чтобы у нас с тобой все было в порядке?" Сначала я что-то говорила ему, а он только одно: "Хочешь?" Наконец я говорю: "Жорочка, ну что ты, милый, конечно хочу..." - "Так вот, очень тебя прошу, об этом случае никому не говори. Никому. Ни родственникам, ни подругам, ни знакомым. Но главное, не вздумай обращаться в милицию. Слышишь? Если ты это сделаешь - все. Считай, между нами все кончено. В ту же секунду". Хорошо, говорю, Жорочка, хорошо, но ты мне хотя бы объясни, кто это был? "Неважно, кто это был. Был и все, тебя это не должно касаться. О деньгах не волнуйся, заработаем. Все, я поехал на работу". Он уехал, а я сижу и не понимаю, что со мной. Просто не понимаю. В одну секунду кому-то отдать двадцать тысяч. Борис Эрнестович, поймите меня правильно. Я не мещанка, не стяжательница, не накопительница. Но вы понимаете? У нас были какие-то расчеты, планы. И вот в какую-то секунду все рухнуло. Ну что я буду объяснять. - Она долго молчала. - Нельзя это оставлять безнаказанным! Нельзя. Вы понимаете?
- Светлана Николаевна, вам придется написать подробное заявление. Вот бумага, ручка. Садитесь и спокойно пишите. Обязательно укажите подробности. По возможности точное время. Местонахождение и номер сберкассы. Номер вашего счета. И не бойтесь, укажите все данные вашего мужа. Место работы, должность. Место и год рождения. Короче, все данные. Сделать это все равно необходимо. Не бойтесь. Обещаю: договор, что ваш муж ничего не узнает, остается в силе.
После ухода Гарибовой Иванов некоторое время сидел, пытаясь понять свои ощущения. Похоже, это "кавказец". Само собой, надо еще проверить, насколько искренней была Гарибова. Многое будет зависеть и от разговора с самим директором "Автосервиса". Но даже если Гарибова что-то и скрыла, того, что он от нее узнал, хватит, чтобы они начали заниматься "племянником".
Отправив Линяева в сберкассу на Арбате, проверить точность показаний Гарибовой, Иванов тут же поехал с Хориным в Тушино, в "Автосервис".
Посетитель
Белесое и веснушчатое лицо оперуполномоченного районного ОБХСС Байкова, сидящего за баранкой, выражало сейчас то, что и должно было выражать. Ему позвонили "сверху" и попросили оказать содействие двум работникам министерства. И вот сейчас он это содействие честно оказывает.
После вопроса о Гарибове Байков на секунду повернулся:
- Н-ну... что вам рассказать о Гарибове... Директор "Автосервиса" есть директор "Автосервиса". На посту около года. Вообще-то, товарищ подполковник, материалов на Гарибова в нашем отделе пока нет.
На след "племянника" они напали довольно быстро. Первым о проникновении на территорию "Автосервиса" высокого человека с черными усами, в костюме спортивного типа, вспомнил вахтер.
- Было. Позавчера, утром, часов в одиннадцать. Точно как вы говорите такой высокий, плотный, лет тридцати. И костюм синий. Фирмы, правда, не помню, но импортный. Я его тормознул, а он: "Друг, я к директору. По срочному делу. Дело горит, понимаешь?"
Немолодой вахтер изучающе посмотрел на Байкова. Он пытался понять, что скрывается за всеми этими расспросами. Кашлянул:
- С виду он - так вроде деловой. Такие с напором, с ними лучше не связываться. Потом, он ведь в самом деле шел к директору. Минут через двадцать они уехали вместе с Георгием Константиновичем. На директорской машине.
- Во сколько примерно это было? - спросил Иванов.
- Около половины двенадцатого.
Все совпадает. Значит, "племянник" был здесь точно.
Для уточнения деталей, поговорив еще немного с вахтером, они разделились.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17